!Учебный год 2024 / Sbornik

Актуальные проблемы международного частного права

2022 г. на 290 разводящихся пар-эмиратцев пришлось 180 иностранных1). Как отличается процедура расторжения брака в России и ОАЭ? Рассмотрим особенности процедуры, сравним их по некоторым аспектам.

1. Применяемое право

ВРоссии — это ГК РФ, СК РФ, в ОАЭ — Федеральный закон № 11 от 1992 г. Civil Procedures Law (Гражданско-процессуальный закон), Федеральный закон № 5 от 1985 г. Civil Transactions Law (Закон о гражданских сделках), Федеральный закон № 28 от 2005 г. On Personal Status (Закон о личном статусе). Последний закон распространяется как на граждан, так и на проживающих иностранцев. Но с согласия судьи, если стороны — не мусульмане, может быть применено право страны рождения.

То есть граждане России могут расторгнуть брак в ОАЭ, если он легализован и кто-то из супругов — резидент ОАЭ, более того, сделать они это могут по российскому праву.

2. Срок расторжения брака

ВОАЭ минимум месяц, если брак расторгается в мечети (был зарегистрирован с мусульманином/мусульманкой), и у супругов нет споров об имуществе и детях.

ВРоссии в аналогичной ситуации мировой судья вряд ли за месяц расторгнет брак. А вот если есть споры, то развод в ОАЭ может занять гораздо больше времени,

например, спор о разделе приобретенной мебели супругом (по нормам шариата супруг должен при заключении брака обеспечить семью жилым помещением и мебелью), о выплате денежного возмещения жене в связи с расторжением брака супругом без существенных оснований (просто не было понимания в семье) занял 25 судебных заседаний (дело из практики адвокатского кабинета Сечиной Е. А.).

3. Форма заседаний и судебные постановления

ВРоссии в основном супруги приходят лично или присылают представителей. Судебное решение аргументировано (в конце судебного заседания, объявляется резолютивное решение, а через 5 дней, а на практике — дольше готовится решение суда).

ВОАЭ можно участвовать онлайн и по телефону (как и в Англии). Решение судья присылает смской (итог) через некоторое время после завершения заседания. Через некоторое время приходит еще смска — сколько и с какой периодичностью будут списываться денежные средства (иным способом будет исполняться решение суда).

4. Обстоятельность процесса/ограничение требованиями сторон и нормами закона

ВОАЭ суд очень обстоятельно подходит как к самой процедуре (ответчика ищут: отправляют смс, звонят, направляют официальные запросы, чтобы установить — находится ли он в стране. Если ответчик не является — за счет истца два раза делают публикацию в газете и только после таких обстоятельных мероприятий рассматривают дело без другой стороны); так и к рассмотрению дела. Если сложно установить кто прав, не хватает доказательств; назначают арбитров, которые исследуют обстоятельства дела и представляют свое заключение судье.

1 Самые короткие браки в ОАЭ: 6 пар развелись через 10 дней после заключения брака в 2022. Кхалидж Таймз. URL: https://www.khaleejtimes.com/uae/shortest-marriages-in-uae-six-couples-divorce-within- 10-days-of-wedding-in-2022 (дата обращения: 04.05.2023).

20

Форсайт-сессия

ВРоссии, если ответчик извещен по последнему месту жительства, не явился в основное заседание; дело рассмотрят без него. Если истец не подтвердил свою позицию ссылками на нормы законодательства, не представил доказательства; ему отказывают в удовлетворении требований (хорошо, если попадется судья, который подскажет, что именно истцу нужно сделать).

5. Стоимость развода Как ни странно, в ОАЭ развестись дешевле (4691,39–5 331,13 руб. — пошлина и

расходы на подготовку документов и их перевод). В России госпошлина от 600 руб. до 60 000 руб. По недавнему делу в Англии (в производстве адвокатского кабинета Сечиной Е. А.) только сама пошлина составила 1 772 539 руб. (пошлину, кстати, определяет сам суд).

Самое дорогое в издержках — расходы на адвоката. В ОАЭ от 170 000 до

1000 000 руб. В России, в среднем, 100 000 руб. за бракоразводный процесс.

ВОАЭ судопроизводство ведется на арабском языке, но в судах есть сертифицированные переводчики, услуги которых предоставляются бесплатно. Примерно в

200000 руб. (максимум) обойдется назначение арбитра.

