книги / Философы из Хуайнани. Хуайнаньцзы

Си Ши 15 он не отличит от огородного пугала. Жизнь и смерть для него лишь превращение, а тьма вещей - как один род. Объединяет свои цзине корнем Великой чисто­ ты и странствует в просторах смутного края. Свои цзин не посылает, свой дух не трудит. Объединяется с безы­ скусственностью Великого хаоса и устанавливается в центре Совершенной чистоты

Поэтому он спит без сновидений, его ум молчит, его земная душа не тянет вниз, его небесная душа не рвется вверх. Бродит между началом и концом, не заботясь об их границах. Сладко спит в обители Великой тьмы и пробуж­ дается в Световом пространстве. Отдыхает в краю, где нет границ, и странствует в земле, где нет форм. Поселяется, не занимая объема, помещается, не занимая места. В движе­ нии невидим, в покое неощутим То ли есть, то ли нет, то ли жив, то ли мертв, то появится, то исчезнет в не имею­ щем промежутка. Он делает своими рабами демонов и ду-

Ю5 хов, проскальзывает в неизмеримо глубокое, проходит в не имеющее промежутка и кружится среди разнообразных форм Конец и начало подобны кольцу - не постичь их круговорота Только разум способен восходить к самому

дао.

Странствие естественного человека подобно вдоху и выдоху - выдыхает старое, вдыхает новое. Ничто не спо­ собно взволновать сердце человека, воспитавшего свою форму: ни раскачивающийся на ветвях медведь, ни вытя­ нувшая голову птица, ни плещущиеся в ваде дикие утки, ни скачущие обезьяны, ни глаза совы, ни повернувший го­ лову тигр. Пусть дух его высоко вздымается, он при этом не теряет полноты. Ни день, ни ночь не приносят ему ущерба, он со всем сущим переживает весну ,6. А когда достигнуто это единство, в сердце родится чувство време­ ни 17 Умеющий беречь свою форму не терпит ущерба и в сердце: есть жилище, и цзин не утекают. Но ведь прока­ женный не сбивается с дороги, а форма помешавшегося не имеет изъяна - но кому досуг задумываться над тем, как может дух при этом далеко переселяться?

.Форма изнашивается, а дух не подвержен изменениям, потому что, опираясь на неизменяющееся, откликается из­ меняющемуся. Происходит тысяча превращений, тьма пе­ ремен, и нет им конца. Изменяющееся вновь возвращается в бесформенное, неизменяющееся же рождено вместе с не­ бом и землей ,8.

Когда дерево умирает, зелень оставляет его. Разве то, что заставляет дерево жить, дерево же? А наполняющее форму ведь не форма же? Вот почему то, что порождает жизнь, никогда не умирает, а умирает только то, что им порождено; то, что изменяет вещи, само не изменяется, а

122

изменяются лишь творимые им изменения 19 Презри Под­ небесную, и с духа спадут оковы; пренебреги вещами, и сердце освободится от сомнений, уравняй жизнь и смерть,

иволя обретет бесстрашие; уподобься ходу изменений и превращений, и взор твой обретет ясность

То, что для массы людей есть только пустые слова, я намерен разложить по родам и пристально рассмотреть

Наслаждение быть владыкой происходит от возмож­ ности полного удовлетворения желаний глаз и ушей, т удовольствий тела и плоти. Ныне считаются красивыми высокие башни и многоярусные беседки, а при Яо были простые нетесаные балки, невыделанные карнизы; счи­ таются прекрасными драгоценные диковинки, невидан­ ные редкости, а при Яо ели простой рис и просо да по­ хлебку из ботвы; считаются приятными узорчатая парча

