10038

убежища, напротив, наблюдается резкое размежевание национальных правосистем.

4.4 Основания выдачи преступников

Выдача преступников осуществляется только в связи с преступлением, но не правонарушением иного рода. Следовательно, объектами экстрадиции являются лица, обвиняемые в преступлении или осужденные за его совершение, но еще не отбывшие наказание, что удостоверяют излагаемые в требовании о выдаче или прилагаемые к нему:

а) описание фактических обстоятельств и правовой квалификации деяния, совершенного лицом, в отношении которого направлен запрос о выдаче, с приведением текста закона запрашивающей стороны, на основании которого указанное деяние признается преступлением;

б) заверенная копия постановления о взятии под стражу (для осуществления уголовного преследования);

в) заверенная копия приговора со справкой либо отметкой о вступлении его в законную силу и текстом уголовного закона, на основании которого лицо осуждено, а также данные о частичном исполнении приговора, если осужденный уже отбыл часть наказания (для приведения приговора в исполнение).

Основанием для предъявления требования о выдаче является сам факт возбуждения уголовного дела в отношении данного лица либо вступление в законную силу приговора суда в отношении этого лица, но указанное требование подлежит удовлетворению на определенных условиях, при отсутствии которых правомерен отказ в выдаче. Эти условия таковы:

•инкриминируемое деяние должно считаться преступным по законам как государства, в котором укрывается преступник, так и государства, кото-

рое просит о его выдаче (правило двойной nрестуnности);

•совершенное преступление прямо предусмотрено соглашением о вы-

171

даче или подпадает под установленный им критерий тяжести наказания (пра-

вило минимального срока наказания);

• выданное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности, подвергнуто наказанию или выдано третьему государству лишь за преступление, оговоренное в требовании о выдаче (специальное правило).

Правило двойной преступности

Преступность и наказуемость деяния по законодательству обеих сторон, как непременное условие выдачи известно науке в виде принципа двой-

ной инкриминации, называемого также принципом «тождественности»109, «двойного вменения»110, «двойной nрестуnности»111, «двустороннего определения состава преступления»112 или «двойной подсудности»113.

Господствующим в международном праве является мнение о том, что для констатации двойной преступности требуется совпадение деяний, а не их наименований114. Интересы борьбы с преступностью в условиях существующих различий в национальных системах уголовного права побудили отказаться от некогда бытовавшего жесткого требования, чтобы в законодательстве другой стороны имелось точно такое же преступление, и обратиться к более гибкому подходу к этому требованию, заключающемуся в том, что рассматриваемое преступление должно быть уголовно наказуемым в обоих государствах

Более того, для двустороннего определения состава не требуется не только точного совпадения названий данного преступления в уголовных законах обеих стран, но и идентичности всех их элементов. Последнее не всегда реально даже для родственных систем права. Поэтому с позиции «либе-

109Шаргородский м.Д. Выдача преступников и право убежища в международном уголовном праве // Вестник Ленинградского университета. – 1947. – № 8. – С. 53.

110Валеев Р.М. выдача преступников в современном международном праве. – С. 39.

111Курс международного права: в 6 т. Т.3. – М., 1967. – С. 101.

112Звирбуль В.К., Шупилов В.П. Выдача уголовных преступников. – С. 25.

113Минкова Ю.В. Принципы института выдачи (экстрадиции) в международном праве. – С. 25.

114Галенская Л.Н. Международная борьба с преступностью. – С. 128.

172

рального толкования» договоров и законов о выдаче, опирающегося на стремление к приданию им должной эффективности, для констатации двойной криминальности достаточно более или менее полного совпадения составов преступлений по уголовному праву соответствующих государств. Главное «не в деталях квалификации деяния, а в том, что оно в принципе признается преступным в их государствах»115.

Например, в п. 3 ст. 2 Договора между Россией и КНР о выдаче 1995 г. включено положение, в соответствии с которым при определении того, является ли деяние преступлением по законодательству договаривающихся сторон, не имеет значения его юридическая квалификация и терминологическое обозначение.

