книги / Язычество древних славян
..pdfГЛАВА ТРЕТЬЯ. КАМЕННЫЙ ВЕК. ОТГОЛОСКИ ОХОТНИЧЬИХ ВЕРОВАНИЙ |
131 |
этим сюжетом «неправомерно сохранять наименование особой сказки, а бо лее правильно видеть в нем только подвижной эпизод, вовлекаемый в связь с другими по мере надобности» 8568Эту мысль поддерживает и новей ший исследователь волшебных сказок Н. В. Новиков, упоминая, что «этот
подвижной эпизод |
в русском материале входит в сочетание более чем |
с 20 сюжетами» 8в |
Из этого становятся ясно, что пришедший из другой |
эпохи красочно описанный бой с хоботистым Змеем оказался таким само стоятельным, своеобразным и впечатляющим эпизодом, который не могли, не хотели забыть. Он не был законченной сказкой (потому что возник в досказочный период), но титаничностью своих образов и героичностью ситуации импонировал рассказчикам, и они вплетали его всюду, расцве чивая им более бледные сюжеты позднейших эпох, видоизменяли, осмысли вали неясное, дополняли 87.
Таким образом, можно считать, что к палеолиту восходят в сказках три элемента: связь с инициациями, образ женского охотничьего божества («Протокибелы») и сильно трансформированное описание грозных схваток с мамонтами.
*
Большинство сказочных сюжетов связано с чудесным путешествиемгероя, во время которого происходят различные приключения, иногда женитьба; оно завершается счастливым возвращением домой. Выезжает герой почти всегда в лес и едет или идет с юга на север. Лес характе ризуется как густой, дремучий, болотистый, темный, непроходимый, безлюдный 88. Герой часто отправляется «за тридевять земель, в три десятое государство», за тридцать озер, и именно там, в отдаленной лесной пуще, он и находит знаменитую избушку на курьих ножках Бабы-Яги. За этими необъятными лесами и озерами иногда в сказке обозначено море,, упоминаются хрустальные или стеклянные горы и дворцы, расцвеченные самоцветами. Есть даже детали, заставляющие вспомнить первобытные священные места на Оленьем острове Онежского озера: «за тридевять зе мель в тридесятом царстве есть остров; на том острове ходит олень-золоты- рога...». Сопоставление столь же соблазнительное, сколь ненадежное89. Во всем этом нетрудно видеть предел восточноевропейской колонизации Севера — берега Беломоръя и Ледовитого океана, куда впервые дошли еще охотники мезолита, а впоследствии ходили и русские люди средневековья.
85Никифоров А. И. Победитель змея (из севернорусских сказок).— Советский фоль клор, 1936, № 4/5, с. 141.
86Новиков Я. В. Образы восточнославянской волшебной сказки, с. 24.
87Позднее, когда южные кочевники начали нападать на оседлых земледельцев, чуди ще-мамонт все более принимало черты символического огненного Змея, часто вер
хом на коне (Змей на коне!), олицетворявшего внезапно нападавшего внешнего врага. •
88 Новиков Я. Я. Образы восточнославянской волшебной сказки, с. 136 89 Афанасьев А. И. Поэтические воззрения славян...
5*
132 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛУБОКИЕ КОРНИ
Хронологически диапазон охотничьей жизни в северных лесах о^ень велик, но в сказках ощущается много архаизмов.
Выход героя из дома — это выход охотника: «Пошел стрелок в путьдорогу»; «стрелец-молодец... поехал за тридевять земель». Цели он достиг нет тогда, «когда истычет копья» 90. Герой преодолевает леса, горы, озера, и поворотным пунктом для него является затерянная в чаще изба БабыЯги, где герой, пройдя испытания, получает путеводную нить.
Помощником героя сказки иногда оказывается волк. Это — самый глубокий архаизм после Чуда-Юда. Сказочный Серый волк, верой и прав дой служащий охотнику,— это впервые прирученная собака; приручение произошло еще в конце палеолита, а в мезолите собака стала помощницей охотника.
С лесом и с комплексом первобытных инициаций связаны и упоминания «лесной науки» у колдуна или даже у самого лешего. Пройдя науку у «де душки лесового», юноша понимал язык зверей и птиц и умел превращаться в различных зверей.
