C60eTmWS6r

ческий вес СССР в европейской политике было ничтожным. Во-вторых,

СССР в начале 30-х гг. резко активизировал исследования Арктики, начал работу Севморпуть (СМП), что поставило на повестку дня вопрос создания на Севере военно-морских сил, способных не только продемонстрировать врагу флаг СССР, но и дать отпор любым посягательствам потенциального противника по захвату СМП или других советских морских коммуникаций

вАрктике. Именно создание на Севере военно-морских сил, сначала в виде СВФ, а затем, с 1937 г. СФ, фактически стало началом первого этапа милитаризации советского Заполярья. Создание СВФ/СФ поставило на повестку дня целый ряд вопросов, связанных с созданием системы базирования молодого флота, береговой инфраструктуры спецификой боевых действий в заполярных водах, дефицитом корабельного состава и квалифицированных кадров и т.п.1 Одним из вопросов, который всплыл практически одновременно с созданием ВМС на Севере, но не имевшим в той ситуации особой актуальности и значимости был вопрос о формировании на Севере сухопутной группировки, способной прикрыть от потенциальной и во многом эфемерной агрессии со стороны Финляндии, т.е. с суши. Это поставило на повестку дня вопрос укрепления и сухопутных границ2.

Втечение всех 30-х гг. сухопутные контингенты Красной Армии на Севере были относительно немногочисленны. Связано это было со многими факторами, ряд которых был выше перечислен. Но был и еще один, наверное, самый важный – РККА 20–30-х гг., после военной реформы М.В. Фрунзе, связанной с переходом армии на территориально-милицион- ный принцип комплектования, пополнялась в мирное время преимущественно контингентами, из числа лиц которые проживали на территории, где данное соединение располагалось. В Красной Армии 20-х – первой половины 30-х гг. в этой связи существовало множество национальных тер- риториально-милиционных частей – белорусских, украинских, горских, туркменских, немцев Поволжья и т.п. В связи с территориально-милицион- ным принципом комплектования, наличие в Заполярье крупных террито- риально-милиционных соединений РККА было попросту невозможным

всвязи с тем, что для существования таких частей просто негде было набрать необходимый контингент призывников, ввиду малочисленности населения этого региона, входившего тогда в состав Ленинградской области3.

Единственным крупным тактическим соединением РККА, дислоцированным на Севере СССР, была т.н. Мурманская СБР. Ее формирование

3Киселев А.А. Война в Заполярье. – Мурманск, 1995. – С. 5–6.

21

происходило в течение всего 1935 г. К концу года это соединение включавшее в себя два СБ, артиллерийский дивизион, роты: саперную, разведывательную и связи, кавалерийский эскадрон было в основном сформировано, управление бригады разместилось в Кандалакше, один СБ (12-й) – в Кандалакше, второй (13-й) – в Кеми. Даже из дислокации Мурманской СБР видно, что ее планировалось использовать скорее для охраны и прикрытия Кировской ж.д., нежели для отпора морским десантам с побережья или прикрытия государственной границы с Финляндией. В 1936 г. Мурманская СБР количественно усиливается и развертывается в Мурманскую ГСД, которая приказом НКО № 072 «Об изменении нумерации стрелковых и кавалерийских дивизий» от 21 мая 1936г. переименовывается в 54-ю Мурманскую ГСД1. На базе 54-й СД впоследствии в Мурманске была сформирована 104-я ГСД. Оба этих соединения принимали самое активное участие в советско-финляндской войне 1939–1940 гг., однако к началу ВОВ на мурманском направлении этих дивизий уже не было2.

Второй этап милитаризации Советского Заполярья и резкое количественное усиление контингента РККА на Севере происходит в 1938–1939 гг. в это время происходит создание Мурманской области, которая стала полноценным самостоятельным субъектом РСФСР, во-вторых, с 1939 г. меняется принцип комплектования Красной Армии – из территориально-мили- ционной она, постепенно увеличиваясь, превращается в экстерриториальнокадровую3. Ну а ключевым фактором усиления советского военного присутствия на Кольском Севере стало, конечно же, ухудшение отношений с Финляндией и подготовка со стороны СССР к войне со своим северным соседом.