Услуги адвоката не являются обязательными (как, например, в Германии: инициировать иск о расторжении брака может только адвокат).

6. Причины развода.

Не имеют значения в России, адвокатский кабинет Сечиной Е. А. их указывает иногда как обоснование необходимости не предоставлять супругам срок для примирения. Но в отличие от России (где обычно в исках ограничиваемся фразой «семейная жизнь сторон не сложилась». Иногда жены из-за обиды просят упомянуть плохое поведение супруга. Но для суда это не имеет никакого значения, исключением, пожалуй, были побои, когда просили предоставить для проживания вторую квартиру ответчика. Как обоснование — почему не могут больше супруги оставаться в одном помещении) причины развода в ОАЭ тщательно исследуются судьей. Судьи, кстати, в отличие от России — мужчины. Редко, когда судья — женщина, и ее решение — не окончательное, потом дело все равно рассматривает судья — мужчина.

Ведь от причины развода зависит размер денежных средств, которые получит женщина, при условии что был заключен «исламский контракт» даже с женой — немусульманкой. Если брак — только гражданский — женщина в материальном плане очень проигрывает.

Кстати, независимо от национальности, если развод в Эмиратах — все счета супруга блокируются до вынесения решения и расчета срока и размера выплат. То есть женщина хорошо защищена в исламской стране.

Причины развода, при которых мужчина в ОАЭ должен платить: 1) это прописано в исламском контракте; 2) мужчина «плохо себя вел» (бил, пил, изменял и пр.);

3) не было детей по вине мужчины (бесплоден/не хотел). Этот вопрос исследуется с медицинской точки зрения: разводящегося отправляют к доктору на осмотр и для сдачи анализов.

21

Актуальные проблемы международного частного права

4. нет причин для развода (разлюбил, влюбился в другую и хочет уйти).

Ни по одной из приведенных причин мужчина в России платить бывшей супруге не будет.

Мужчина платит алименты, когда в браке есть дети. И это не половина прожиточного минимума на ребенка, как может быть в России. Мужчина платит за все (проживание бывшей жены и детей, одежда, обувь, еда, сад/школа. Если хорошие, стоимость садика или школы в ОАЭ — 100 000 p. в месяц за одного ребенка. В зависимости от судьи — отпуск один или два раза в год).

Причины разводов, которые озвучивают сами мужчины в ОАЭ адвокатам:

—отсутствие личного пространства;

—постоянное нытье/недовольство;

—сравнение с другими мужьями.

Исходя из изложенного, не такие восточные женщины бесправные/подчиняющиеся (кстати, часто руководящие должности в компаниях в ОАЭ занимают именно женщины).

(Ну, конечно, не всем везет, кто-то из мужей из-за 60 000 руб. 5 лет судится со своими женами).

— Религия.

ВОАЭ нормы шариата тесно вплетены в повседневную мусульманскую жизнь, соблюдаются и при расторжении брака (в отличие от России). Однако, вопреки предположениям, особенно маленькие дети могут проживать с матерью (статья 156 Федерального закона № 28: мальчики — до достижения 11 лет, девочки — 13 лет), и несмотря на проживание нормы Федерального закона № 28 говорят о совместной опеке как матери, так и отца. Вместе с тем в ОАЭ мужчина подал иск против своей жены в суд Рас Аль Хаймы по семейным делам о лишении ее прав опеки над двумя несовершеннолетними детьми в связи с тем, что жена сменила религию, покинув ислам.

Виске мужчина потребовал от жены вернуться к родителям и отказаться от опеки над детьми по причине перехода в другую религию, а также запретить ей покидать страну с детьми.

Суд первой инстанции частично удовлетворил требования отца, отказав в лишении женщины опекунских прав на ее детей. Но апелляционный суд Рас Аль Хаймы по семейным делам лишил женщину права опеки над детьми.

Дети будут иметь право выбора опекуна при разводе родителей (в Эмирате Дубая в настоящее время рассматривается законопроект), но с 15 лет (мальчики), c 18 лет — девочки. В Германии у детей спрашивают с 4 лет (c кем они хотят жить).

ВРоссии мнение ребенка учитывается с 10-летнего возраста (хотя однажды адвокатский кабинет Сечиной Е. А. просил судью вызвать семилетнего мальчика и его опрашивали).

ВРоссии религиозные нормы отделены от законодательных. Россия — светское государство. Как правило, дети остаются с матерью (если она не ведет антисоциальный образ жизни, не имеет наркотической и иной зависимости).

