книги / Язычество древних славян

Живучесть и устойчивость коврово-меандрового орнамента подтвер­ ждаются ритуальными памятниками раннего железного века. Примером могут служить великолепные священные сосуды из галыптатских курганов в Новых Кошарисках на Среднем Дунае. Особенно интересен княжеский курган 6. В трехкамерной погребальной камере было найдено свыше 80 сосудов, украшенных ромбическим и меандровым узором. Из них выде­ ляются расписные сосуды с рельефными головами быков, покрытые круп­ ным меандровым орнаментом 28

Смысловая нагрузка ромбо-меандрового узора осталась в основном, по всей вероятности, той же, что и в палеолите: «благо», «сытость», «благо­ получие». Но если в палеолите это ассоциировалось с охотничьей до­ бычей, с самим мамонтом, носителем этого узора, то в земледельческом неолите ромбо-меандровый узор связывался уже с аграрным благополу­ чием, с плодородием земли. На женских фигурках этот магический древ­ ний узор наносился преимущественно на те части тела, которые связаны с беременностью и рождением ребенка.

Звериной тематикой и ромбо-меандровой традицией, идущей от палео­ литических «венер», связи земледельцев со своими охотничьими предками, разумеется, не ограничивались, но нам трудно уловить другие сюжеты. Возможно, что змеиный культ (речь о котором будет дальше) тоже в ка­ кой-то мере связан с палеолитом, но эта связь не так ясно прослежива­ ется.

Важно отметить существенное переосмысление земледельцами мно­ гих архаичных, унаследованных представлений и образов: дикие звери заменялись домашними, символы охотничьей добычи трансформировались в символы плодородия.

*

Из числа тех новых идей, которые появились у оседлых земледельцев, пожалуй, на первое место следует поставить идею священности жилища и домашнего очага. Вероятно, и в палеолите были какие-то обряды (вспом­ ним раскрашенный череп мамонта в основании чума), связанные с жили­ щем, но о них нам трудно судить. Мезолитические охотники в силу своей большей подвижности не оставили нам никаких следов заклинательных церемоний, посвященных жилищу. Земледельческие же племена как на Балканах, так и на север от них, в зоне индоевропейской колонизации, сохранили целый пласт археологических документов, свидетельствующих о магических представлениях, связанных с жилищем. Это — разнооб­ разные глиняные модели домиков, иногда дающие нам внешний облик постройки с ее вертикальными, столбами или с гладкими расписными стенами, иногда же раскрывающие перед нами только интерьер дома

спечью, скамьями и даже утварью (макотры, жерновки).

М.Гимбутас все подобные сооружения зачислила в разряд святилищ, но это не вытекает из той бытовой простоты и обилия житейских мелочей,

28 Р^ск^е^оV& Ма%йа. 1Чоуё Козапбка. Кшегасзе тоЬу!у го 51агзе](1оЬу ге!егпе]. Вга-

И81ауа, 1969, 1аЪ. XXV—XX XIX , Ы И^-ЬУП.

В Б. А. Рыбаков

162 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛУБОКИЕ КОРНИ

которые присущи этим моделям построек. Думаю, что глиняные модели следует считать изображениями простых жилых домов, но самый факт изготовления таких моделей несомненно вводит нас в сферу ритуального, колдовского.

Большинство моделей, отображающих постройку в целом, дает нам облик стилизованного домика с двускатной крышей. Южные домики по­ казаны гладкостзнными, глинобитными (нередко украшенными узорами); более северные модели отражали реально существовавшие столбовые дома, у которых двускатная кровля держалась на мощных вертикальных стол­ бах, а простенки между столбами заполнялись плетеными щитами-мето­ пами. Кровля южных домиков (очевидно, соломенная) прижата тонкими жердями, а у северных ясно проступают массивные бревна стропил.

Модели, в которых показан только интерьер жилища, обычно прямо­ угольны, как и целые домики (в виде исключения встречаются модели округлых построек), и представляют собой однокомнатное помещение, как бы срезанное горизонтальной плоскостью выше печи. Печь всегда выде­ лана тщательно; чувствуется, что домашнему очагу оказывалось внима­ ние. Загадочным является стремление показать только часть жилища, срезанного на определенную высоту. Разгадкой, на мой взгляд, служит находка в Бранче близ Нитры (лендельская культура) тщательно выде­ ланной глиняной модели только одной крыши гв Крыша вылеплена и обожжена совершенно самостоятельно, как отдельный предмет. Пред­ положение В. Немейцовой-Павуковой о том, что глиняная крыша увен­ чивала деревянную модель дома 30, совершенно не выдерживает критики. Изготовленную отдельно крышу, очень близкую к крыше синхронного глиняного дрмика из Стжелице, следует воспринимать именно как особый сюжет (см. рис. на с. 163).

Таким образом, мы видим, что древние индоевропейцы изготавливали модели как целых домиков, так и их отдельных частей: то только одной крыши, то только нижней половины дома. Большой интерес представляет модель нижней половины жилища из Породина 31. Модель являет собой глиняную платформу, на которой возведены на некоторую высоту стены, обозначен дверной проем (без верхнего косяка) и четко вылеплена печь. Из толщи стен, как бы подчеркивая их незавершенность, торчат торцы вертикальных столбов. Жилище показано в процессе его постройки.

