книги / Современное общество вопросы теории, методологии, методы социальных исследований (Файнбургские чтения)

превращение ее в «образованному», чему не в последнюю очередь способствует и широко распространенное в нашем обществе отрицательное отношение к любой элите, воспитан­ ное и поддерживаемое долгой привычкой к уравнительности.

Не останавливаясь на экономических причинах такого положения, отметим один из многих аспектов этой социаль­ ной проблемы, а именно — разрыв между системами обра­ зования и наукой. С одной стороны, абсолютное большин­ ство научных работников академических НИИ не участвуют в подготовке научных кадров, студенты лишены возможно­ сти общения с крупными представителями интеллектуаль­ ной элиты. С другой — в работе академических учреждений не участвуют структурные единицы НИС вузов; эпизодичес­ кий характер носит участие студентов в работе академичес­ ких коллективов. Фактически не включены ученые Академии наук в процесс поиска и воспитания талантливых детей в школе.

Академическая и вузовская наука в значительной степени изолированы друг от друга. В подтверждение слабой взаи­ мосвязи различных секторов науки и недостаточного влия­ ния ученых на систему образования говорят следующие ста­ тистические данные.

В 1988 году из всех сотрудников академических учрежде­ ний города в различных вузах города преподавало всего 235 человек. Из них наибольшее количество работало в По­ литехническом институте (ныне Государственный техничес­ кий университет) — 82 чел., в Государственном универси­ тете — 50 чел., Электротехническом институте — 33 чел., Педагогическом институте — 16 чел. Наиболее активно в этой деятельности участвуют представители Физико-техни­ ческого института нм. А. Ф. Иоффе — 105 чел., затем следу­ ет отделение Математического института им. Стеклова—31 чел., Институт информатики и автоматизации — 26 чел. Уче­ ные гуманитарного профиля представлены только 36-ю чел.

Анализируя некоторые позитивные тенденции, проявив­ шиеся в последние годы (создание базовых кафедр, снятие ограничений на совместительство и т. п.), можно сделать вывод о недостаточной интеграции науки и образования.

Для решения фундаментальной задачи — выявления фак­ торов формирования, роста и развития интеллектуальной элиты необходимо комплексное социологическое исследова­ ние, в котором уделить внимание функциям и видам профес­ сиональной мобильности ученых и преподавателей с точки зрения влияния интеллектуалов на подготовку специалистов,

с одной стороны, и участия вузов в фундаментальных науч­ ных исследований — с другой.

Соединение научного потенциала вузов и академической пауки должно стать составной частью концепции возрожде­ ния интеллектуальной элиты Петербурга, будет способство­ вать высокой отдаче «человеческого капитала».

Золотов Л. К.

ПРОБЛЕМЫ УЧАСТИЯ ЖЕНЩИН В НАУЧНОЙ

ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Общей тенденцией в изменении демографической струк­ туры научных кадров в большинстве развитых в научном отношении стран является увеличение доли ученых-женщин. Наука перестает быть сугубо мужским занятием. Практика привлечения женщин в науку целиком оправдывает себя, значительно расширяя источники пополнения научных кадров. Вклад женщин-ученых в науку не вызывает сомнения. Вместе с тем, массовое привлечение женщин в науку породило ряд проблем, привлекающих интерес ученых, в первую очередь социологов, психологов, о чем свидетельствует значительный рост количества публикаций на эти темы в последние два десятилетия, особенно за рубежом. Различные аспекты уча­

этими проблемами занимались С. А. Кугель, И. И. Лейман, В. А. Ядов и др.

Как показывают проведенные исследования, несмотря на отсутствие в странах, где участие женщин в науке носит за ­ метный характер, каких-либо форм правовой дискриминации, препятствующей их участию в научных исследованиях, су­ ществуют объективные трудности, которые мешают им до­ биваться успеха в науке.

Зарубежные и советские исследователи отмечают явное отставание женщин-ученых от мужчин в квалификационном уровне и должностном росте, объясняя такое положение ря­ дом причин социального и психологического характера. Сре­ ди них — существующие в обществе представления о роли женщины в семье как, в первую очередь, домашней хозяй­ ке — так называемая «ролевая инкапсуляция»; патриархаль­ ное мировоззрение; взгляд на науку как на «мужское дело»;

недостаточная мотивация женщин-ученых на научное твор­ чество, научную карьеру; социально-психологические осо­ бенности труда женщин в научном коллективе; влияние за­ груженности семенными и домашними делами; объективно бо­ лее низкие, по сравнению с мужчинами, показатели научной деятельности, что сказывается на научной карьере.