ибелый лисий мех 20, но Яо прикрывал тело холщовой одеждой, спасался от холода оленьей шкурой. Предметы, необходимые для жизни, не надо умножать, с прибавле­ нием их удваиваются печали. Поэтому Яо передал Под­ небесную Шуню так, как будто освободился от тяжелой ноши, и не просто на словах - поистине ему с ней нечего было делать. Это вот и есть средство презреть Поднебес­ ную. Юй, объезжая [Поднебесную] и будучи на юге, пе­ реправлялся через Реку. Желтый дракон поднял его лод­ ку на спину, люди в лодке перепугались так, что то крас­ нели, то бледнели. Юй же весело сказал: «Небо дало мне жизнь. Я истощил силы, служа народу. Жизнь - обуза, а смерть - возвращение. Стоит ли напрасно возмущать свой покой?» Юй посмотрел на дракона, словно на ка­ кую-нибудь ящерицу, и даже не изменился в лице, а дра­ кон прижал уши, вильнул хвостом и исчез. Юй конечно же умел презирать вещи.

Чжэнская шаманка гадала Хуцзы Линю по лицу21. Ре­ зультат сказала Лецзы, и тот, плача, отправился к Хуцзы поведать о беде. А Хуцзы жил, опираясь на свою небесную

иземную природу, отношения имени и сущности его не за­ нимали, - ибо пружина жизни запускается не снаружи, а внутри22. Он смотрел на жизнь и на смерть как на равные вещи. Цзы Ц ю 23 было пятьдесят четыре года, когда у него вырос горб. Позвоночник вздыбился над макушкой, под­ бородок упирался в проваленную грудь, бедра торчали вверх, фаллос, приходя в волнение, упирался в небо Он подполз на четвереньках к колодцу и воскликнул: «Вели­ колепно! Творящее изменения сделало меня таким приго­ жим!» Для него все изменения и превращения были рав­

ны 24.

Поэтому, взирая на путь Яо, видя волю Юя, понима­ ешь ничтожество Поднебесной; вникая в рассуждения

123

Ю7 Хуцзы, познаешь равенство жизни и смерти, видя Цзы Цю, убеждаешься в равенстве всех изменений Поэтому совершенный человек стоит, опираясь на неколебимую колонну, идет по нескончаемой дороге, пользуется неис­ сякаемой казной, учится у бессмертного учителя Куда бы ни направлялся, все пройдет, во что бы ни уперся, все преодолеет. Жизнь считает недостойной того, чтобы тре­ вожить свою волю, смерть - чтобы омрачать свой дух Вытягивается и сокращается, поднимается и опускается покорный судьбе, послушно следует ее поворотам. Беда и счастье, польза и вред, тысячи изменений, тьма прев­ ращений - разве достойно что-нибудь из них страданий сердца?!

Такой хранит изначальную простоту, бережет кри­ стальную чистоту. Как кузнечик сбрасывает свой покров, как змея меняет кожу, странствует в Высшей чистоте, взмывает ввысь и остается один, забывшись, вступает в тьму. Если даже фениксы не могут поспеть за ним, то что уж говорить о перепелках! Власть, положение, титул, жа­ лованье - разве способны они возбудить его волю? Яньцзы во время присяги Цуй Шу под угрозой смерти не изменил долгу25. [Цилян] Чжи и Хуа [Чжоу] 26 шли в смертельный бой, и правитель города Цзюй не смог их остановить щед­ рой взяткой. На Яньцзы можно было воздействовать ми­ лосердием, но нельзя было принудить силой Чжи и Хуа могли остановиться ради соблюдения долга, но их нельзя было прельстить выгодой. Если долг велит благородному мужу умереть, его не остановить ни богатством, ни знат­ ностью; если долг повелевает действовать, то его не запу­ гать угрозой смерти. Если уж ради исполнения долга ос­ таются непреклонными, то тем более непреклонны те, кто вообще не связан вещами, и еще более те, кто пребывает в недеянии!

Яо не дорожил Поднебесной, поэтому и передал ее Шуню; царевич Чжа не слишком высоко ставил обладание царством, поэтому и уступил престол 27, Цзы Хань не счи­ тал нефрит богатством, поэтому и не принял сокровища 28, У Гуан не захотел сохранить жизнь, поступившись долгом, потому и бросился в пучину29. С этой точки зрения высшее благородство не зависит от пожалований, высшее богатст­ во не зависит от имущества, нет ничего более Поднебес­

ий ной, однако была отдана другому, нет ничего роднее тела, однако было брошено в пучину. За вычетом сказанного ничто не достойно того, чтобы его домогаться Таких на­ зывают освободившимися от пут. Освободившиеся от пут не дорожат Поднебесной.

