книги / Роль фаворитизма в социальном процессе

прянуть духом: «последние будут первыми». Второй крутой подъем дал марксизм, определив следующее: именно те, кто создают богатства общества, и имеют право собственности на произведенное ими. Пока же цивилизация дошла до принципа: «Пусть неудачник плачет, а победитель получает все». Восстановилось соотношение фаворитов и изгоев стран в глобальном масштабе: под ударами страны-лидера от войн пылает в огне и плавает в крови, заходится в стонах матерей погибших Ближний Восток.

Фаворит и изгой – древний вид противостояния. Люди, становясь фаворитами, обычно стремятся превратить своих врагов в изгоев. Коммуникация фаворитов и изгоев в чем-то сходна с линией взаимодействий «лидер – аутсайдер», однако специфика состоит в том, что к аутсайдеру общество может относиться нейтрально и даже с симпатией, а изгою на такое отношение рассчитывать не приходится. Изгой – индивид, от которого отвернулись все. Перестать быть изгоем всегда очень сложно потому, что если группа определила, что человек не может быть ее полноправным членом, то сломать эту установку будет очень сложно, и единственный путь выхода из роли – это покинуть группу. Изменить сложившуюся ситуацию (ролевую расстановку в группе и свое не престижное место в ней) отверженному не под силу. Группа обладает инерцией установок. Тому пример история Сократа и Христа, вначале изгоев, потом героев, которымдвавекапоклоняетсячеловечество.

Роль изгоев «примеривает на себя» маску неудачника с обязательным вмешательством авторитета извне. Детерминация места индивида в социальной структуре обусловлена многими факторами помимо его воли. В истории – вмешательством отрядов восставших парижан, отправившихся уничтожать сторонников королевской власти в Вандее. Целое побережье жителей Вандеи обращено в изгоев и вынуждено было скрываться в лесах, зарываясь в норы. Деревенские жители и рыбаки, находясь далеко от политики, игрой политических пристрастий были подвержены уничтожению77. На дно

77 Гюго В. Девяносто третий год // Собрание сочинений: в 15 т. / пер. с фр. Н. Паутов. – М.: Художественная литература, 1956. – Т. 11.

81

социума опускается и подлежит физическому уничтожению целый слой общества. Такое превращение произошло в Российской Федерации с рабочим классом при непосредственном участии фаворитов текущей политики, и наблюдаем появление прекариата78. В США происходит опускание на дно социума среднего класса в связи с автоматизацией и цифровизацией производства.

Расстановка социальных ролей поддерживается, прежде всего, сложной, почти не воспринимаемой сознательно сетью контроля и слежения за соответствием, сотканной самим сообществом людей на разных уровнях. Меняется общество, меняется приоритет идей и ценностей. Изгоями становятся бывшие фавориты. Изгои на уровне группы не могут вмешиваться в стратегию коллектива, они лишь занимают позиции, позволяющие самоутвердиться фавориту. Изгоями могут стать и несостоявшиеся фавориты – те, кто не согласился на роль фаворита или отказался от лестного предложения, зная, что плата будет велика – утрата свободы, в том числе – свободы творчества.

Перевес групповых отношений может способствовать развитию страны, как, например, и в эпоху Петра Великого в России, как в постановке целей Дональдом Трампом в современных Соединенных Штатах Америки. Складывается ядро единомышлен- ников-сподвижников вокруг лидера. Однако в противоположность замыслам лидера действует и иная направленность сил: малообразованные фавориты часто в течение длительного времени препятствуют развитию науки, культуры, труда и производства. Фавориты личное благосостояние переводят в разные формы гедонизма – потребление, роскошь, что отнимает силы самого общества и останавливает прогрессивное развитие. П. Бурдье рассмотрел пример официозного («морального», коллективистского) лица государства и реального лица («нравственного», ин-

78 Голенкова З.Т., Голиусова Ю.В. Новые социальные группы в современных стратификационных системах глобального общества // Социологическая наука и практика. – 2013. – №3. – С. 5–15.

82

дивидуально заинтересованного чиновничества), выполняющего функцию контроля государством, ее экономического статуса и кредитоспособности личности79.

