C60eTmWS6r

Второй вопрос, связанный с проблемой гибели Александра Афанасьевича можно сформулировать так: когда по времени генерал покинул КП дивизии и на своей машине двинулся к южному мосту? Традиционно фигурирует время 10.30, которое зафиксировано благодаря тому, что именно оно стоит на Боевом распоряжении № 3 штадива-14, составленным в четырех экземплярах, якобы, утром 29 июня.

Выше, в Главе VII, уже подробно изложена история с этим очень спорным и противоречивым документом.

Уже отсутствие подписи комдива на одном из важнейших источников по истории всей титовской обороны, может навести на определенные размышления как относительно времени появления этого документа, так и касательно возможной судьбы А.А. Журбы.

Автору данной монографии удалось разыскать в ЦАМО РФ еще один не менее, а может быть и более любопытный документ, чем Боевое распоряжение № 3, который позволяет усомниться в вышеуказанном времени (10.30) отбытия А.А. Журбы с КП дивизии.

В архиве сохранились практически все телеграфные ленты всех сеансов переговоров по ВТС штаба 14-й СД со штабом 14-й А утром 29 июня 1941 г. Так вот, среди них имеется странный документ сеанса связи, без указания даты и времени, но который сшит вместе с сеансом переговоров капитана Лысенко с полковником Хлюпиным, на котором время указано четко – 9.45, причем ленты телеграфных переговоров обоих документов приклеены на одинаковую подложку – оборотную часть кусков какой то карты, что позволяет предположить (но не утверждать!), что эти переговоры происходили примерно в одно время. В этих переговорах и.о. НШ 14-й СД капитан С.П. Дмитриев четко отрапортовал, что комдив оставил его, С.П. Дмитриева командовать дивизией (дословно: «меня оставил за себя»), а сам отбыл руководить контратакой в районе южного моста1. Для контратаки в районе отметки 88.5 А.А. Журба планировал задействовать все имеющиеся в его распоряжении незначительные резервы – 1-ю и 3-ю СР (из 1-го СБ 95-го СП), 1-ю пульроту, минометную роту и, если подоспеет, то батальон из 112-го СП2.

Вышеприведенный документ позволяет сделать два важных вывода. Во-первых, и.о. комдива А.А. Журба назначил не комполка-95 майора С.И. Чернова, и не своего заместителя по политической части полкового

комиссара А.И. Волкова, как традиционно писалось в большинстве работ посвященных проблеме гибели А.А. Журбы. Выбор он сделал в пользу своего начштаба, точнее командира, исполняющего эти обязанности, причем молодого, недостаточно опытного и в невысоком воинском звании, явно не соответствующем этой пусть даже временной должности.

141

Во-вторых, можно предположить, что уже в 9.45 А.А. Журбы на дивизионном КП уже не было. Интересно, что следующий сеанс переговоров штаба 14-й СД со штабом армии состоялся в 10.40, т.е. через час и буквально через 10 минут после канонического времени издания Боевого распоряжения № 3, но в них С.П. Дмитриев не упомянул ни слова, ни о

А.А.Журбе, ни о данном Боевом распоряжении1. Также он обошел эти вопросы и во время переговоров в 11.002.

В-третьих, если допустить, что Боевое распоряжение № 3 было составлено намного позже того времени, которое в нем указано, то

А.А.Журба скорее всего вообще даже не знал о существовании данного документа, так как в момент написания этого Боевого распоряжения, комдив уже давно отсутствовал в штабе. А возможно его и вообще уже не было в живых. Потому-то его подписи нет ни на одном экземпляре этого важнейшего для хода титовских боев документа! Повторимся: создается впечатление, что Боевое распоряжение № 3 было написано не утром 29 июня, а значительно позднее.

