книги / Образ инженера XXI века социальная оценка техники и устойчивое развитие
..pdfского неравенства между (пост) индустриальными странами (т.н. «золотым миллиардом») и странами «третьего мира» – тенденцию к дивергенции человечества на два разных вида. Данная возможность получила содержательный анализ и в научной фантастике (взять хотя бы классический роман Г. Уэллса «Машина времени»), и в фэнтези – в частности, в цикле романов С.В. Лукьяненко «Дозоры». Как замечает, анализируя эту эпопею, доктор политологических наук А.Г. Фишман: «Сообщество “иных” – это что-то вроде облагороженной версии “золотого миллиарда”. И даже не всего “золотого миллиарда”, а его верхушки – сообщества “современных номадов”, по выражению Ж. Аттали. Причем такого сообщества “номадов”, каким оно может стать в будущем, когда пропасть между ним и остальным человечеством станет пропастью даже не имущественной, а антропологической – в результате применения достижений генной инженерии, киборгизации и т.д.» [5, с. 45].
Отметим, что, несмотря на активное развитие кинофантастики и фантастических компьютерных игр в последние годы, потенциал именно «классической» научной фантастики полувековой и даже столетней давности, как своего рода социальной оценки техники до социальной оценки техники, тоже еще далеко не исчерпан, многие её идеи и выводы еще только вводятся в контекст научных и общественных дискуссий или заново актуализируются за счёт новых интерпретаций. Продемонстрируем это на примере повести Станислава Лема «XXI путешествие Ийона Тихого» (1971)», в которой дан подробный критический анализ возможных последствий развития биоинжениринга. С. Лем подробно раскрывает биологические, социокультурные и мировоззренческие аспекты «направленной эволюции», показывая, какие конкретно проблемы могут помешать воплощению чаяний «либеральной евгеники» об обществе личностей, свободных от малейших психосоматических дефектов. В частности, по прогнозу Лема, биоинженеры будущего почти наверняка окажутся перед дилеммой: «что предпочесть – функционализм
151
или эстетику; укреплять силу духа или силу мышц; ибо легко рассуждать о гармонии и совершенстве вообще, между тем как практика показала, что не все ценные качества взаимосочетаемы – многие из них исключают друг друга (выд. – Н.К.)» [3, с. 255–256]. И действительно, спустя треть века это соображение польского фантаста получило конкретно-содержательный смысл, когда стало известно, что геном человека включает порядка 30 000 генов, что гораздо меньше количества белков, составляющих человеческий организм. Но это означало ошибочность прежних представлений о том, что каждый ген продуцирует одну информационную РНК, которая, в свою очередь, продуцирует один белок. Так, выяснилось, что некоторые одиночные гены участвуют в создании множества белков, а потому полифункциональны. Поэтому, например, «аллель, ответственная за возникновение серповидно-клеточной анемии, также дает устойчивость против малярии, именно поэтому она обычно встречается у чернокожих, происходящих из Африки, где малярия – одно из главных заболеваний. А значит, исправление гена серповидно-клеточной анемии может повысить подверженность заболеванию малярией… Гены теперь сравнивают с экосистемой, где каждый фактор влияет на все остальные» [6, с. 115]. Фукуяма также приводит пример с мышью, «у которой нейробиолог Джо Цзин генетически повысил интеллект, но в результате у нее повысилась и болевая чувствительность. Поскольку разные гены проявляют себя на разных стадиях жизни, могут пройти годы, пока станет ясна полная картина последствий той или иной генетической манипуляции» [6, c. 135].
Кроме прочего C. Лем в своем рассказе пишет о провале попыток предотвращения телесной анархии в «автоэволюционном обществе» с помощью учреждения ГИПРОТЕПСа (Главного института проектирования тела и психики). Почти сразу он разделился на множество ведомств – ВОПЛИ (Ведомство обеспечения прекрасными лицами), ПУСИК (Первое управление по созданию изысканнейших конечностей), ЦИПКА (Центральный
152
инспекторат перестройки кретинической анатомии) и другие, работу между которыми никак не удавалось синхронизировать: «Не было счету совещаниям и конференциям по вопросу о форме пальцев, о перспективах позвоночника и так далее, а целое между тем упускалось из виду, и то, что спроектировало одно звено, не стыковалось с продукцией смежников. Никто уже не мог охватить всю проблематику, сокращенно именуемую АМБА (Авто-морфозный бедлам и анархия)» [3, с. 257.], пока, в конце концов, биоинженерные технологии не были отданы на откуп частной инициативе, став доступными рядовому обывателю.
