книги / Образ инженера XXI века социальная оценка техники и устойчивое развитие

уже ущерба. В данном конфликте обращение к этому принципу произошло уже после нанесенного ущерба, так как износ оборудования, которое согласно этому принципу должно обновляться, стал одной из причин экологической трагедии. Осуществление же мер по установлению фильтров для очистки воды, рекультивации земель проходило в соответствии с этим принципом ответственного поведения. Действия же компании по защите здоровья населения деревни явно не имели предупредительного характера, мало того, систематически игнорировалась информация о здоровье жителей, что, по сути, означает игнорирование принципа в отношении местного населения. Также в связи с этим обстоятельством всегда должен работать принцип «загрязнитель платит», который был применен также частично.

При этом нефтедобыча является высокотехнологическим процессом, предполагающим использование технологий, направленных на максимизацию выкачивания нефти из недр. Применение технологий гидроразрыва, которые используются не только в ООО «ЛУКОЙЛ-Пермь», но и в большинстве других компаний, приводит к необратимым последствиям в строении пластов земли. Важной особенностью сложившейся ситуации, в которой оказалась компании, является знаниевая неопределенность в отношении точных причин ежегодного весеннего ухудшения экологической обстановки в дер. Павлово: является ли это результатом прорывов нефтепровода или изношенности труб внутри качалок, или это естественный выход нефти сквозь карстовые трещины? Насколько технология гидроразрывов усугубляет ситуацию с трещинами? Возможно ли предсказать, где, когда и в каком объеме произойдет следующий выход нефти на поверхность? Компании стакой знаниевой неопределенностью необходимо обратиться ктаким практическим принципам экоэтики, как принцип предосторожности ипринцип экологическойсправедливости.

Предположение о том, что весной вновь может повториться экологическое ухудшение ситуации в районе деревни, вынудило всё-таки компанию согласиться (а не самостоятельно при-

141

нять решение) с необходимостью расселения жителей деревни, которое не было доведено до завершения, что свидетельствует лишь об избирательном характере соблюдения принципа предосторожности в ситуации с деревней. Систематическое сокрытие информации о реальном состоянии окружающей среды и здоровья людей, а также недостаточность мер по обеспечению экологической безопасности свидетельствуют о несоответствии действий компании принципу экологической справедливости. Также нарушение последнего принципа связано с тем, что компания, получающая сверхприбыли от выкачиваемой в районе дер. Павлово нефти, не тратила достаточных средств для сохранения экосистемы и создания благополучной среды для жителей деревни, что и привело к экосоциальной катастрофе. Тем самым нарушались также такие общие принципы, как уважение прав человека, уважение прав будущих поколений, что природные ресурсы – общее достояние.

Если обратиться к экологическим показателям СОБ, то компания, конечно, имеет документ по природоохранной политике с продекларированными принципами (в нем ответственность, открытость и экологический мониторинг обозначены в качестве средств; какое-либо подобие экологических или экоэтических принципов вообще отсутствует), а также Интегрированную систему управления окружающей средой и промышленной безопасностью. Но ситуация с деревней показала декларированный характер программы, так как ни одно из заявленных средств полностью не было использовано; компания «ЛУКОЙЛПермь» показала себя как социально-безответственное предприятие в области экологии. Вот факты, подтверждающие это.

1.Не доведено до конца расселение деревни. Даже если

уадминистрации края по каким-то причинам не хватает средств для завершения этого дела, то предприятие должно было настоять (выступить как представитель гражданского общества) на выполнении договоренностей. Это необходимо было сделать вплоть до того, чтобы само предприятие профинансировало пе-

142

реселение и осуществило общественный контроль над тем, как государственные органы это реализуют. Но согласно неофициальным источникам в компании отношение к расселению таково, что этот случай опасенв качествепрецедентадляподобных исков.

Решимость брать ответственность только за то, что в рамках закона, свидетельствует о недостаточности моральной мотивации, а ведь СОБ – это, прежде всего, выражение морального принципа коллективной ответственности. СОБ предполагает добровольное взятие на себя обязательств, тогда как уплата налогов (тем более при наличии льготного налогообложения по Закону Пермского края) – не добровольна, а принудительна. Даже меры по устранению загрязнения природы, хотя и соответствовали принципу «загрязнитель платит», более мотивировались выполнением существующего экологического законодательства, не выходя за его рамки по затратам, а не на основе чувства вины за собственные промахи в желании их исправить.