При внимательном рассмотрении фаворитизм очевиден не только в ближайшем окружении личности вокруг лидера в коллективе, но и в каждом институциональном проявлении администрации при правительстве (например, фаворитно-избирательным размещением средств администраций при правительствах в нанотехнологии и космотехнологии, в военно-промышленном комплексе или в выборных кампаниях).

В теории фаворитизма тема может быть представлена в исторической ретроспективе: из данных о финансистах-фаворитах, спонсировавших королей на ведение завоевательных войн. В Португалии и Испании капиталы от торговли и завоеваний вкладывались в строительство культовых зданий и обретение предметов роскоши. Активность наций-завоевателей угасала в гедонизме. Позднее группы предпринимателей Франции и Великобритании вложили средства в промышленность, торговлю, в финансы. Прагматизм определяет активность, мир идет по пути наращивания рациональности80. Западное общество Модерна, по словам И. Валлерстайна, настроено на захват новых территорий, вовлекавший народы традиционных обществ в систему мирового хозяйства на антагонистической основеразвивающейсямир-системы81.

Статус – это относительно стандартизованное социальное положение, включающее определенные права и обязанности. Роль – динамический аспект статуса. Группа поддерживает ин-

79Бурдье П. О государстве: курс лекций в Коллеж де Франс (1989–1992) / ред.- сост. П. Шампань, Р. Ленуар, Ф. Пупо, М.-К. Ривьер; пер. с фр. Д. Кралечкина и И. Кушнарёвой; предисл. А. Бикбова. – М.: Изд. дом«ДелоРАНХиГС», 2016. – 720 с.

80Вебер M. Протестантская этика и дух капитализма. Избранные произведения/ пер. снем. ипредисл. Ю.Н. Давыдова; предисл. П.П. Гайденко. – М.: Прогресс, 1990. – С. 44–27.

81Валлерстайн И. Мир-система Модерна. Т.1. Капиталистическое Сельское хозяйство и истоки европейского мира экономики в XVI веке / предисл. Г.М. Дерлугьяна, пер. с англ., литер. ред., ком. Н. Проценко, А. Черняева. – М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2016. – 552 с.

83

ституциональные нормы поддержанием ролевого поведения. Складываются не уловимые правом, но порицаемые моралью установки группы – незаслуженные привилегии фаворита. Для фаворита характерны атавизмы скрытой антипатии, доходящей до ненависти, из-за зависти по отношению к другому, не облеченному властью, из-за последовательных творческих установок и действий и неукротимой прямоты высказываний другого. Об активности творца фаворит публично бросает презрительные суждения: «сучит ножками», «истина в последней инстанции», «упертый», «настырный». Язвительность в скрытой несостоятельности основывается на латентной состязательности – очевидная степень отсутствия потенций в творчестве и превосходящие его собственные способности отверженного. Нередко с помощью фаворита группа создает ситуацию остракизма по отношению к одному из членов сообщества, высказывающему нетривиальные суждения о сложившемся неупорядоченном состоянии процессов, происходящих в обществе, в группе.

В сфере науки неприязнь фаворита может остановить нетривиальное решение задач творческой личности как в теории, так и на практике; навесить ярлык, обесценивающий миллсовское «научное воображение» и «схватывание» дальних связей, улавливаемых другим, но не им самим. Неприязненно воспринимается фаворитом широта горизонтов видения проблем творца. Последовательность в творчестве, принципиальность социальной позиции другого (отверженного) может привести к яростному остракизму, организуемому фаворитом вокруг творца. Коллектив выступает в роли либо наблюдателя, либо включенного в остракизм игрока. Изредка фаворитизм вызывает подспудный скрытый протест коллектива, но прорывается лишь в кулуарных разговорах или высказываниях «за глаза».

Фаворитизм – нечто свойственное стремлению к обретению покровительства над собой человеком. Это другой, повседневный спектр фаворитизма. Рождаясь, человек помещается в со-

84

циальную среду. Эта среда структурирована связями и отношениями. Включаясь в общепринятые роли, при переходе от молодости к зрелости индивид включается в различные формы взаимодействия с внешним миром, пропуская этот социальный мир внутрь своего бытия. Фаворный теплый свет от ближайшего окружения постепенно, с взрослением личности, вытесняется холодным и обжигающим воздействием окружающего мира, отталкивающим индивида в сторону состязательности, конформизма, маргинализации, аутсайдерства или в крайний статус – изгоя. Личность летентно ожидает покровительства, фаворного света над собой, но наталкивается на рациональность и холодность окружающего социального мира.