22

Форсайт-сессия

Кащирин В. Е.

Аспирант департамента права Института экономики, управления и права ГАОУ ВО «Московский городской педагогический университет»

РЕГУЛИРОВАНИЕ ОТНОШЕНИЙ В СФЕРЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

В КОНТЕКСТЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА

Территориальный характер прав интеллектуальной собственности означает, что защита этих прав предоставляется на территории страны, где она испрашивается, и регулируется законодательством этой страны[1]1. Национальные законы об интеллектуальной собственности не имеют экстерриториального действия, то есть они не применяются на территории других государств. Права интеллектуальной собственности характеризуются территориальным принципом, который является общепризнанным по всему миру. Территориальность предполагается и может быть отменена на основании специальных положений национального и международного права2. Они ограничены некоторыми правами и объектами интеллектуальной собственности и разрешены в соответствии с четкими положениями правовых актов.

Прежде всего необходимо определить цели гибкого понимания принципа территориальности прав интеллектуальной собственности. Территориальность интеллектуальной собственности помогает поддерживать национальные интересы экономического развития. Это может обеспечить свободный доступ к научно-техническим достижениям, которые имеют большое значение для стран, требующих ускоренного инновационного развития. Вспомогательная функция принципа территориальности более очевидна для изобретений и других объектов интеллектуальной собственности, которые включают технические знания и навыки.

Законодательство об интеллектуальной собственности, по существу, основано на государственных мерах, которые регулируют частноправовые отношения между правообладателями, пользователями, конкурентами и широкой общественностью и являются частью исключительной сферы государственного регулирования.

В глобализованном мире интенсивных информационных и экономических обменов транснациональные обязательства не должны ущемляться тем фактом, что в одной юрисдикции лицо, являющееся стороной отношений интеллектуальной собственности, может быть лишено прав (например, на получение компенсации или вознаграждения) или иным образом столкнуться с негативными и несправедливыми последствиями принципа территориальности.

1Близнец И. А. Закон об интеллектуальной собственности. Международно-правовое регулирование. Москва, Аураит. ред. 2018.

2Каитова Д. Х. Регулирование права интеллектуальной собственности в современном международном частном праве с учетом территориальности / Д. Х. Каитова, Л. З. Ахмедова // Молодой ученый. 2020.

№1 (291). С. 167–170. URL: https://moluch.ru/archive/291/66008/ (дата обращения: 30.04.2023).

23

Актуальные проблемы международного частного права

Большинство дел по спорам об интеллектуальной собственности связано с незаконным коммерческим использованием произведений, фонограмм, товарных знаков и других объектов интеллектуальной собственности.

Можно выделить два основных учреждения, которые решают вопрос о применимом праве в конкретной ситуации: национальные суды и международный арбитражный суд1[3]. Они решают этот вопрос по-разному, и нормы коллизионного права, которые они используют, различаются по содержанию. Национальные суды обязаны руководствоваться своим внутренним коллизионным законодательством. Международные арбитражные суды свободны в выборе любых правил, включая правила, выбранные сторонами. Более того, международные арбитражные суды могут определять применимое право распространяется не только на коллизионные нормы, действующие в конкретной стране, но и на любой свод правил. Это также подразумевает применение коллизионных норм, разработанных международными организациями или тех, которые появились в связи с практикой урегулирования споров2[4].

Благодаря информационным технологиям и особенно цифровизации, стало возможным использовать объекты интеллектуальной собственности в интернет-среде, поскольку это касается произведений, составляющих содержание интернет-ресур- сов. Онлайн-аспект защиты и правоприменения прав интеллектуальной собственности возникает сегодня довольно часто.

Однако, несмотря на глобальный характер Интернета, правовой анализ этих вопросов в значительной степени зависит от национальной юрисдикции. В подавляющем большинстве случаев интернет-связи нацелены на глобальный охват.

Интернет бросает вызов традиционным методам международного частного права по определению применимого права и надлежащей юрисдикции. На самом деле Интернет свободен от национальных границ и характеризуется как виртуальное пространство.

Тем не менее можно выделить географические интернет-сегменты, географические доменные имена и другие признаки взаимосвязи между отношениями в Интернете и национальными юрисдикциями. Феномен Интернета как глобальной системы соединенных сетей, основанной на техническом единстве, без национальных границ, создает особые условия для правового регулирования и разрешения отношений интеллектуальной собственности. Такие транснациональные отношения получили значительное развитие и имеют большое значение в современной экономике. Важно создать правовую базу, поддерживающую и защищающую интеллектуальную собственность в Интернете.