Медлительный темп жизни в лесной зоне, растянутость во времени мно гих культурно-исторических явлений не позволяют прикрепить истоки «лесных» сказок к какой-либо узкой эпохе, но, судя по всему, началом формирования этого цикла можно признать мезолит или охотничий неолит, время значительных передвижений одиноких охотников по пустынным, безлюдным местам, где нет «ни стежечки, ни дорожечки».
Восстанавливаемый В. Я. Проппом комплекс инициаций, охотничьих мужских домов, колдунов и колдуний, живущих за забором, увешанным черепами, «лесной науки» и «лесной религии» не может быть надежно сопо ставлен с археологическим материалом, но по общему духу этого комплек са основу его можно возводить к мезо-неолитическому времени. Отмирал этот комплекс, вероятно, медленно. Но признаков древнерусского север ного быта IX —XII вв. с его городами, селами, дорогами прямоезжими, курганами здесь немного. Не исключено, что перегруженность сказок охотничьими архаизмами в какой-то мере следует отнести за счет балтского и финно-угорского субстрата в северных областях, позднее колонизован ных славянами. Необходимо глубже провести картографирование всех сказочных сюжетов, без чего трудно намечать не только географические, но и хронологические рубежи.
Забегая вперед, следует сказать, что в восточнославянском фольклоре в целом (а не только в непроглядных лесах) перелом и обновление сюжетов, появление новых ситуаций, далеко выходящих за рамки пропповской схе мы, произошли на рубеже бронзового и железного веков, когда славяне впервые испытали набеги степных кочевников, когда впервые появились кузнецы. Тогда победителем Змея (олицетворения кочевников) стал уже не охотник, пришедший за тридевять земель, а вещий кузнец, славянский Гефест. Но это уже совершенно иная эпоха, требующая подробного рас смотрения.
00 Пропп В. Я. Исторические корни..., с. 35—37.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. КАМЕННЫЙ ВЕК. ОТГОЛОСКИ ОХОТНИЧЬИХ ВЕРОВАНИЙ |
133 |
*
Другим разделом русского фольклора, уходящим своими корнями в далекую первобытность каменного века, являются многочисленные и многообразные заговоры.
Доземледельческий охотничий анимизм, вера в упырей и берегинь и умилостивление их «требами» в какой-то мере могут быть представлены по позднейшим фольклорным материалам. Самым близким к этой теме мате риалом являются заговоры — языческие заклинания почти на все случаи жизни: на удачную охоту, на охрану скота от лесных зверей, оберег от болезней, порчи и всякого зла, заклинания удачи, приворот девушек или парней и злонамеренное накликание беды на своих врагов.
Очень важно отметить, что среди заговоров как таковых совершенно нет заклинаний, связанных с земледелием. Аграрная магия широко про являлась в новогоднем и весенне-летнем циклах обрядовых песен и обычно носила коллективный характер, тогда как заговоры, как правило, индиви дуальны. Жанр заговоров создавался, судя го всему, до утверждения господства земледелия.
Восточнославянским заговорам посвящена значительная литература 61. Собранный исследователями материал состоит из двух групп: в одну входят записи самих этнографов, а во вторую — старинные рукописные сборники заговоров, составленные колдунами и знахарями в XVI— XVIII вв. или представляющие собой судебные записи по колдовским де лам. Записи этнографов, как кажется мне по собственному небольшому опыту, не отражают всей полноты реально существовавших заклинаний. Это в особенности относится к вредоносной магии, так как деревенские колдуны, славившиеся умением насылать порчу, крайне неохотно делились
тайнами этого мрачного и наказуемого ремесла.