Представляет интерес проблема вхождения женщин в науку, изучение факторов, влияющих на выбор ими карьеры ученого. Исследование, проведенное В. Мор в ФРГ, показа­ ло, что социально-психологический климат в вузах, отрица­ тельное отношение преподавателей к обучению женщин не способствует повышению их мотиваций иа получение образо­ вания, среди студенток много бросающих учебу. Среди пре­ подавателей (в т. ч. и преподавателей-женщин) распростра­ нено мнение, что уровень интеллектуального развития, спо­ собности и т. д. у студенток ниже, чем у студеитов-мужчин, что высшее образование необходимо только мужчинам. По мнению В. Мор, условия обучения не согласуются с особен­ ностями психологии женщины. Очень мало число жеищинпреподавателей, которые могли бы оказать студенткам мо­ ральную поддержку и служили бы образцом для подража­ ния. С определенными трудностями сталкиваются женщины и при работе над диссертация-ми. Руководители меньше уде­ ляют внимания женщинам-асппранткам; женщинам слож­ нее использовать результаты совместной работы для своей диссертации; зачастую женщины занимаются диссертацией в изоляции от научного коллектива; в силу ориентации на семью аспирантки выбирают заочную и вечернюю формы обучения. По данным П. Грин (США), большинство нссле- дователен-мужчии не хотело бы иметь коллегами женщин.

Много внимания уделяется и проблемам эффективности научной деятельности женщин. Исследователи отмечают, что женщины публикуют меньше работ, чем мужчины, хотя и оговариваются, что критерий частоты публикаций может и не выявлять реальную продуктивность научного работника. Среди причин — работа в менее престижных научных уч­ реждениях, с худшим оборудованием, низкой финансовой под­ держкой, неэффективность коллегиальных отношений вну­ три научных учреждений (Р. Бескин—США), низкая само­ оценка и неуверенность в себе, которая формируется при столкновении с предубежденным отношением со стороны преподавателей еще в вузе, «символическая десегрегация»,

дня», в отличие от мужчин, который уходит на рост квали­ фикации, на научную работу (Лейман—СССР).

Разница в продуктивности научной работы мужчин и женщин сопровождается различием в оплате их труда. По данным американских исследователей (Бруэр, Норгграп), средняя заработная плата ученых-женщин на 22% меньше, чем у мужчин.

Многие проблемы занятости женщин в науке и технике западных стран характерны и для советской науки. Эта тема нуждается в специальных исследованиях, важность, акту­ альность и практическая значимость которых несомненна.

Колотова Н. В.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ПРАВА И МОРАЛИ

ВСТАНОВЯЩЕМСЯ ГРАЖДАНСКОМ ОБЩЕСТВЕ

1.В «мембране» гражданского общества (В. С. Библер) пересекаются «векторы», идущие от экономических структур, правовых норм, нравственных установок и т. д. Нас интере­ сует соотнесение правовых и нравственных ценностей как ха­ рактеристика, определяющая статус общества. Можно пред­ положить, что определенная разноиаправленность (порож­ дение нашей действительности) этих векторов, встречающих­ ся в «посредничающей, преобразующей призме» граждан­ ского общества, даст большое разнообразие конфликтов, не­ известных, к счастью, исследователям гражданского обще­

ства западного образца.

2. Для гражданского общества «право» — это не только политико-государственное установление, но и «право по по­ нятию», предусловием которого является самоограничение власти в пользу гражданина, а необходимым условием—пре­ зумпция свободного волеосуицествления человека, его граж­ данской неподопечности. Право служит определителем са­ мых внешних границ пространства человеческой свободы, равноприменимьгм ко всем субъектам гражданского обще­ ства. «Право по понятию» выступает в качестве «суда разу­ ма» действующего права. Суть возникающего между ними противоречия состоит в том, что первое представляет собой единство философских и правовых воззрений на человека, выражающееся в этико-правовых конструкциях «прав лич­ ности», «неотъемлемых прав человека», а второе, выражен­ ное в форме юридических законов, определяется совокупной волей политико-государственной власти.

3. Теоретическая концепция подразумевает, что граждан­ ское общест-во устанавливает в качестве формы общения ин­ дивидов и ассоциаций «в себе» общение этих субъектов «для себя». Нравственные законы утверждают возможность мо­ ральной автономии человека, презюмируя веру в его добро­ порядочность. В этом смысле этика гражданского общества —это этика уважения индивидуализма, уникальности каждо­ го субъекта гражданского общества. Общение экономически самостоятельных субъектов на поверхности выступает в виде их правоотношений и регулируется юридическими законами. На уровне межличностного общения эти отношения согла­ суются с нравственными воззрениями, где единственной ме­ рой ответственности является «внутренняя совесть». Но если существует разрыв между «внутренней совестью» нравствен­ ности и «внешним долгом» права (а о таком положении ве­ щей в нашем обществе свидетельствуют, к примеру, недав­ ние социологические исследования по этике предпринима­ тельства в Тюменском регионе), разрыв этот не позволит гражданскому обществу утвердиться в качестве устойчивого механизма социального общения.