В13.00 штаб армии запросил у С.П. Дмитриева, имеет ли он связь с

А.А.Журбой. И.о. начштаба-14 отчитался, что связи с левым флангом у него нет, что он отправлял делегата на машине, но тот пока не вернулся. Также С.П. Дмитриев доложил, что комдив планировал дождаться подхода полка Ф.Ф. Короткова (112-й СП) и атаковать противника соединенными силами3. Любопытно, что и.о. начштаба и комдива ни словом не обмолвился о том, направляет ли он какие-либо резервы к южному мосту на помощь комдиву для реализации запланированного им плана контратаки, о чем говорилось в переговорах со штабом армии еще утром, около 9.454.

В15.20 прошел очередной сеанс переговоров начштадива-14 по ВТС со штабом 14-й А. Во время них С.П. Дмитриев доложил, что послал на левый фланг двух делегатов связи, один вернулся и доложил ему, что «Журба переехал на ту сторону моста»5. Следующий документ переговоров по

ВТС приведен без времени, но он точно относится к промежутку от 15.20 до 17.00. В нем сказано, что «Журба находится у моста 1054 [это южный мост. – Авт.]. Будет лично руководить контратакой»6. В 17.30 Дмитриев сообщил в штаб армии, что А.А. Журба вышел навстречу 112-му СП для постановки задачи по контратаке врага вдоль реки Титовка7.

Таким образом на основе данных, передаваемых С.П. Дмитриевым в штаб 14-й А можно предположить, что комдив, если он не был убит еще утром, практически весь день провел в районе южного моста через Титов-

142

ку, пытаясь навести порядок в отходящих сюда частях 2-го СБ и, возможно, скоординировать действия имевшихся в его распоряжении двух рот 1-го СБ (они получили приказ на выдвижению к южному мосту только в 13.001, сумели ли они выйти в этот район – документы умалчивают) и подходящих частей 112-го СП.

Правда подтвердить или опровергнуть достоверность этой информации невозможно и доподлинно неизвестно, действительно ли делегаты С.П. Дмитриева видели А.А. Журбу у южного моста и на правом берегу Титовки в середине – второй половине дня 29 июня 1941 г. или это была откровенная дезинформация со стороны либо посыльных, либо со стороны и.о. начштадива (и по совместительству и стечению обстоятельств и и.о. комдива) для штаба армии, чтобы успокоить Л.С. Сквирского и В.И. Фролова. В версию, что все это придумал сам С.П. Дмитриев и доложил об этом по ВТС в штаб армии, как-то не хочется верить вообще. Доподлинно известно только то, что никто из личного состава 112-го СП, вышедшего в середине дня к южному мосту, А.А. Журбы там не видел и связи с ним не наладил2.

Если представить, что комдив спешно покинул КП дивизии в районе 9.45 утра, не отдавая Боевого распоряжения № 3, то дальше логично вырисовывается следующая картина. А.А. Журба в сопровождении своего адъютанта, лейтенанта П.И. Абрамова и начальника штаба артиллерии дивизии, капитана Г.К. Крылова двигается к южному мосту. Он точно добрался до позиций 2-го дивизиона 241-го ГАП, так как там он отдал приказ о переправе этого дивизиона и располагавшегося недалеко отсюда 1-го дивизиона 158-го ЛАП на правый берег Титовки. Затем комдив двинулся дальше, к южному мосту, но по дороге машина подвергается налету и получает повреждения – шофер возвращается в штаб и сообщает, что комдив и все кто были с ним – убиты. Допустима также версия, что А.А. Журба мог действительно погибнуть здесь во время налета и все что говорили позже относительно того, что его видели в других местах титовских боев, является выдумками и мифом, своеобразной дивизионной легендой, пересказ которой в разных вариациях стал хорошей традицией для многих ветеранов титовских боев впоследствии. Особенно с 70-х гг. прошлого столетия, когда проснулся интерес к таинственному исчезновению и гибели А.А. Журбы, и эта проблема приобрела актуальность и злободневность.