Окончательное формирование группировки войск 14-й А, которая должна была вести боевые действия на мурманском направлении в начальный период ВОВ происходило в период после окончания советско-фин- ляндской войны 1939–1940 гг.

Костяк советских войск в Заполярье летом 1941 г. на мурманском направлении составили две стрелковые дивизии – 14-я и 52-я. Это были кадровые соединения РККА, имевшие богатую и достаточно длинную историю. Обе эти дивизии 14-й А, сыграли исключительно важную роль не только в начальный период войны ВОВ в Заполярье, но и практически на всем ее протяжении4.

2История ордена Ленина Ленинградского военного округа / Н.И. Барышников,

22

Кстати, представляет несомненный интерес и попытка ответить на вопрос: почему обе дивизии, предназначенные для боевых действий в северной части Кольского полуострова не были к лету 1941 г. объединены в более крупную тактическую группировку предвоенной КА – в СК. Тем более, что например, 104-я и 122-я СД, предназначенные для боевых действий в южной части полуострова, на кандалакшском направлении, образовали 42-й СК под командованием генерал-майора Р.И. Панина1.

Имеются упоминания о том, что попытки создать корпусное управление для частей, дислоцированных в районе Мурманска, предпринимались еще в середине сентября 1939 г., когда согласно директиве НКО № 16659 от 11 сентября 1939 г. в Мурманск предписывалось перебросить управление 33-го СК. Однако вместо СК, имеющего четкую и достаточно стандартизированную структуру, части КА, располагавшиеся в Мурманске и вокруг него были объединены в Мурманскую АГ2.

Как пишет В.И. Шербаков, именно на базе этой АГ и было создано управление и штаб 14-й А3. Корпусного звена же в 14-й А во время Зимней войны фактически создано так и не было. Прямо говоря в этом не было и особой необходимости, т.к. в составе армии имелось только 3 СД, а в состав СК РККА традиционно входили 2–3 СД. Да и действовала 14-я А на одном только направлении – на Петсамо. Говоря другими словами, численность 14-й А в период советско-финляндской войны скорее соответствовала численности корпуса, а не армии и в этой связи создавать дополнительное промежуточное корпусное звено в столь малочисленной армии, к тому же действовавшей на одном направлении, смысла, видимо, не было.

Однако к лету 1941 г. ситуация кардинально поменялась – помимо мурманского направления, в оперативном подчинении штаба 14-й А фактически теперь находились две изолированные группировки – кандалакшская, которая была оформлена в 42-й СК и мурманская, где имелись две СД, но при этом они не объединялись в СК. Какое можно найти этому объяснение? Автор данной работы склонен предполагать, что отсутствие корпусного звена в частях 14-й А на мурманском направлении летом 1941 г. было связано с тем, что дивизии не могли быть объединены в СК, т.к. перед ними ставились диаметрально противоположные задачи, что делало нецелесообразным объединение этих двух соединений в рамках корпуса и более гибким было их непосредственное подчинение штабу армии, без промежуточного корпусного звена. О том, какие же задачи возлагались штабом

1История ордена Ленина Ленинградского военного округа / Н.И. Барышников,

Л.Г. Винницкий, В.А. Крейнин и др. – М., 1988. – С. 174.

2 Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939–1941.(документы, факты, суждения). – М., 2000. – С. 117.

3Щербаков В.И. На приморских флангах. – СПб., 1996. – С. 24.

23

ЛенВО и 14-й А на 14-ю и 52-ю СД будет подробно рассмотрено ниже в тексте.

История 14-й Владимирской СД ведет свой отсчет с 1 июля 1922 г., когда она была сформирована в составе войск МВО. Дивизия была территориальной – в ней проходили службу жители Владимирской и Ивановской областей. 40-й СП этой дивизии дислоцировался во Владимире, 41 – СП – в Муроме, 42-й СП – в Коврове, 14-й АП – В Шуе1. Управление дивизии находилось во Владимире2.