Особенностью старых рукописных сборников является, во-первых, преобладание оберегающих формул над вредоносными, а во-вторых, христианизированная форма многих заговоров, когда носителями зла показаны не упыри-вампиры, а бесы и черти, избавителями же от зла — не древние берегини, а христианские святые и ангелы. Нас это не должно смущать, так как христианский дуализм не был изобретением теологов, а отражал весьма глубинные первобытные представления, существовавшие19
91Ефименко П. О заклинаниях.— В кн.: Труды Архангельского статистического ко митета. Архангельск, 1865; Майков Л. Великорусские заклинания.-— В кн.: Зал. Рус. географ, об-ва по отд. этнографии. СПб., 1869, т. II; Ефименко П. Сборник малорусских заклинаний. М., 1874; Романов Е. Р. Заговоры, апокрифы, духовные стихи.— В кн.: Белорусский сборник. Витебск, 1891, V; Ветухов А . Заговоры, за клинания, обереги и другие виды народного врачевания, основанные на вере в си лу слова.— В кн.: Русский филологический вестник. СПб., 1901 —1907 гг.; Мансикка В. Представители злого начала в русских заговорах. СПб., 1909; Срез невский И. Описание рукописей и книг, собранных для Академии наук в Олонецком крае. СПб., 1913; Виноградов Н . Заговоры, обереги, спасительные молитвы и проч., вып. 1.— Живая старина, 1907, вып. I. Вып. 2, 1909, вып. I. Вып. 3, 1909, вып. IV. Елеонская Е. 11. К изучению заговора и колдовства в России. Шамординская Пу стынь, 1917, вып. 1, Познанский. Заговоры. Пг., 1917; Елеонская Е. И. Сельско хозяйственная магия. М., 1929.
134 |
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛУБОКИЕ КОРНИ |
издревле у всех тех народов, среди которых распространилось христиан ство.
Глубокий архаизм заговоров сквозит даже в их языке. Словарь загово ров полон старинных, давно забытых речений: «храмина» вместо избы, «убрус» вместо полотенца; «гобино» (урожай, зерно), «тиун» (княжеский управитель), «гость» (купец), «кудесник» (колдун), «харатья» (пергамен), «зед» (глиняный фундамент); «волхвование», «капище идольское», «упыри» и т. п. Создается впечатление, что первичные записи заговоров были сделаны какими-то грамотными и книжными волхвами еще в средневе ковье. Иногда архаичные признаки ведут еще глубже: так, охотничья добыча — это зверь, убитый копьем; копье может быть метательным («бор зометкое копье»); стадо скотины называют «власьевым (велесовым) ро дом» 92.
В ряде случаев в заговорах встречаются архаичные слова, непонятные даже самим знахарям. Так, в одном заговоре от волков, записанном мною в с. Вщиже (Брянская обл.), упоминался «хорт с хортенятами»; рассказ чица-знахарка не знала значения этих слов, совершенно не употребляв шихся местными жителями. «Хорт» — волк, как явствует из некоторых русских и болгарских говоров, но в приведенном примере это давно забы тое слово входило в заклинательную формулу наряду с упоминанием волка
иволчат 93. Вторым примером забвения первоначального смысла может служить слово «сливень», переводимое некоторыми информаторами как «слепень», «овод» 94, но истинный смысл которого должен быть ближе к понятию дракона или ящера: святой Юрий побивал копьем «гадов и гадынь
исливнев». В другом заговоре сливень упоминается лежащим на океане под ясенем, рядом с ящером 95. Едва ли святой Георгий гонялся с копьем за оводом и едва ли о слепне можно говорить, что он лежал близ ящера. Слово уцелело, но смысл темен.
Заговор в древности был словесным сопровождением языческого заклинательного обряда. На долю исследователей X IX —XX вв. достались лишь незначительные фрагменты обрядовой стороны и реквизита; слова давно уже оторвались от действий и стали почти полной заменой их.
Часть обрядности иногда включается в текст заговора; это — время и место произнесения заклинаний и необычный путь самого заклинателя. Время обозначается очень различно: «на закате», «каклюди уснут», «утром», «на ветхий месяц»; иногда ограничение строже: «в ивановску пятницу», «в великий четверг», т. е. только один раз в году. Местом произнесения заклинания обычно бывает «темный лес», «черный лес», «зеленая дубрава» или где-то «у воды», «у могилы» или даже у муравейника. Иногда следует
идти «в чисто поле». Действия человека, идущего произносить заговор-26
62 |
Майков Л. Великорусские заклинания, с. 427, 496, 510, |
536. |
|
33 |
У белорусов |
известна просьба к лешему: «...лясун и |
лясуниха! Прошу я вас и |
|
кланяюсь я |
вас великими упросами и низкими уклонами — содержайте своих |
|
31 |
хортов, замыкайте им губы и зубы!» (Романов Е. Р. Заговоры, апокрифы..., с. 154). |
||
Романов Е. Р. Заговоры, апокрифы..., с. 117. |
|
||
35 |
Мансикка В. Представители злого начала..., с. 20. |
|
|
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. КАМЕННЫЙ ВЕК. ОТГОЛОСКИ ОХОТНИЧЬИХ ВЕРОВАНИЙ |
185 |
заклинание или, точнее, наговор, своеобразны и иной раз совершенно про тивоположны обычным, обыденным:
Стану, не благословясь, Пойду, не перекрестясь,
Не воротами — собачьими дырами, тараканьими тропами. Не в чисто поле, а в темный лес...®*
Пойду... не благословясь...
