C60eTmWS6r

ких часов, свели в два импровизированных батальона (по другим данным – в пять рот), выдали оружие, обмундировали и сходу бросили в бой1. Думается даже далекий от знания военной науки исследователь, прекрасно поймет, насколько низок был потенциал такой импровизированной воинской части. Национальную принадлежность личного состава полка позволяет определить попавший в немецкий плен адъютант генерал-майора А.А. Журбы, лейтенант П.И. Абрамов, который при допросе немцами 1941 г., отвечая на этот вопрос, отметил, что 95-й СП «укомплектован преимущественно казахами […], плохо обученными и имеющими низкие боевые качества. Русских, уроженцев Мурманска – не более 10%»2.

Учитывая, что практически все советские исследователи, оценивающие численность вражеской группировки, сконцентрированной на мурманском направлении, оперируют цифрами 24 400 чел. (две ГД по 12 200 чел. каждая3), либо 27 000 чел.4, а у иностранных авторов заявлены цифры 27 500 чел.5, то получается, что в целом, по общей численности, противник на титовском направлении имел приблизительно трехкратное численное превосходство. Советские и российские авторы, оперируя сравнительными пропорциями советской и немецкой приграничных группировок, как правило, старательно занижали численность войск 14-й А на Титовке, завышая при этом численность войск противника. Они писали либо о «почти пятикратном» превосходстве врага в силах6, либо о четырехкратном перевесе7.

Однако здесь не все так просто. Дело в том, что непосредственно в титовских боях участвовала далеко не вся вражеская группировка. М.Г. Орешета справедливо подчеркивал, что для наступления на позиции у Титовки противник задействовал только три ГЕП с частями усиления, что с учетом численности каждого ГЕП по штату военного времени в 3 600 чел., дает цифру 11 600–12 000 чел.8 Таким образом, если оперировать этой цифрой, даже с учетом, что численность немецкой группировки

41

и была несколько больше, то у противника не получается даже двукратного превосходства в численности личного состава над титовской группировкой! Однако М.Г. Орешета, указывая численность немецкой группировки, выделенной для участия в наступлении, не упоминает, что и у 14-й СД вдоль границы были расположены далеко не все соединения, а фактически только два СБ, причем вряд ли укомплектованные полностью по штатам военного времени (по 778 чел.) и разведбат (273 чел.), плюс сюда можно причислить ряд дивизионных артиллерийских частей, также расположенных вблизи границы и пограничников – т.е. в сумме получается около 2 000 бойцов1.

Таким образом, получается странный парадокс: советская историография, писавшая о четырех- и пятикратном перевесе противника в полосе наступления, как, оказывается, была совершенно права в оценке кратности перевеса противника.

Однако, надо заметить, что оперировать голыми цифрами численности тех или иных формирований в годы Второй мировой войны, необходимо крайне осторожно. Нужно учитывать не только списочную численность личного состава, но и сопутствующие факторы – степень боеготовности соединений, уровень их подготовленности, наличие или отсутствие боевого опыта, умение слаженно действовать и взаимодействовать с другими родами войск. Также необходимо соотносить количество и качество боевой техники, приданной этим соединениям (артиллерия, танки, авиация). Только этот всесторонний сравнительный анализ позволит сделать данное сопоставление, безусловно, объективным и верным. Простое банальное сравнение пропорции цифр вряд ли будет стопроцентно верным и объективным.

В этом отношении надо заметить, что обе воевавшие на Титовке стороны на бумаге обладали солидным опытом боев – немецкие горные егеря имели славу «героев Нарвика»2, большая часть личного состава 95-го СП, особенно комсостав и старослужащие красноармейцы – опыт боев Зимней войны 1939–1940 гг. с Финляндией. Однако, несмотря на это, уровень боевого опыта не был тождественен и равнозначен. У немцев процент обстрелянного и опытного личного состава в частях был заметно выше, чем у 14-й СД, где к 29 июня 1941 г. было достаточно большим число призванных с началом войны необстрелянных резервистов, бойцов из республик Средней Азии, потенциал которых как солдат был крайне низким, и новобранцев призыва 1940 г.3 Крупных дивизионных учений в первой половине 1941 г. не проводилось4.

1Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942. – М., 1983. – С. 19.

42

Уровень боевой подготовки, если не брать в учет боевой опыт, в целом, как наглядно показал результат титовских боев, в целом у врага был выше. Причины этого тоже в принципе вполне понятны – немцы уделяли большее время службы исключительно боевой учебе, в то время как кадровый личный состав РККА помимо боевой также усиленно занимался политической подготовкой, да и был отягощен большим количеством разного рода нарядов хозяйственно-бытового назначения1. Необходимо также подчеркнуть, что в 1939–1941 гг., с перерывом на советско-финляндскую войну, советские войска на Титовке были вынуждены обживаться в условиях фактического отсутствия нормального казарменного жилфонда и сопутствующей инфраструктуры и поэтому большую часть времени тратили на то чтобы хоть каким-то образом наладить и упорядочить свой каждодневный быт2. Увы, но уже первые бои наглядно продемонстрировали, чей подход оказался эффективнее и лучше3.

Что же представлял собой комсостав 95-го СП, который повел полк в бой с противником 29 июня 1941 г.? Попытаемся проанализировать уровень подготовленности комсостава полка на основе имеющейся в ЦАМО РФ информации о нем. Командовал 95-м СП майор Сергей Ильич Чернов, 1902 г.р., член ВКП(б) с 1928 г. Это был опытный командир, с достаточно солидным по меркам предвоенной РККА образовательным уровнем. Он окончил пехотную школу и один курс военной академии. Должность комполка С.И. Чернов занял 25 октября 1940 г., в соответствии с приказом НКО № 04640. Таким образом, полком он командовал восемь месяцев, что опять же по меркам предвоенной РККА было весьма солидным сроком, чтобы постичь все премудрости должности комполка. Помимо этого, С.И. Чернов, как и значительная часть комсостава 95-го СП, имел и боевой опыт – он участвовал в Советско-финляндской войне 1939–1940 гг.4 К сожалению, в самих титовских боях командир 95-го СП особо никак себя не проявил. В заслугу ему можно поставить только то, что он сумел возглавить при отходе с Титовки группу солдат своего полка, которая затем, по мере отхода к Западной Лице, все боле увеличивалась количественно, за счет присоединения к ней других отступающих разрозненных групп. После титовского поражения, по воспоминаниям Г.А. Вещезерского, С.И. Чернов пребывал в весьма подавленном настроении5. Возможно именно поэтому вскоре после поражения на Титовке (ориентировочно

5Вещезерский Г.А. У хладных скал. – М., 1965. – С. 51–52.

43

01–03.08.1941 г.) с поста комполка он был снят и заменен подполковником Владимиром Яковлевичем Пожидаевым1.

95-й СП организационно состоял из трех трехротных СБ. Попытаемся кратко охарактеризовать командиров батальонов этого полка, встретивших врага утром 29 июня 1941 г. на титовском рубеже.

Командиром 1-го СБ 95-го СП был капитан Михаил Евгеньевич Кузнецов, 1903 г.р., член ВКП(б) с 1932 г., служивший в РККА с 1925 г. его уровень военного образования также был значительным – пехотная школа им. В.И. Ленина в 1928 г. и один год артиллерийской академии в 1935. Должность комбата М.Е. Кузнецов занял 7 января 1939 г., т.е. пребывал на ней около двух с половиной лет, что было весьма нетипично для предвоенной Красной Армии, постоянный количественный рост которой, вкупе с репрессиями 1937–1938 гг., приводил к тому, что редко кто из комсостава так долго занимал должность комбата без повышения. Как и комполка, комбат М.Е. Кузнецов был участником советско-финляндской войны 1939– 1940 гг.2