2.Ситуация с дер. Павлово показала фактическое невыполнение принципа открытости как условия для ответственной деятельности. Это проявилось, например, в том, что регулярно замалчивалась информация об авариях, о состоянии окружающей среды и о здоровье жителей. Сегодня информационный вакуум по отношению к тому, как обстоят дела в деревне, продолжается. На сайте компании вообще отсутствуют данные не только о павловской проблеме, но и о других авариях. В ходе начавшегося расселения деревни так и не была обнародована его истинная причина.

3.Недейственность принципа открытости подтверждает еще один аспект социально-безответственного поведения – факты манипулирования как местными, так и краевой администрацией. Так, в 2006 году стало известно, что врачи Ординской районной больницы получили приказ не ставить павловцам диагноз «отравление». Единственный раз этот диагноз появился

вмедицинских картах павловцев в 1997 году, после самой первой аварии. Но потом по приказу главврача листы с записями об

143

отравлении были удалены из всех карт. Для жителей деревни остался один официальный диагноз – ОРЗ [5]. Или в ноябре 2009 года пермским телеканалам был предложен к показу доку-

с успехом был принят на международном фестивале в г. Хан- ты-Мансийске в сентябре 2009 года и 4 раза был показан в Екатеринбурге. Все пермские телекомпании отказались показывать этот фильм, что явно свидетельствует об использовании административного ресурса; его показ состоялся в Доме журналиста (Пермь) в конце ноября, никакой широкой огласке этот факт не был предан.

Можно, конечно, только догадываться о причинах такого поведения властей, способствующих сокрытию реальной информации о конфликте и положении дел сейчас, но факт в том, что «ЛУКОЙЛ-Пермь» – бюджетообразующее предприятие как края, так и тех районов, в которых ведется добыча нефти. Также проявление социальной активности компании происходит, как уже было изложено, в форме финансирования социальных

икультурных проектов. Основными грантополучателями, естественно, являются общественность и госструктуры этих территорий, осуществляется социальное партнерство с администрациями; все это ставит последних в зависимость от компании, которой последняя, по-видимому, с успехом пользуется

4.Компания в программе природоохранной политики заявляет о необходимости постоянного мониторинга. Конфликт с жителями дер. Павлово показал отсутствие систематичности; он проводился только на протяжении 2007 года, о чем на официальном сайте есть информация. Все остальные исследования осуществлялись государственными структурами. Это показывает, что после того, как предприятием была построена ловушка для нефти

истал внедряться план расселения, оно перестало проводить исследования состояния окружающей среды, как будто там никто уже не живет и чистота природы восстановлена.

144

Итак, что можно сказать об экоэтической составляющей ответственности ООО «ЛУКОЙЛ-Пермь» на 2010 год. Как было изложено, социальная ответственность бизнеса в области экологии связана с содействием устойчивому развитию системы «природа – общество – человек». Согласно принципу устойчивого развития в сферу экологической ответственности и озабоченности должна включаться не только природа, но и общество, и человек. В ситуации с дер. Павлово компания игнорировала здоровье и благополучие человека, вменив это государству, так как, по её заверению, основная ответственность её перед обществом состоит в уплате налогов.

Основными объектами её экологической ответственности стали природа и технологии, тогда как человек и соблюдение прав человека фактически не стали объектом пристальной заботы. Конечно, это можно было бы расценить как проявление крайнего экоцентризма (интересы природы – прежде всего!). Но компанией управляют совсем другие мотивы: не искреннее желание нормализовать экологическую обстановку и помочь жителям деревни, а спасти своё лицо и повысить свой рейтинг. В риторике руководства компании вообще не использовалось понятие «аппарат экоэтики», а ответственность понималась только в юридической плоскости (уплата налогов и выполнение экологического законодательства). Хотя можно увидеть, что некоторые действия совершались в соответствии с принципами экоэтики. Экологический же аспект социально-ответственного поведения ООО «ЛУКОЙЛ-Пермь» проявился более в изменении производственной деятельности в отношении к природе, тогда как гуманитарная и коммуникативная составляющие экоэтической ответственности оставляют желать лучшего.

