C60eTmWS6r

тить, что наши самолеты над титовским приграничьем все-таки появились, но с явным опозданием, уже после того как враг отбомбился по нашим позициям. В документах отмечено появление в небе над Титовкой через час после завершения вражеских авианалетов 3 истребителей И-153, 6 И-16, а за ними 3 бомбардировщиков СБ1.

Растянутость фронта, отсутствие гибкой обороны и мобильного, крепкого по силе резерва выделялось как главная причина быстрого прорыва врагом советской обороны и невозможности советской стороны закрыть и нейтрализовать эти прорывы2. Эшелонироваться в глубину 95-й СП не мог, так как был растянут на 30-км фронте, тактических резервов командир полка фактически не имел. Пополнение прибыло в самый последний момент – 29 июня 1941 г., оно было слабо обучено, не умело владеть самозарядными винтовками СВТ, выделенными ему, и не могло быть эффективно использовано3.

Личный состав 14-й СД был недостаточно подготовлен к ведению маневренных действий в горной местности. Отсутствовали подвижные группы автоматчиков, явно недостаточным было количество минометов и пулеметов4. Насчет количества пулеметов и минометов в частях 14-й СД это, конечно же, лукавство. И пулеметов и минометов у обороняющейся группировки было вполне достаточное количество. Другое дело, что грамотно наладить массированное ведение огня, умелое его концентрирование, как это делали немцы, увы, советской стороне в ходе первых сражений с врагом не удалось.

Неготовность ДОТов Титовского УРа в полосе обороны 2-го СБ, которые, как писалось, «не были связаны в единую взаимодействующую оборонительную систему», также фигурировала в числе ключевых факторов советского поражения. Какой смысл вкладывался во фразу «неготовность ДОТов» сказать сложно – в принципе как огневые точки все 13 ДОТов Титовки были вполне пригодны для боя, хотя ряд из них и не был полностью закончен и замаскирован. Неясен вопрос касательно того, имели ли они постоянные гарнизоны из числа личного состава 2-го СБ, или их с началом боев заняли импровизированные гарнизоны из числа солдат тех подразделений, которых немецкое наступление застало около этих ДОТов. Однако хотя в документах все эти вопросы прямо и не затрагивались, в них четко просматривается один неоспоримый факт касательно ДОТов – их никто не умел грамотно оборонять. Как зафиксировано в «Материале об обороне Титовки за время боев с 22.06 по 30.06.1941 г.»: «про-

161

тивник перестрелял пехоту, прикрывающую ДОТы, а затем блокировал сами ДОТы…»1.

Плохое функционирование связи всех уровней также выделялось советскими штабными аналитиками. Именно некачественная связь обусловила утрату штабом 14-й СД управления войсками в начальной фазе титовских боев, последующую дезорганизацию и в конечном итоге – неудачу в боевых действиях2.

Неудовлетворительно показала себя и разведка. Разведка боем не велась, 95-й СП занимал исключительно выжидательное положение и совершенно не мешал сосредоточению противника3.

Также к причинам поражения штаб 95-го СП, анализируя причины своих неудач, отнес утрату командованием полка управления им, отсутствие замысла арьергардных боев. Командование полка и подразделения отступали не по общему плану, а самостоятельно, на основании общего приказа об отходе4. В оправдание командования 95-го СП следует заметить, что арьергардный бой вряд ли вообще отрабатывался в каком-либо подразделении довоенной РККА, так как предвоенная советская военная доктрина предусматривала явный приоритет наступательных боевых действий над оборонительными, к которым никто серьезно не готовился.

162

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Отступление советских войск к рубежу Западной Лицы, выход сюда же немецких подразделений, знаменовали собой своеобразный итог Титовской оборонительной операции. 6 июля 1941 г. гитлеровцы предприняли первую попытку форсировать этот водный рубеж. Начало боев на Западной Лице фактически означало следующую фазу начального периода ВОВ в Заполярье, выходящего за рамки данного исследования.

Какие же выводы можно сделать, бросая ретроспективный взгляд на Титовскую оборонительную операцию? Возможен ли был иной исход этого в целом весьма малоудачного сражения для частей Красной Армии?