Осенью 1938 г. части и соединения 14-й СД были переброшены в состав ЛВО3. Стрелковые полки дивизии начали дислоцироваться соответственно в Вологде, Архангельске (41-й СП) и Череповце (42-й СП). В августе 1939 г. в КА начинается осуществление организационно-мобилизаци- онных мероприятий, связанных с переходом подразделений на принцип комплектования исключительно по призыву, что способствовало резкому количественному увеличению как л/состава в РККА, так и появлению большого количества новых соединений, в т.ч. и новых СД. Таким образом, и на базе этой, условно говоря, «первой» 14-й СД по т.н. схеме «тройчатки», на базе каждого из СП дивизии, началось развертывание сразу трех СД. На основе 40-го СП в Вологде была сформирована дивизия, унаследовавшая знамя и номер «первой» 14-й СД – это была, условно говоря, «вторая» 14-я СД, которая и станет ключевым подразделением 14-й А в боях в Заполярье. Два других полка «первой» 14-й СД – 41-й СП и 42-й СП стали основой для двух новых СД РККА – 88-й (формировалась в Архангельске) и 164-й (в Череповце). В справочнике А.Г. Ленского и М.М. Цыбина «Первая сотня. Стрелковые, горнострелковые, мотострелковые, моторизованные дивизии РККА группы номеров 1–100 (1920-е – 1945 гг.)» ошибочно указано, что по схеме «тройчатки» «первая» 14-я СД легла в основу не только т.н. «второй» 14-й СД, но и также 144-й и 182-й СД4.

Все полки «второй» 14-й, 88-й и 164-й СД получили новую, не сквозную нумерацию. По данным справочника «Первая сотня. Стрелковые, горнострелковые, мотострелковые, моторизованные дивизии РККА группы номеров 1–100 (1920-е – 1945 гг.)» в состав «второй» 14-й СД вошли 95-й, 135-й и 325-й СП, 143-й ЛАП, 241-й ГАП, 35-й ОРБ, 149-й ОПТАД, 14-й ОСБ, 112-й ОБС, 82-й АТБ, 75-й МСБ, 39-я ОРХЗ и 285-я ПХП5.

24

Однако необходимо уточнить, что и здесь А.Г. Ленский и М.М. Цыбин допустили ряд неточностей. Большинство перечисленных ими соединений действительно входили в состав 14-й СД, но при этом они упустили из виду и не отметили такие воинские части этой дивизии как 182-й ОЗАД, 46-й ПАХ, 112-ю ДАРМ, которые перечислены, к примеру, в ЖБД 14-й СД1.

«Вторая» 14-я СД директивой Наркома обороны № 16659 от 11 сентября 1939 г. была передислоцирована в Заполярье, в район Мурманска2. Дальнейшая судьба этого соединения оказалась прочно связана и с Заполярьем, и с мурманским направлением. Дивизия сосредоточилась в Мурманске 14–22 сентября 1939 г. и вошла в состав Мурманской армейской группы (будущей 14-й А). Полки дивизии были рассредоточены вдоль побережья Баренцева моря – 325-й СП – Иоканьга, Териберка, остров Кильдин, 135-й СП – Сеть-Наволок, мыс Выен, Ура-Губа, 95-й СП – в ТитовкаРека. 95-й СП был передан в оперативное подчинение 104-й СД, совеместно с которой принимал участие в советско-финляндской войне (с 30 ноября 1939 г. по 12 марта 1940г.), в том числе в т.н. походе на Петсамо. После окончания советско-финляндской войны полк был возвращен к месту постоянной дислокации в Титовка-Река, выполняла задачу по прикрытию государственной границы СССР в северной части Кольского полуострова. В марте 1940 г. дислокация дивизии частично меняется – 135-й СП, 143-й ЛАП и 149-й ОПТАД перебрасываются на полуострова Рыбачий и Средний, 241-й ГАП и 35-й ОРБ – в Титовка-Река3.

История 52-й СД была значительно короче исторического пути 14-й СД, но при этом ее предвоенные годы прошли намного динамичнее и драматичнее. 52-я СД была сформирована в мае-августе 1935 г. в МВО. В ноябре 1936 г. ее перевели в БелВО4, где она получила статус т.н. «уровской» СД, штаб дивизии располагался в Калинковичах, под Мозырем5.