Важный момент, на который автору хотелось бы обратить внимание, это отсутствие в документах указания времени, когда шофер добрался до штаба 14-й СД и сообщил о гибели А.А. Журбы и других лиц, ехавших в его машине, С.П. Дмитриеву и А.И. Волкову. И добрался ли шофер до штаба дивизии вообще? Г.А. Вещезерский, например, указывает, что шофер

143

вернулся в штаб 95-го СП3. Предположить, что шофер в штаб дивизии не добрался, можно на основании того факта, что в переговорах С.П. Дмитриева со штабом 14-й А по ВТС, в течение всего дня 29 июня ни разу не было заявлено о гибели комдива в результате обстрела его автомобиля и тем более о том, что эту весть в штаб принес шофер А.А. Журбы.

Если допустить, что Боевое распоряжение № 3 было написано вечером 29 июня или утром 30 июня, то можно точно сказать, что ввиду отсутствия связи с районом боевых действий 2-го СБ и левым флангом, это распоряжение удалось довести только до тех частей и соединений, которые находились неподалеку от штаба дивизии у Титовка-Река и с которыми была связь. С подразделениями, стоявшими по правому берегу Титовки за южным мостом и тем более с теми очагами обороны, которые остались на левобережье, связаться, однозначно, не удалось. Приказ на отход к Западной Лице 112-й СП и 158-й ЛАП получили уже через штаб своей 52-й СД, а «люди Журбы» только присоединились к ним, или начали стихийный отход еще до получения этого приказа.

Предположим, что А.А. Журба не был убит при налете на его автомашину, то, следовательно, он с адъютантом пошел пешком к южному мосту. Какой хаос тут царил в это время предположить несложно. Всю середину дня, ориентировочно до 17.00, генерал пытался наладить прочную оборону у южного моста. Возможно, что именно благодаря его действиям были отбиты первые атаки 1-го батальона 137-го ГЕП на южный мост. Не исключено, что комдив-14 переходил по нему и на правый берег Титовки. Об этом же сообщал и С.П. Дмитриев в переговорах по ВТС практически в течение всей второй половины дня 29 июня 1941 г. Также не исключено, что через мост на левый берег проследовали авангарды 112-го СП и попытались зацепиться здесь, захватив небольшой плацдарм, с которого их сбили и заставили откатиться на правый берег.

Нельзя исключить и такой вариант развития событий, что с А.А. Журбой здесь, у южного моста, вполне мог расправиться кто-то из своих бойцов, из числа тех, кто, пребывая в паническом настроении, пытался самовольно уйти через мост на правый берег Титовки. Генерал, допустим, пытался с оружием в руках остановить это паническое бегство, получив, выражаясь буквально, пулю в спину от своих подчиненных. Есть также высокая вероятность того, что комдив мог погибнуть здесь во время артобстрела противника, начавшего стрельбу по южному мосту еще с 13.00, от шального осколка или пули.

Можно также предположить, что захват южного моста немцами в 17.00 застал А.А. Журбу и его адъютанта на правом берегу Титовки, куда они могли направиться, стремясь ускорить встречу с выдвигающимися сюда частями 112-го СП и 158-го ЛАП 52-й СД.

3Вещезерский Г.А. У хладных скал. – М., 1965. – С. 23.

144

Ответить на вопрос, успел ли генерал-майор А.А. Журба перейти на правый берег однозначно невозможно. Никто из полка Ф.Ф. Короткова, вышедших к мосту в середине дня 29 июня его здесь не видел и в штаб полка, а затем в штаб своей дивизии об этом не доложил. И вообще наладить связь с отходящими разрозненными частями 2-го СБ 95-го СП

Ф.Ф.Коротков не смог, о чем позже и доложил в штаб 52-й СД1.

