272_p2098_D19_10483

так и «другого» к согласованности с нормативным образцом, который и определяет их ожидания.

Интерактивная система предполагает процесс обобще- ния, доказывает социолог, и не только в общей культуре, че- рез которую вступают в коммуникацию «эго» и «другой», но также и в процессе интерпретации действий «другого» в от- ношении «эго», как проявленных намерений «другого». Это обобщение предполагает, что «эго» и «другой» «договаривают- ся», что их определенные действия являются индикаторами их представлений относительно друг друга. Поскольку же эти представления интегрированы с общей культурой, яв- ляющейся частью комплекса потребностей «эго», последний чувствителен не только к явным действиям «другого», но и к его представлениям, или аттитюдам.

Таким образом, на стабильность системы и характер ее функционирования, согласно Парсонсу, оказывают воздейст- вие не только действия осуществленные, или актуальные, но и действия предполагаемые, или потенциальные, обуслов- ленные соответствующими представлениями взаимодейст- вующих сторон. В качестве необходимых процессов для под- держания равновесия системы Парсонс определяет, во-

первых, размещение, и, во-вторых, интеграцию. Под разме-

щением социолог подразумевает «процесс, поддерживающий распределение компонентов или частей системы, совмести- мое с поддержанием данного состояния равновесия»77. Под интеграцией же им понимаются процессы, благодаря кото- рым «отношения к окружающей среде опосредуются таким образом, чтобы отличительные внутренние признаки и гра- ницы системы, как отдельной сущности, сохранялись перед лицом вариабельности внешних ситуаций»78. Социальный теоретик особо подчеркивает, что само-поддержание системы есть не только сохранение границ, но также и сохранение специфичных отношений частей системы внутри данных границ. Тем самым самоподдержание предполагает не только контроль над внешними вариациями, но и контроль над тен- денциями к изменению, – то есть преобразованию специфич- ного состояния, – идущими изнутри самой системы. Это, со-

77Parsons Т. Values, Motives, and Systems of Action. P. 108.

78Parsons. Values, Motives, and Systems of Action. Р. 108.

51

гласно Парсонсу, относится в равной мере ко всем эмпирическим сущностям – как системе личности, так и социальной системе.

Как указывает Парсонс, сложная внешняя символиче- ская структура, каждый элемент которой имеет свое «соот- ветствие» в диспозиции потребностей нескольких состав- ляющих сообщество акторов, может вызвать примерно оди- наковый тип ориентации в любом из тех, кто однажды ори- ентировался на данную структуру. Поскольку же конкрет- ным референтом символа является не внешний объект, а способ ориентации, который он контролирует, то сложные символы, утверждает социолог, могут передаваться от актора к актору, то есть от системы действия к системе действия. Другими словами, благодаря превращению в символ способ ориентации может передаваться от одного актора к другому, поскольку физическое воплощение, которым символ обязан ориентации актора, создавшего его, может контролировать (поскольку является символом) примерно те же ориентации в других, ориентированных на него акторах. Именно с сим- волическим контролем ориентаций связано понимание Пар- сонсом символов как «имеющих скорее внешние “объектив- ные”, нежели внутренние “ненаблюдаемые” воплощения»79. «Создаваться» же символ может, согласно теоретику, из соб- ственно социального действия. Иногда символ является ре- зультатом действия, а иногда само действие является симво- лом. С другой стороны, поскольку символы являются образ- цами или способами ориентации и действия, и поскольку их референтом является набор ориентаций, они имеют в точно- сти тот же статус, что ролевые ожидания и диспозиция по- требностей, таким образом, последние сами могут считаться символами, доказывает Парсонс80. Для того чтобы продемон- стрировать значение символизирования для систем дейст- вия, американский социолог подчеркивает тот факт, что символы, или культурные объекты, предполагают «интер- персонализацию» типа абстракции или обобщения, которые характерны для всех стабильных систем ориентации. Дейст- вие, по Парсонсу, является обобщенным тогда, когда одна и та же его форма присутствует в различных ситуациях, или в

79Ibid. P. 161.

80Parsons. Values, Motives, and Systems of Action. Р. 161.

52

различных состояниях одной и той же ситуации, или осуще- ствляется различными индивидами.

Таким образом, способ ориентации, по Парсонсу, может быть проявлен в различные моменты как внутри одной и той же личностной системы, так и внутри различных личност- ных систем, причем систематически, а не произвольным об- разом, поскольку различные личности, в которых проявляет- ся данный способ ориентации, контролируемы одной и той же комплексной символической системой. Тем самым симво- лизирование предполагает «межперсональное обобщение», способность к которому является сущностью культуры. Эта способность, доказывает социолог, обладает крайне важным значением в системах действия, в силу того, что предполага- ет возможность передачи способов ориентации от личности к личности, и отсюда – обеспечивает тот уровень развития, ко- торый присутствует лишь рудиментарно среди нечеловече- ских видов биологической вселенной. Другими словами, как подчеркивает Парсонс, «коммуникация, культура и системы человеческого действия являются внутренне связанными между собой»81.

