AHjODA2fgM
.pdfЧапома (деревня на правом берегу реки Чапома при впадении её в Белое море, в 255 км от пгт Умба [2]), происхождение связано с саамским
чаппис – чёрный [1].
3. Топонимы смешанного происхождения:
Кузрека (село в устье одноименной реки, в 1684 году здесь было «Кузрецкое усолье» – солеварня Соловецкого монастыря [2]), название образовано от карельского куус – еловый [1] – и русского река;
Порья Губа (Порья) (село в одноименной губе Кандалакшского залива, в 32 км от пгт Умба); восходит к порр (саамск.) – горный хребет с острым гребнем, гребень горы. [2] или поряди (новг.) – рядом, поблизости
[9].
По мнению М. Фасмера и А.К. Матвеева, многие географические объекты в районе Кандалакши имеют в основе своих названий финские (карельские, вепсские) слова или корни, но это нельзя считать основанием для утверждения, что объекты были названы финским населением. Скорее всего, заимствования из других языков были усвоены русским языком, а затем отдельные из них превратились в топонимы [4].
Признаками заимствований из угро-финских языков могут быть не только корни, но и словообразовательные форманты. Например, в топонимии Карелии выделяется группа названий, которые содержат формант -ngV/-н(ь)гV. Этот топонимический аффикс известен и за пределами Карелии – в прибалтийско-финской топонимии и в русскоязычной топонимии Русского Севера. Апеллятивы на -ngV/-н(ь)гV фиксируются также в вепсском языковом ареале: ср. вепс. alang «низина», sohring «болотина», uhring «родник, топкое вязкое место в лесу». Суффикс встречается в наименованиях рек, ручьев, порогов, мысов, болот [3]. В книге А. Орлова 1907 года «Происхождение названий русских и некоторых западноевропейских рек, городов, племен и местностей» автор приходит к неаргументированному выводу, что названия на -га – считаются лопарскими.
Итак, мы выяснили, что в топонимии Терского берега прослеживается влияние саамского языка, поморских и карельских русских говоров. Преимущественно поселения получили свое названия из-за рек, протекающих вблизи. Многие села были названы по некоторым географическим особенностям местности, а также по традиционным промыслам жителей Терского берега. Большая часть названий поселений состоит из одного слова, даже если в языке-источнике их может быть больше.
Литература
1.Географический словарь Кольского полуострова: в 3 т. / Мурм. фил. геогр.- экон. науч.-исслед. ин-та Ленингр. ун-та. Л., 1939. Т. 1
2.Географический словарь Мурманской области / авт.-сост. В.Г. Мужиков. Мурманский областной институт развития регионального образования, повышения квалификации педагогических кадров, 1996. 183 с.
71
3.Кузьмин Д.В. К проблеме происхождения названий с формантами -ngV/-н(ь)гV в топонимии Карелии // Вопросы ономастики. 2010. № 1(8).
С. 18–32.
4.Матвеев А.К. Из истории изучения субстратной топонимики русского севера // Ученые записки УрГУ. 1971. № 114 (вып. 18). С. 7–34.
5.Меркурьев И.С. Живая речь кольских поморов. Мурманск: Кн. изд-во, 1979.
6.Минкин А.А. Топонимы Мурмана. Мурманск: Кн. изд-во, 1976.
7.Подвысоцкий А.О. Словарь областного Архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. М.: ОГИ, 2009.
8.Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей: в 4–6 вып. / С.-Петерб. гос. ун-т; гл. ред. А.С. Герд. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та (Необрятный – подузорник), 1999–2005.
9.Словарь русских народных говоров / Акад. наук СССР, Ин-т рус. яз., Словар. Сектор, 1987–2003.
72
УДК 820/888.09
ББК 83.3 (2Рос=Рус)
Р.Х. Смирнова
Вдова писателя В.А. Смирнова г. Мурманск, Россия
ДВА ПОМОРА
Аннотация. В воспоминаниях Р.Х. Смирновой В.С. Маслов раскрывается в его отношении к коллегам, прежде всего к В.А. Смирнову, с которым он был близок духовно.
Ключевые слова: родственные души, два помора, поклонный крест.
R.H. Smirnova
The widow of the writer V.A. Smirnov
Murmansk, Russia
TWO POMORS
Abstract. In the memoirs of R.H. Smirnova, S.V. Maslov revealed in his attitude toward colleagues, particularly V.A. Smirnov, with whom he was very close spiritually.
Key words: kindred spirits, two of Pomorie, worship the cross.