Не в ворота — сквозь дыру огородную. Выйду не в подвосточную сторону, Посмотрю в подзакатную сторону...®7
Отправлюсь в злую сторону, на запад, к отцу Сатане...
Умыюсь не водою, не росою, Утрусь не тканым, не пряденым — утрусь
кобыльим хвостом...®8
Встану, не благословясь...
Пойду я нижним ходом, подвальным бревном, Мышиной норой, собачьей трубой, подворотной дырой. Встану на восток хребтом, на запад лицом.
Раздайся, ад! Расступися, Мать-сыра-земля!
Из этой земли выходите сто семьдесят дьяволов...®*.
Следует сказать, что подобные заговоры с обратными, иррациональны ми действиями заклинателя и с обращением к злым силам произносились не для ограждения себя от возможной напасти, а, наоборот, тогда, когда заклинающий сам стремился нанести кому-либо вред. В остальных же случаях заговоры часто подчинялись христианским нормам, и порядок произнесения был обычным"100.
®8 Виноградов Н. Заговоры, обереги..., вып. 3, с. 4. »7 Виноградов Н. Заговоры, обереги.., вып. 2, с. 73. ®8 Мансикка В. Представители злого начала..., с. 6. ®9 Виноградов Н. Заговоры, обереги..., вып. 1, с. 44.
100Примером может служить поэтичный заговор девушки, желающей нравиться (за писан в Петрозаводске):
Во имя отца и сына и святого духа! Аминь. |
Как глядят все православные христиане |
|||||
Господи |
благослави, Христос! |
|
|
на йрасное солнышко, |
||
Встану, |
благословясь, пойду, перекрестясь. |
|
на |
белый свет. |
||
Из дверей дверьми, из ворот воротами |
Так смотрели бы все добрые молодцы на меня, |
|||||
Выйду в чистое поле, п о гл яж у в подвосточную |
|
рабу божию (имярек), |
||||
|
|
|
сторону. |
И почитали бы меня, и возносили бы на глазах |
||
С подвосточной стороны встает заря утренняя, |
|
|
своих, |
|||
|
выкатается |
красно |
солнышко. |
Не могли бы все добпые молодцы без меня ни |
||
А и пусть я, раба божия (имярек), буду краше |
|
жить, ни быть, ни игры заводить. |
||||
|
красного |
солнышка, |
Будьте мои слова крепки и прочны. |
|||
Белей светлого месяца, |
|
|
Аминь, |
Ключ-Замок. |
|
|
Румяней зари утренней и зари вечерней, |
аминь, аминь! |
|||||
Краше всего света белого, |
всего |
миру |
(Виноградов |
Н. Заговоры, |
обереги..., вып. 1, |
|
|
|
православного! |
с. 33). |
|
|
|
136 |
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛУБОКИЕ КОРНИ |
Действенная сторона обрядов, при которых заговоры были лишь сло весным дополнением, почти позабыта или плохо зафиксирована фолькло ристами, информаторы которых весьма неохотно раскрывали заклинательный обряд в его целостном виде. Иногда нам становятся известными лишь фрагменты обрядовых действий. Так, например, для того чтобы разлучить двух влюбленных, нужно срезать ветку-рогатку и с соответствующим заго вором разломить сучок на две «часточки», одну из них сжечь, а другую за копать в землю. Заговор пояснял, что как навсегда разделились две «час точки», так и парень с девушкой разъединились навеки. Для того чтобы победить врага, следует, например, выходя из избы, пнуть ногой высокую ступу и повалить ее на пол: так должен быть повержен и недруг. Действие сопровождалось словами. При произнесении одного охотничьего заговора нужны были: осиновая кора, паутина, росный ладан и богородичная трава; какие действия производились с этими снадобьями — неизвестно 101.