Когда мы ставим два основных вопроса в отношении международного частного права: 1) где мы предпринимаем юридические действия; 2) какой закон применим,

1Международное частное право : учебник / под ред. Р. А. Курбанова, А. С. Лалетиной / Р. А. Курбанов, А. С. Лалетина, Т. Э. Зульфугарзаде [и др.] М. : Проспект, 2017. 216 с.

2Серджио, Антон Г. Правовой режим доменных имен и его развитие в гражданском праве. Москва, Изд-во Российского государственного института интеллектуальной собственности. 2011.

24

Форсайт-сессия

мы имеем в виду реальный мир международного частного права, национальные суды и законодательство, а не их виртуальную замену.

Почти все действия в Интернете, в частности доступ к Интернету, размещение информации в виртуальном пространстве, включая контент, нарушающий права интеллектуальной собственности, поддерживаются или осуществляются интернет-провай- дерами. Эти лица обычно получают заявления о нарушениях прав интеллектуальной собственности. Тем не менее именно интернет-провайдеры играют ключевую роль в обеспечении действий по устранению ситуация нарушения. В частности, они могут использовать свои технические возможности для:

—предупреждать пользователей о незаконной деятельности;

—удаление несанкционированного контента с веб-сайтов;

—передача доменных имен правообладателям интеллектуальной собственности

итак дадее.

интернет-провайдеры не могут проверить правовой статус объекта интеллектуальной собственности. Интернет-провайдеры не могут этого сделать не только из-за отсутствия необходимых навыков или средств. Они не обладают авторитетными полномочиями для установления наличия соответствующих юридических фактов (авторство, статус правообладателя).

Выводы:

Коллизионное регулирование в цифровую эпоху должно дать возможность преодолеть противоречие между сущностным единством объекта интеллектуальной собственности и многообразием форм его правовой охраны в нескольких юрисдикциях. Формулирование различных правил для определения применимого законодательства в отношении интеллектуальной собственности должно основываться на конкретной цели. Каждое государство соотносит уровень своего развития с правилами защиты прав интеллектуальной собственности, касающимися типов охраняемых объектов интеллектуальной собственности, срока охраны, правил правоприменения и т.д.

25

ПАНЕЛЬНАЯ ДИСКУССИЯ

Саркисян А.

Управляющий партнер Rice Legal, CEO «Evrica»

THE EVOLUTION OF ARTIFICIAL INTELLIGENCE

IN INTERNATIONAL LAW

Since its inception in 1956, artificial intelligence (AI) has experienced tremendous advancements, with modern applications ranging from self-driving cars to healthcare. However, as AI becomes increasingly prevalent, it is crucial to address legal implications such as liability, intellectual property, privacy, and international regulations (McCarthy, Minsky, Rochester, & Shannon, 1955)1.

In the early years of AI research, the focus was on developing rule-based systems consisting of predefined rules and algorithms that could perform specific tasks such as playing chess or solving mathematical problems. However, a new approach to AI emerged in the 1980s and 1990s called «machine learning,» which focused on developing algorithms that could learn from data and improve their performance over time. This led to the development of neural networks, which are a type of machine learning algorithm that can recognize patterns in data (LeCun, Bengio, & Hinton, 2015)2. Despite the complexity of these algorithms, they can sometimes produce results that are difficult to interpret or explain, raising concerns about accountability and transparency.

Liability for AI-related harm: Negligence and Strict Liability

One of the most important issues in the field of AI is determining liability for AI-related harm. As an example, the two legal theories applied to such harm are negligence and strict liability. Negligence necessitates that a plaintiff demonstrates a defendant’s breach of duty, causing harm (Schaub, Mittelstadt, & Floridi, 2020)3. In AI, negligence may arise from system failure or overlooked foreseeable risks. Strict liability imposes accountability without fault, requiring proof of an unreasonably dangerous product causing harm (Bostrom, Dafoe, & Flynn, 2019)4.

While there is no unified AI liability approach, recent propositions include «digital personhood» (Estrada, 2022)5, which assigns legal responsibility to AI systems and the «rea-

1McCarthy J., Minsky, M., Rochester, N., & Shannon, C. (1955). A proposal for the Dartmouth summer research project on artificial intelligence. AI Magazine, 27(4), 12–14. URL: https://doi.org/10.1609/aimag. v27i4.1904.