С Виталием Семёновичем я дружила и при жизни Володи, и после его смерти особенно. Вместе с ним пришлось пережить самые тяжёлые времена для нашей семьи – смерть Володи. Мне говорил: «Словно брата похоронил. Любил я его как очень порядочного человека, как талантливого поэта, одним словом, как друга, на которого всегда мог положиться и который меня никогда не подставит».
Думаю, произнеся такие слова, он был искренен. В те дни я часто видела в его глазах слёзы, которые он старался скрывать от меня. Да и впоследствии, при воспоминаниях о Володе, часто голос его дрожал.
О смерти Володи (когда я на даче нашла его тело) я позвонила братьям (Дамиру и Юре) и Маслову. Как только я сказала ему, что умер Володя, он попросил дать ему возможность сесть. После этого только выслушал меня. Я думаю, что это известие потрясло его.
Утром позвонил сам: «К девяти часам все писатели идут к Найдёнову». Перечислил всех, кого уже оповестил.
К Найдёнову пошла я и сама, дома на телефоне остался младший сын Сергей. Все похоронные процессы Володи мы прошли с Виталием вдвоём.
И после похорон он часто звонил, интересовался нашей жизнью. Когда через двадцать пять дней после смерти Володи у старшего сына Алексея родилась дочь, Маслов первым поздравил нас. Очень огорчался, что Володя не дожил до рождения внучки, не успел порадоваться. Очевидно, Володя когда-то поделился с ним, как ждёт рождения внуков. К сожале-
73
нию, у его дочери Татьяны от первого брака не было детей. Это очень огорчало его. Мечтал, как будет жить с внуками на даче, как будет приобщать их любить природу, к рыбалке…
Мне кажется, Виталий в некоторой степени чувствовал какую-то ответственность перед Володей за его сыновей. Был на свадьбе младшего сына, произнёс напутственные слова. Да и ребята отвечали ему взаимностью. Уважали.
Как-то он признался мне:
–С уходом Володи как будто у меня отняли часть души. Я так сильно ощущаю его отсутствие, не хватает мне его.
–Я тебе охотно верю. Думаю, потому тебе его не хватает (а как его не хватает мне?..), что ваши души были родственны. Вы два помора. У обоих корни на Севере – и малая, и большая Родина тоже здесь. Оба очень болезненно восприняли развал страны, особенно Беломорья. Но жизнь-то идёт вперёд, как говорила моя бабушка, несмотря ни на что нужно думать
обудущем, помнить ушедших, воздав им заслуженное. У тебя вон какие ещё молодцы остались – Тимофеев (дальше я не успела назвать больше ни одной фамилии)…
–Тимофеев хороший человек, да я не слишком правильный.
–???
Вот такой вот диалог! Очевидно, не тот был момент.
Для похорон Володи город перечислил деньги на счёт писательской организации. Так как с похоронами мне очень помогли мои братья, да ещё Найдёнов попросил нашего директора хотя бы частично выдать зарплату (в тот момент нам уже более полугода не выдавали ее, а мы все трое работали в одной организации), я эти деньги отложила для установки памятника на могиле.
Как-то звонит Маслов.
–Мы решили установить мемориальную доску Володе. Вот я думаю использовать те деньги, которые лежат на нашем счету. Но сначала решил обговорить с тобой.
–Правильно решил. Я не даю разрешения трогать эти деньги. Да и не особенно я жажду этой доски. Если решили, то без меня. Ставьте.
По-моему, Маслов опешил от таких моих слов. Тишина. Жду. Слышу какое-то там кряхтение, затем шёпот и переговоры с кем-то. Жду.
–Но ведь эти деньги были выделены на похороны Володи.
–Ты прав. На похороны. Думаю, похоронила его достойно. Но эти деньги пойдут Володе же на памятник. Я не хочу собирать на памятник ему по миру. Хорошо ещё, что ты сам позвонил. Я тоже собиралась переговорить с тобой, чтобы ты эти деньги перевёл на мой банковский счёт. Мало ли что! Пропали же деньги, собранные на памятник Рубцову. Ты не волнуйся. Все эти деньги уйдут только по прямому назначению. Я тебе обещаю. Я даже в долг их никому не дам.
74
На том и попрощались. Обиделся, конечно, Маслов на меня. Оби-и-делся. Позвонил месяца через два.
– Доска почти уже готова. Подбери, пожалуйста, фотографию, какую, ты считаешь, нужно вставить туда. Думаю, торжественное открытие мемориальной доски будет в день его рождения – 30 сентября.
Я поблагодарила Маслова. Не стала даже уточнять, как он выкрутился. И потом не интересовалась.