Титовские бои вскрыли целый ряд серьезных недочетов в боевой подготовке Красной Армии, но все-таки сложно уйти от ощущения, что столь успешная реализация врагом своего боевого мастерства и опыта стала возможна только в ситуации безоговорочного господства в воздухе. Именно оно позволило противнику нейтрализовать действия советской артиллерии на начальном этапе боев, когда огонь гаубиц и пушек артчастей 241-го ГАП и 158-го ЛАП вполне мог оказать серьезную поддержку своей пехоте. Дезорганизовав атаками с воздуха ОП советской артиллерии, враг быстро прорвал в центре жидкую оборону двух батальонов 95-го СП, обошел и блокировал ДОТы, выйдя к озеру Титовскому и южному мосту. Этими действиями противник разрезал обороняющуюся группировку на две части, заставив начать спешно отводить артиллерию, которую потом пришлось вообще бросить и начать стихийный неподготовленный отход за реку Титовка. Отступление также началось и на правом фланге, где в принципе ситуация была не столь катастрофичной как в центре. Тем не менее, непродуманный, спешный и плохо организованный отход заставил уничтожить или бросить огромное количество боеприпасов, техники, амуниции и продовольствия.

Анализируя по имеющимся архивным документам действия генералмайора А.А. Журбы по руководству вверенными ему подразделениями в боях на Титовке, надо отметить, что в целом они заслуживают крайне противоречивой оценки. Как правило, оставление комдивом КП и его выдвижение в центр оборонительной позиции, в условиях отсутствия связи с находящимися там частями, не критикуется. Однако непредвзятая оценка этого поступка все-таки позволяет предположить, что генерал-майор А.А. Журба не имел права оставлять штаб дивизии и фактически в самом начале боев бросаться на фланг обороны одного из батальонов, теряя связь со штабом дивизии, оставив ее, таким образом, фактически без руководства. Представляется, что более верным решением было отправить туда кого-нибудь из своих ближайших подчиненных. Обезглавив дивизию своим отъездом, комдив во многом именно этим фактически обрек ее на

163

поражение, вызванное ростом панических настроений в дезорганизованных частях, на следующий день, 30 июня 1941 г.

Спорным решением было и выдвижение 95-го СП 21–22 июня 1941 г. вплотную к границе, для ее прикрытия. С одной стороны, выдвинув 95-й СП к границе, оставив за спиной реку Титовка, А.А. Журба очень серьезно затруднял этой воинской части возможность отступления – за ее спиной была река, причем с малым количеством оборудованных мест переправы. Но с другой стороны вопрос об отходе с титовских позиций на повестке дня до начала войны однозначно не стоял даже в принципе. Да и в условиях отсутствия дорог до Западной Лицы, отступать то было фактически некуда.

С другой стороны размещение 95-го СП по восточному (правому) берегу Титовки в тех конкретных условиях также было невозможно, т.к. перед 14-й СД были поставлены две вполне конкретные задачи – прикрыть границу и закрыть врагу дорогу на полуострова Средний и Рыбачий. Причем, судя по документам, вторая задача была даже актуальнее первой. Важность обороны полуостровов была настолько высокой, что когда в штабе 14-й СД утром 30 июня 1941 г. и.о. НШ 14-й СД капитан С.П. Дмитриев обсуждал со штабом 14-й А по ВТС варианты отхода 95-го СП и 241-го ГАП, то основным направлением отхода штабом 14-й А предлагались именно полуострова. Штаб 14-й СД настаивал, на том, что отступление на Кутовую нецелесообразно, так как немцы уже вышли к хребту Му- ста-Тунтури и фактически отрезали возможности 95-му СП отойти на полуострова Средний и Рыбачий. Было ли так на самом деле или просто шта- див-14 опасался при отходе на полуострова столкнуться с противником – достаточно подробно рассмотрено выше.

Поэтому рассмотрение варианта с заглублением позиций основных сил 95-го СП по правому берегу Титовки (как некий аналог диспозиции 52-й СД к началу боев на Западной Лице с 6 июля 1941 г.), в данном случае было практически нереализуемо. Отход за Титовку оголял правый фланг фронта 14-й СД и теоретически открывал гитлеровцам прямую дорогу на Муста-Тунтури и Кутовую, т.е. прямиком к Среднему и Рыбачьему, чего очень опасалось руководство 14-й А, не обладая сведениями о том, что захват полуостров не представлял в реальности для врага особой значимости.