Отличие «уровской» СД от обычной СД РККА заключалось в том, как писал в своих воспоминаниях бывший комдив-52 конца 30-х гг., И.Н. Руссиянов, что, в задачу «уровской» СД входило оборудование и оборона УРов. Боеспособность таких дивизий была значительно ниже боеспособности обычных, линейных СД КА. Л/состав «уровских» дивизий занимался не сколько боевой подготовкой, сколько строил ДОТы, ДЗОТы, устраивал эскарпы, противотанковые и противопехотные преграды.

25

Комдив же по совместительству овладевал не только военными знаниями, но и навыками строителя. И.Н. Руссиянов фактически был начальником строительства, а командиры полков выполняли обязанности прорабов1.

В начале сентября 1939 г. 52-я «уровская» СД была за счет приписного состава развернута в обычную линейную СД. Связано это было с подготовкой ввода советских войск на территорию Польши, более известного в советское время как Освободительный поход Красной Армии в Западную Белоруссию и Западную Украину. По сути это была аннексия

СССР, в соответствии с условиями секретного протокола советско-гер- манского пакта о ненападении (пакта Молотова-Риббентропа) восточных районов Польши, населенных преимущественно белорусами, украинцами и евреями. В составе 23-го ОСК Белорусского фронта дивизия, действуя в районах городов Лунинец, Пинск, Малорита и Шацк, участвовала в присоединении Западной Белоруссии и Украины к СССР2.

На сайте «РККА» в разделе, посвященном 52-й СД, участие ее в польском походе представлено гораздо более развернуто. В частности, отмечается, что дивизия участвовала в боях с поляками в пинских болотах под Лахвой, Давид-Городком и Лунинцем. 20 сентября 1939 г. она штурмом взяла Пинск, а 24 сентября 1939 г. вела бой с 78-м ПП польской армии у Дрогичина. 27 сентября 1939 г. в районе Малориты и Шацка 52-ю СД из 23-го ОСК Белорусского фронта передали в распоряжение 15-й СК Украинского фронта. В этот же день она в результате контратаки поляков сдала Шацк, в перестрелке с поляками был тяжело ранен в руку командир дивизии комбриг И.Н. Русиянов, подразделения дивизии были деморализованы, красноармейцы из числа новобранцев начали разбегаться и только около сотни старослужащих из 58-го СП смогли сдержать фронт до подхода подкрепления. В итоге потери дивизии составили 81 чел. убитыми, 184 чел. было ранено, подбито 7 танков, взято в плен 1 100 поляков и большие трофеи3.

Сам И.Н. Руссиянов в своих воспоминаниях, изданных в 1982 г., этот момент также не обошел вниманием. Правда, опять же, по вполне понятным причинам, предпочитал излагать клише о встречах советских частей с хлебом-солью и жалобах западных белорусов и украинцев на панскую неволю, нежели о панике в своей дивизии во время сражения с поляками за Шацк. Хотя о ранении и этих боях с отдельными группами войск Пилсудского и жандармерии он упоминал4.

26

Таким образом, в отличие от многих других частей, участвовавших в походе на Польшу, для 52-й СД он отнюдь не явился легкой прогулкой и сопровождался активными боевыми действиями, потерями и даже временной деморализацией во время сражения за Шацк. Тем не менее, части дивизии получили бесценный боевой опыт, который, думается, пошел дивизии на пользу и, возможно, стал одним из немаловажных факторов того успеха, который сопровождал боевые действия 52-й СД в советско-фин- ляндской войне 1939–1940 гг., полностью оправдывая русскую поговорку по поводу одного битого и двух небитых.

Зимняя война 1939–1940 гг. с Финляндией стала вторым серьезным боевым испытанием для 52-й СД. Она была переброшена в Заполярье из Пинска и включена в состав 14-й А 30 ноября 1939 г.1 Основная масса подразделений встретила начало войны в Мурманске, а 58-й СП был сосредоточен на полуострове Рыбачий. В Интернете и в ряде книг популярного характера присутствует информация о том, что 104-я ГСД формировалась в Мурманске в марте-июне 1939 г. на базе частей 52-й и 54-й СД. Однако этот факт, перечерпнутый из мемуаров комдива-54 В.И. Щербакова, нуждается в уточнении: скорее всего Владимир Иванович перепутал полки 52-й и 54-й СД, так как 52-я СД появилась в Заполярье только в декабре 1939 г., а 104-я ГСД формировалась только на базе 54-й СД2.