В.Барболин в своей книге «Незабываемый Рыбачий» правда приводит факты, что, якобы, два красноармейца [надо полагать из 95-го СП. – Авт.], вышедшие из окружения в расположение 112-й СП 52-й СД, рассказали, что они видели генерала, который с группой красноармейцев вел бой с немцами около какого-то озера2. Г.А. Вещезерский пишет о шинели комдива, захваченной врагом3. Однако эта информация, проверить достоверность которой возможности не было, в штаб 112-го СП, а затем и в штаб 52-й СД в те дни так и не поступила, так как она не отражена в переговорах по ВТС штаба дивизии со штабом армии. Вопрос о А.А. Журбе задавался штабом армии штабу дивизии фактически ежечасно, но ни в одном ответе штабников 52-й СД такого рода упоминаний о судьбе А.А. Журбы не встречается. Это же касается и штаба 14-й СД. Вообще следует признать, что, строго говоря, ни один из источников информации, которые сообщали о перемещениях комдива после его отъезда из Титовка-Река, не подкреплен документально и теоретически вообще не может рассматриваться как стопроцентно достоверный факт.

Теперь представим следующую картину. Враг к 17.00 выходит к южному мосту и захватывает его. Одновременно с этим было сломлено в 17.20 сопротивление ДОТов высоты 255.4. Если А.А. Журба отошел на правый берег (как это отражено в переговорах по ВТС С.П. Дмитриева и Л.С. Сквирского), то возможно, что его гибель произошла уже в ходе отхода к Зап. Лице, а все ее свидетели пали в боях с врагом при отходе на соединение с основными силами 52-й СД.

Но если допустить, что группа бойцов, в которой находился и А.А. Журба была противником до 17.00 отсечена от южного моста и не смогла отойти на правый берег, ведя бой, где-то в окружении или полуокружении, без связи вообще, если принять во внимание, что А.А. Журба был не в курсе Боевого распоряжения № 3 (если оно вообще к этому времени было написано), то давайте зададим сами себе вполне резонный вопрос: куда, с точки зрения логики, должен был прорываться генерал?

Отход к Западной Лице? В ситуации, когда один полк его дивизии (135-й) стоял на полуостровах, а второй (95-й) имел приказ, что если возникнет угроза окружения, отходить туда же, на полуострова. Какой в этой связи был смысл А.А. Журбе отходить к Западной Лице? Если допустить

1ЦАМО РФ. – Ф. 363. – Оп. 6208. – Д. 18. – Л. 39.

2Барболин В. Незабываемый Рыбачий. – Мурманск, 1980. – С. 69.

3Вещезерский Г.А. У хладных скал. – М., 1965. – С. 23.

145

такие размышления Александра Афанасьевича вечером 29 июня 1941 г., то что ему давал отход к Западной Лице? Он туда отступал с деморализованными остатками 2-го СБ 95-го СП, 35-го ОРБ и потерявшими матчасть артиллеристами 2-й батареи 149-го ОПТАД, 1-дивизиона 158-го ЛАП и 2-го дивизиона 241-го ГАП. Вся техника брошена или разбита, люди дезорганизованы, охвачены паническими настроениями – «немцев очень много», «мы были окружены и еле вырвались из окружения»1. И самое главное – отход комдива к Западной Лице фактически выглядел настоящим дезертирством. А.А. Журба уходил на соединение с 52-й СД с остатками одного батальона, бросив два своих полка и другие дивизионные части на полуостровах (куда по логике, и в соответствии с довоенными планами, должны были отойти и части 95-го СП). К сожалению, фонд ЦАМО РФ, в котором собраны документы управления 14-й А рассекречен не полностью. Секретными являются наверное самые интересные дела – предвоенные планы обороны 14-й А, карты-планы обороны армии, планы действия частей 23-го УР по отражению наступления противника на полуострова Средний и Рыбачий2.