Несмотря на свойственный Лему ироничный тон изложения своих футурологических идей, они имеют свойство возрождаться спустя десятилетия в современных научных дискуссиях. Так, знаменитый астрофизик Фримен Дайсон (род. в 1923 г.) в своей лекции о перспективах человеческой цивилизации, опубликованной под характерным названием «Еретические мысли о науке и обществе» (2009), прогнозирует в скором будущем одомашнивание биоинженерии, появление в свободной продаже «наборов «сделай сам» для садоводов и собаководов,
спомощью которых они будут выводить новые сорта орхидей
итерьеров посредством генной инженерии» [1]. Создание геномов, уверен ученый, превратится в новую форму искусства, которым каждый сможет заниматься как профессионально, так
ив качестве хобби.
Предвидя здесь возможные возражения, Дайсон проводит аналогию с развитием компьютерной индустрии, отмечая, что Джон фон Нейман (1903–1957), создавший на его глазах первый компьютер, умер с верой в то, что компьютеры всегда будут огромными и дорогостоящими, в силу чего их применение ограничится крупными научно-исследовательскими или промышленными центрами. «Ему не удалось предвидеть, что в итоге компьютеры будут одомашнены настолько, что станут служить игрушками для трехлетних детей…, что в XXI веке компьютерные игры станут одной из основ повседневной жизни» [1].
153
Согласно предположению Дайсона «последним этапом одомашнивания биотехнологий будет создание биотехнологических игр, похожих на компьютерные игры, для детей вплоть до детсадовского возраста, но отличающихся тем, что вместо изображений на экране компьютера дети будут играть с настоящими семенами или яйцами. <…> Победителем может стать ребенок, у которого из семечка вырастет самый колючий кактус или из яйца вылупится самый симпатичный динозавр» [1]. Отметим, что, бравируя своей репутацией «еретика от науки», Дайсон, между тем ограничивается здесь самыми «невинными» с точки зрения «академической благонадежности» примерами. Напротив, Лем в вышеупомянутом рассказе дает куда более радикальные и, можно полагать, эвристически ценные прогнозы: если биоинжениринг гипотетически снимает с морфогенеза любые ограничения, то, например, вполне правомерно предположение польского фантаста о том, что в будущем мебель будут не производить, а выращивать.
Если Дайсон в 2009 году называет идею о будущей общедоступности биоинженерных технологий «еретической» с точки зрения современной науки, то можно представить, насколько смело она звучала треть века назад в устах Лема, который еще не имел возможности опереться на аналогию с «одомашниванием» компьютерных технологий, ибо в 1971 году этой тенденции и в помине не было (лишь через тринадцать лет появился первый персональный компьютер). И здесь мы видим очередное яркое свидетельство важности «твердой научной фантастики» как авангарда (техно) науки, позволяющего самые смелые научные гипотезы делать предметом всестороннего проспективного осмысления без риска для репутации науки, то есть не порождая при этом очередной псевдонауки.
Отметим, к слову, еще одно характерное обстоятельство: Лем, прозванный «Борхесом научной фантастики», создавший едва ли не самые оригинальные мысленные эксперименты в этом жанре, в своих многочисленных беседах и научно-публицисти-
154
ческих статьях почти всегда – «бескрылый» позитивист и «капитан очевидность». Это можно считать косвенным подтверждением того, что художественное творчество – самостоятельная форма познания, альтернативная и дополнительная к научной, а не выполняющая по отношению к ней лишь декоративную и иллюстративную функции. Здесь, правда, могут возразить ссылкой на выдающийся футурологический трактат Лема «Сумма технологий», который никак нельзя обвинить во вторичности и дефиците оригинальности, но это, вероятно, то самое исключение, которое подтверждает правило. Всё-таки данный трактат Лем писал на пике своей научно-фантастической активности, и можно сказать, что «Сумма…» питалась токами художественной мысли знаменитого поляка, являла своего рода синхронный научный комментарий к его фантастике (который, разумеется, постоянно выходил за свои собственные границы, отказываясь быть просто комментарием).
Возвращаясь к лекции Ф. Дайсона, отдельно упомянем его предупреждение о рисках, сопряженных с одомашниванием биоинженерии, вновь опираясь на аналогию с развитием компьютерных технологий: «Большинство людей, которые будут применять одомашненные биотехнологии во вред, будут, вероятно, мелюзгой, вроде тех юных хакеров, что разносят компьютерные вирусы по всему Интернету. С другой стороны, есть немалая разница между компьютерным вирусом и настоящим вирусом…» [1], создавать и модифицировать которые, если следовать логике Дайсона, в будущем также можно будет прямо на дому. Вместе с тем в своей лекции Дайсон не допустил даже намека на принципиальную возможность манипуляций с человеческим геномом, на которой Лем в своем рассказе концентрирует основное внимание.