2-м СБ 95-го СП в титовских боях командовал лейтенант Николай Дмитриевич Сидорычев, 1913 г.р.3 Точнее он, будучи по штату адъютантом командира батальона, исполнял обязанности командира батальона, так как штатный комбат капитан Иван Андреевич Римский по каким то причинам, возможно связанным либо с болезнью, либо с отпуском или с командировкой, на Титовке к концу июня 1941г. отсутствовал. И.А. Римский 1908 г.р., член ВКП(б) с 1931 г., служил в РККА с 1927 г., участвовал в Зимней войне 1939–1940 гг., но при этом, что любопытно, как отмечено в документах, он не имел никакого военного образования4. Кроме того, инструктор политотдела 14-й СД старший политрук Ф.М. Свиньин в своих воспоминаниях почему то указывал, что к началу титовских боев левофланговым батальоном 95-го СП (т.е. 2-м) командовал старший лейтенант С.А. Косатый5.

3-й СБ 95-го СП пошел в бой против врага под руководством старшего лейтенанта Ивана Андреевича Станкевича, 1909 г.р., беспартийного. Старший лейтенант И.А. Станкевич уже после окончания боев за Титовку весьма нетривиально для ВОВ закончил свой жизненный путь – 30 июля 1941 г. он покончил жизнь самоубийством в Мурманске. Мотивы данного поступка и его причины так и остались неизвестными6.

15–20 июня 1941 г. подразделения 14-й СД, развернутые на Титовке принимали участие в масштабных командно-штабных учениях, проводи-

44

мых штабом ЛВО на Кольском полуострове1. О значимости этих учений свидетельствует тот факт, что их проведением руководил штаб ЛВО, а в Мурманскую область прибыл лично командующий ЛВО генерал-лейте- нант М.М. Попов2.

Осуществляемые РККА мероприятия в приграничной полосе, видимо, очень встревожили немецкое командование, которое пыталось разгадать действия советской стороны при помощи активной воздушной разведки. Так, 17 июня 1941 г. немецкий самолет нарушил границу в районе южнее Титовки и совершил пролет над советской территорией до Баренцева моря3.

Что так озаботило гитлеровцев сказать сложно, но высказываются самые различные, правда не подтвержденные документально, версии о подготовке штабом ЛВО превентивной войны против Финляндии и, возможно, против немецких оккупационных войск в Северной Норвегии. Озабоченное такой активностью потенциального противника советское командование 18–20 июня 1941 г. отдало приказ об усилении бдительности и тщательной маскировке частей, размещенных близ границы. По самолетам противника, нарушающим границу, был отдан приказ немедленно открывать огонь4.

20июня 1941г. командарм-14 генерал-лейтенант В.А. Фролов и НШ 14-й А полковник Л.С. Сквирский прибыли в Полярный для совещания с командующим СФ контр-адмиралом А.Г. Головко относительно координации действия СФ и 14-й А в случае начала войны с Германией. Кроме того, обсуждался вопрос о выдвижении к границе в район Титовки, где стояла 14-я СД частей 52-й СД. Таким образом, прекрасно понимая сложность выдвижения частей 52-й СД к Титовке пешим маршем, В.А. Фролов пытался договориться с А.Г. Головко относительно обеспечения СФ перевозки соединений 52-й СД морем в Титовку и Западную Лицу5.

Забегая вперед, необходимо заметить, что, видимо, такой договоренности достигнуто не было и подразделениям 52-й СД пришлось выдвигаться на позиции к Титовке и Западной Лице сухопутным путем6.

21июня 1941 г. командующий 14-й А генерал-лейтенант В.А. Фролов запросил у штаба ЛенВО разрешение придвинуть ближе к границе с Финляндией войска, но получил категорический запрет осуществлять мероприятия, «могущие вызвать подозрение у финнов и спровоцировать их на вой-

ну»7. Однако в архивах есть документы, свидетельствующие, что уже 21 июня 1941 г. части 95-го СП 14-й СД на Титовке начали мелкими группа-

45

ми, маскируясь, выдвижение на позиции1. Об этом же упоминает в своем военно-историческом очерке «Разгром врага в Заполярье (1941–1944 гг.)» и Н.М. Румянцев. Он утверждал, что во второй половине дня 21 июня 1941 г. на свой страх и риск, командующий 14-й А генерал-лейтенант В.А. Фролов, без разрешения свыше, начал проводить некоторые мероприятия, направленные на развертывание частей вдоль линии госграницы2.