Гриф секретности, наложенный на планы действий 14-й А, к сожалению не позволяет, реконструировать возможные запланированные предвоенные варианты отхода частей 14-й СД с Титовки. В этой связи в литературе укоренилась точка зрения, что вариант отступления у них был заранее запрограммирован только один – к Большой Западной Лице и собственно к реке Западная Лица. Однако, в условиях отсутствия нормальной дороги, связывавшей бы Титовку как с Большой Западной Лицей, так и с рекой Западная Лица, такой вариант отступления в рамках реалий лета 1941 г. представляется нелогичным и отчасти даже абсурдным.

Таким образом, раздумывая о том, куда двигаться из района южного моста, оборона которого в условиях захвата его, как и большей части левобережья Титовки, теряла всякий смысл, Александр Афанасьевич, скорее всего, мог принять только одно решение куда уходить – на полуострова. А вот дальше все очень туманно и невнятно, ибо никаких документальных свидетельств больше нет вообще. А.А. Журба вполне мог быть убит в стычках с немцами, прорываясь к полуостровам, как у Муста-Тунтури, так и в районе дороги на Кутовую. Он мог погибнуть и на том месте, какое указывал П.И. Терентьев. Хотя это и не самый короткий путь на Средний и Рыбачий, но возможно, группа прорывалась, стремясь избежать любых контактов с врагом, петляя между сопок, озер и болот. Тут можно предположить самые различные причины таких действий – возможно в ней было

146

много раненных или банально кончились боеприпасы, и она любыми способами уклонялась от встреч с горными егерями. Тем более что ночью было светло и это было дополнительным демаскирующим фактором.

Следует только признать вполне доказуемым фактом, что выход группы Журбы к Муста-Тунтури, однозначно не мог произойти в 18.00 29 июня 1941 г., как это указывал П.И. Терентьев, т.к. еще в 17.00 (захват южного моста немцами) А.А. Журба, если был жив, находился на Титовке. Возможно, группа генерала вышла к Муста-Тунтури 30 июня или даже 1 июля. Нельзя исключить и предположение о том, что П.И. Терентьев действительно сам видел все, что написано в его истории, легшей в основу версии гибели А.А. Журбы 1976 г., но запутался в числах. Также не следует сбрасывать со счетов и то, что он мог просто пересказать, чьи-то рассказы, услышанные им от сослуживцев, затем погибших в боях, и не имеющих в этой связи возможности опровергнуть или подтвердить эти заявления.

Таким образом, хоть автор данной монографии сам и не склонен разделять версию гибели комдива-14 формата 1976 г., на Муста-Тунтури, он, тем не менее, не стал бы сбрасывать ее со счетов окончательно. Определенная внутренняя логика, как указано выше, в ней присутствует. Гипотетически она вполне возможна и очень многие поступки А.А. Журбы 29 июня 1941 г. в контексте этой реконструкции, выглядят вполне логично и обоснованно. Другое дело что документальный фон этой версии гибели очень щекотлив и личность главного фигуранта этой гипотезы, П.И. Терентьева (не то пограничника, не то бойца 95-го СП, не то красноармейца 135-го СП) и его рассказы мягко говоря не вызывают доверия.

В ходе своих изысканий, автор натолкнулся еще на два любопытных документа, в которых есть косвенное упоминания о возможном планировании пути отхода частей 14-й СД в том случае, если бы им не удалось сдержать натиск врага на Титовке. В Боевом приказе № 1 штаба 14-й А от 29 июня 1941 г. четко написано, что противник оттеснил ослабевшие части 95-го СП на восточный берег р. Западная Лица [скорее всего в штабе ошиблись, имелась в виду Титовка. – Авт.], т.к. стал на пути отхода южнее Кутовая1. Следовательно, изначально планировалось 95-й СП в случае поражения, отводить на полуостров Средний, а не к реке Западная Лица.

Не менее любопытен пассаж плененного немцами адъютанта комди- ва-14 лейтенанта П.И. Абрамова, который, отвечая на допросе на вопросы немцев, заявил, что «95-й стрелковый полк 14-й стрелковой дивизии, 2 гаубичных дивизиона из состава дивизии, пытаясь отойти к Лице, были окружены и пытались пробиться на запад»2.