Более того, Лемом описывается перспектива постепенной утраты человеком антропоморфности в процессе «автоэволюции», о которой сейчас предупреждают и известные представители философской антропологии. Так, С.С. Хоружий пишет о том, что на пути биоинжениринга человека могут быть полу-
155
чены «химеры» (существа без явного родства в кругу естественных организмов, «ни на кого не похожие»), существа с фантастической гипертрофией какого-либо конкретного признака или свойства и т.п. «Сравнительно с Киборгами, гибридами всего двух «родителей», Человека и Машины, здесь возникает гораздо бóльшее смешение, бóльшая дезориентация», – отмечает исследователь [7, с. 10–31]. Причем, если Хоружий рассуждает здесь о последствиях генной инженерии зародышевых путей человека, то есть о выращивании из человеческих эмбрионов существ с искусственно заданными свойствами и даже с нечеловеческой анатомией, то Лем идет еще дальше, рассматривая возможность появления в будущем технологий, позволяющих уже сформировавшемуся человеку сознательно и неоднократно кардинально перестраивать свой собственный организм. Фактически Лем здесь по-своему выходит на проблематику «полноорганности», которая является одной из центральных тем в философии русского космизма – еще Н.Ф. Фёдоров мечтал о том, что в будущем человек сможет менять свои тела, как одежду. Лем изобретательно показывает принципиальную способность биоинжениринга в раскрытии новых возможностей тела как инструмента политики и социальной активности. Так, в рассказе описываются «тошнотелы», которые, обвиняя старшее поколение «в пассивном, потребительском отношении к телу, пошлом гедонизме
ивульгарном наслажденчестве» и бравируя презрением к мещанской функциональности, принимали нарочито безобразные
идисфункциональные формы: например, засовывали глаза под мышки [3, с. 265]. Здесь среди прочего можно увидеть саркастическое предвосхищение (или обыгрывание) идеи «биополитики», получившей широкую известность и множество интерпретаций благодаря лекциям М. Фуко второй половины 1970-х годов: «Двадцать лет спустя появились первые политические партии. Я не сразу сообразил, что «политика» означает на Дихтонии нечто иное, чем у нас. В отличие от политической программы, то есть призыва множить телесные формы, монолитическая про-
156
грамма провозглашает редукционизм, то есть отказ от излишних, помнению монотиков данной партии, органов» [3, с. 265].
Итак, из проведенного в статье анализа можно сделать вывод, что в отличие от сциентизма, сопровождавшего и усугублявшего нарастающий конфликт между техносферой и биосферой, выражением которого стал глобальный экологический кризис, достигаемая в научной фантастике взаимодополнительность научного исследования и его мировоззренческой и социальной оценки в целом способствует осуществлению инженерных разработок и внедрению научных открытий в производство с учетом возможных отрицательных последствий для социо- и биосферы.
Список литературы
1. Дайсон Ф. Еретические мысли о науке и обществе
[Электронный ресурс]. – URL: http: //fanread.ru/book/6205459 (дата обращения: 16.01.2017).
2. Левин А.Е. Англо-американская фантастика как социо-
культурный феномен // Вопросы философии. – 1976. – № 3. –
С. 146–154.
3.Лем С. Двадцать первое путешествие Ийона Тихого // Другое небо: сб. зарубеж. науч. фантастики. – М.: Политиздат, 1990. – С. 255–256.
4.Середкина Е.В., Черникова И.В. Гуманитаризация инженерного образования и социальная оценка техники // Вестник Перм. нац. исслед. политехн. ун-та. Сер. Культура. История.
Философия. Право. – 2015. – № 2. – С. 37–47.
5.Фишман Л.Г. Зеркало бесконечного тупика // Картина будущегоу российскихфантастов. – Липецк: Крот, 2008. – С. 40–49.
6.Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее: Последствия биотехнологической революции. – М.: ЛЮКС, 2004. – 349 с.
7.Хоружий С.С. Проблема постчеловека, или трансформативная антропология глазами синергийной антропологии // Философские науки. – 2008. – № 2. – С. 10–31.
157
Л.В. Курбатова
(Пермский национальный исследовательский политехнический университет, Пермь)
МЕНТАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ: ФАСТФУДИ ИНЖЕНЕРНОЕ МЫШЛЕНИЕ
Философское эссе продолжает тему образования современного инженера. Автор предпринимает попытку соединить, казалось бы, несоединимое: скорость, свободу, питание и мышление современного человека. Что может быть общего между быстрым мышлением и быстрым питанием? Способствует ли быстрота любого процесса становлению человека свободной личностью? Или усугубляет зависимость? Какова роль культуры питания в образовании современного инженера? Как фастфуд влияет на процесс формирования нашего, в частности технического, мышления? Еда – сложное социальное явление, имеющее огромное влияние на образ жизни. Выбор еды, способ поедания указывают на способ свободы, который инсталлирует человек.