Комдив-14, генерал-майор А.А. Журба, видимо, был очень озабочен развивающейся ситуацией – с противоположной стороны слышался шум моторов, ржание мулов, велась перегруппировка войск и сил, артиллерия занимала позиции, противник сосредотачивался у границы. Отдавая себе отчет, что 95-й СП не в силах эффективно перекрыть весь пограничный рубеж, в 23.00 21 июня 1941 г. по ВТС А.А. Журба в очередной раз запросил штаб армии о времени прибытия на Титовку 112-го СП и 158-го ЛАП 52-й СД. Комдиву было заявлено, что эти части прибудут в Титовка-Река пароходом ориентировочно 24–25 июня3.

Не меньшую, а, возможно, и большую нервозность в вопросе прибытия на Титовку подкреплений проявлял и и.о. начштаба 14-й СД капитан С.П. Дмитриев, который даже удостоился раздражительной телеграммы по ВТС от НШ 14-й А полковника Л.С. Сквирского А.А. Журбе: «успокойте Дмитриева, он очень нервничает у вас». На что последовал ответ комдива-14: «Дмитриев не нервничает, докладывает действительную обстановку»4.

Завершая разговор о расположении соединений 14-й СД к 22 июня 1941 г. следует подчеркнуть, что командование 14-й А, дислоцируя дивизию таким образом, прежде всего, возлагало на нее выполнение функций защиты побережья от морских и, возможно, воздушных десантов. Штаб 14-й А, находясь под впечатлением немецкой операции «Везерюбунг», проведенной весной 1940 г., руководствуясь т.н. «синдромом Нарвика» приоритетной своей задачей считало прикрытие побережья, а не сухопутной границы с Финляндией на Мурманском направлении. События весны 1940 г. в Норвегии наглядно продемонстрировали потенциал немецких десантников, которые даже сражаясь в отрыве от основных сил, будучи блокированными с моря и суши превосходящими силами противника, не теряли инициативности и боевого духа, действуя исключительно профессионально, храбро и одержав в итоге победу.

Учитывая тот факт, что советское командование не имело фактически никаких точных разведданных относительно планов немецко-финской группировки в Заполярье, понимая слабость СФ для пресечения морских

46

десантов противника, становится вполне ясным опасения советского военного руководства касательно обороны побережья Кольского полуострова и его защиты от морских десантов противника. Степень подготовленности к войне СФ прекрасно раскрыта в монографии доктора военных наук, профессора, капитана 1-го ранга А.В. Платонова. На основании анализа обширного архивного материала, А.В. Платонов показывает, что по итогам 1940 г., по боевой подготовке СФ был признан худшим из всех флотов РККФ СССР1.

В этой связи выполнение флотом тех функций, которые ему вменялись в случае войны, и в число которых входили содействие войска 14-й А в обороне на Мурманском направлении и полуостровов Средний и Рыбачий, становилось достаточно проблематичным. Вряд ли СФ имел возможность эффективного обеспечения защиты побережья Кольского полуострова от воздушных и морских десантов противника. Содействие флота сухопутным войскам на приморском направлении также в довоенные годы отработано не было2.

Даже само командование СФ испытывало серьезный скепсис относительно этого, т.к. всерьез полагало увидеть на севере у советских берегов не только легкие силы немцев (которых, кстати, к 22 июня 1941 г. здесь не было вообще), но и крупные корабли, вплоть до линкоров. В этой связи глухая пассивная оборона у Кольского залива и в горле Белого моря стала ключевой задачей для СФ в первые дни ВОВ3.

Вышеприведенные факты свидетельствую о том, что шансов получить возможность для эвакуации с Титовки морем, при помощи или под прикрытием кораблей СФ у 14-й СД не было вообще. А если учесть, что нормальной дороги на 43-х километровом участке от Титовки до Западной Лицы фактически не было, то очень сложно избавиться от мысли, что вся титовская группировка 14-й А находилась в своеобразной мышеловке, выбраться из которой в случае поражения, с боевой техникой не было никакой возможности даже в принципе.