Если вникнуть в доводы совершенного человека, вду­ маться в суть изначальных дао и дэ, а затем обратиться к

124

поступкам пошлой толпы, то поистине становится стыдно! По сравнению с поступком Сюй Ю что стоят «Золотая пе­ ревязь» и «Леопардовый колчан»!30 Яньлинский Цзицзы не принял царства У, и тяжущиеся из-за свободных земель ус­ тыдились 31 Цзы Хань не прельстился драгоценным нефри­ том, и спорящие из-за долговых обязательств были присты­ жены. У Гуан не захотел пачкаться грязью современного мира32, и алчные и трусы задумались. Поистине, не встре­ тившись с людьми высокой чести, не знали бы, что жизнь недостойна того, чтобы ее жадно домогаться, не услышав великих речей, не знали бы, что Поднебесная не представля­ ет достаточной выгоды.

Так, собравшиеся у бедного деревенского алтаря бьют в тазы, хлопают по стенкам кувшинов, вторя друг другу, поют - и считают это радостью. А когда бы они попробовали ударить в барабан цзяньгу33, зазвонить в великий колокол, то сердце их содрогнулось бы и они устыдились бы своих тазов и кувшинов. Те, кто бережно хранит Песни и Предания, совершенствует свое знание канонов, но не проник в смысл совершенных речений, подобны бьющим в тазы и хлопающим по стенкам кув­ шинов; а те, кто старается ради Поднебесной, подража­ ют бьющим в барабан цзяньгу. Почет и власть, преус­ пеяние и выгода - это для всех предмет вожделений, но дай им в левую руку Поднебесную, а правой пусть пере­ режут себе горло, ведь и глупец не согласится. Значит, жизнь дороже Поднебесной?!

Мудрец ест столько, сколько нужно для поддержания дыхания; одевается так, чтобы прикрыть тело, удовлетво­ ряет естественные потребности, не нуждаясь в лишнем. Нет Поднебесной - это не нанесет ущерба его природе, есть Поднебесная - это не нарушит его гармонии. Есть Поднебесная, нет ли - ему все едино. Пожалуй ему хоть житницы Аоцан 34, отдай большие и малые реки - он про­ голодается и поест, почувствует жажду и напьется. То, что вошло в его чрево, не больше плетенки каши да ковша во­ ды, а он сыт, запасы же Аоцана не уменьшились; он утолил жажду, воды же больших и малых рек не оскудели. Есть они - он не станет более сыт, нет их - он не будет голоден, они для него все равно что амбар для зерна, что колодец во дворе.

Великий гнев уничтожает инь, великая радость наносит т урон ян'35, великая печаль разрушает внутреннее, великий страх порождает безумие. Чем отстраняться от грязи, отбра­ сывать путы, не лучше ли никогда не покидать своего корня и пребывать в великом единстве? Зрение ясно, но он не смотрит, слух чист, но он не слушает, уста сомкнуты и не Говорят, сердце сосредоточено, но нет в нем дум. Он отбра-

125

пьют. Связали свое тело, стиснули благо, сдавили гармо­ нию инь и ян9поработили естество. Потому всю жизнь ос­ таются страдальцами.