Данный конфликт продемонстрировал, что единственным на сегодняшний день способом усиления экоэтической составляющей в социально-ответственном существовании бизнеса остается гражданская активность общественности, выдвигающая требования экологосообразного поведения. Сама же реализация

145

этих принципов показывает наличие проблемных вопросов, которые сигнализируют о «болевых точках» во взаимоотношениях бизнеса и общества. Вкратце их можно озвучить так: как и кем должны приниматься и принимаются решения о добровольных сверхнормативных (юридических) обязательствах корпораций? Означает ли это отсутствие персональной ответственности, ведь любая должность предполагает наличие «личностного присутствия» (А.А. Гусейнов), а значит, гражданскую позицию, а также личную ответственность? По первому вопросу ясно, что, например, решение об участии в переселении жителей дер. Павлово принимал лично В. Аликперов, но на основе принятой на собрании акционеров программе социально-ответственного поведения компании. Вторая проблема, например, может быть проиллюстрирована историей с компанией British Petroleum, когда в итоге разлива нефти руководство американского отделения было смещено, но это смещение более было похоже на проявление коллективной ответственности (смена руководства для наиболее эффективного решения проблемы), нежели на индивидуальную, ведь руководитель был просто переведен на другую должность в другой отдел (насколько этот перевод стал наказанием, формой несения личной ответственности?).

Добровольный же характер взятых на себя обязательств делает проблемным оценивание их результатов со стороны: имеет ли право общественность (гражданское общество) предъявлять претензии к объему и качеству выполнения добровольно взятых на себя обязательств? Думается, что структурная перестройка бизнеса, выразившаяся в возникновение новой модели его активности – СОБ, еще сильнее проявилавышеобозначенные проблемы.

Список литературы

1. Апресян Р.Г. Функциональные особенности благотворительности // Общественная мораль. – М.: Альфа-М, 2009. –

С. 343–345.

146

2.Боброва Е.Б. Социальная ответственность бизнеса как социологическая категория // Известия Рос. гос. пед. ун-та им. Герцена. – 2009. – № 111.

3.Воробьева Д. Социальная ответственность бизнеса

[Электронный ресурс]. – URL: http: //www.socreklama.ru/sr_ article.php? arti_id=255.

4.Декларация тысячелетия ООН. – Нью-Йорк, 2000.

5.Деревня Павлово – вымирающая резервация ЛУКОЙЛа

[Электронный ресурс]. – URL: http: //www.flb.ru/info/37664.html.

6.Йоханнесбургская декларация по устойчивому развитию. – Йоханнесбург, 2002.

7.Масликова И.И. Общественная мораль в экономике// Общественная мораль. – М.: Альфа-М, 2009.

8.Официальный сайт компании «ЛУКОЙЛ-Пермь» [Элек-

тронный ресурс]. – URL: http: //lukoil-perm.ru/.

9.План выполнения решений Всемирной встречи по устойчивому развитию // Доклад Всемирной встречи на высшем уровне по устойчивому развитию. – Йоханнесбург, 2002.

10.Прокофьев А.В. Справедливость и ответственность. –

Тула, 2006.

11.Рио-де-Жанейровская декларация по устойчивой среде

иразвитию. – Рио-де-Жанейро, 1992.

12.Сайт Пермского регионального правозащитного цен-

тра (ПРПЦ) [Электронный ресурс]. – URL: http://www.prpc.ru/ actual/pavlovo/index.shtml.

13.Сосновская Е.А. Специфика морального сознания японцев // Этическая мысль. – 2009. – Вып. 9.

14.Туркин С. Зачем бизнесу социальная ответственность

[Электронныйресурс]. – URL: http://www.klerk.ru/boss/articles/11334. 15. Успех «ЛУКОЙЛ-Пермь» и страдания жителей Павлово: кто за что платит? [Электронный ресурс]. – URL: http://www.

regnum.ru/news/1219979.html.

147

Н.В. Коротков

(Вятский государственный университет, Киров)

НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА КАК ПРЕДВОСХИЩЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ ОЦЕНКИ ТЕХНИКИ

Рассматривается потенциал научной фантастики в области превентивной оценки комплексных (социальных, экономических, политических, антропологических и др.) последствий развития «прорывных» науч- но-технических исследований и технологий как уже существующих в тестовом режиме, так и гипотетических. Показано, что в этом отношении научная фантастика, зародившаяся во второй половине ХIХ века, предвосхитила социальную оценку техники как самостоятельного исследовательского направления. В качестве конкретного примера используются проведенный С. Лемом в рассказе «XXI путешествие Ийона Тихого» разноаспектный анализ и оценка вероятных последствий превращения в главный драйвер цивилизационного развития технологий целенаправленного генетического «дизайна», воздействия на генотип посредством высокотехнологичных компьютеризированных устройств.

Ключевые слова: социальная оценка техники, биоинженерия, научная фантастика.