Ключевые слова: инженер, мышление, фастфуд, образ жизни, образование, культура питания, свобода, еда, скорость, культивирование.
Быстрое питание и быстрое мышление. Общее – быстрота, скорость поглощения. Стиль жизни сегодня? Каков он для современного инженера? Быстрое мышление. Собственно к процессу мышления как такового это не имеет никакого отношения. Речь идет о возможности быстрого реагирования. Используются уже готовые схемы, на осмысление – «переваривание» нет ни сил, ни времени, да и желания. Все предельно ясно. Более того, даже не возникает потребности этот мир осознать, принять, осмыслить. И нет возможности как внутренней – не развита способность осознания, размышления, так и внешней. Стремительность современных СМИ не оставляет времени на процесс осмысления [9, с. 203] Человек превращается в исполнителя чужой воли при полной уверенности в своей свободе выбора и уподобляется машине, великолепно исполняющей свои функ-
158
ции. Рефлексия среди философов прошлого по поводу того, что есть человек, стала реальностью [8]. Тогда все сравнения человека с машиной, растением, животным выходили в пользу человека, ибо он, человек, имеет разум, как мерило ума [8, 260] Человек – механизм, но более сложный и совершенный, имеющий душу и разум. И постоянно речь шла о развитии и совершенствовании и души, и разума. Бешеный темп и насыщенность современности свидетельствуют о попытках использовать человеческий мозг как механизм без развития способностей к мышлению и без культивирования того, что было развито человечеством тысячелетиями. Немаловажную роль в процессе становления человека личностьювсегдазанимала культурапотребленияпищи.
Сегодня, когда, казалось бы, разговор о еде может идти только в русле очередной продуктовой репрессии, хотелось бы поднять тему «Еда и инженер» как продолжение разговора об образе инженера XXI века. Невероятно сложная задача предстает перед учеными, как только речь заходит об образе современного инженера, его миссии в сегодняшнем мире. Новая эпоха создает свой новый тип личности. Если для времени Ж. Верна инженер – это выдающееся лицо, одиночка, за которым будет будущее, то сегодня это будущее настало. Тогда, на рубеже XVIII и XIX веков такие личности, как капитан Немо, Сайрес Смит, Гедеон Спилет, были практически инопланетянами, сверхчеловеками. И выделяло их из окружающей среды образование высокого уровня как техническое, так и гуманитарное. И нет там никаких делений в том плане, что, например, капитан Немо и Сайрес Смит – исключительно «технари», а журналист, военный корреспондент Гедеон Спилет – «гуманитарий». Они – универсалы, обладающие техническим складом ума, доведенным до совершенства высоким уровнем образования, присущим тому времени. [2] Инженер – не просто уникальная элитная профессия, это образ жизни. П.И. Чайковский родился в семье выпускника Горного института Санкт-Петербургского университета, инженера Ильи Чайковского, в доме которого постоянно
159
звучала музыка, проходили балы, играл инструментальный ансамбль, устраивались торжественные обеды. Одним из первых губернаторов Перми был инженер-полковник, строитель Модерах Карл Федорович, талантливый организатор, блестящий, первоклассный специалист, получавший высокие знаки внимания монархов, особенно Александра Первого. Образованнейший человек своего времени и скромный в быту по тем временам. Тем не менее он обладал всеми качествами современного человека, начиная от профессии, полученной в военном училище. А это широчайшее образование, помимо военных, технических наук, включающих в себя и культуру питания, и танцы.
Сегодня инженер – явление распространенное, инженерные профессии – самые массовые. По-прежнему в основе инженерной деятельности лежит способность человека технически мыслить, изобретать. Это специалист с высшим образованием. Высшее образование представляет собой сформированный под определенным углом зрения образ мира. И сегодня при массовой подготовке инженеров может случиться перекос в таком конструировании образа мира. Сам процесс образования предполагает широкий аспект культивирования знаний из разных областей жизни, ибо человек живет не только профессией. Качество инженерного образования зависит от определения ценностей. Одна из них – целостное восприятие мира. Человек – не нечто, заданное природой или Богом. Разум и сердце, моральные качества и прагматизм – не мифические сущности. Они имеют культурно-историческое значение в каждую эпоху и в каждом социальном слое. И проявляются по-разному. Это относится не в последнюю очередь и к еде, к культуре потребления пищи. И все начинается в раннем детстве … с тарелки [7]. Еда – дело ответственное. «Еда … штука хитрая. Есть нужно уметь, а большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать, что съесть, но и когда, и как» [1, с. 25]. Выбор еды, способ поедания указывают на способ свободы, который инсталлирует человек. Это священнодействие, культ, экспозиция культуры, гуманитарное знание, которое по-
160