В Типовом договоре о выдаче также говорится, что при установлении того, является ли какое-либо правонарушение таким, которое подлежит наказанию в соответствии с законодательством обеих сторон, не имеет значения, «относятся ли действия или бездействие, составляющие данное правонарушение, в соответствии с законодательством сторон к аналогичной категории правонарушений или обозначается ли данное правонарушение аналогичным термином» и «различаются ли в соответствии с законодательством сторон составляющие элементы данного правонарушения, понимая при этом, что во внимание принимается вся совокупность действий или бездействие, приводимых запрашивающим государством» (п. 2 ст.2).

При этом криминальная тождественность общественно опасного деяния, в связи с которым испрашивается выдача, должна присутствовать уже в момент его совершения, в силу чего не может быть выдано лицо, которое учинило данное деяние в отсутствии соответствующего уголовно-правового запрета. Введение же такого запрета позднее принятым законом, вступившим в силу на момент получения запроса о выдаче, не дает оснований говорить о двойной преступности, поскольку преступность и наказуемость деяния опре-

115 Минкова Ю.В. Принципы института выдачи (экстрадиции) в международном праве. – С. 25.

173

деляется уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния (ч. 1 ст. 9 УК РФ), а уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, обратной силы не имеет (ч. 1 ст. 10 УК РФ).

Напротив, уголовный закон, устраняющий преступность, имеет обратную силу, т. е. распространяется на деяния, совершенные до его вступления в силу (ч. 1 ст. 10 УК РФ), в связи, с чем экстрадиция также становится невозможной за отсутствием двойной криминальности совершенного деяния вследствие устранения его преступности и наказуемости уголовным законом одной из сторон. Следовательно, двойная криминальность должна не только иметь место на момент совершения соответствующего общественно опасного деяния, но и сохранять свою юридическую значимость на момент принятия решения о выдаче.

Данное обстоятельство важно еще и потому, что в процессе эволюции уголовного законодательства, подвергающегося постоянным коррекциям, наименование и содержание тех или иных составов могут претерпевать модификацию. Весьма ценное положение на этот счет содержится в п. З. ст. 14 Европейской конвенции о выдаче: «Когда описание преступления, в совершении которого предъявлено обвинение, изменяется в ходе уголовного преследования, в отношении выдаваемого лица возбуждается уголовное преследование или ему выносится приговор лишь постольку, поскольку преступление в соответствии со своим новым описанием является по своим составным элементам преступлением, позволяющим осуществить выдачу».

Что касается проблем бланкетности, связанных с принципом двойной криминальности, то особую остроту они приобрели по отношению к финансовым преступлениям. Так, первоначально в ст. 5 Европейской конвенции о выдаче говорилось, о том, что в отношении преступлений, связанных с налогами, пошлинами, таможенными сборами и валютными операциями, выдача осуществляется «только в том случае, если Договаривающиеся Стороны приняли об этом решение в отношении любого такого преступления или категории преступлений».

174

Однако с принятием Второго дополнительного протокола к данной Конвенции ст. 5 получила иное содержание: «За преступления в связи с налогами, сборами, пошлинами и валютными операциями выдача преступников осуществляется между Договаривающимися Сторонами в соответствии с положениями Конвенции, если такое преступление, согласно законодательству запрашиваемой Стороны, соответствует преступлению того же характера». При этом в выдаче «не может быть отказано на том основании, что законодательство запрашиваемой Стороны не предусматривает таких же по характеру налогов или сборов или не содержит таких же по характеру положений, касающихся налогов, сборов, пошлин и валютных операций, как и законодательство запрашивающей стороны».

Аналогичная рекомендация имеется и в Типовом договоре о выдаче, который гласит: «Если выдача лица запрашивается за нарушение какого-либо закона, касающегося налогообложения, таможенных пошлин, валютного контроля или других вопросов, связанных с доходами, в выдаче не может быть отказано на том основании, что в законодательстве запрашиваемого государства не предусматривается аналогичный вид налога или пошлины или не содержится какого-либо положения о налогах, таможенных пошлинах или обмене валюты, аналогичного тому, которое имеется в законодательстве запрашивающего государства». Однако здесь же содержится оговорка, что некоторые страны «могут счесть целесообразным, опустить данный пункт или предусмотреть факультативное основание для отказа» (п. 3 ст. 2).

В ходе двустороннего определения состава преступления проблемы могут возникнуть также с распространением экстрадиции на соучастников и лиц, не завершивших криминальную деятельность.