В общественном сознании закреплено, что быть лидером и фаворитом, слыть влиятельным человеком, входить в состав элиты – редкостное и ценное проявление личности. Поэтому косвенно явление фаворитизма производит давление на индивидуальное сознание. Фаворитами изначально внушается чувство неполноценности изгоям, аутсайдерам, маргиналам. С таким чувством впоследствии можно справиться, если морально восставшему против остракизма окружающих индивиду придумать собственную рационализацию своего жизненного пути.

Иногда заикание, маленький рост, внешняя непривлекательность препятствуют карьерному продвижению фаворита. Нередко складывается так, что фаворит уделяет много внимания своей внешней представительности. Таким образом, неформальная структура отношений нередко играет большую роль, чем реальные признанные достижения личности. Зачастую для продвижения по лестнице успеха используется просто красота и обаяние. Нередко в коллективе лидером является не самый умный и самый талантливый, а уверенный в себе, тот, кто не стесняется использовать достижения других, а также тот, кто может уверенностью в своей правоте «пыль в глаза пустить».

Люди скорее простят моральную неполноценность лидеру, чем физическую непривлекательность (вспомнить хотя бы

85

судьбу правительницы маленького средневекового германского государства в романе Л. Фейхтвангера «Безобразная герцогиня Маульташ»). Вместе с тем замечено, что лидеры мысли, политические лидеры не всегда отличаются, например, большим ростом, как де Голль.

Парадокс взаимодействия фаворита и изгоя состоит в том,

что, с одной стороны, фаворит сосредоточивает на себе основное внимание, заслоняя других, мешая им развиваться. С другой стороны, люди, лишенные этого внимания, часто начинают действовать более активно, превосходя фаворита по энергии и целеустремленности. Во всем есть свои положительные стороны, а том числе и в негативномугнетающемпроявлениифаворитизмавлюбойобщности.

Фаворитизм – тип связи, влияющий на ситуацию в социальном поле на любом уровне общества. Являясь элементом неформальной структуры взаимодействий в обществе, фаворитизм жестко санкционирует отношения на всех уровнях и типах сообществ: от институтов: религиозных и светских политических группировок, «форматирующих» историю, до творческих и трудовых коллективов, т.е. от союзов государств до институтов общества, а также до больших и малых социальных групп. На поверхности массового сознания феномен фаворитизма выступает как социально-психологическое явление, а в сущности – это область социальных отношений, действующих на личность и общество с силой стихийных социальных законов.

ФАВОРИТИЗМ В УСЛОВИЯХ ПРЕМОДЕРНА

Исторические и социальные формыфаворитизма

Исторические и социальные формы фаворитизма изменчивы. Если всемирная философия говорит об относительной самостоятельности духовного развития немецкой классической философии в отсталом в политико-экономическом государстве

86

XVIII века и относительном расцвете русской литературы в XIX веке в условиях самодержавия, то специалисты экономической социологии раскрывают глобальные закономерности развития народов в пространственно-временном, географическом, демографическом аспекте, торговых взаимодействиях, накоплениях и ареалах расширения эксплуатации, ведении войн, завоеваний, аннексий, принудительном втягивании традиционных обществ в производство в систему мирового хозяйства как череду последовательных закономерностей. Особо выделяется роль торговых наций, фаворитов накопления богатств, притом, что другие народы придавали самое серьезное значение духовности – религиозности. Драгоценные металлы, которые обогатили Испанию в XVI веке, уходили в те страны, где их покупательная способность была выше. Целая нация генуэзцев становится пронырливым этнофаворитом82.

