C60eTmWS6r

Из двух погибших командиров, имевших воинское звание капитан, одним был Александр Иванович Еськов, занимавший должность ПНШ 95-го СП. По официальным данным, сохранившимся в ЦАМО РФ и опубликованных в ОБД «Мемориал», капитан А.И. Еськов был убит 1 июля 1941 г. в районе Ура-Губа (по ОБД «Мемориал» – убит 01.07.1941 г. при отходе части в м. Ура-Губа). По данным Г. Рюфа, тело А.И. Еськова было обнаружено врагом 29 июня 1941 г.1

Вторым из павших капитанов был Глеб Корнилович Крылов, который занимал должность НШ артиллерии 14-й СД. Он отправился из штаба дивизии в Титовка-Река утром 29 июня 1941 г. к южному мосту вместе с комдивом, генерал-майором А.А. Журбой. Как и командир дивизии, он пропал без вести. В качестве официальной даты указывается 30 июня 1941 г.2

Помимо двух капитанов, титовские бои трагически закончились для председателя ВТ 14-й СД, военюриста 3-го ранга Николая Васильевича Васильева. Как и Г.К. Крылов, он в документах ЦАМО РФ и по ОБД «Мемориал» числится пропавшим без вести 30 июня 1941 г.3 Причем нельзя исключить и тот факт, что, возможно, военюрист 3-го ранга Н.В. Васильев покинул Титовка-Река вместе с А.А. Журбой и Г.К. Крыловым в машине комдива утром 29 июня и вместе с ними же и пропал без вести.

Хотя командующий СФ А.Г. Головко и писал в своих мемуарах, что в ходе титовских боев «…уцелели преимущественно хозяйственники и врачи, а строевые офицеры погибли»4, на самом деле из числа строевых командиров старшего звена, за исключением штабника А.И. Еськова, не погиб и не пропал без вести вообще никто.

Несмотря на то, что безвозвратные потери старшего комсостава были относительно невелики, что само по себе уже является поводом для ряда размышлений, касательно, прежде всего степени участия старшего комсостава 14-й СД непосредственно в боевых действиях на передовой, ряд командиров, отошедших с Титовки, испытывал серьезный психологический надлом. Г.В, Вещезерский в своих мемуарах отмечал глубокую прострацию и угнетенное состояние духа у командира 95-го СП майора С.И. Чернова5. Один комбат 95-го СП – командир понесшего наибольшие потери в титовских боях 2-го СБ, (Н.Д. Сидорычев) вследствие психического исто-

5Вещезерский Г.А. У хладных скал. – М., 1965. – С. 51–52.

151

щения получил нервный срыв и был эвакуирован в тыл. Другой, командир 3-го СБ, впоследствии покончил жизнь самоубийством (И.А. Станкевич)1.

Интересно, что никто из комсостава и политсостава, руководившего подразделениями 14-й СД в сражении на Титовке, не сумел выдвинуться в последующем по карьерной лестнице, хотя, казалось бы, война открывала перед ними неплохие перспективы в этом отношении. Связано ли было это

стем, что титовская неудача темным пятном легла на их биографию, или с тем, что это были безынициативные и неспособные к руководству войсками (не имеющие лидерских задатков и военных талантов) командиры и политработники – история, увы, до нас не донесла.

Если погибший и пропавший без вести высший и старший комсостав 14-й СД ничем особенным себя в титовских боях не проявил, не донеся до нас эпизодов своей героической гибели, то нельзя не отметить, что средний комсостав (старшие лейтенанты, лейтенанты, младшие лейтенанты) дрался отчаянно храбро, не прячась за спины своих солдат.

Втитовских боях пало два ротных командира 2-го СБ из трех, которые приняли главный удар 137-го ГЕП – командир 4-й СР лейтенант М.М. Кузнецов (числится пропавшим без вести 29 июня 1941 г., но можно

свысокой степенью уверенности предполагать, что он погиб в самом начал сражения на Титовке) и командир 5-й СР младший лейтенант П.Ф. Титов2. Полегло 15 командиров взводов3 – это практически треть комвзводов всего 95-го СП!