Оценивая с позиций сегодняшнего дня предвоенную дислокацию частей 14-й СД необходимо подчеркнуть, что командование 14-й А под воздействием «синдрома Нарвика» сделало все, чтобы этой, условно говоря, противодесантной дислокацией, разобщить и дезинтегрировать их.

Дивизии как единого боевого организма к лету 1941 г. попросту не существовало – один полк стоял на Титовке, другой – на полуостровах, третий – в Териберке. Не стоит думать что это не понимало руководство ЛенВО и штаб 14-й А. Еще 16 апреля 1941 г. в своем обращении в ГШ

2Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942. – М., 1983. – С. 17.

47

РККА, штаб Лен ВО одним из ключевых оперативных вопросов выделил необходимость консолидации частей 14-й СД, разбросанных от Иоканьги до Рыбачьего, для того чтобы наладить нормальную учебу и хозяйственную жизнь частей. Штаб ЛенВО предлагал решить эту проблему быстро и достаточно разумно – не занимаясь новыми передислокациями дезинтегрированных соединений 14-й СД, перевести 325-й СП 14-й СД в находящуюся территориально недалеко от него 52-ю СД. Вместо него из состава этой дивизии предлагалось передать в 14-ю 58-й СП, который итак планировалось перебросить на Титовку1. Однако это в целом дельное предложение, видимо, принято не было, и разбросанность частей 14-й СД по побережью

иприграничью Кольского полуострова вплоть до 22 июня 1941 г. и даже позже. Было решено усилить титовскую группировку не 58-м, а 112-м СП

идивизионом 158-го ЛАП из 52-й СД, которые и были выдвинуты к новому району дислокации уже после 22 июня 1941 г. со значительным опозданием по времени, что во многом имело роковые последствия.

ГЛАВА III. ПЕРВАЯ НЕДЕЛЯ ВОЙНЫ НА ТИТОВСКОМ РУБЕЖЕ

С начала 22 июня 1941 г. Великой Отечественной войны Советского Союза против нацистской Германии и ее союзников, собственно и следует начинать отсчет истории Титовской оборонительной операции. 22 июня 1941 г. в 03.30 по всем частям Красной Армии была объявлена тревога. Погода в этот день в Заполярье была весьма прохладной, наблюдалась сильная облачность, шел мелкий дождь, было +10°2.

Дислокация частей 14-й СД на 22 июня 1941 г. была следующей: штаб дивизии, 112-й ОБС и 82-й АТБ находились в Мурманске. 95-й СП без 2-го СБ и БПА – в населенном пункте Титовка-Река, здесь же расположились практически все основные дивизионные артиллерийские части – 241-й ГАП, 149-й ОПТАД, и 182-й ОЗАД. Кроме того, в Титовка-Река были дислоцированы 75-й МСБ, 35-й ОРБ, 122-я ДАРМ 3.

2-й СБ 95-го СП с батареей ПА дислоцировался южнее населенного пункта Титовка-Река – в районе озера Титовское. Здесь личным составом батальона был разбит достаточно крупный палаточный городок, который немцы после его захвата условно назвали «Русским лагерем», а в совет-

48

ских документах он фигурировал как «лагерь 2-го батальона»1. Фактичсеки район лагеря 2-го батальона, рядом с которым находились ДОТы Титовского УРа (на высотах 189.3 и 255.4) и южный мост являлся центром советской оборонительной позиции на титовском левобережье.

Таким образом, из соединений дивизии, в районе Титовки были только один СП, разведбат, и большая часть дивизионной артиллерии (кроме 143-го ЛАП) и других соединений дивизионного подчинения.

На полуострове Рыбачий были сосредоточены части 135-го СП (командир – полковник М.К. Пашковский2) 14-й СД: 1-й СБ – Восточное Озерко, 2-й СБ с БПА – в Кутовой, 3-й СБ без пульроты, но с батареей ПТО – в Эйно Губе. Пульрота 3-го СБ 325-го СП располагалась в губе Зубовской3. Эти части в будущем сыграли исключительно важную роль в начальный период войны, так как фактически именно они заперли доступ врагу на полуострова Средний и Рыбачий4.