2LeCun Y., Bengio, Y., & Hinton, G. (2015). Deep learning. Nature, 521(7553), 436–444. URL: https://doi. org/10.1038/nature14539.

3Schaub F., Mittelstadt, B., & Floridi, L. (2020). AI in Society: The Rise of the Machines. Nature, 577(7791), 169–171. URL: https://doi.org/10.1038/d41586-020-00037 4.

4Bostrom N., Dafoe, A., & Flynn, E. (2019). Policy Desiderata for Superintelligent AI: A Vector Field Approach. Center for the Governance of AI Working Paper. Retrieved from https://papers.ssrn.com/sol3/papers. cfm?abstract_id=3480907.

5Estrada E. (2022). Digital personhood: A path towards legal responsibility for AI systems. Computer Law & Security Review, 41, 105514. URL: https://doi.org/10.1016/j.clsr.2022.105514.

26

Панельная дискуссия

sonable AI» standard, ensuring due care in AI design and operation (Mittelstadt et al., 2016)1. These approaches aim to maximize AI benefits while minimizing potential harm Such approaches aim to ensure that the benefits of AI are realized while minimizing the risks of AI-related harm.

Intellectual property issues: Ownership, Patentability and Copyright

AI-generated works also raise questions of ownership and protection rights. A World Intellectual Property Organization (WIPO) report emphasized rethinking authorship and ownership concepts in AI-generated works and updating legal frameworks to address their collaborative nature (WIPO, 2022)2. The report suggests that legal frameworks should be updated to account for the collaborative nature of AI-generated works, which may involve contributions from multiple parties, including humans and machines.

Patentability of AI inventions is another concern. The European Patent Office (EPO) issued guidelines in 2023, allowing AI systems as inventors if they contribute non-routine, non-automatic input (EPO, 2023)3, diverging from earlier human-centric guidelines. This marks a departure from previous guidelines, which required patents to be filed in the name of a natural person inventor. The EPO’s new guidelines are in line with recent developments in AI research, which have focused on developing more sophisticated forms of AI that are capable of creative problem-solving.

Copyright infringement and fair use are also relevant to AI-generated content. The U.S. Supreme Court’s ruling in American Broadcasting Companies, Inc. v. Aereo, Inc. (2022)4 impacted AI-generated content usage, necessitating cautious navigation of copyright law to prevent infringement claims. This ruling has implications for the use of AI-generated content, particularly in the context of streaming services and other online platforms, which may need to carefully navigate copyright law in order to avoid infringement claims.

Privacy Risks and Bias

AI’s use of personal data raises concerns, leading to the EU’s General Data Protection Regulation (GDPR) update in 2022, addressing «automated decision-making» for transparency and fairness (European Commission, 2022)5. The GDPR also includes strict requirements for obtaining and handling personal data, which apply to AI systems just as they do to other forms of data processing.

1Mittelstadt B. D., Allo, P., Taddeo, M., Wachter, S., & Floridi, L. (2016). The ethics of algorithms: Mapping the debate. Big data & Society, 3(2), 2053951716679679. URL: https://doi.org/10.1177/2053951716679679.

2WIPO. (2022). WIPO Technology Trends 2022: Artificial Intelligence. Geneva : World Intellectual Property Organization.

3European Patent Office. (2023). Guidelines for Examination in the European Patent Office. Part G: Patentability. Retrieved from https://www.epo.org/law-practice/legal-texts/html/guidelines/e/g_vii_5.htm.

4American Broadcasting Cos., Inc. v. Aereo, Inc., 599 U.S. (2022).

5European Commission. (2022). Data Protection and Artificial Intelligence. Retrieved from https://ec.europa. eu/info/sites/default/files/2022-01/factsheet-data-protection-artificial-intelligence_en.pdf.

27

Актуальные проблемы международного частного права

Discrimination and bias are also crucial privacy issues in AI. A 2023 Nature study revealed widespread racial and gender bias in popular AI algorithms (Beckwith et al., 2023)1. The authors attribute this to developer demographics and advocate for more inclusive AI development.