Весьма сложным представляется оценка потерь сержантского (младшего комсостава) и рядового состава 14-й СД, погибшего и пропавшего без вести на Титовке. К сожалению нормального учета потерь, в условиях той неразберихи, которая царила на титовском рубеже в первые дни боев и при отступлении к Западной Лице, не велось. Да и вообще с учетом потерь у КА возникали проблемы в течение всей ВОВ, сделав в этой связи вопрос относительно людских потерь одним из самых злободневных в истории этой войны. Увы, но и ни в архивных документах, ни тем более в мемуаристке и научно-популярной литературе фактически отсутствуют четкие цифры потерь рядового и сержантского состава 14-й СД в первые дни боев

сврагом. Эта тема еще ждет своего исследователя, которому, кропотливо работая с данными ОБД «Мемориал» и доступными материалами ЦАМО РФ придется по крупицам собирать информацию статистического характера о погибших бойцах титовского рубежа лета 1941 г.

Доктор исторических наук, профессор А.А. Киселев в своей публикации, посвященной судьбе генерал-майора А.А. Журбы указывает цифру

152

потерь частей и соединений 14-й А в 480 чел. погибших на границе1. Эта же цифра фигурирует и в книге А.И. Бескоровайного, который, цитируя Н.И. Мара, указывает, что из политотдела дивизии было отправлено политдонесение [скорее всего в политотдел 14-й А. – Авт.] в котором говорилось: «Наши потери составляют, по предварительным данным, 480 человек. Среди них генерал-майор Журба, майор Крылов, лейтенант Абрамов»2. Фактически эта цифра долгое время являлась официальной в указании потерь, понесенных 14-й СД на титовском рубеже.

В ЖБД 14-й СД приведены людские потери дивизии в боях 29 июня – 4 июля 1941 г. Убитыми указано: среднего комсостава – 8 чел. (без указания фамилий погибших), младшего комсостава – 7 чел., рядового комсостава – 65 чел. Пропало без вести: среднего комсостава – 23 чел., младшего комсостава – 33 чел., рядового – 1 000 чел.3

В «Историческом формуляре 14-й (101-й Гв.) СД» указано, что в период боев на Титовке и отступления на рубеж Большой Западной Лицы, противнику нанесены потери убитыми и раненными до 1 550 чел. Наши потери: убито – 920 чел., ранено – 4354. Если относительно подсчета своих потерь этому документу и можно поверить, но на основании каких фактов в нем был сделан вывод о численных потерях противника, остается совершенно неясно.

Непонятно также, каким образом штаб дивизии вывел эти цифры потерь, какими критериями руководствовался, но, глядя на численность рядового состава 14-й СД, попавшего без вести закрадываются сомнения, что эти цифры не были умозрительными и не носили приблизительного характера. Скорее всего, с отходом полка с передовых позиций, приблизительно со 2 июля 1941 г., начинается учет налицо личного состава, в ходе которого и были выведены эти цифры. Их уклончивость в контексте потерь рядового состава убитыми и пропавшими без вести (920–1 000 чел.) во многом была связана с тем, что значительное количество л/состава, особенно из числа резервистов, прибывших в Титовка-Река для пополнения 14-й СД, просто-напросто вообще никак не учитывалось при поспешном распределении по частям дивизии.

«Материал об обороне Титовки за время боев с 22.06 по 30.06.1941 г.»

донес до нас вполне четкие цифры потерь, как личного состава, так и матчасти 95-го СП. Все эти данные подробно приведены в Приложении 5. Согласно им, полк потерял убитыми и пропавшими без вести 20 чел. среднего комсостава, 47 чел. младшего комсостава и 252 чел. рядовых красноармей-

2Бескоровайный А.И. И в сердце каждом отзовется. – М., 1990. – С. 60–61.

153

цев. Всего – 319 чел.1 Эта цифра потерь полка выглядит довольно реалистично, хотя и представляется несколько заниженной.