Нередко заговор следовало наговорить на хлеб, на даримый невесте пряник, на соль, на воду или вино, на иглу, на след того человека, к кото рому обращен заговор, на чертополох, на шерсть, состриженную со скоти ны, и т. п. Все это требовало специального реквизита и слияния слов с действиями, производимыми определенным образом в строго определенное время.
Исключительный интерес представляют рукописные книги с заговорами на многие случаи жизни. Здесь, в этих старинных руководствах по черной магии, читатель XVI—XVIII вв. находил не только точные тексты загово ров, но и подробное описание всех необходимых действий и потребного при их исполнении реквизита или снадобий.
Вот, например, описание действий заклинателя, чрезвычайно важное для археологов, находящих в слоях разных эпох множество человеческих фигурок из глины и далеко не. всегда могущих осмыслить их назначение. Книга предусматривает желание наслать лихо на своего врага; для этого необходимо:
«Зделать у воды человека в его [врага] имя из глины, нести в сокровенно место се и поставити стоя, да стреляти 27-ью стрелы в брюхо» 102.
В процессе стрельбы «тридевятые» стрелами и произносится заговор со всеми лихими пожеланиями; магические формулы заклинания подкрепле ны магическими действиями обряда. В некоторых случаях мы видим в этих колдовских книгах советы прямого обращения к неизвестным (чужим) мертвецам, т. е. к упырям-вампирам:
«Следует до прочтения заговора «могилу выкопать, где незнаемой мертвец, а не выняти мертвого вон. Да верхняя доска сняти и саван оправить и пронять сквозь саван трижды игла...»
Таким способом подготовленная игла употребляется в момент произне сения заговора 103.
101 Виноградов Н. Заговоры, обереги..., вып. 3, с. 16.
102Елеонская Е. Н. К изучению заговора..., с. 37—38.
103Елеонская Е. Н . К изучению заговора..., с. 26. Сборник 1613—1645 гг.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. КАМЕННЫЙ ВЕК. ОТГОЛОСКИ ОХОТНИЧЬИХ ВЕРОВАНИЙ |
137 |
Сведения об обрядах, донесенные подлинными материалами XVII в., драгоценны для нас, так как из самих текстов заговоров никак не явствуют те разнообразные ритуальные действия, которые должны были произво диться колдуном или обывателем, прибегающим к заклинанию, для того чтобы заклинание имело силу.
Иногда описание действий настолько подробно и так детально регла ментирует все поступки заклинателя, что его можно назвать сценарием обряда, своеобразным языческим служебником. Вот один из вариантов обряда оберега скота при первом весеннем выгоне в поле:
«Первое: встать по утру до зари, взять рогатину, которая в звере бывала, да которой скот на лето пущать. Кругом трижды очерти, асам на вонную сторону двора ходи, а говори: «Пусть тын железной круг моего скота колко в отпуске!».
Да рогатину, положь во вонную сторону ворот, а ходячи говори: «Покажися мой скот всякому зверю черному, и серому, и рыскуну пнем да колодою, да камнем от сего дни и во все лето до белого снегу».
Да сам поставь свещу святому Георгию. Да помолись о сбережении живота...
Да сам поставь угарчик одной свечи, да обед смысли, а на тот день припаси: свежую щуку, а костей того дни не мечи.
Да как отобедаешь, стол отодвинь, да не трони на столе ничего, да угарчик свечной затопи... да выди на двор со всею семьею, да скот весь, благословись, выпусти вон з двора, а сам стань против рогатины.
Да возми рогатину, да положи в таково место во укромное, чтоб никто не тронул, покамест живот (скотина) на лесу ходит до белого снегу. Да, пришед в избу, по подобию спрячь (приведи в порядок) стол. А костей собаке того дня не давай и никому ничего не давай» 104501
В этой же рукописи есть другой вариант подобного обряда:
«Канун Егореьа дни в ночь скотине во хлеве не клади ничего. Добуди косача (тетерева), да с косачом куриче яйцо; да свечю без огня с вечера положи пред Егоря. Как люди уснут — один или два человека вас (как ко Егорю приде) — трижды поклон.