30 сентября 1996 года. Накануне мне сообщили, что открытие мемориальной доски состоится в двенадцать часов дня. С утра мы с двоюродными сестрами Володи и с учениками Кольской школы № 2 на 106-м автобусе поехали на кладбище. Накануне у нас была завуч этой школы и упросила нас вместе с ними присутствовать на могиле Володи. Ребята приготовили какую-то ритуальную программу. А на кладбище обнаружили, что в спешке забыли все заготовки, в том числе и пирожки, которые испекли сами ребята для нас. Послали гонцов за атрибутами в Колу. Ждём.
В это время на машине подъезжают к могиле Виталий Семёнович Маслов и Борис Макарович Соколов. Возложили они цветы, пообщались мы с ними, посокрушались, что вышла незадача, что пришлось послать гонцов, но что-то пока их нет, а время уже поджимает. Тут Маслов с Соколовым пошептались, скоренько распрощались с нами, сели в машину и… были таковы. Уехали. Я даже не успела сообразить, чтобы напроситься хотя бы мне поехать с ними. Нам ведь тоже надо быть на открытии доски. По такому случаю одна из сестёр приехала даже из Апатит. А гонцов всё ещё нет. Где уж тут до ритуала?
С сестрами бежим на остановку. Народ стоит. А когда будет автобус – никто не знает. Как на грех, ни одна машина не останавливается. Кое-как упросили мужчину, ожидавшего у ворот кладбища своих, довезти нас хотя бы до Колы. А там уже на другой подъехали до Рыбного проезда, дом 8.
Доска уже открыта, идут выступления. Мне тоже предоставили слово. Пришлось извиниться за опоздание, вкратце объяснить ситуацию.
После митинга к нам подошли Маслов с Найдёновым. Маслов сказал, что ему крепко досталось от Олега Петровича за то, что они не прихватили нас с собой с кладбища, поэтому прилюдно извиняется за свою бестактность. Мы все вместе посмеялись и простили его.
75
Помню, когда встал вопрос об установке памятника на могиле Володи, Виталий очень деликатно заговорил со мной:
–Как ты всё-таки смотришь на то, чтобы поставить поклонный крест на могиле Володи? – напомнил он мне желание Володи, высказанное моему племяннику.
Ещё до похорон Володи ко мне пришли мой племянник с женой и клятвенно заверили:
–Когда летом мы вместе с дядей Володей были на рыбалке, по ходу разговоров дядя Володя сказал, что в случае своей кончины он желал бы быть похороненным на даче и чтобы у него на могиле был установлен поморский поклонный крест.
Желание Володи они также высказали и своему отцу (моему брату),
аон, очевидно, сказал об этом Найдёнову, тот – Маслову. Так они оказались в курсе.
–Если ты помнишь, тогда на совещании у Найдёнова на его вопрос «Где будем хоронить?» я сразу же ответила: «Только на кладбище». Вопервых, когда мы были около могилы Фёдора Абрамова в Вёрколе, я почувствовала себя неуютно. Могила во дворе, в уголке за забором, да ещё сразу же над угором. Мы ни с какой стороны не смогли ни подойти к могиле, ни возложить цветы. Не кидать же их на могилу через забор?.. Вовторых, сейчас морозы на даче около 40 градусов. Участок наш не разработан – там лес… Насчёт креста – решим с ребятами на семейном совете.
А сейчас уж сам можешь переговорить с ребятами. Сразу же и узнаешь их мнение, убедишься, что они хорошо знают отношение отца к поморским крестам. Они же с отцом принимали активное участие в экспедициях по Беломорью, восстанавливая поморские поклонные кресты. Знают, что значили они для отца. Он говорил сыновьям:
–Поклонный (путний) крест – это единственный в своем роде памятник, который наглядно свидетельствует о тяжёлой и полной опасностей жизни русских людей на Кольской земле. Это памятник своим предкам, безвестным труженикам, в течение веков осваивавшим суровые северные моря. Памятник многим поколениям рыбаков, ходившим на мурманские промыслы.
Володя и одну из книг назвал «Поклонный крест», и стихи тоже. Это ведь тоже говорит о чём-то.
…Далеко от российских От северных мест,
Но на небе, таком же синем, Есть созвездие –
Южный крест, И его не видать в России. Ночью легче немного
от злой духоты.
76
Третий месяц бросаем у Африки невод. Я гляжу на созвездье,
а вижу кресты
Под полярным, освистанным вьюгами
небом.
…А на Севере шторм, как тяжёлый вздох, Ураган, как выдох бед и проклятий, И земные созвездья
земных крестов
С руками, распахнутыми, как для объятий.