В целом, анализируя потери 95-го СП в титовских боях, конечно же, надо признать, что наибольшие потери понесли только те части, которые в течение 29–30 июня вступали в прямой огневой контакт с пехотой противника (потери от ударов авиации и артиллерии в 95-м СП были относительно невелики, они скорее уничтожали матчасть, конский состав и являлись дополнительным деморализующим фактором). А вот основная масса артиллеристов, павших на Титовке (их число, к сожалению неизвестно), видимо, как раз таки погибли преимущественно от воздействия артиллерии и авиации на занимаемые ими ОП. Из числа подразделений 95-го СП наибольшие потери понесли части 2-го СБ, находившегося в самом центре титовской линии обороны и получившие наиболее чувствительный удар со стороны противника. Поэтому, думается львиная доля потерь, приведенных 95-м СП и указанных в «Материале об обороне Титовки за время боев с 22.06 по 30.06.1941 г.» относится именно к 4-й, 5-й и, частично, 6-й СР 2-го СБ 95-го СП. Потери же 3-го СБ и двух рот 1-го СБ, как представляет-

ся, были и 29-го и 30-го числа относительно невелики – большая часть бойцов этих соединений с личным оружием сумела отступить с Титовки к Западной Лице. Это же относится и к артиллеристам, и к бойцам 35-го ОРБ, и к тыловикам 14-й СД.

На обороте Боевого приказа № 3 штадива-14, написанном 9 июля 1941 г. и посвященном вопросам организации переправы л/состава и оставшейся техники Управления 14-й СД, 241-го ГАП, 35-го ОРБ, 112-го ОБС, 182-го ОЗАД, 149-го ОПТАД, 75-го МСБ, отдельной химроты, 46-го ПАХ и 122-й ДАРМ с мыса Мишуков на противоположный берег Кольского залива, сохранились рукописные записи, точнее заметки, в которых видимо, указывался штатный состав частей 14-й СД (кстати, не всех из числа переправляющихся) на это время переправы:

Управл. – [запись отсутствует] 241-й ГАП – 897 + 62 (возможно это раненные? – авт.) [чел.], конско-

го состава – 19, автомашин – 3, горючего – 6 тонн, артвооружения – 5 тонн.

ОБС – 258 [чел.], машин – 0, лошадей – 4. ОРБ – 245 [чел.], автомашин – 2.

ПАХ – 81 [чел.].

МСБ – 200 [чел.], автомашин – 8.

[неразборчиво, похоже на слово «саперы» или «обозы»] – 42 [чел.], лошадей – 15.

ОЗАД – 230 [чел.], машин – 1, лошадей – 6. [неразборчиво] – 40 [чел.].

1ЦАМО РФ. – Ф. 1280. – Оп. 1. – Д. 9. – Л. 17.

154

химзащ. – 55 [чел.]1.

К сожалению, в данных заметках не отражены цифры численности других подразделений 14-й СД после титовских боев и количество оставшейся у них боевой техники. Однако, оценивая вышеуказанные цифры, сравнивая их с официально утвержденными штатами вышеперечисленных частей, нельзя не заметить, что людские потери в этих соединения 14-й СД были относительно невелики.

Сравнивая и сопоставляя все приведенные выше цифры, можно предположить, что в боях на титовском рубеже и при отходе к Западной Лице, наибольшие людские потери понес 95-й СП, потерявший до трети своего состава убитыми и пленными (многие из которых были автоматически занесены в категорию пропавших без вести). Потери в личном составе остальных соединений 14-й СД, участвовавших в титовских боях были сравнительно небольшими. После пополнения матчастью в тылу, все они достаточно быстро смогли восстановить свою боеспособность.

Потери, понесенные противником в ходе боев на Титовке, никогда не попадали в сферу пристального внимания отечественных историков и все еще ждут своего исследователя. Безусловно, что указанная в «Историческом формуляре 14-й (101-й Гв.) СД» цифра потерь противника убитыми и раненными до 1550 чел. скорее всего значительно меньше2. В титовских боях враг не понес больших потерь, все его подразделения сумели полностью сохранить боеспособность и продолжить свое наступление к Западной Лице. В книге Г. Рюфа «Горные стрелки перед Мурманском» указано, что в первый день боев, 29 июня, 2-я рота 137-го ГЕП потеряла только убитыми 18 чел.3 Незначительными были и потери в технике, чего, увы, нельзя сказать об утрате матчасти 14-й СД. Если безвозвратные потери в личном составе у дивизии А.А. Журбы были относительно небольшими, то материальная часть практически всех соединений была утрачена полностью. Дивизия также лишилась практически всего тяжелого вооружения – личный состав вышел к Западной Лице только с индивидуальным оружием (винтовки, карабины, ручные пулеметы) и практически без боеприпасов4.