147

Не исключено что фраза «пытались пробиться на запад» как раз таки означает упоминание о том, что первоначально части 14-й СД планировали прорываться на полуострова, а не отходить к реке Западная Лица.

Однако не менее логично выгладит и версия Д.В. Дулича о том, что

А.А.Журба погиб у южного моста. В пользу нее говорят такие факты, отмеченные самим Дмитрием Владимировичем, как противоречивость свидетельств П.И. Терентьева, отсутствие других свидетелей гибели А.А. Журбы в рамках канонической версии 1976 г., некая фальшивая картинность гибели генерала (гранаты противника, браво швыряемые им обратно, короткие очереди из пистолета-пулемета ППД, прижимающие гитлеровцев к земле и т.п.), отсутствие упоминаний об ордене комдива-14. Главное же противоречие версии 1976 г. – нестыковка по времени. Д.В. Дулич вполне обоснованно задает вопрос, повторяя гипотезу М.Г. Орешеты: как генерал-майор

А.А.Журба смог так быстро в течение одного дня 29 июня, а точнее даже нескольких часов, переместиться из приграничного района, мимо своего штаба, в место описываемого боя?1

Версии Д.В. Дулича, а также аналогичные ей предположения Н.М. Абрамова и М.Г. Орешеты представляются прекрасно обоснованными с точки зрения логики, но, увы, они не имеют практически никакого документального подтверждения. Они опираются на косвенные факты, касающиеся места гибели комдива-14, приводимые в мемуаристике или личные воспоминания непосредственных участников титовской эпопеи.

Всвете данных ЦАМО РФ, прежде всего переговоров по ВТС штаба 14-й СД со штабом 14-й А 29–30 июня 1941 г. вырисовывается и третья версия места гибели Александра Афанасьевича, являющаяся логическим продолжением версии Д.В. Дулича. Суть ее заключается в том, что командир 14-й СД погиб не у полуострова Средний, и не у южного моста через Титовку, а пал уже где-то на правом берегу Титовки, на пути к Западной Лице, недалеко от места пленения его адъютанта.

Две последние версии все-таки оставляют слабую надежду, что возможно поисковиками когда-нибудь его захоронение все же будет обнаружено и по каким-либо характерным признакам (элементы генеральской формы, награды, личные вещи) идентифицировано.

Логичен вопрос: какое продолжение в будущем может получить история с исчезновением и гибелью «старого воина», как он сам себя назы-

вал в письмам к близким2, А.А. Журбы? В принципе ответ на очень многие вопросы смогла бы дать эксгумация останков генерала, захороненных в 1976 г. и проведение генетической экспертизы с привлечением к этому мероприятию родственников комдива-14. Однако эта затея крайне затратная

148

и к тому же весьма щекотлива этическая сторона данной акции. Плюс вряд ли она вызовет позитивную реакцию здравствующих родственников Александра Афанасьевича. Да и если верить статье Н.М. Абрамова, то среди останков, захороненных в 1976 г. вряд ли был материал, пригодный для экспертизы ДНК. Если в захоронении из частей тела комдива-14 действительно был только осколок черепа, то степень его сохранности и пригодности для такого рода экспертизы по прошествии тридцати семи лет после захоронения не может не вызывать сомнений. Если допустить версию гибели А.А. Журбы на титовском правобережье, от южного моста до озера Долгое, то поиски его захоронения еще более усложняются. Как написал М.Г. Орешета, весь этот район был тщательно исследован поисковиками в 70–80-е гг. прошлого столетия, однако среди найденных останков не было обнаружено ничего (награды, документы, знаки различия, личные вещи), что позволило бы доказать их принадлежность Александру Афанасьевичу Журбе1.