Шли рыбаки, Презирая страх.
«Голова в кустах – Или грудь в крестах!»
Открывали и Грумант, и тёплый Гольфштрем, Чтобы где-то,
когда-то какой-то вельможа
На докладах рыбацких писал бы затем, Что «Гольфштрема на Севере
быть не может». И вот вам заслуга за трудный путь – Единственный
ставился крест
на грудь… От звезды до звезды,
От креста до креста, Оставляя их сзади, как скорбные стяги, Не во имя царя,
не во имя Христа Отправлялись поморские шитики, шняки.
Ведь поморы и думать тогда не могли, Что земля,
сотни лет как открытая ими,
Сих избой
ис крестами забытых могил Пронесёт по векам чужеродное имя.
Рукописная лоция, Абрис морей, Самодельный компас –
ни машины, ни раций,
77
Может, год, может, два
до невест, матерей –
Если живы останутся – им добираться.
Будет корчить цинга по холодным углам, Будет таять свеча из тюленьего жира. Лишь бы новых земель нарисованный план Передать сыновьям…
коль останутся живы. А над морем полярных сияний мосты, Не пройдёшь по ним,
так насмотришься вдоволь. И печально на скалах маячат кресты, Одинокие,
Словно рыбацкие вдовы….
– Моё мнение положительное.
Виталий поблагодарил меня, сказал, что сняла с его души тяжкий крест. Я ещё посмеялась: «Надеюсь, не “поклонный”?»
Он переговорил с ребятами, после чего заказал в Ёнском леспромхозе лес на кресты Феодориту и Володе. Там обещали, что всё будет в порядке, привезут сухой лес. Привезли через год и сырой. Мы, конечно, были очень расстроены. А что делать? И время, и финансы не терпели. Отложить ещё на год? Рубили из сырого, что в дальнейшем вызвало потрескивание крестов. Кресты рубили в Коле в мастерской ремстройгруппы преподаватели профтехучилища Андрей Ярков и Игорь Машковский.
Мы с Виталием почти каждый день ездили в Колу. Володин крест в основном рубил сам Виталий. Думаю, для него это имело какое-то особое значение. Моральное.
Какой бы ни был лес, кресты срубили, выполнили резьбу, пропитали только что появившейся в России финской пропиткой, покрасили надписи киноварью (Виталий где-то достал ее). «Сделали дело благое, – сказал он тогда». Установку крестов наметили на двадцать восьмое сентября. Маслов – Феодориту в Коле, у туломского моста, на месте, где когда-то стоял основанный Феодоритом монастырь святой Троицы, в год 425-летия его кончины, а мы – Володе. Но…
Когда мы, получив от Маслова полный инструктаж, как правильно, точно соблюдая все каноны, установить поклонный крест, приехали на кладбище, нас туда просто не пустили. Хотя я накануне приезжала, предупреждала, что на неделе будем устанавливать поморский поклонный крест. Оказалось, по мнению «главной» по кладбищу (по истечении времени по-
78
забыла фамилию), такой большой – длиной 6 метров и огромный по весу крест – нельзя устанавливать на городском кладбище Мурманска!
Рабочие кладбища грудью встали на защиту кладбищенских ворот. Мы с сыновьями объясняли им, что это поморский крест, извека он был таким, мы ничего нового не придумали. На всём Поморье они стоят и даже не «мешают» летать самолётам над ними. Но ответ оставался всё так же твёрд: «Нельзя!!!» Правда, время от времени «главная» докладывала тогдашнему «командующему» ритуальными услугами города Елагиной, что мы всё ещё ждём у ворот с крестом. И Елагина тоже всё своё: «Нельзя!»
Простояв так до обеда, не доказав им ничего, я потребовала обосновать свой запрет нормативными актами и показать их мне. Елагина по телефону сказала мне, что все нормативные акты у главного архитектора города Цуркан. Вот если она даст «добро», тогда, возможно, нам и разрешат.
Оставив у ворот КАМАЗ с крестом, автокран, бригаду в 8 человек, я на своём автобусе поехала к Цуркан. Та страшно удивилась всему, подтвердила, что не существует никаких нормативных актов – ставьте свой крест любой длины, только бы он не упал на соседние могилы. Я заверила её, что крест будет вкопан на глубину два метра, будет стоять устойчиво. Тут же позвонила Елагиной, сказала: «Звоню от Цуркан» и сообщила её ответы. Но Цуркан почему-то ещё сказала мне, чтобы я подъехала за письменным разрешением, однако когда я приехала к ней, она исчезла. Прождав сорок минут и не дождавшись её, я вернулась на кладбище. Обеденное время давно уже на исходе, а бригада у меня ещё не кормлена.