4. Проблемой соотнесения нравственного и правого «век­ торов» в гражданском обществе является динамика их взанморазвития. Нравственность традиционно рассматривалась как более динамичная система, чем право. Действительно, при исторически поступательном развитии гражданского об­ щества, когда оно медленно «вызревает» из недр государ­ ственных структур, нравственные отношения подталкивают развитие правовых, как более консервативных. Но у «воз­ никающих сегодня демократий» нет времени и средств для ожидания (Р. Дарендорф).

Какие бы структуры не выступили катализаторами про­ цесса формирования гражданского общества, при его уско­ ренном, искусственном развитии неизбежно будут возникать конфликты, проистекающие из коллизии права и морали. Мож'но прогнозировать ситуацию, принципиально отличаю­ щуюся от традиционного развития моральных и правовых феноменов: конфликт между «новым» правом и «старой» мо­ ралью. Например, декриминализация уголовного состава по скупке и перепродаже с целью наживы (спекуляция) озна­ чает, что легитимизируется поведение, ранее запрещенное. Но юридическая легитимизация автоматически не влечет за собой моральную легитимизацию, что может спровоцировать не один реальный конфликт на практике.

Демократизация вызывает спонтанные проявления актив­ ности людей. Волна митингов, катящаяся по стране, показы­ вает, что эмоциональная возбудимость населения чрезвычай­ но возросла.

На фоне гуманизации общественной жизни, которая про­ исходит в мире в целом, развивается процесс психологиза­ ции многих сторон общественной жизни, в том числе и поли­ тической. Этот момент сегодня не могут ие учитывать поли­ тические лидеры.

На фоне общего оживления политической жизни особен­ но очевиден консервативный характер наших правовых уста­ новлений. Многие законы и нормативные акты экономически необеспечены. Много чисто декларативных прав. С другой стороны, отсутствует признание многих неотъемлемых прав человека, в том числе его естественных прав (одним из ко­ торых и является право частной собственности).

Некоторые права личности из числа наиболее традицион­ ных такие, например, как право голоса или ассоциаций, име­ ют изначально коллективный характер исполнения. Но сам демократический режим развивается и утверждается через защиту индивидуальности.

С другой стороны, демократизация предъявляет весьма значительные требования к личности. И это касается не только личности лидера, политическое благополучие которо­ го зависит, например, от его честности и способности выпол­ нять обещание, но и личности любого гражданина, вступаю­ щего в политическую деятельность на любом уровне.

Дмитриев В. В.

«ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»

ВКЛАССИЧЕСКОМ РАЦИОНАЛИЗМЕ

И«ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОМ» ЕСТЕСТВОЗНАНИИ

Вопрос о единстве культуры актуален в связи с глобаль­ ными проблемами сохранения мира, защиты природной и культурной среды. Эти проблемы современного человечества свидетельствуют о единстве мировой истории не только в ее современных аспектах, но и о единстве «истории людей» с планетарными, т. е. природными процессами в целом. Чело­ вечество возвращается к тому пониманию человека н мира,

которое философия сформулировала в самом начале своей истории. Греческая культура, сделав человека мерой всех вещей, мыслит его исключительно внутри упорядоченного п абсолютного космоса, который является для него высшим жизненным идеалом.

«Скульптурное» понимание мира приняло в древности форму безотчетного, а иногда позитивно сформулированного преклонения перед природой, какой она представляется гла­ зу и сенсуальному постижению в целом.

Величайший урок греческой мудрости в наше время, когда существует опасность завышенной оценки технического мо­ гущества общества в решении человеческих проблем, сос­ тоит в том, что культура не противостоит природе, а послед­ няя не является «линзой», собирающей в единый пучок бес­ конечное множество преобразований, чтобы стать удобным местом человеческого существования; что культура есть спо­ соб существования человека в природе.

Техническая цивилизация меняет представления о при­ чинности. Во-первых, понимание социальной причинности сближается с представлениями о природном детерминизме, усиливая моменты, обусловленные лапласовской концепцией детерминации, и, тем самым, подводя философское, а через него массовое сознание к эсхатологическим представлениям, во всяком случае, усиливая момент телеологичности социаль­ ной детерминации. Во-вторых, мир, действующие в нем обус­ ловленности все интенсивнее понимаются как иманентносубъективные. Это предполагает изменение представлений о человеке. Вторая половина XIX и весь XX век ознамено­ ван болезненным уходом от традиций кассической культуры.