Достигший высшего дао не таков. Он приводит в по­ рядок свои естественные чувства и свою природу, упоря­ дочивает мысли, растит в себе гармонию, ценит соответ­ ствие. Он находит наслаждение в дао и забывает о худо­ родстве, обретает покой в благе и забывает о бедности. В

126

его природе не желать, но нет такого желания, которого бы не осуществил; в его сердце не живет наслаждение, но нет такого наслаждения, которого бы он не мог испы­ тать. Не обременяющий своего естества не накладывает пут и на благо; умеющий найти соответствующее своей природе не повредит и своей гармонии. Поэтому отпусти на волю свое тело, дай свободу своим мыслям - и ста­ нешь для Поднебесной образцом умеренности и обузда­ ния себя

Ныне же конфуцианцы не вскрывают корень желаний, а запрещают само желаемое, не ищут истока наслаждений, а пресекают сам предмет наслаждения. Это все равно что пы­ таться рукой заткнуть источник, питающий большие и ма­ лые реки. Пастырь народа подобен хозяину зверинца. Он хочет, чтобы звери прожили как можно дольше, а при этом запирает их в загоны и возбуждает в них злость, стреножи­ вает их и лишает движения. Разве таким способом достичь желаемого? Так, Янь Хуй 36, Цзылу, Цзыся, Жань Боню - самые способные ученики Кунцзы. Однако Янь Юань рано умер, Цзылу засолили в Вэй37, Цзыся потерял зрение, Жань Боню заболел [и умер]. Все они принуждали свою природу, пренебрегали естеством, но не обрели покоя. Некогда Цзэнцзы38, встретясь с Цзыся, удивился, почему тот то ху­ дел, то толстел. На вопрос Цзэнцзы о причине тот ответил: «Вначале я познал наслаждение, которое дают знатность и богатство, и возжелал их. Затем узнал радость приобщения к пути прежних царей и возликовал. Эти две вещи боролись в моем сердце, потому и отощал. Путь прежних царей побе­ дил - потому и растолстел».

Принуждают себя не жаждать богатства и знатности, ш не получать удовольствия от роскоши и изобилия; прину­ ждают свою природу, сдерживают желания, напоминая се­ бе о долге. При этом, хотя естественные чувства зажаты и задавлены, тело и природа изломаны и истощены, все-таки как будто поневоле насилуют себя - потому и не доживают до конца дней своих.

А совершенный человек ест, соразмеряясь с желудком, одевается, соразмеряясь с формой, странствует, покоря­ ясь телу, поступает, сообразуясь с естеством. Он отстра­ няет Поднебесную - она ему не нужна, отвергает тьму вещей, не видя в ней пользы. Он живет в широчайшем пространстве, странствует в беспредельных краях, восхо­ дит к Высшему Владыке 39, опирается на Великое Единое, Вселенную перекатывает, как шарик на ладони. Что для него значат бедность и богатство, станет он толстеть или худеть из-за них?!

Конфуцианцы не могут заставить людей не желать, а могут только заставить воздерживаться, не могут заста-

127

ГЛАВА ВОСЬМАЯ КОРЕННАЯ ОСНОВА

Громоздят землю и насыпают холмы, удобряют поля и сеют зерно, взрывают землю и роют колодцы, отводят во­ ду ради своей пользы, строят стены ради своей безопасно­ сти. Держат на привязи животных, превращая их в скот От этого инь-ян беспорядочно сталкиваются, четыре вре­ мени года теряют свой порядок, гром и молнии несут ги­ бель и разрушения, снежная крупа и град нещадно бьют живое. Пары и туманы, иней и снег не прекращаются, и тьма вещей гибнет, не созрев Дикие травы, кустарник и сорняки, собранные, лежат на межах Скашивают любую травину, давая место [хлебным] росткам и побегам. Расте­ ниям, у которых поломаны всходы, смяты цветы, подавле­ ны плоды, - несть числа.

Атеперь еще высокие хоромы, дворцовые постройки, ряды приусадебных садов Балки, стрехи, решетины и головки - все в резьбе, рисующей длинные ветви высоких дерев, острые листья водяного каштана, лилии и лотосы. Соперничают все цвета, смешиваясь и переливаясь. Сте­ лются извивы, то развертываются, то свертываются за­ витки, слоятся кривые острия, разбегаются во множестве сплетения корней. Гуншу Бань и Ван Эр не нашли бы, куда приложить свои кривые ножи, сверла, тесаки и пи­ лы. А страстям властителей все нет успокоения. Вот по­ чему и кипарис с сосной, и бамбук цзюньлу усыхают да­ же летом. Пересыхают воды Цзян и Хэ и трех рек, на вы­ пасах появляется баран и 4, саранча заполоняет поля Небо раскалилось, земля растрескалась. Фэнхуан более не спускался. Когтистые, острозубые, рогатые, иглоко­ жие звери кинулись на добычу. Люди ютились в трост­ никовых лачугах, где не было места гостю. От голода и холода погибало столько люду, что трупы лежали один на другом.