На кладбище нас опять не пускают. Теперь уже не устраивает глубина закопки. Звоню Елагиной. Всё то же:
–Не разрешаю копать глубже полутора метров. Мы даже могилы не копаем более одного метра. А вдруг из-за вашего креста образуются плывуны? Кто будет отвечать?
Что делать? К кому обратиться? Найдёнова в городе нет. Кинулась к Маслову в Колу. У них тоже не всё ладилось: то ли не подошла глубина накануне заготовленной ямы, то ли до обеда не было крана, то ли он вовсе сломался – не уточняла. Но и этот крест тоже лежал ещё на машине. Пока мы втроём – я, Маслов и Анатолий Кириллович Осипов, тогдашний мэр Колы, стояли возмущённые и растерянные (что делать дальше и к кому обратиться?), подъехал помощник Комарова. Оказывается, на открытие креста Феодориту завтра прибудет сам губернатор Комаров, возможно, будет и у Володи. Помощник приехал уточнять детали. Я к нему – заручилась его поддержкой и опять поехала на кладбище.
Рабочий день уже подходил к концу. Сказала «главной»:
–В курсе наших взаимоотношений Комаров, возможно, он 30-го будет здесь САМ. И если к 30-му, ко дню рождения Смирнова, крест не будет установлен, что тогда? Вы думаете, мне каждый день будут давать автокран, самосвал и бригаду? И во что это мне обойдётся?
79
Она опять связалась с Елагиной. Наконец-то после всех мытарств нас пустили к могиле. Крест мы установили, ребят отправила домой, а я пошла к туломскому мосту узнать – как там?
Крест уже стоял. Кроме Маслова с Осиповым никого больше там не было. Они с реки носили камни, чтобы бутовать ригель. Решили подстраховаться и усилить устойчивость креста. Не знаю, почему работали только вдвоём. Я раскритиковала их работу, потому что они накидали только крупные камни.
– Так дело не пойдёт! Гидротехники так не делают! Любой сильный ветер раскачает крест и без утрамбовки сдвинет ваши камни. Здесь же растяжек нет, чтобы удерживать его вертикально. Ты же радист, должен знать, как устанавливают антенны. К тому же ещё помор, думаю, не один крест ставил.
Не знаю, как они уже восприняли на самом деле «авторитетное» моё заявление энергетика, но безропотно повытаскивали камни из ригеля, нашли где-то рваную камеру от большого колеса и в ней начали таскать из реки ещё гравий и песок. Тут подошли два любопытных парня – Саша и Коля, быстренько откуда-то притащили вёдра, и дело у нас пошло. Мы с Сашей бутовали, а трое обеспечивали нас «материалом». Где-то к десяти часам вечера мы закончили работу. Осипов пригласил нас к себе хоть чайку выпить с устатку. Но не успели мы отойти и метров сто, как опять подъехал помощник Комарова. Не дождавшись звонка Маслова, он решил убедиться лично, что и как. Чаепитие наше не состоялось – мы с Масловым приняли любезное приглашение помощника подвезти нас до Мурманска.
Где-то в январе или феврале 2001 года брат передал мне книгу «Кола – книга истории всех времён» с дарственной надписью: «Смирновой Р.Х. На память о Вашем муже – его верной подруге жизни, о нашем славном Кольском Севере. С уважением А. Осипов. 28.12.2000 г.». Было приятно. Лично поблагодарить не удалось. Вскоре его не стало.
29 сентября состоялось освящение памятного креста Феодориту с упоминанием главных добрых его деяний. Комаров присутствовал сам. Подошёл ко мне, извинился, что завтра на открытии Володиного креста не сможет быть – улетает в Москву. Справился, всё ли в порядке. Если ещё будут какие-либо препятствия, ссылаться на него. Я поблагодарила его за участие, пообещала не злоупотреблять его доверием – крест уже установлен.
30-го сентября на митинге у могилы Володи к нам подошла Елагина с «главной» – тоже справлялись, всё ли в порядке. Не нужна ли их помощь?!
А назавтра по поводу установки Володиного креста в своей передаче на радио поёрничала Андреева, а позже на страницах «Полярки» – Александров. Типа всё это происки Маслова! В ответ на их ёрничанье я написала им «Открытое письмо» в очень резкой форме. Дала прочитать Маслову. Хотя он и «кипел» от злости, уговорил меня не ввязываться ни в какую
80