Стратегической ошибкой советского командования были скорее не вопросы, касающиеся мест дислокации частей прикрытия границы на мурманском направлении, а тот факт, что для боевых действий в очень сложной местности, с горно-болотистым рельефом, были брошены обычные линейные СД РККА, оперативно-тактически громоздкие и малопригодные к боям в таких тяжелых географических реалиях. В этом плане немецкие ГД не только по уровню боевой подготовки, но и по оперативной структуре и

164

тактической конфигурации были намного оптимальнее для боев в той местности, что собой представляло Советское Заполярье летом 1941 г.

Обидно, что в РККА также существовали ГСД, которые по своей тактической структуре (штат № 4/140) и характеру вооружения, весьма подошли бы для операций в заполярном регионе на пересеченной местности, валунах, болотах и бездорожье. Эти дивизии не имели батальонного звена – 4 горнострелковых полка делились сразу на роты1.

Советские ГСД оснащались легким, но достаточно эффективными и, главное, мобильным вооружением, для транспортировки которого не были нужны дороги и которое можно было в разобранном виде транспортировать во вьюках даже по тропинкам и бездорожью – 76-мм горные пушки обр. 1938 г. (кстати, копия чехословацкой горной пушки С-5 фирмы «Škoda», лицензию на производство которой СССР приобрел незадолго до ликвидации нацистской Германией независимости Чехословакии) и 107-мм горно-вьючные минометы обр. 1938 г. Эти две артиллерийские системы по своей боевой эффективности практически не уступали 76-мм полковым пушкам обр. 1927 г., 76-мм полевым пушкам обр. 1902/30 гг., Ф-22 и 120-мм полковым минометам обр. 1938 г., которые состояли на вооружении полковой и дивизионной артиллерии РККА в 1941 г., в том числе и в 95-м СП 14-й СД. Однако 76-мм горная пушка и 107-мм горно-вьюч- ный миномет имели одно неоспоримое преимущество перед обычными полковыми и дивизионными артсистемами – они были значительно легче, что облегчало их переброску на новые ОП во время боя в условиях горнопересеченной и болотистой местности, и могли разбираться для транспортировки во вьюках на лошадях. Например, 76-мм пушку можно было разобрать на 23 вьюка, а 107-мм горно-вьючный миномет – на 92.

В случае если бы 14-я СД была ГСД, то с высокой степенью уверенности можно заявить, что, во-первых, руководство штабом дивизии боевыми действиями 29–30 июня 1941 г. было бы значительно более гибким, т.к. не было бы промежуточного батальонного руководящего звена. Во-вто- рых, возможно, личный состав не бросил бы матчасть по причине невозможности ее транспортировки ввиду отсутствия дорог, а навьючил бы на лошадей и по тропинке вдоль телеграфного провода, какую то часть орудий и минометов доставил бы к Большой Западной Лице.

Абсолютно бесполезной в тех условиях оказалась и бронетехника. Отсутствие дорог сделало невозможным маневр имеющимися в распоряжении штаба 14-й СД легкими плавающими танками Т-37/38 и пушечными бронеавтомобилями БА-10. Объективно оценивая их роль в Титовских

165

боях надо сказать, что они не продемонстрировали и малой толики своей теоретической боевой мощи (особенно это касалось БА-10, оснащенных 45-мм пушкой во вращающейся башне). Плавающие танки не могли плавать – во-первых, им было просто негде применить это свое боевое качество, ввиду мелководности Титовки, а во-вторых, они даже не могли подойти к воде из-за специфики береговой линии этой реки – мешали камни, пороги и водопады, неровный урез воды. Танки застревали на камнях, теряли гусеницы, неопытные мехводы ломали КПП, превращая эти в целом достаточно эффективные при других условиях средства борьбы с пехотой (пулемет и противопульная броня) в неподвижные мишени. Это же касалось и бронеавтомобилей – часть из них была повреждена не противником, а безграмотными действиями собственных экипажей. В итоге все бронемашины и танки были брошены экипажами даже не расстреляв боезапаса и практически не получив повреждений от огня противника1.