В боях за Петсамо 52-я СД фактически не участвовала, будучи переброшенной туда морем из Мурманска уже после взятия этого города3. Прославилась же 52-я СД тем, что, высадившись в Петсамо 2 декабря 1939 г., она начал наступление вглубь Финляндии по рованиемскому шоссе (в немецких источниках эта единственная транспортная артерия, связывавшая Северную и Центральную Финляндию, позднее получила название Eismeerstraße – Арктическое шоссе4), продвинувшись до 110-го км5. Таким образом, 52-я СД глубже всех соединений КА, участвовавших в советско-

27

финляндской войне 1939–1940 гг. проникла на территорию противника и понесла при этом наименьшие потери – 63 чел.1

Справедливости ради надо сказать, что при продвижении вглубь Финляндии 52-я СД не столкнулась с таким серьезным противодействием противника, как например 44-я и 163-я СД в катастрофически неудачных для РККА боях под Суомуссалми. За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с «финской белогвардейщиной», указом Президиума Верховного Совета Союза ССР 205-й СП был награжден орденом Красного Знамени, став, таким образом, Краснознаменным2.

После окончания Зимней войны подразделения трех дивизий 14-й А, участвовавших в походе на Петсамо и вторжении вглубь Финляндии по рованиемскому шоссе (14-я, 52-я и 104-я СД), 9 апреля 1940 г. отошли на свою территорию. Части 52-й СД были передислоцированы в район Мурманска, Мончегорска и Кировска – т.е. размещены в центре Кольского полуострова вдоль Кировской железной дороги – главной транспортной артерии региона. 104-я СД отправилась на юг Кольского полуострова и в Северную Карелию, расположившись в районе Лоухи – Кандалакша – Кестеньга. Эта дивизия в ВОВ сражалась на кандалакшском направлении в составе 42-го СК, совместно со 122-й СД.

В отличие от 52-й и 104-й СД, подразделения 14-й СД приграничье не покинули. Перед соединениями этой дивизии была поставлена задача по обеспечению обороны северной части и побережья Кольского полуострова. Один СП 14-й СД – 95-й СП был оставлен на прикрытии границы с Финляндией, остальные части перебросили в другие районы Кольского полуострова, расположенные вдоль побережья. Еще во время советскофинляндской войны 1939–1940 гг., особенно после взятия Петсамо, советское командование небезосновательно опасалось активных действий на море англо-французских сил, занявших во время этой войны ярко выраженную профинляндскую позицию и всерьез рассматривавших вопрос относительно высадки десанта в Петсамо. Скорее всего именно эти опасения и заставляли штаб 14-й А бросить в наступление вдоль рованиемского шоссе только 52-ю СД, оставив 14-ю и 104-ю СД для прикрытия побережья и занятого ранее района Петсамо. К лету 1941г. 52-я СД имела в своем составе 58-й, 112-й и 205-й Краснознаменный СП, 158-й ЛАП, 208-й ГАП, 62-й ОРБ, 314-й ОЗАД, 52-й ОПТАД, 29-й ОСБ, 7-й ОБС, 61-й АТБ, 37-й МСБ, 191-й ПАХ3.

2http://www.pobeda1945.su/division/3894 [19 июля 2013 г.].

28

Таким образом, из всего вышесказанного становится ясно, что и 14-я, и 52-я СД к лету 1941 г. были хорошо спаянными кадровыми соединениями РККА, с богатой боевой историей, закаленными походами в Западную Белоруссию и Украину, сражением за Петсамо и боями вдоль рованиемского шоссе. Дивизии имели уже окончательно сложившуюся структуру, все подразделения были полностью укомплектованы боевой техникой и личным составом по штату мирного времени, на дивизионных складах имелось достаточное количество оружия, обмундирования и снаряжения для быстрого укомплектования по штатам военного времени. В целом по многим показателям, «на бумаге» коэффициент боеспособности этих двух советских СД ничуть не уступал коэффициенту боеспособности тех соединений противника, с кем им пришлось скрестить оружие летом 1941 г. – 2-й и 3-й ГД вермахта.

И в этой связи уместен вопрос: почему же произошла неудача на Титовке? С чем был связан успех врага и поражение РККА? Ответ на этот вопрос во многом и пытался найти автор, работая над данной монографией.