Фаворитизм как тип покровительства в личных отношениях господствовал в эпоху абсолютизма. На наш взгляд, И. Валлерстайн представил социальный аспект объективных условий формирования фаворитизма в процессе кристаллизации абсолютизма и этатизма в Европе. Контроль над территориями мог сформироваться на основе общепризнанных ценностей, в кото-

82 И. Валлерстайн приводит высказывание Vicens Vives: «Глубокое презрение к земному, и вожделенная экуменическая миссия Испании определенно хоронили любую программу экономического возрождения Кастилии. Генуэзские банкиры монополизировали прибыли от эксплуатации американских рудников, а снаряжение флота контролировали генуэзские поставщики, одновременно с этим итальянские, фламандские и французские купцы перехватили колониальную торговлю, контролируя ярмарки в Медине-дель-Кампо и отгрузку товаров из Севильи и Кадиса. Не в силах противодействовать этому, монархия все больше зависела от опасных финансовых колебаний, которые привязывали ее к капиталистическим механизмам по ту сторону Пиринеев: сначала эти связи были необходимы, затем разрушительны и наконец сделали Испанию бесплодной землей… Здесь вы больше не найдете капитала, инвестированного в страну для производительности сельскохозяйственных земель или для создания торговых компаний с целью эксплуатации заокеанских земель – даже работорговля оставалась в руках португальцев и французов». Валлерстайн И. Мир-система Модерна. Т. I. Капиталистическое сельское хозяйство и истоки европейского мира-экономики в XVI веке / предисловие Г.М. Дерлугьяна; пер. Н. Проценко, А. Черняева. – М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2015. – С. 236–237.

87

рые поверят группы, а режим обеспечивает общество «без потрясений». Все завоевания территорий велись на огромные займы и под большие проценты83.

«Абсолютизм» связан с просыпающимся национализмом в границах государств и на периферии. Ссылаясь на Э. Перуа, Валлерстайн отмечает, что с XIII века расширение личной власти французского короля начинается с увеличения полномочий нового органа внутренней структуры государства – корпуса «общественных служащих», «чиновников», называемых сегодня «бюрократией», – класса агентов власти – людей закона и пера. «Национализм по определению, есть массовое чувство. Абсолютизм связан с небольшой группой лиц, напрямую заинтересованной в государственном аппарате»84.

Все деспотии пронизаны фаворитизмом. И. Валлерстайн, проводя параллели между Европой и Китаем XV века, говорит о малых различиях в состояниях сельскохозяйственных и морских технологий, но отмечает недостаток мотивации для внешней экспансии в Китае: как у Португалии и Испании, в восточной империи поворот был направлен к внутренней экспансии. Автор приводит аргументы Р. Муньеотом, какфаворитизмприобретаетформуклиентелы85.

83«Займы правителям, несмотря на обычно обещаемые последними заоблачные проценты, сами по себе редко были хорошим бизнесом. Но именно благодаря тому, что эти займы, как правило, можно было возвращать, они же были для кредиторов основой получения ими привилегий и уступок в области торговли и производства. Эти привилегии и уступки в области торговли были грандиозным деловым предприятием своей эпохи… То, что Фуггеры вознеслись до высот, никогда более не достижимых каким-либо банкирским домом, … во многом было следствием финансовых трудностей Карла V, но если разорен король, то разорены

икредиторы». Валлерстайн И. Мир-система Модерна. Т. I. Капиталистическое сельское хозяйство и истоки европейского мира-экономики в XVI веке / предисл. Г. М. Дерлугьяна; пер с англ. литер. ред., ком. Н. Проценко, А. Черняева. – М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2015. – С. 160.

84Валлерстайн И. Там же. – С. 175, 167.

85«Чтобы продвинуться по карьерной лестнице [в Минском Китае], значительная часть образованных выходцев из среднего класса подвергали себя добровольному оскоплению. Благодаря своему образованию, эти люди могли занимать руководящиедолжности, такчтовдействительностиимперияуправляласьевнухами.

88

Испано-португальская экспансия, по выражению Валлерстайна, имела мотивацию торговой колонизации и расширения территорий. Этнофаворитизм и эпоха торговых наций в формировании империи приобретают первостепенное значение86.

Фаворитизм пронизывает все формы правления от деспотий до либерализма. Вместе с тем он охватывает не только властные структуры, которые с легкого пера царедворцев подвергались величаниям в летописях, а в период модерна при участии блестящих представителей литературы. Но фаворитизм пронизывает и сферы жизни общества, связанные с экономикой, торговлей, культурой и искусством, где пристрастия и конкуренция были более закрытой сферой. И. Валлерстайн отмечает роль торговых наций, которые,

Однажды добившись высоких постов, они поддерживали свои семейства, создавая клиентелы путем распределения чинов и земель и получая тем самым реальную власть в империи. Поэтому та значительная роль, которую играли евнухи, сопоставима с ролью поднимающейся буржуазии в Европе. Принцы крови и влиятельные люди стремились защитить себя аналогичным образом, создавая свои клиентелы, также состоявшие из образованных представителей средних слоев, которых они продвигали по гражданской службе. …Императоры династии Мин стремились упрочить свое положение путем создания некоего подобия феодализма для своих родственников и сторонников… Жертвой такого положения дел были крестьяне, поскольку государственные расходы неудержимо росли». Валлерстайн И. Указ. соч. – С. 72.