Да возьми топор да косача и яйцо и свечю возьми и зажги, то же в руки подними и неси на посолонь, а топор в правой руки по земли тяни, а в другой руке свечю отнести и косача за горло и яйцо да поди трижды и говори: «Пусть около моего скоту железной тын стал от земли до небеси от зверя и от волку и от всякого зверя, по земле ходящего, и от леса». И обойди трижды и говори трижды. Пришед к Егорю, свеча с огнем поставить и яйцо по сторому (?), а косача убить ножыком тылем и говорить: «Тебе, святый Егорей, черной баран от меня и от моего скота и ты, святый Егорей, стереги и береги мой скот...» 10Б
104 Елеонская Е. И. Сельскохозяйственная магия, с. 4—5. Рукопись начала XVII в.; Срезневский В. Описание рукописей и книг..., № 56.
105 Елеонская Е. Н. Сельскохозяйственная магия, с. 5—6. Рукопись начала XVII в.
138 |
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛУБОКИЕ КОРНИ |
В других оберегах даются иные рецепты магических действий, но сло весная часть остается более или менее устойчивой. Среди реквизита упо минаются: шерсть со скотины (с каждой головы), замок и ключ, щука и почти обязательно что-либо из крестьянского оружия — топор или охот ничье копье. Копью, древнейшему оружию человека, в заговорах придает ся особое значение. Так, былинный Добрыня Никитич, победив Змея, «наговаривает» свое копье, которое должно уничтожить зловредную змеи ную кровь:
Бьет копьем о сыру-землю, Сам к копью приговаривает:
Расступись-ко, матушка, сыра-земля...
Пожри-ко всю кровь змеиную ш .
Глубокой архаикой веет от рекомендаций первого, приведенного выше, обряда: в каждой избе в укромном, тайном месте должна храниться рогати на, уже обагренная кровью медведя; она служит священным предметом при заклинании целости скота, выгоняемого в лес.
Обряды и заговоры, как их составная часть, дошли до XVII—XX вв. в сильно обновленном виде; они обросли христианской символикой и терминологией, в них упоминается много сравнительно поздних реалий, вроде замка и ключа, но их дух и все рекомендуемые ими магические манипуляции уводят нас в глубокую и отдаленную первобытность.
Первобытное мироощущение особенно явно проступает в подробнейших многословных перечнях тех сил, которые могут помочь или повредить человеку. Вот несколько характерных по своей всеохватности перечней:
«... Заклинаю и проклинаю вся духи лукавые и от злых человек и от дому его ... [Молитвами ангелов, а их тьмы тем] прогоняем и отдаляем
всякую злобу, |
и злые примолвы бесовские, |
и лукавство, |
и клятвы, |
и зависть, |
и заклинания душепагубные и |
и ревность, |
теловредные, |
связание, |
и недугования, |
удержание, |
и к смертоносным язвам, |
злостреление, |
и всяких шкод жития сего |
лукаво око, |
суетного ко убожию и умалению |
злоглаголание, |
живота и имени... всяким |
язычное уядение, |
волхвованием волхвующих. |
примолвы, |
Что зло — да отдалится |
и все, что вредное, |
от раба божия (имярек)!»107 , |
исоветование злых человек, лихой взгляд
ииных уроки злые пакостные,801
108 Песни, собранные Рыбниковым. М., 1910, 2-е изд., т. III, № 15. 107 Виноградов Н. Заговоры, обереги..., вып. 2, с. 20.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. КАМЕННЫЙ ВЕК. ОТГОЛОСКИ ОХОТНИЧЬИХ ВЕРОВАНИЙ |
139 |
Перечислив все возможные виды несчастий, которые могут принести человеку враждебные ему люди, волхвующие всяким волхвованием, соста витель заклинания стремится далее предусмотреть также и все многооб разные обстоятельства причинения зла:
«И что лукаво бысть в дому том, в нем прочтется сия молитва, яко да разрешится, аще будет на небеси связано или на земли или в море, да разрешего будет!
Яже на земли сей: или на пути, или на поле, или в горах, или в пещерах,
или пропастех земных, или в реце, или во истоцех, или в кладези, или в кровле, или в дверях, или во оконце,
или в верхнем пороге, или в нижнем пороге,
или на зде (глиняный цоколь), или в тине, или в основе, или в стене — да разрешится!