Неудачная диспозиция 95-го СП, вытянутого двумя СБ вдоль фронта шириной в 30–35 км в один эшелон, к моменту начала Титовских боев критиковалась практически всеми авторами, писавшими о титовском поражении, но при этом надо иметь ввиду, что точных разведданных о том, когда и конкретно по каким направлениям противник начнет наступление не было не только у штаба 14-й СД, но и у штаба всей 14-й А. Поэтому растянутость 2-го и 3-го СБ по столь широкому фронту можно объяснить вопервых стремлением закрыть всю границу по всему периметру, а во вторых оно полностью вписывалось в предвоенную доктрину Красной Армии – не при каких обстоятельствах не допустить врага на свою территорию вообще – «своей земли не отдадим не пяди» и т.п. Вытянутые фактически узкой линией вдоль границы позиции двух батальонов оказалось достаточно легко прорвать на флангах (стыках) рот, а в резерве у комдива оставался только один неполный батальон – две роты 1-го СБ 95-го СП, которые не могли бы даже теоретически в той ситуации остановить натиск намного более превосходящих сил немцев, умело концентрировавших их на направлениях главных ударов. Плюс за спиной у советских частей была река Титовка, оперативное форсирование которой с боевой техникой в условиях наличия малого количества мостов, с большими расстояниями между ними, было очень проблематично.

Весомой причиной поражения 14-й СД стал и фактор времени. Начало немецкого наступления, к сожалению, пришлось на те дни, когда, вопервых, еще не завершились все организационно-мобилизационные мероприятия в 95-м СП. Резервисты прибывали в Титовка-Река буквально накануне активной фазы боев и даже в самый разгар сражения на титовском рубеже, у пристани Титовка-Река разгружался пароход, с которого прямо в пекло боев сошла большая группа бойцов, призванных из запаса. Во-вто- рых, начни немцы наступление на пару дней позже, то за эти дни на Титов-

1ЦАМО РФ. – Ф. 1280. – Оп. 1. – Д. 173. – Л. 95–120.

166

ке успели бы развернуться и подготовиться к боям выдвигавшиеся сюда части 52-й СД.

Таким образом, можно констатировать следующий факт: если бы враг активизировал бы боевые действия хотя бы на день-два позднее, с высокой степенью вероятности можно сказать, что итог боев на Титовке был бы несколько иным. На позициях дивизии А.А. Журбы встал бы 112-й СП из 52-й СД, появление которого позволило бы углубить боевые порядки советских частей и создать то, чего явно не хватало 95-му СП – эшелонированную в глубину по фронту оборону. Сам 95-й СП за эти несколько дней уже был бы пополнен резервистами, которые за это время уже получили обмундирование и овладели хотя бы первичными навыками стрельбы из того оружия, к владению которым их не говорили – например самозарядными винтовками СВТ.

Досадно, но удар немцев произошел как раз в то время, когда 95-й СП уже был выдвинут на позиции, части же 52-й СД в это время только начали выгрузку из эшелонов в Мурманске и переправу на левый берег Кольского залива, готовясь к выдвижению навстречу титовскому рубежу обороны.

Следует подчеркнуть, что немецкое наступление в Заполярье осуществлялось довольно медленными темпами – врагу мешали те же факторы что и Красной Армии – отсутствие дорог и пересеченная горно-болотистая местность. Особенно явно это осознали горные егеря из 3-й ГД – командование ГК «Норвегия» явно перемудрило, отправив эту дивизию в обход левого фланга советской группировки, по местности, которая вообще была непригодна даже для передвижения столь высокопрофессиональных частей. Плюс немцы в течение всех первых дней боев явно осторожничали и берегли свои итак немногочисленные силы. И остается этому только порадоваться, так как действуй горные егеря более динамично, то они могли бы сходу, на плечах дезорганизованных соединений 2-го СБ 95-го СП 14-й СД, 112-го СП и 158-го ЛАП 52-й СД выйти к Западной Лице. Это в свою очередь, поставило бы штаб 52-й СД перед решением очень сложной тактической задачи. Так как удержать рубеж по реке Западная Лица силами только двух полков, что в тех условиях было бы крайне проблематично. Сложно представить, как бы развивалась дальнейшая ситуация, если бы враг, разгромив 2-й СБ 95-й и 112-й СП, стремительно вышел главными силами к Западной Лице не 5–6, а 2–3 июля 1941 г., когда части 52-й СД еще не закрепились окончательно на предназначенном для них оборонительном рубеже.