Штаб и спецподразделения 325-й СП (командир – майор (по другим данным он носил звание батальонный комиссар5) А.А. Шикита6), а также 2-й СБ этого полка стояли в Териберке, здесь же был дислоцирован и 143-й ЛАП 14-й СД, 3-й СБ 325-го СП – в Иоканьге, 1-й СБ 325-го СП – на острове Кильдин7. Т.е. эти соединения 14-й СД были вытянуты вдоль побережья Кольского полуострова, будучи призванными не допустить высадки морских десантов противника на побережье Кольского полуострова и создания им баз в районах Иоканьга, Териберка и остров Кильдин8.

Непосредственно в титовских боях подразделения 135-го и 325-го СП, а также 143-го ЛАП участия не принимали. Главной задачей 135-го СП с первых дней боевых действий в Заполярье стала оборона полуостровов Средний и Рыбачий, 325-й СП и 143-й ЛАП до 16 июля 1941 г. вообще в боевых действиях не участвовали, выполняя приказ штаба 14-й А по обороне побережья Кольского полуострова. С началом войны 325-й СП получил указание не о скорейшей переброске на Титовку, а о занятии оборонительного рубежа по восточному берегу Кольского полуострова. Только 6

5История ордена Ленина Ленинградского военного округа / Н.И. Барышников,

49

июля в полк пришел приказ об изменении места дислокации, и он начал погрузку на пароход «Енисей» для переброски в становище Сайда Губа, куда 325-й СП прибыл 8 июля 1941 г. 9–10 июля 1941 г. оттуда полк в составе 1-го и 2-го СБ, батареи ПА, батареи ПТО и минометной батареи, с 5- дневной выкладкой, в условиях полного бездорожья (даже тропинок не было) совершил марш от Сайда Губа до Ура Губа, где его начали готовить к десантной операции в Большой Западной Лице1.

143-й ЛАП на 22 июня 1941 г. выполнял боевую задачу по охране и обороне мурманского побережья от губы Териберка до входа в Мотовский залив. 1-й дивизион полка стоял в Териберке, 2-й – на острове Кильдин. Одна батарея (7-я) находилась на полуострове Святой Нос и оперативно подчинялась штабу 241-го ГАП. Тылы полка располагалась вблизи Мурманска, в поселке Нагорное. 143-й ЛАП был укомплектован матчастью по полному штату, располагая в семи батареях, пять из которых были пушечными и две – гаубичными, устаревшими артсистемами – 20 76,2-мм полевыми орудиями обр. 1902/30 гг. и 8 122-мм полевыми гаубицами обр. 1910/30 гг.2

143-й ЛАП, переведенный в Мурманск, к 11.00 16 июля 1941 г. был на пароходе «Красное Знамя» перевезен через Кольский залив на мыс Мишуков, с задачей сосредоточиться на 29 км дороги Титовка – мыс Мишуков для выдвижения к району боевых действий у Западной Лицы3.

После объявления 22 июня 1941 г. в 03.30 тревоги и приведения подразделений в полную боевую готовность, что было сделано к 10.00, началось выдвижение соединений 95-го СП непосредственно к государственной границе. Во время выдвижения по позиции бойцами была заслушана речь В.С. Молотова, в которой было официально объявлено о нападении Германии на СССР. Приблизительно к 13.00 22 июня 1941 г. части дивизии на Титовке вышли на утвержденные довоенным планированием рубежи обороны4. Есть, однако, архивные документы, которые свидетельствуют, что 95-й СП начал выдвижение на позиции мелкими группами, маскируясь, гораздо раньше – еще 21 июня 1941 г.5 Возможно, что 21 июня 1941 г. на рубежи развертывания были выдвинуты разведывательные дозоры и передовые части батальонов 95-го СП, а 22 июня на позиции начали подтягиваться основные соединения этого полка. Соседом 95-го СП справа был 135-й СП, который также начал боевое развертывание на полуостровах Средний и Рыбачий, слева сосед отсутствовал6.

50