Не будет преувеличением сказать, что переход от междисциплинарных к трансдисциплинарным исследованиям, то есть привлечение широкой общественности к обсуждению разнообразных последствий развития высоких технологий, выступающее одним из ключевых императивов социальной оценки техники [4, с. 43], было осуществлено – задолго до выделения последней в самостоятельную исследовательскую область – научной фантастикой. Уже ранняя научная фантастика (Ж. Верн и др.) не только компенсировала потребность общества в фактически отсутствовавшей тогда научно-популярной литературе, знакомя читателей с сутью новейших технологий, включая еще не существующие, но гипотетически возможные, но и выполняла функцию опережающего осмысления и оценки различных последствий их применения. Так, именно в научной фантастике

148

была впервые осмыслена проблематика, связанная с взаимодействием человека и сложных техносистем, включая проблему «хищных вещей века», то есть опасности технологий для человечества не вследствие случайных дефектов и сбоев в их работе, как ставилась эта проблема прежде, но, напротив, в силу безупречности их функционирования [2, с. 148]. Вопреки распространенному стереотипу апология инновационных технологий вовсе не является магистральной линией научной фантастики, иначе в её произведениях не возникало бы конфликта, а с ним

исюжета. В этом смысле глубинный пафос научной фантастики противоположен «технооптимизму» в( частности, трансгуманизму), отождествляющему всё новое в технологической сфере с хорошим и лучшим. При этом выводы фантастов сразу транслируются на широчайшую аудиторию, провоцируя общественные обсуждения – в рамках клубов любителей фантастики (КЛФ) и на страницах периодики – разнообразных вопросов научной этики, социологии науки, конкретных сценариев развития общества под влиянием той или иной «прорывной» технологии

ит.п. Ярким примером здесь является дискуссия, развернувшаяся вокруг трилогии «Матрица» (1999–2003) тогда еще братьев

Вачовски, в которой, в частности, приняли участие крупнейшие современные философы (Ж. Бодрийяр, С. Жижек) и учёные (Р. Курцвейл и др.), у каждого из которых своя широкая читательская аудитория.

Причем можно утверждать, что, несмотря на интенсивное развитие социальной оценки техники, научная фантастика продолжает сохранять самостоятельное значение в качестве диагностики возможных рисков развития техносферы. Здесь, правда, возможно возражение о том, что в силу всё возрастающей сложности современной науки она становится практически непроницаемой для писателей-фантастов, которые поэтому уже не способны выполнять посредническую роль между наукой и общественностью. На это можно ответить, что, как известно, многие выдающиеся писатели-фантасты одновременно (и в первую оче-

149

редь) были и являются крупными специалистами в различных научных областях – достаточно вспомнить биолога Г. Уэллса, биохимика А. Азимова, палеонтолога И.А. Ефремова, физика С. Снегова, астрофизиков Ф. Хойла, Б.Н. Стругацкого и П. Амнуэля, математика В. Винджа и других. Тем не менее влияние так называемой «твердой научной фантастики» как будто бы действительно снизилось за последние десятилетия в пользу фэнтези – разновидности фантастики, в которой моделирование «аномальных вторичных миров» проводится на основе ненаучных форм рациональности.

Впрочем, на самом деле союз науки с фантастикой вовсе не распался, просто если раньше её предметом были, прежде всего, новаторские естественно-научные и технические идеи, то сейчас – идеи, относящиеся скорее к проблематике гуманитарных наук, таких как история, культурология, психология, религиоведение. Но ведь продуктивное осмысление этой человековедческой проблематики вполне возможно и в рамках фэнтези, чему и служат такие произведения, как «Волшебник Земноморья» Урсулы Ле Гуин, «Песнь льда и пламени» Джорджа Мартина и др. Наконец, превентивное осмысление технологических инноваций и вероятных последствий их использования вполне возможно не только в форме научной фантастики, но и в рамках фэнтези, учитывая знаменитый «закон» Артура Кларка, гласящий, что «любая, достаточно развитая технология неотличима от магии». Учитывая, что по определению не все важные элементы будущей технонауки и техносферы будут соответствовать нормам современной научной рациональности, какие-то из этих элементов вполне могут быть подсказаны или прямо заимствованы из языка мифа или религии. Соответственно, художественное моделирование развития одной и той же социальной или научно-технической тенденции может проводиться и проводится как в форме научной, так и ненаучной фантастики. В качестве примера возьмём гипотетически возможную – в условиях развития высоких технологий и растущего экономиче-

150