Социально-правовая характеристика преступлений, совершаемых в соучастии, обычно дается в контексте различия индивидуальной и групповой деятельности. Специфика же групповой преступной деятельности, как более опасной формы антисоциального поведения, состоит в следующем.

Во-первых, единение усилий нередко является субъективной причиной

175

совершения преступления, участники которого, находя психологическую поддержку, друг у друга, совершают такие противоправные действия, на которые они никогда бы не решились в одиночку.

Во-вторых, как всякая консолидация нескольких лиц для достижения, желаемого для них результата, преступная кооперация более эффективна и результативна. В объединении каждый из соучастников получает дополнительные возможности для совершения преступления, существенно увеличивающие шанс на удачное завершение задуманного.

В-третьих, слаженность индивидуальных усилий не только является предпосылкой более успешной деятельности, но и позволяет решать более сложные задачи, ибо в группе можно сделать то, что преступнику-одиночке не под силу.

В-четвертых, интегрирование криминальной деятельности является важным фактором, предопределяющим транснациональную составляющую преступности.

Следовательно, основание уголовной ответственности каждого из соучастников – то же, что и основание ответственности преступника-одиночки: совершение общественно опасного деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. В этом отношении ответственность всех соучастников полностью отвечает принципу nullum crimen nulla роепа sine lege (нет ни преступления, ни наказания без указания о том в законе), порождая основания для их экстрадиции.

Изложенная логика применима и к решению вопросов экстрадиции за преступную деятельность, прерванную на предварительных стадиях.

Основание уголовной ответственности за неоконченное преступление то же, что и за оконченное – совершение общественно опасного деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. В этом отношении ответственность за предварительную преступную деятельность никоим образом не противоречит ни требованиям ст. 8 УК РФ, устанавливающей основание уголовной ответственности, ни предписаниям ст. 14

176

УК РФ, определяющей преступление и исключающей из их числа малозначительные деяния.

Таким образом, законодательное закрепление стадий юридически обосновывает ответственность за деяния, которые были прерваны до окончания преступления, означая фактически утроение составов, при котором наряду с составом оконченного преступления появляются еще состав приготовления к преступлению и состав покушения на преступление. И все эти составы, как и составы преступлений в действиях различных соучастников, должны приниматься во внимание при установлении двойной криминальности.

К сожалению, об этом говорится далеко не во всех договорах, но в ряде экстрадиционных соглашений это обстоятельство специально оговаривается. Так, в п. 1 ст. 4 Договора между Россией и Индией о выдаче 1998 г. сказано: «Будут считаться правонарушениями по законодательству обеих Договаривающихся Сторон для любого лица такие деяния, как подстрекательство, сговор, попытка совершения, побуждение или соучастие в совершении любого правонарушения, влекущего выдачу».

С такой же очевидностью этот вывод вытекает и из международных документов, в которых в качестве фактического основания для уголовной репрессии выступает не только оконченное, но и неоконченное деяние, а также соучастие в нем. Так, например, в соответствии с Конвенцией о геноциде наказуемыми признаются не только геноцид как таковой, но и заговор с целью его совершения, прямое и публичное подстрекательство к его совершению, покушение на его совершение и соучастие в геноциде (ст. 111). Согласно же ст. 1 Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов любое лицо на борту воздушного судна, которое а) незаконно, путем насилия, или угрозы применением насилия, или путем любой другой формы запугивания захватывает это воздушное судно или осуществляет над ним контроль либо пытается совершить любое такое действие или б) является соучастником лица, которое совершает или пытается совершить любое такое действие, совершает преступление.

177

Все эти различные, с «классической» точки зрения, стадии и формы совершения деяния считаются если и неравнозначными по степени своей опасности, то, во всяком случае, равнодостаточными для наступления ответственности виновных лиц. По этой причине все они объединены единым термином «преступление».