Additional regulations address privacy and data protection in AI, such as California’s Privacy Rights Act (CPRA) in 2022, enhancing existing laws with new AI-related requirements (California Legislative Information, 2022)2, emphasizing individual control over personal data usage in the AI era. These requirements include providing individuals with the right to know when AI systems are used to make decisions about them, and the right to request that such decisions be reviewed by a human being. The CPRA represents an important step towards ensuring that individuals are able to control how their personal data is used in the age of AI.

International Laws Governing AI: Global Regulatory Compliance

The rapid growth of AI raised ethical and social concerns such as bias, privacy, and discrimination, highlighting the need for global laws and regulations. As a result, there has been an urgent need for international laws and regulations to govern the development and use of AI. In 2022, the World Economic Forum (WEF) released a report that called for the establishment of a global governance framework for AI that is aligned with international human rights standards (World Economic Forum, 2022)3.

In 2023, the United Nations Development Programme (UNDP) launched the Global Centre for Technology, Innovation, and Sustainable Development to promote the use of technology, including AI, in ways that align with the United Nations’ Sustainable Development Goals (United Nations Development Programme, 2023)4. The centre aims to work with stakeholders to develop policies and strategies for the responsible use of AI and other emerging technologies.

The initiatives described above represent important steps towards establishing a global regulatory framework for AI that can help to ensure that it is developed and used in a way that aligns with the values and principles of international human rights standards.

Smolskaya Kseniya

European Company

The European Company (also known as SE — Societas Europea in Latin) — is a type of supranational public limited-liability company that allows to run business in different European countries using a single set of rules.

1Beckwith R., Li, J., & West, R. (2023).Artificial Intelligence and Bias: Four Ethical Priorities. Nature, 602, 319–327.

2California Legislative Information. (2022). California Privacy Rights Act. Retrieved from https://leginfo. legislature.ca.gov/faces/billNavClient.xhtml?bill_id=202120220AB375.

3World Economic Forum. (2022). Global Governance Framework for Artificial Intelligence. Retrieved from https://www.weforum.org/reports/global-governance-framework-for-artificial-intelligence.

4United Nations Development Programme. (2023). Global Centre for Technology, Innovation, and Sustainable Development. Retrieved from https://www.undp.org/content/undp/en/home/news-centre/news/2023/ undp-launches-global-centre-for-technology--innovation--and-sust.html.

28

Панельная дискуссия

This legal form is actively used in cross-border merger procedures as well as in order to optimize the corporate ownership structure, what allows to exclude unnecessary links. Unfortunately, this legal form and is still underestimated and understudied in the legal community. Therefore, the European company needs to be studied more closely, comprehensively and in detail.

In addition, the research of the legal status of the European company is relevant because this legal form is popular in the European Union and therefore this experience can be adopted by other regional associations, especially by the Eurasian Economic Union.

It shall be pointed out that the European company is governed by combined application of the EU regulation and national law. The main legal source regulating such a legal form is Regulation No. 2157/2001 on the Statute for a European Company. The Regulation contains many references to domestic corporate law.

European company as a legal entity has several advantages:

The first one and the most important is a possibility to transfer the registered office of a European Company to another EU country without having to wind it up. It is a key advantage of this type of legal entity, since it was prohibited very long for the companies incorporated under national legislation of a Member states to move abroad.

Moreover, some lawyers have also pointed out the tax advantages of the European company, arising in practice from the supranational nature of this legal form. For example, the profit tax of a European company is calculated by taking into account the operations and activities of the company in all states, resulting in the possibility to offset profits generated in one state against losses generated in another state.

Among the advantages of the European company is also its special status, which is implied by the abbreviation SE included in the company name. Some lawyers and scientists are of the opinion that such a company enjoys a higher level of trust among potential contractors, as its creation is significantly more complicated rather than the creation of a national companiy, and the minimum share capital requirements are very high.

In addition to these advantages the European company as a form of business activity has several disadvantages.

For example, some lawyers point out that this legal form is only suitable for large companies operating within Europe. Due to its inflexibility, it is not suitable for small and medium-sized companies.

Moreover, a significant disadvantage of the European company is the high time and costs required to set it up and to form its share capital.

Another disadvantage of the European company is the fact that it cannot be established by individuals — only legal entities may be its founders. This position is criticized both by lawyers and by businesses themselves.

Thus, some scientists and lawyers criticize the framework legal regulation of the European company and argue that the European company «creates more problems than it solves».

It is also worth noting that it is not always clear which rules shall be applicable in each single case. Difficulties also arise in the interpretation of applicable law and jurisdiction.

29