Бросая ретроспективный взгляд на всю эту трагическую историю, автор монографии склонен считать, что ее финал пока остается разомкнутым. Достоверного фактического материала очень мало, авторы пытаются, по-своему интерпретируя скудные источники, загнать их в прокрустово ложе собственной логики. В официально так никем документально и не опровергнутой версии 1976 г. напущено очень много тумана, что делает ее крайне спорной и нелогичной, но остальные версии, напротив, будучи логичными, не имеют под собой солидного документального фундамента.

Неоспоримый факт касательно судьбы А.А. Журбы есть только один – генерал погиб. Причем сейчас уже неважно, пал ли он от случайного осколка авиабомбы разбившей его машину у южного моста, оборвала ли его жизнь шальная пуля при отступлении, между Титовкой и Западной Лицей, либо он действительно погиб в бою с врагом у высоты 262.0 на Му- ста-Тунтури. В любом из этих вариантов гибели Александр Афанасьевич Журба принял смерть в сражении, осуществляя руководство частями своей дивизии.

Увы, истории было не суждено обогатить его биографию военными победами, но его имя навсегда будет вписано в историю начального периода Великой Отечественной войны в Заполярье, как имя комдива, первым бесстрашно встретившего врага у границ нашей Родины и попытавшегося сделать все, что было в его силах для отражения натиска неприятеля.

1Орешета М.Г. Титовский рубеж. – Мурманск, 2010. – С. 156.

149

ГЛАВА XI. О ПОТЕРЯХ ЧАСТЕЙ 14-Й И 52-Й СД В ТИТОВСКИХ БОЯХ

Не менее сложной, чем проблема гибели генерал-майора А.А. Журбы представляется и проблема оценки потерь, понесенных 14-й СД в титовских боях.

Штаб 14-й СД уже вскоре после окончания титовских боев подготовил список командиров, политработников и административно-хозяйствен- ного состава погибших и пропавших без вести во время боев на Титовке. Этот список в архиве сохранился. Точнее их даже несколько. В них фигурирует также ряд командиров, которых объявили пропавшими без вести, но которые затем сумели выйти из окружения и перейти линию фронта в полосе обороны 52-й СД. Автором монографии на основе этих архивных материалов составлен список комсостава, политсостава и АХС 14-й СД погибшего и объявленного пропавшим без вести в боях на Титовке 29–30 июня 1941 г. Он приведен в Приложении 41.

Оценивая этот скорбный матиролог погибших и пропавших без вести, следует подчеркнуть, что в титовских боях пропал без вести только четыре представителя высшего и старшего комсостава дивизии. Исходя из системы персональных воинских званий, введенной в РККА в 1935 г. и дополненной в 1938–1940 гг., к высшему комсоставу относятся генералы, а к старшему – воинские звания от капитана и выше2.

Так вот, среди этих четырех погибших и пропавших без вести был один представитель высшего комсостава – комдив-14 генерал-майор А.А. Журба, о судьбе которого много уже говорилось выше. Как это ни странно, но это был не только единственный погибший генерал (правда кроме него в титовских боях не принял участия больше ни один представитель высшего комсостава), но и единственный павший представитель старшего строевого комсостава.

Исключая комдива, в Титовской операции не погиб никто из руководящего состава дивизии – ни и.о. комдива, полковой комиссар А.И. Волков, выводивший с Титовки т.н. Группу Волкова, ни командир 95-го СП майор С.И. Чернов, руководивший уходящей с Титовки Группой Чернова. Уцелел и и.о. начштаба 14-й СД капитан С.П. Дмитриев. В Титовских боях не погибло и не пропало без вести ни одного командира батальона 95-го СП.

Трое павших представителей старшего комсостава имели звание капитан или соответствующее ему звание военюрист 3-го ранга. Это один представитель штаба 95-го СП, один артиллерист из дивизионных структур и один представитель АХС, которые не относились к числу строевого командного или политического состава.

1ЦАМО РФ. – Ф. 1280. – Оп. 2. – Д. 2. – Л. 1–70; Д. 1. – Л. 17, 53.

150