Единственным объяснением факта возникновения модели недостроен­ ного дома или модели только одной крыши могут быть хорошо известные этнографам обряды, выполняемые при постройке дома. Обряды эти состоят из трех циклов. Первый включает в себя освящение земли и закладку дома. Нередко под фундамент дома, под угол, укладывалась при закладке конская голова (это отражено в русских сказках) или иные предметы заклинательного характера. Второй цикл обрядов проводился тогда, когда были выстроены стены и дому недоставало только крыши. Третий,82

28 81оуепзко V т1а(Ие^ йоЬе катеппе^. Вга11з1ауа, 1970, 1аЪ. ХЬУП, з. 141. 30 81оуепзко у т1ас1зе]..., з. 141.

31 Гарашанина Драга. Религи^а и култ..., рис. 30.

ЭНЕОЛИТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ ЖИЛИЩ И ИХ ЧАСТЕЙ. Наверху — глиняная крыша. Вто­ рой р яд — модели начатых постройкой домов. Третий ряд — модели домиков или амбаров. Внизу — двухэтажный дом и модель поселка

заключительный цикл проводился после сооружения кровли, когда дом был уже готов. Постройка дома требовала или участия артели мастеровплотников, или толоки — общественной помощи односельчан. Каждый цикл обрядов, т. е. каждая стадия постройки, сопровождался обильным угощением всех участников стройки.

Неоэнеолитические модели отражают второй и третий циклы обрядов:

водних случаях внимание сосредоточивалось на постройке стен и печи,

вдругих — на окончательной отделке дома в целом. Отдельная крыша — исключение. Глиняные модели, очевидно, изготавливались в момент

совершения обряда, может быть, как часть его.

Помимо обычных домиков, делались модели двухэтажных построек с коробовым покрытием (Рассоховатка на Украине). Представляет инте­ рес двусоставная постройка, каждая часть которой увенчана головой жи­ вотного: на одной «башне»— голова барана, на другой — коровы. Не было ли это сооружение моделью общественной кошары, большого хлева для домашнего скота? Нижняя часть здания украшена тщательно выполнен­ ным узором в виде двух клубков змей с каждой стороны. Узор из двух змей покрывает и стены модели простого домика из Коджадермена.

Быть может, таким же методом расшифровки, какой применен к моде­ лям одиночных домиков, нам следует подойти и к знаменитой модели «святилища» из Касчиоареле (Румыния, культура типа Гумельницы) 32. На высоком необычном цоколе изображены в ряд четыре одинаковых до­ мика с двускатными крышами. Признать весь этот глиняный комплекс изображением святилища Препятствует отсутствие какого-либо объеди­ няющего здания, того, что можно было хотя бы условно назвать храмом. Модель из Касчиоареле поражает не новым качеством, не новой формой

сцелым порядком домиков могла быть изготовлена при постройке заново целого поселка. Неясным для меня остается своеобразный высокий цоколь

сбольшими круглыми отверстиями, идущими в два ряда.

Вэнеолите появилась упрощенная форма глиняных ритуальных мо­ делей: вместо трехмерных, объемных домиков иногда стали довольство­ ваться плоскими глиняными табличками, которые давали только контур дома с двускатной крышей. Так мне хотелось бы интерпретировать инте­ реснейшие находки, опубликованные П. Детевым 33. На этих пластинах обозначены круглые.окна и верхние перекрестия стропил. Одна из сторон отведена традиционному клубку змей или, точнее, ужей — покровителей

дома (см. рис. на с. 165).

Особый интерес своим сверхусловным решением образа дома с дву­ скатной крышей представляет глиняная пластина из окрестностей Плов-

33 БитИгевси У1аИт1г. Ь’аг1е рге181опса..., Гщ 97,8. 141.

33 Дешев П. Модели за украса от каменно-медната епоха.— Археология, София, 1965, № 4, с. 65—73, рис. 9. Две таблички из Русс.

ПАРНЫЕ ВЕНСКИЕ БОЖЕСТВА (РОЖАНИЦЫ). Внизу — типичный трипольский сосуд с четырьмя грудями; средний рис. в правом ряду — средневековье.

БОГИНИ— ПОДАТЕЛЬНИЦЫ ДОЖДЯ. Балканы. В середине — трипольская гадатель­ ная чара и биноклевидный бездонный «сосуд» (принадлежность обряда «поения зем­ ли». Триполъе)

У некоторых племен облик подательниц дождя достигал предельной абстракции. Так, например, на керамике буковогорской культуры во весь сосуд изображались фигуры, целиком составленные из изгибающихся струйчатых полос. В них можно угадать «богинь дождя», но надежно обосновать это допущение трудно. «Богинь» здесь две. С этой парностью небесных повелительниц дождя несомненно связано и упомянутое выше обыкновение изготавливать сосуды, украшенные рельефными изображе­ ниями четырех женских грудей. Косые линии и полосы из линий на таких сосудах следует считать схематичным рисунком дождя зв.

Третья тема связана с реквизитом обряда вызывания дождя. Сюда входят и только что упомянутые четырехгрудые сосуды, и специальные чары на высоком поддоне (тоже зачастую четырехгрудые), покрытые струйчатыми линиями. -Собственно говоря, реквизитом обряда явля­ ются и те ритуальные сосуды в форме женского божества, которые при­ ведены выше.

Нет надобности доказывать важность дождя для земледельческого хо­ зяйства, не знающего искусственного орошения и находящегося в полной зависимости от природной дождевой влаги. Мы еще много раз в последую­ щем рассмотрении язычества столкнемся с проблемой дождя, ожидания небесной влаги и со стремлением ускорить ее появление в нужный для урожая момент.

зв С этим положением, высказанным мною в 1965 г., согласилась М. Гимбутас (Сш- Ьи1аз М. ТЬе Собз апб СосЫеззез...). Подписи к рис. 77, 78 («гат 1оггеп1»),