Современная НТР усугубила недоверие и скептицизм, ко­ торые высказывались по отношению к классической рацио­ налистической культуре в самом начале XIX века. Класси­ ческий рационализм не отделял идею науки от идеи разума, а идея разума не подвергалась критике. Рационалистическая философия возникла над всеми исторически сложившимися

которые участвовали в синтезе рационалистической фило­ софии, не включали идеи познания процессов, инициатором которых является человек. Фундаментом натурфилософской концепции познания являлась идея природы как порядка. Человек и его деятельность подчинены и следуют этому по­ рядку. «Естественный» порядок природы понимался как ос­ нова и предел «искусственной» деятельности человека, опре­ делял меру «дозволенного» в отношениях с природой.

В классическом философии имеем дело с концепцией аб­ солютного онтологического познания мира, которая враждеб­ на идее экспериментального познания, идее познания как «испытания природы» произвольным человеческим действи­ ем.

Возникновение «собирающего естествознания» (Энгельс), которым действительность берется только в форме объекта или в форме созерцания, оказалось философски несанкцио­ нированным: рационализм принимал «жесткую» форму ге­ гелевского панлогизма, который явно конфликтовал с бо­ гатством эмпирического естествознания.

Рационалистический этос, органически свойственный фи­ лософскому познанию, не стал таким для «эксперименталь­ ного» естествознания. Этические принципы рационализма вы­ текали не из совсем чистых источников, было время, когда опытные науки находили опору в религии и теологии, но этическое содержание классической культуры все же сдер­ живало волюнтаризм в отношениях с объективным. Даль­ нейшее развитие опытного естествознания есть путь извле­ чения его из философско-мировоззренческих проблем класси­ ческой культуры, движение к такому естествознанию, кото­ рое стремится отразить природу с максимально возможной достоверностью, но в ущерб «человековедческому» преоб­ разованию добытых истин.

Однобокое развитие технико-практических, «эксперимен­ тальных» аспектов естествознания создает иллюзию беско­ нечного могущества человека, не ограниченного никакой не­ обходимостью. «Демонизм» технической цивилизации — в игнорировании естественных объективных оснований челове­ ческой деятельности.

Таким образом, рационалистическая философия, отказы­ ваясь от живой связи с действительностью, превращаясь в «оперирование идеями вообще» (Ф. Шлегель), принципиально сходится с «экспериментальным» естествознанием в понима­ нии творчества как чисто субъективного акта, перерождающе­ гося в субъективизм: с одной стороны, бессодержательное фан­ тазирование, «логический конструктивизм», с другой—поис­ ки оснований человеческой активности в «подражании» при­ роде, по существу, апология случайности в отношениях че­ ловека с действительностью.

Абсолютизация «миропереустроительпых» целей, не счи­ тающаяся с жизненными судьбами конкветных человеческих индивидов, исходящая из представления о «равенстве» дейст­ вия одной «просвещенной» воли «деянию» природы, превра­ щает человеческую жизнь в машнноподобиое фуикциониро-

ванне, лишает ее всякой «естественно-человеческой опреде­ ленности» (национальной, расовой, культурно-исторической и т. п.), превращая человеческую коллективность в «духовное животное царство».

Тростановский Ж. С., Кудслко С. М.

ДЕЗИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ И СУДЬБА КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА

Драматическое развитие событий, которые ставят под вопрос существование не только государства, но и советского строя, многих общественных институтов, порождает коллизии, требующие незамедлительного разрешения. Среди них бес­ спорно одно из первых мест занимает проблема судьбы куль­ турного наследия предшествующей эпохи.

В современном обществе действуют политические силы, которые выдвигают и воплощают в жизнь различные концеп­ ции. Спектр позиций широк: от стремления сохранить все, что было создано, в неприкосновенности, до полного отрица­ ния и перечеркивания всего достигнутого ранее. Обе точки зрения —крайности, между ними существуют и борются мно­ жество направлений и их оттенков.

Конечно, культурно-историческое пространство должно быть преобразовано, должно сбросить путы командно-админи­ стративной системы. Но административные формы сохранят­ ся и в будущем. Речь идет об установлении нового взаимо­ отношения между демократическими и административными методами организации культурно-исторического пространства, адекватными сегодняшнему дню. Стремление перескочить че­ рез определенные этапы развития, «революционные» переги­ бы в наших условиях лишь осложняют обстановку. Отказ от русского языка как средства межнационального общения, ис­ кусственное сужение сферы его применения, воскрешение пат­ риархально-религиозных настроений в качестве противовеса интеграционно-интернациональным тенденциям и т. д.—при­ меры такого развития событий.

Особое место занимают набнрующие силу национальновозрожденческие тенденции, можно говорить о скачке в наци­ ональном развитии. Представители этих тенденций ставят под вопрос необходимость сохранения культурно-исторического пространства прежнего СССР, стремятся растащить культур­ ное наследие по национальным квартирам. В некоторых слу­ чаях такой подход может принести известную пользу: в неза­ висимых республиках будут более бережно относиться к ис­