Апотом дело дошло до того, что разделили горные и речные долины на обрабатываемые земли, определили их границы, посчитали людей - сколько кого, каждому отвели его долю Стали строить стены, прорывать рвы, соорудили

П5 оборонительные машины, возвели препятствия и заг­ раждения Установили службы и занятия, определили сту­ пени подчинения, провели различие между благородными и худыми, отделили достойных от недостойных, изъяснили, что есть зло, а что добро, ввели в действие награды и на­ казания И тогда оружие и щиты явились во множестве, и поднялись тяжбы и раздоры С того времени начались ги­ бель и подавление людей, преждевременная смерть и стра­ дания, жестокие убийства невиновных, наказания и казни не свершивших преступления.

Небо и земля сливаются в гармонии, инь и ян формуют тьму вещей И вся она несет в себе человеческий эфир. Вот

130

Почему когда сердца высших и низших в раздоре, эфир клу­ бами уходит вверх Когда между господами и слугами нет ДОгласия, пять злаков не вызревают. На 46-й день после зимнего солнцестояния небо затаивает в себе Гармонию и Ивопускает ее на землю, а земля хранит свой эфир и не дает ш у подняться. Инь и ян перекатываются, дыша и увлажняя Шфтпод свою опеку нравы и обычаи, взвешивают меру, по ЯЮорой разнится тьма особей, сближая и пригоняя друг к Щруту множество сходств, ласково лелея, сбраживая как ви­ но, формируя и выращивая все живое. Поэтому когда весна сурова, а осень цветуща, когда зимой гремит гром, а летом Додает иней, это рождено разбойным эфиром.

С этой точки зрения небо и земля, пространство и время [, космос,] - одно человеческое тело 5, посреди шес­ ти сторон все управляется как в человеке Поэтому тот, кто познал природу вещей, для того не существует угроз Неба и земли, того, кто постиг закон совмещения 6, не смутят чудеса.

Вот почему мудрец на основании того, что близко, познает далекое, - для него тьма различий имеет одну ос­ нову.

В древности люди дышали единым эфиром с небом и землей, шли вровень со своим веком. В те времена не знали выгоды от поздравлений и подарков, страха от наказаний И штрафов. Ритуал и чин, совестливость и стыд еще не новвились7, хула и слава, добропорядочность и подлость МВ были введены, а люди жили, не нападая друг на друга, не обижая, не чиня разбоев и не проявляя жестокости, - словно во времена первобытной Тьмы.

Когда же наступили времена упадка, то людей стало много, а имущества мало, трудились до изнеможения, а пропитания не хватало. От этого родились раздоры и ссоры. Тогда-то и оценили добропорядочность Добро­ порядочные И подлые перестали составлять одно. Со­ дружества и партии стали замышлять козни, строить ко­ варные и хитрые планы, а природные свойства вещей ут­ ратились. Тогда-то и стали ценить справедливость и долг. Мужчины и женщины скопом поселялись в разных местах и не знали различия между собой. Обладание инь и ян всех делает способными к чувствам - через кровь и эфир. Тогда-то и стали ценить ритуал. Свойственные от природы чувства, переливаясь через край, стали опасны­ ми, невольно утрачивалось спокойствие. Тогда-то и оце­ пили музыку Так что милосердие, долг-справедливость, ритуал и музыка могут спасти от краха, но не являются лучшим средством устроения мира.

Милосердие спасает от споров. Долг-справедливость пб спасает от утраты природных свойств Ритуал спасает от

131