Сказанное в равной мере имеет отношение и к международным преступлениям. Согласно ст. 25 Римского статута лицо подлежит уголовной ответственности и наказанию за преступление, подпадающее под юрисдикцию Международного уголовного суда, если оно:

а) совершает такое преступление индивидуально, совместно с другим лицом или через другое лицо, независимо от того, подлежит ли это другое лицо уголовной ответственности;

Ь) приказывает, подстрекает или побуждает совершить такое преступление, если это преступление совершается или если имеет место покушение на это преступление;

с) с целью облегчить совершение такого преступления пособничает, подстрекает или каким-либо иным образом содействует его совершению или покушению на него, включая предоставление средств для его совершения;

d) любым другим образом способствует совершению или покушению на совершение такого преступления группой лиц, действующих с общей ц е- лью;

е) в отношении преступления геноцида, прямо и публично подстрекает других к совершению геноцида;

f) покушается на совершение такого преступления, предпринимая действие, которое представляет собой значительный шаг в его совершении, однако преступление оказывается незавершенным по обстоятельствам, не зависящим от намерений данного лица.

Вместе с тем своеобразие не завершенной криминальной деятельности состоит в том, что, образуя в одной своей части состав неоконченного преступления, в другой она может содержать состав иного оконченного пре-

178

ступления, составляющего с первым совокупность преступлений. Так, в н е- которых случаях действия виновных, фактически составляющие приготовление, юридически рассматриваются как самостоятельное оконченное преступление (например, бандитизм). Точно так же неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, но в целях использования его для совершения какого-либо преступления, образуя состав самостоятельного оконченного преступления (ст. 166 УК), в то же время образует приготовительные действия к другому преступлению. Уголовная ответственность в этих и подобных случаях наступает по правилам идеальной совокупности преступлений (ч. 2 ст. 17 УК) и назначением наказания в соответствии со ст. 69 УК, т. е. за оконченное преступление и за приготовление к тому преступлению, для осуществления которого указанные подготовительные действия были совершены.

Последнее обстоятельство, как и тот факт, что лица, которым инкриминируется соучастие в одном преступлении, могут быть одновременно признаны исполнителями другого самостоятельного преступления, вызывают необходимость обсудить вопрос о проблемах экстрадиции, связанных с совокупностью преступлений. Весьма четкий ответ на это вопрос содержится в договоре России с Ираком, в п.2 ст. 23 которого говорится: «Если имели место несколько преступлений, то требование о выдаче считается обоснованным, если хотя бы одно из преступлений является преступлением, влекущим выдачу».

Что касается двойной подсудности относительно преступлений международного характера, то она обеспечивается возложением на себя каждым государством-участником конвенции обязательства принять законодательные меры по созданию внутренней нормы, предусматривающей уголовную ответственность за такого рода преступления.

Однако для решения вопросов экстрадиции виновных в их совершении лиц недостаточно ознакомиться с юрисдикционными положениями соответствующих договоров. Ведь они определяют юрисдикцию над преступления-

179

ми, содержательная характеристика которых чаще всего дается в других статьях этих договоров. Между тем нормы отечественного закона не всегда идентичны последним, тогда как универсальная юрисдикция распространяется только на те преступления, признаки которых соответствуют указанным в международных договорах, и не должна быть уже или шире предписанных ими пределов.

В главе 34 УК РФ даны признаки следующих видов преступлений против мира и безопасности человечества: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны (ст. 353); публичные призывы к развязыванию агрессивной войны (ст. 354); разработка, производство, накопление, приобретение или сбыт оружия массового поражения (ст. 355); применение запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 356); геноцид (ст. 357); экоцид (ст. 358); наемничество (ст. 359); нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой (ст. 360).

Вместе с тем отсутствие в национальном законодательстве соответствующих положений относительно указанных и других международных преступлений не может рассматриваться в качестве препятствия для исполнения просьб или приказов международных судов (трибуналов) о выдаче (передаче) обвиняемых в их совершении лиц, поскольку один из признанных Уставом Нюрнбергского трибунала принципов международного права состоит в следующем: «То обстоятельство, что по внутреннему праву не установлено наказания за какое-либо действие, признаваемое, согласно международному праву, преступлением, не освобождает лицо, совершившее это действие, от ответственности по международному праву» (принцип 11).

К тому же тяжесть преступлений, подпадающих под юрисдикцию Международного уголовного суда по Римскому статуту, такова, что проблема «двойного инкриминирования» практически маловероятна. Но это не исключает в дальнейшем возможность включения в российский Уголовный кодекс составов всех преступлений, подпадающих под юрисдикцию указанного Суда. В дополнение же к опережающей законотворческой практике отдель-

180