Или во дворе, или во входе, или в дверце, или в брусе, или во рве, или в древе,
или в листе и корени, и в ветвии —да разрешится!
Или на поли, или в нивах и в виноградех, или во рвех, или в траве, или в древе, или в бани, или в пещи,
или в капищи идольском, или во власех брадных, или в коже плотской, или в главном убрусе, или в ножном обувенип, или в злате, или в серебре, или в меди, или в свинце, или в олове, или в железе,
или в морских рыбах, или в животных четвероногих земных,
или во птицах, летающих но воздуху, движимых и недвижимых, в харатьи или в бумаге, или в черниле, пли в некоторой вещи —
да разрешится!» 108.
Составитель этой молитвы-заговора, заботясь о предотвращении зла, разлитого повсеместно в природе и во всем окружении человека, перечисля ет и всю фауну, и все элементы ландшафта (реки, леса, горы, травы), двор и дом человека, его одежду и обувь, все материалы, из которых делаются предметы (дерево, медь, золото, железо), и даже пергамен и чернила, с помощью которых могут быть написаны вредоносные формулы. Невзирая на христианскую фразеологию, на поздние аксессуары (вроде бумаги), мы ощущаем здесь чрезвычайно раннее анимистическое миропонимание.801
108 Виноградов Н. Заговоры, обереги..., вып. 2, с. 21. Рукопись XVII в. списана с более древнего текста. См. с. 13.
140 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГЛУБОКИЕ КОРНИ
Нигде, кроме заговоров, первобытный анимизм не выступает так полно и рельефно. Грамотный «волхв» сохранил точнейшим образом характерную особенность анимизма: повсеместность духов и их предельную конкрет ность. Недостаточно упомянуть усадьбу оберегаемого заговором человека как всем известный комплекс, ему нужно было перечислить 17 отдельных элементов — от порога до кровли, от печи до оконца. Безусловно, прав был ученик Потебни А. Ветухов, первым связавший происхождение заго воров с анимизмом 109.
Рассмотрим еще несколько примеров, важных для понимания анимизма. Заговор-молитва от «ускопу» — от порчи:
«Да не прикоснутся или преисподние или воздушные силы ко мне, рабу
божию, имярек, или дому моему, |
или роду, или подроду моея исчадия |
ни во дни, |
и при полях, и огородах, |
ни в нощи, |
и разных садах, и усадах, |
ни на пути, |
истоках, и кладезях, |
ни при реках и берегах, |
и во всяком построении: |
морях и реках, и езерах, |
жилом, |
и источниках водных |
дворном |
при горах, и холмах, |
и недворном, |
и песках, |
полевом и степном, |
и на распутиях и водах, |
ни же в храмех божиих |
и при косогорах, |
и молитвенных домах, |
и дебрях, и лесах, |
ни при роспутии часовенок, |
и во болотах. |
которые при накрытии лесном...»1101, |
Заговор от порчи стремится предусмотреть все варианты лихих людей,
могущих наслать болезнь: |
оолаком оболокусь, утренней зарей подпоя- |
||
«... пойду в чистое поле... |
|||
шуся, |
младым месяцем сотънуся, частыми звездами затычуся |
||
от призеров, |
от |
чермного [рыжего], |
|
от |
притчи, |
от |
русого, |
от |
прикосов, |
от |
белого, |
от |
урочливогочеловека, |
от |
черноглаза, |
от |
прикосливого человека, |
от |
сероглаза...» |
от черного,
Далее следует свыше двух десятков разных антропологических призна ков 1П.
Интересен охотничий заговор «промышлять зверя или птицы». Начало его подобно предыдущему заговору — от порчи со стороны разнообразных лихих людей. Главное содержание заговора — в предотвращении вредо носной способности «товарищевой мысли» и «завидливого глаза». Богоро дица должна, по просьбе охотника, послать на помощь ему святого духа, который и оградил бы его от кудесника и кудесницы и всяких соглядатаев:
109 Ветухов А. Заговоры, заклинания, обереги..., 1902, вып. 1/2, с. 188. 110 Виноградов Н . Заговоры, обереги..., вып. 2, с. 48.
111 Виноградов Н. Заговоры, обереги..., вып. 2, с. 26—27.