Что же представлялось необходимым сделать советскому командованию 14-й СД и 14-й А, чтобы избегнуть столько чувствительного поражения какое последовало 29–30 июня 1941 г.?

Во-первых, еще до начала войны и активной фазы боевых действий было необходимо любыми способами получить более или менее достовер-

167

ные разведданные относительно замыслов, численности и дислокации вражеской группировки. Это было надо для того, чтобы грамотно выстроить оборону с учетом тех в целом немалых, кстати, сил которые имелись в распоряжении командования 14-й А. О том, что штаб 14-й А не уделял внимания сбору разведданных о противнике, отмечал в своих мемуарах и Г.А. Вещезерский1. Неплохо бы выглядело в этой связи нанесение превентивного удара по врагу, по районам боевого сосредоточения и тыловым коммуникациям, если не в Северной Финляндии, на нейтралитет которой еще сохранялись какие то иллюзии, так в Северной Норвегии. Особенно эффективным, как представляется, был бы удар авиацией по мостам в районе Петсамо – одно это могло сорвать все планы немцев. К сожалению, разведка на всех уровнях работала неудовлетворительно. Это подтверждает хотя бы тот факт, что в первые часы боев штаб 14-й СД даже не знал, кто на них наступает – немцы или финны? Причем когда этот вопрос во время переговоров по ВТС во второй половине дня 29 июня 1941 г. был задан и.о. НШ-14 капитану С.П. Дмитриеву, тот бодро отрапортовал: два полка финнов!2 Комментарии, как говорится, излишни.

Во-вторых, абсолютно по-иному надо было развивать инженерную составляющую военного строительства на заполярном приграничье. Здесь надо отметить, что место строительства Титовского УРа было выбрано довольно таки неудачно. Если бы ДОТы соорудили за рекой Титовкой, вдоль ее правого берега в районе южного моста, то они могли бы доставить врагу, вынужденному под огнем этих укрепленных точек форсировать реку, гораздо больше неприятностей. Да и вообще, как представляется автору, учитывая профессионализм саперов вермахта во взятии такого рода укреплений, ДОТы Титовского УРа, оказавшиеся, как показали грядущие бои, абсолютно бесполезными, вообще были не нужны. Было бы гораздо продуктивнее, если бы все силы 31-го ОСБ и других строительных частей, бросили не на сооружение этих ДОТов, а на форсированное возведение качественной грунтовой дороги, соединившей бы титовское приграничье с Западной Лицей и Мурманском. Сложно переоценить роль этой коммуникации, если бы она существовала к лету 1941 г. Она позволила бы получить устойчивую сухопутную связь с Мурманском, облегчила отступление, эвакуацию раненых, снабжение обороняющейся группировки боеприпасами, продовольствием, пополнением, ускорила бы выдвижение к границе 112-го СП и 158-го ЛАП. С другой стороны эта дорога, возможно, облегчила бы и наступление противнику, если бы ему удалось нанести 95-му и 112-му СП поражение сравнимое с тем, которое произошло в реальности.

В-третьих, было необходимо ускорить перегруппировку войск 14-й А в направлении границы с Финляндией и восстановить спаянность 14-й СД, разбросанной по побережью Кольского полуострова. Надо было

168

максимально возможными средствами, напрягая все возможности сухопутного и морского транспорта, ускорить переброску к Западной Лице частей 52-й СД. Было необходимо создать две линии обороны – одну по Титовке, вторую по Западной Лице. Исходя из тех перемещений, которые начались с началом войны с частями 52-й СД, видимо, это то и планировалось осуществить. Однако делалось это очень медленно, транспорт функционировал явно неудовлетворительно, сорвав все предвоенные планы развертывания 52-й СД на приграничных рубежах.

В-четвертых, еще после окончания Советско-финляндской войны, весной-летом 1940 г. управлению 14-й А надо было настоять перед руководством ЛенВО и, если понадобится, Наркоматом Обороны СССР, о необходимости ускоренного переформирования 14-й и 52-й СД, предназначенных для действий в условиях сложной болотистой и горнопересеченной местности без дорог – в ГСД – более гибкий и эффективный тип дивизии для боев в Заполярье.