Сокончанием Зимней войны угроза вражеских десантов на советское побережье теперь уже Кольского полуострова не только не исчезла, но приобрела совершенно новое звучание. Окончание советско-финлян- дской войны 1939–1940 гг. по времени совпало с началом немецким командованием операции «Везерюбунг» по захвату при помощи воздушных

иморских десантов Дании и Норвегии. Северная Атлантика, в том числе и Северная Норвегия, стали ареной ожесточенных боев на суше и на море между нацистской Германией с одной стороны и англо-французской коалицией и немногочисленной армией Норвегии с другой. Советское руководство было озабочено этими событиями по двум причинам.

Содной стороны, потенциальными противниками № 1 для СССР, в условиях продолжавшего действовать советско-германского пакта о ненападении от 23 августа 1939 г. оставались Англия и Франция. Эти государства даже в условиях активизировавшегося военного противостояния с Германией продолжали придерживаться антисоветской риторики, что приводило как к сохранению напряженности в отношениях, так и сохранению опасений относительно возможных военных действий Лондона и Парижа против Москвы даже весной 1940 г.

Сдругой стороны, на советское военное и политическое руководство сильное впечатление произвели действия германских десантников по захвату Норвегии. Успехи немцев создавали потенциальную угрозу того, что в случае войны с Германией, противник может предпринять попытку десантирования своих частей морем в близлежащие бухты и заливы Кольского полуострова и сможет захватить с моря не только, допустим, полуострова Рыбачий и Средний, но и даже Полярный и Мурманск.

Ситуация усугублялась еще и тем, что советский СФ в 1940–1941 гг. не обладал даже малой толикой возможностей англо-французской морской

29

группировки, которая, тем не менее, не смогла воспрепятствовать десантированию немецких частей вдоль всего побережья Норвегии весной 1940 г. Советская разведка никаких данных о состоянии Кригсмарине, который, в условиях огромных потерь, понесенных в ходе Норвежской операции просто не имел возможностей для обеспечения такого рода десантов в 1941 г. советскому руководству не предоставила.

В итоге, этот, условно говоря, синдром Нарвика, представлявший собой патологическую, если не сказать паническую, боязнь морских и воздушных десантов врага, в условиях отсутствия проверенных разведданных о противнике и посредственном функционировании всех служб, призванных осуществлять наблюдение за неприятелем на суше, в воздухе и на море, сыграл крайне негативную роль в будущем развертывании советской группировки на мурманском направлении. В свою очередь эти ошибки в развертывании напрямую повлияли на те драматические события, которые произошли на Титовке 29–30 июня 1941 г.

Заполярный ТВД имел целый ряд отличительных особенностей, которые сразу же ставили его особняком в сравнении с остальными театрами Великой Отечественной войны.

Это, во-первых, суровые климатические условия. К началу титовских боев температура в этом регионе в 20-х числах июня держалась на отметке +10 градусов Цельсия1, были частые дожди, в низинах еще лежал снег2. Немецкая сторона в числе серьезных проблем природного характера также выделяла наличие огромного количества гнуса3.

Во-вторых, район Титовки имел весьма специфический рельеф, где характерные для Заполярья невысокие сопки, высотой 200–500 м, с болотами в низинах, затруднявшими применение боевой техники, перемежалась каменистыми грядами, которые облегчали как с одной стороны оборону, являясь естественным препятствием для наступающей стороны, так и облегчали прикрытие наступающей стороне.

В-третьих, гористая титовская тундра, с незначительным количеством естественных крупных складок рельефа затрудняла оборудование и маскировку ОП для артиллерии, танков и другой боевой техники. Фигурально выражаясь, в условиях отсутствия высокой растительности и складок местности, эти позиции прекрасно просматривались врагом, как с земли, так и с воздуха и могли быть легко уничтожены как атаками с воздуха, так и огнем крупнокалиберной артиллерии. Маскировочных сетей у советских частей не было. НШ 14-й А полковник Л.С. Сквирский по время переговоров с комдивом-14 генерал-майором А.А. Журбой, после начала авианалетов противника на позиции 14-й СД на Титовке (27–28 июня

30