Данные по потерям артиллерии 14-й СД в Титовских боях в ЦАМО РФ сохранились практически полностью. И они весьма неутешительны. Так, например, 152-мм тяжелых полевых гаубиц обр. 1909/30 гг. с передками и панорамами имелось 12 шт., уничтожены самими были все 12 гаубиц. 122-мм легких полевых гаубиц обр. 1910/30 гг. с передками и панорамой – также 12 шт., 11 уничтожено самими и 1 утрачена от артиллерийского огня противника. 76-мм полковых пушек образца 1927 г. с передками

1ЦАМО РФ. – Ф. 1280. – Оп. 1. – Д. 3. – Л. 27об.

2ЦАМО РФ. – Ф. 1280. – Оп. 1 – Д. 1. – Л. 36.

4ЦАМО РФ. – Ф. 363. – Оп. 6208. – Д. 18. – Л. 41, 44.

155

и панорамами – уничтожено огнем противника 4 шт., уничтожено авиацией – 6 шт. 45-мм ПТО с передками – 12 уничтожено авиацией и 18 уничтожено самими. 4 76-мм зенитные пушки обр. 1931 г. с приборами – уничтожены самими. В числе орудий, уничтоженных самими, также фигурируют 9 45-мм пушек, которые были установлены на бронеавтомобилях БА-101.

Трактора 241-го ГАП ЧТЗ-60 в количестве 5 ед. были сожжены в титовском гарнизоне по приказанию полкового комиссара А.И. Волкова изза невозможности вывода2. 12 тракторов СТЗ-3 были брошены на дороге Титовка-Мурманск из-за отсутствия горючего3.

Выше отмечалось, что техника 182-го ОЗАД уничтожалась в месте дислокации дивизиона – т.н. городке 182-го ОЗАД на правом берегу Титовки, напротив поселка Титовка-Река. Как указывалось ранее, эта часть своим огнем пыталась прикрывать отход покидавших Титовка-Река частей 14-й СД. После ухода всех частей дивизии, матчасть дивизиона была частично взорвана, частично выведена из строя путем снятия затворов и оптических приборов. Одна батарея в количестве 4 орудий была утоплена в заливе (Титовской губе)4. Интересно заметить, что в числе потерь артиллерии 182-го ОЗАД, уничтоженных самими, фигурируют 4 76-мм зенитные пушки обр.1931г. с приборами5. Однако четыре орудия вряд ли составляли весь дивизион, это скорее численность одной батареи, судьба остальных зенитных пушек неясна, но до Западной Лицы их доставить, точно не удалось.

Практически весь автотранспорт 14-й СД был либо сожжен при отступлении, либо брошен в неповрежденном состоянии. Подробные данные можно увидеть в Приложении 7, где указана судьба автомашин, мотоциклов, тракторов и спецмашин всех соединений 14-й СД. Это же касается и автобронетехники 35-го ОРБ – судьба всех легких танков Т-37/Т-38 и бронемашин БА-10 подробно освещена в таблице Приложения 6.

Таким образом, бросая ретроспективный взгляд на потери 14-й СД, сравнивая и сопоставляя все приведенные выше цифры, можно с уверенностью заявить, что в боях на титовском рубеже и при отходе к Западной Лице, наибольшие людские потери из частей дивизии понес 95-й СП, утративший до трети своего состава убитыми и пленными (многие из которых были автоматически занесены в категорию пропавших без вести). Потери в личном составе остальных соединений 14-й и 52-й СД, участвовавших в титовских боях, были относительно небольшими. После пополнения матчастью в тылу, все они достаточно быстро смогли восстановить свою боеспособность.

156

Просто огромными были потери материальной части дивизии, восполнить которые быстро было довольно-таки сложно. Фактически соединение утратило все свои тыловые запасы, всю артиллерию, минометы, автотранспорт, мотоциклы, а также большую часть повозок и лошадей. Особенно обидно это в силу того, что все имущество 14-й СД, вся ее техника, была уничтожена не в бою с противником, а самими бойцами дивизии, дабы она не попала в руки врагу.

ГЛАВА XII. ОЦЕНКА БОЕВОГО ПОТЕНЦИАЛА ВРАГА И ПРИЧИН ПОРАЖЕНИЯ КРАСНОЙ АРМИИ В ТИТОВСКОЙ ОПЕРАЦИИ ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННИКОВ

Сражение на Титовке стало для соединений Красной Армии в Заполярье первым серьезным опытом боевых действий со специально подготовленным к ведению боев в условиях горнопересеченной местности высокопрофессиональным противником. И опыт Титовки во многом был важен именно тем, что он позволил советским командирам наглядно убедиться, насколько грозный и сильный враг им противостоит, а также понять как причины своего поражения, так и определить слабые места у противника, кульминационные бои с которым были еще впереди.