86 «В XVI веке Испанская Америка взяла не себя преимущественно “горную отрасль”, а сельское хозяйство стало прерогативой Восточной Европы. В обоих случаях использовались трудоемкие технологии, а социальная система характеризовалась эксплуатацией труда. В Испанской Америке к индейцам, прикрепленным к экономьендам, относились гораздо хуже, чем к рабам, – в основном из-за нестабильного социального положения держателей экономьенд». Далее И. Валлерстайн ссылается на Альваро Хар: «В 1563 году испанская корона поддержала предшествующее решение аудиенсии запретить использование индейцев при его (индиго) производстве, поскольку это была “слишком ужасная работа”». Однако Роберт С. Смит показывает, что данный декрет оказался неэффективным: «В 1583 году колониальные чиновники обнаружили, что плантаторы изобрели следующую уловку: вместо того, чтобы платить индейцам заработную плату, они договаривались с индейцами о доставке деревьев индиго и рассчитывались за их работу одеждой, чаще всего в пересчете на вес заготовленных растений, что составляло лишь десятую часть денежного эквивалента стоимости труда»; «многие метисы, мулаты, свободные негры и даже рабы, нарушали закон и нанимали индейцев за минимальную платуприноситьзиквилит, сырьедляиндиго». ВаллерстайнИ. Указ. соч. – С. 119.

89

как щупальца, охватывали в XVI веке кризисную испанскую экономику в период амбициозных планов Карла V.

В условиях начального этапа феодализма в Западной Европе монарх, суверен считались лишь верховными вассалами, не более того. Поскольку короли сами в свое время раздавали земельные наделы – феоды, вотчины своим дворянам за военную службу, и не превосходили богатством своих вассалов, постольку вассалы не особенно считались со своим сиром, но первые лица правдами и неправдами пытались объединить земли под своей властью87.

Никогда прежде фавориты не играли такой значительной роли, как в XIII–XVII веках в Европе. Во Франции при Франциске I правление фаворитки, сопровождаемое всеми проявлениями престижности и влияния, превращается в государственный институт, которому отдали дань все последующие Валуа и Бурбоны.

Людовик XI (1423–1483), французский король династии Валуа, в свое царствование превратил знать из владельцев совокупности территориальных государей в сословие крупных землевладельцев. Его правление подводит черту под историей феодальной Франции и начинает историю Франции абсолюти-

87 «Больше всегона этом кризисезаработалииностранцы – ненавистныегенуэзцы (“белые мавры”, как называли их разгневанные каталонцы), португальские евреи иеретики-голландцы. Иностранные банкиры управляликоролевскими финансами; внешне управление кастильской экономикой осуществляли иностранные купцы, чьи щупальца опутали прибыльную торговлю Севильи с Америкой» (Elliot, Jon. Pasr & Present, № 20, p. 69). «В средневековой Европе высокий статус принадлежал воинам землевладельцам, именуемым аристократией (nobles). С точки зрения своей деятельности, они были по большей части гомогенной группой, различаясь в основном рангом в рамках феодальной лестницы, зависевшим, грубо говоря, от размера домена и количеством вассалов, хотя отдельные индивиды и целые семьи, конечно же, перемещались по статусной лестнице вверх и вниз. Существовало также несколько городов, где появился собственный патрициат. … Общей проблемой городов был контроль над собственным рынком, что означало, во-первых, возможностьуменьшитьстоимостьтоваров, приобретаемыхудеревни, во-вторых, минимизацию роли сторонних торговцев. … С течением времени различные механизмы, направленные на решение данной задачи, изменили условия торговли в пользу горожан (т.е. городских торговых классов) вместо земледельческих и крестьянских классовгородскойколониализм». ВаллерстайнИ. Указ. соч. – С. 144–45.

90