В-пятых, было желательно продумать и отработать навыки арьергардных боев в стрелковых частях 14-й СД, на случай возможного прорыва врагом советской обороны (как это и случилось 29 июня 1941 г.). Ничего этого, однако, сделано не было.

В-шестых, в титовских боях отчетливо выявились такие традиционные проблемы предвоенной РККА как общий невысокий уровень боеготовности (хотя и в 14-й и в 52-й СД в сравнении со многими другими частим РККА образца 1941 г. он был достаточно высоким), недостаточно отлаженное взаимодействие между родами войск, в частности пехоты с артиллерией. Эти недочеты также следовало устранить в ходе каждодневной боевой учебы в последние предвоенные месяцы.

В-седьмых, советская историография всячески преувеличивала стратегическую значимость полуостровов Рыбачий и Средний. По сути же немецкое командование летом 1941 г. они особо не интересовали. Тем не менее, устойчивый миф советской мемуаристики, продолжает фигурировать и на страницах многих работ современных российских исследователей. Немцы штурм Среднего и Рыбачьего вообще не планировали. Фактически враг в первые дни титовских боев ограничился только блокированием силами одного батальона 136-го ГЕП перешейка полуостровов, когда начался отход частей 3-го СБ 95-го СП с занимаемых позиций. Активных попыток наступления на Средний и Рыбачий враг не предпринимал, тем более что резервов итак не хватало для основного направления боевых действий – на Западную Лицу, Полярный и Мурманск.

В-восьмых надо было продумать возможности осуществления и обеспечения эвакуации морем личного состава и матчасти 14-й СД из района населенного пункта Титовка-Река. Если бы СФ задействовал ряд своих кораблей для этого мероприятия, то была достаточно высокой возможность эвакуации личного состава и значительной части боевой техники,

169

снаряжения и тыловых припасов морем, на кораблях СФ. Это было практически возможным, тем более в условиях, когда противник на море в районе боев вообще не предпринимал никак активных действий. Первые боевые корабли немецких надводных сил на Севере были замечены только 12 июля 1941 г.1 Наиболее удобным морской путь для эвакуации титовской группировки указан и в «Материале по обороне Титовки за время боев с 22.06. по 30.06.1941г.»2.

Тем не менее, отсутствие пароходов для осуществления этого мероприятия и отвлечение кораблей СФ для выполнения других задач, поставленных перед флотом с началом войны, сделало такую эвакуацию принципиально неосуществимой в конкретной обстановке конца июня – начала июня 1941 г.

Нельзя исключить и тот факт, что эвакуация морем, возможно, не планировалась и в связи с тем, что, как отмечалось выше, отход 95-го СП и других частей 14-й СД с Титовки если и планировался, то явно не в сторону Большой Западной Лицы и Мурманска, а на полуострова Рыбачий и Средний3.

В завершение все-таки необходимо попытаться ответить на вопрос: а имел ли хотя бы теоретически в той конкретно исторически обусловленной ситуации, при помощи наличных сил, генерал-майор А.А. Журба шансы на то, чтобы остановить натиск неприятеля? Ответить на этот вопрос крайне сложно, т.к. необходимо учитывать всю сумму факторов, составлявших конкретную ситуацию.

Как представляется автору, определенные шансы на успех у 95-го СП были только в том случае, если бы была нелетная погода и немцы лишились своего главного козыря – эффективной поддержки пехоты со стороны авиации. Либо если бы советские ВВС осуществили бы эффективное воздушное прикрытие обороняющихся частей 14-й СД и нейтрализацию авиации противника. Плюс если бы артиллерия 14-й СД умелой контрбатарейной стрельбой смогла бы нейтрализовать артиллерийский огонь противника. Однако, увы, но ни одного советского самолета над Титовкой 29 июня не было, а артиллерия 14-й СД, в условиях господства в воздухе вражеской авиации, не смогла подавить артиллерию противника.

Комдиву-14 следовало несколько по иному расположить свои войска, отодвинув их подальше от границы, вплоть до того, что 3-й СБ передислоцировать к рубежу Муста Тунтури – Кутовая, более пригодному для пассивной обороны чем приграничье, а 1-й и 2-й – расположить вдоль правого берега реки Титовки, форсирование которой в условиях предварительного уничтожения всех мостов и отсутствия у врага весомого превос-

170