Дезорганизация и паника первых дней боев быстро улетучились и после того как титовские бои уже отгремели, штаб и 14-й СД и 14-й А по результату титовских боев собрали солидный массив материалов и наблюдений, на основании которого подготовили осмысленный анализ тактики немцев, который впоследствии оказал серьезную помощь в ведении боев с противником уже на рубеже Западной Лицы. Кроме того, предпринимались попытки проанализировать и причины своих первых боевых неудач.

Таким образом, приобретенный потом и кровью первый боевой опыт, окупился достаточно быстро, полностью подтвердив русскую поговорку про одного битого и двух небитых. Анализ причин собственных неудач и оценка боевых качества противника получили достаточно подробное освещение во всех ключевых документах, описывавших титовскую эпопею и созданных еще в начальный период Великой Отечественной войны. Таковыми документами являлись ЖБД 14-й СД, в котором раздел, посвященный тактике действий противника, был написан уже 24 августа 1941 г.1 А также в описании Титовской операции, составленном штабом 14-й СД, для начальника оперативного отдела штаба опергруппы Мурманского направления 31 октября 1941 г.2, в «Материале об обороне Титовки за время боев с 22.06 по 30.06.1941 г.», датированным 12 июня 1942

157

г.1 и в специальном обобщающем документе штаба 14-й А, который характеризовал тактику действий немцев в боях 22 июня – 7 июля 1941 г.2

Какие же выводы относительно тактических приемов врага, способствовавших его победе, были сделаны на страницах этих документов?

Алгоритм действий противника осуществлялся по достаточно простой и отлаженной схеме – вначале удар наносила авиация (в случае с титовскими боями это были авианалеты на позиции 14-й СД 28 и, возможно, 27 июля 1941 г.), а уже затем во взаимодействии с артиллерией, минометами и авиацией начинала наступать пехота3. Ее тактика с первых же часов наступления сводилась к стремительному и безостановочному движению вперед под постоянным беспрерывным прикрытием огня артиллерийских орудий, минометов и пулеметов4. В период смены артиллерией ОП, подтягивания минометов и перерыва в действиях авиации, горные егеря закреплялись на достигнутом рубеже и движение вперед прекращали. В обороне старались закрепиться на высотах, занимая позиции вкруговую. Засад и мелких групп в обороне не применяли. «Зачастую пехота наступает в пьяном виде»5.

Наталкиваясь на упорное сопротивление обороняющихся, немцы никогда не били в лоб – как правило, их тактика заключалась в том, чтобы встречным боем «прощупывать» советскую оборону для локализации слабых мест в цепи или стыков между подразделениями6. В случае с Титовкой это имело место 28 июня 1941 г. на левом фланге и было ошибочно расценено советским командованием, как начало полномасштабного наступления. Затем быстро проводилась концентрация всех видов огня на эти слабые места, оперативное эшелонирование – группирование вглубь по узкому участку форсирования обороны противника7. Как следствие – быстрый последующий прорыв под огневым прикрытием, этих слабых участков на максимально возможную глубину. При этом осуществлялся широкий обход флангов обороняющейся группировки небольшими группами автоматчиков, которые, выходя в тыл обороняющихся, растягивали цепь, вели активный, но преимущественно нерезультативный огонь, создавая этим шумовым эффектом у продолжавших оборону по фронту советских бойцов иллюзию полного окружения, что являлось весьма действенным деморализующим фактором8.

Излюбленной манерой движения у противника было продвижение не по лощинам (межгорному дефиле), а по скатам сопок. Делалось это для

158

успешного отражения контратак обороняющихся1. Принципиального внимания маскировке не уделялось – чаще всего наступление шло в полный рост, цепью2.

Характерный прием немцев, который также не остался без внимания советской стороны это размещение позиций пулеметов («мелких групп автоматчиков») и 50-мм ротных минометов на флангах наступающих подразделений для ведения перекрестного огня перед продвигающимся вперед взводом или ротой, активное использование фланкирующего огня и максимально частая смена ОП, чтобы пулеметчики и минометчики РККА не смогли быстро засечь и подавить эти огневые точки3.

Советские документы отметили и то факт, что враг не принимал штыкового боя – любые попытки атаковать немцев штыковым порывом, как пишется в документах, приводили к тому, что те «трусливые… в панике бегут назад, оставляя на своем пути все»4. Этот вывод, мягко говоря, спорен – отказ немцев от штыкового боя был связан, конечно же, не с трусостью горных егерей, а с тем, что этот тактический прием в вермахте вообще давным-давно перестал отрабатываться, и в целом был редким явлением для немцев в годы Великой Отечественной войны. Огневое воздействие на противника даже в ближнем бою считалось, и, кстати, вполне оправданно, гораздо более эффективным, нежели чреватые большими потерями штыковые атаки и рукопашные схватки, которые активно практиковались (и зачастую даже поощрялись) в Красной Армии. Правда, во многих случаях для красноармейцев штыковая атака становилась последним жестом отчаяния и демонстрацией презрения к смерти. В нее поднимались, когда все боеприпасы были уже расстреляны и штык вкупе с рукопашной схваткой, оставался последней попыткой уничтожения противника.

Сталкиваясь с узлами сопротивления советской стороны (типа титовских ДОТов утром 29 июня 1941 г.), немцы, прежде всего, старались найти пути их безопасного обхода, никогда не осуществляли фронтального штурма, чреватого большими потерями. Узел обороны блокировался с разных сторон, а затем к нему подбирались и уничтожали обороняющихся либо специально обученные саперные подразделения (с помощью взрывчатки, гранат или огнеметов), либо подтягивалась тяжелая артиллерия и огнем прямой наводкой подавляла сопротивление красноармейцев5.

Основным ударным средством врага была авиация – она заменяла артиллерию. Артиллерийский огонь немцев на наших бойцов особого впечатления в сравнении с авиацией не произвел. Отмечено, что очень эффек-

159

тивным был огонь минометов – «дает больше эффекта, нежели все их другие виды огня»1.

Не осталось без внимания советской стороны и качество немецкой связи. Так, подчеркивалось, что немецкий телефонный кабель был легче и тоньше нашего, соответственно катушки связистов отличались меньшей массой. Рации были похожи на советские, но превосходили их по мощности и имели удобные жесткие металлические каркасы2.

Неприятным сюрпризом для советского командования стало отлаженное врагом до автоматизма взаимодействие пехоты с авиацией, артиллерией и минометами3. Как отмечено в документах, у немцев «все подчинено пехоте». Умелое взаимодействие с авиацией во многом объяснялось хорошо поставленной службой сигнализации – управление артиллерийским огнем и целеуказание велось путем запуска сигнальных ракет разных цветов4. Управление мелкими подразделениями и огнем минометов также осуществляется ракетами. Для опознавания своих частей самолетами, немцы пользовались небольшими складными полотнищами, которые были у каждого командира отделения. Это полотнище с одной стороны было белого цвета, а с другой – красного. Касательно способов разведки, осуществляемых горными егерями, был зафиксирован следующий тактический прием: фактический отказ от ведения наземной разведки и возложение этих функций исключительно на авиацию. Отмечено также прекрасно поставленное наблюдение, особенно воздушное, с применением специальных самолетов-разведчиков5.

Наконец, советские аналитики отмечали и такой также противоречивый факт, как крайне низкую приспособленность «отважного войска Гитлера», «уроженцев Тироля, привыкших к теплым климатическим условиям» к суровому климату Заполярья, а также «боязнь» ведения ими боевых действий ночью и в густой лесистой местности6.

Оценивая причины поражения частей 14-й СД в титовских боях, делая выводы относительно этой неудачи, практически все советские штабники, из числа тех, кто писал о них в вышеприведенных материалах 1941–1942 гг., вполне обоснованно главной причиной ставили своевременное отсутствие в воздухе советской авиации. Господство люфтваффе в воздухе над Титовкой утром 29 июня 1941 г. вкупе с очень слабой наземной ПВО, представленной только 182-м ОЗАД 14-й СД, и являлось, по мнению современников, ключевым фактором советского поражения7. Надо заме-

7ЦАМО РФ. – Ф. 1280. – Оп. 1. – Д. 10. – Л. 16; Ф. 363. – Оп. 6208. – Д. 80. –

Л.2.

160