Солидарность в построениях американского теоретика является, таким образом, феноменом, с одной стороны, объ- ективированного характера, как и социальная система во- обще, с другой стороны – максимально динамичным явлени- ем, обусловленным комплексом повседневных взаимодейст- вий акторов. Тем самым солидарность выступает главным условием поддержания стабильности социальной системы, и сама воспроизводится за счет непрекращающегося контроля над изменениями, как идущими извне, так и снаружи сис- темы. Очевидно, что такой подход к солидарности до извест- ной степени продолжает линию, определившуюся в класси- ческих работах по социальной теории – Парсонс, фактиче- ски, говорит о тех же насилии и социокультурной компонен- те (символы), что и представители раннего этапа социально- го теоретизирования.

81 Ibid. P. 162.

53

1.3.2. Солидарность в интеракционистских парадигмах

Основным источником социальной солидарности, со- гласно феноменологической социологии А. Шютца, выступа- ет прагматический мотив, определяющий стремление инди- вида достигнуть согласия с доступным ему жизненным ми- ром. Мир моей повседневности, указывает австро- американский теоретик, никоим образом не является моим частным миром, он с самого начала является интерсубъек- тивным, разделяем с моими «сотоварищами», переживается и интерпретируется другими. Короче говоря, этот мир – об- щий для всех нас. Уникальная биографическая ситуация, в которой я обнаруживаю себя внутри мира в каждый из мо- ментов моего существования, является продуктом моего творчества только до известной, очень небольшой степени, считает Шютц. Я всегда обнаруживаю себя внутри историче- ски данного мира, который, как мир природы, или как со- циокультурный мир, существовал до моего рождения и про- должит свое существование после моей смерти. Это означает, что данный мир есть среда не только моя, но и моих «сотова- рищей», более того, подчеркивает мыслитель, эти сотовари- щи являются элементами моей собственной ситуации, так же, как я – элемент их ситуаций. Воздействуя на других, и испытывая их воздействие на себе, я осознаю эти взаимные отношения, и это осознание предполагает, что другие пере- живают общий мир в значительной степени тем же образом, что и я, в «эмпирически идентичной манере», по выражению Шютца. Восприятие же содержания сознания другого, пред- полагаемое социальными ситуациями, не может быть осуще- ствлено, настаивает исследователь, иначе как через транс- ценденцию сфер повседневной жизни, аппеляцию к «конеч- ной области значения», то есть – символизирование. Именно в контексте проблемы взаимного восприятия Шютц исполь- зует термин знак (sign), который он определяет как инстру- мент, используемый для «обозначения объектов, фактов, или событий внешнего мира, восприятие которых аппрезентиру- ет для интерпретатора содержание сознания его сотовари-

54

ща»82. Как знаки, согласно Шютцу, должны восприниматься

и«телесные события» другого, под которыми он подразумева- ет как собственно движения, мимику, так и такие действия, как разговор, перемещение вещей, и пр. Восприятие знако- вого содержания действий другого не обязательно требует личных отношений, другой может быть лицом, существую- щим в ином социально-географическом или временном про- странстве, главное, чтобы этот другой проявил себя через ар- тикулированные знаковые манифестации. Коммуникация, соответственно, основана, прежде всего, на целенаправлен- ных знаках, указывает социолог, поскольку коммуникатор, имеет, по крайней мере, намерение быть понятым адреса- том, если не склонить его к соответствующим реакциям. Ко- нечная успешность коммуникации предполагает известную «степень конгруэнтности» общих абстракций и стандартиза- ций в данном обществе, и вытеснение мыслительных объек- тов индивидуального опыта типизированными конструктами общественных мыслительных объектов. Шютц подчеркивает неоднократно, что наш опыт изначально организован в соот- ветствии с определенными моделями, утверждая, тем са- мым, практически в духе неокантианства, ни что иное, как априорность социального знания и опыта.

Понятия «метки» и «указатели», указывает ученый, мо- гут создать одновременно впечатление, что речь идет о неко- ем изолированном индивиде, который должен самостоятель- но «картографировать» доступный ему мир. В действитель- ности же, подчеркивает Шютц, человек с самого начала об- наруживает себя в среде уже картографированной для него другими, с уже созданными метками, указателями, знаками,

исимволами. Индивидуальная биографическая ситуация всегда исторична, поскольку предустановленна социокуль- турным процессом, приведшим к данной конфигурации дан- ной среды. Следовательно, только небольшая часть знания данного индивида приобретается им из собственного инди- видуального опыта. Подавляющая же часть его знания име- ет социальное происхождение, передано ему через родителей

иучителей как социальное наследие. Это знание состоит из

82 Schutz A. The Problem of Social Reality. Dordrecht, 1962. Р. 319.

55

набора соответствующих типификаций – типичных решений для типичных практических и теоретических проблем, ти- пичных предписаний для типичного поведения, включая соответствующую систему аппрезентационных отношений. Все это знание воспринимается социальной группой без во- просов, как само собой разумеющееся, и является «социально одобренным знанием», заключая в себе набор «рецептов», созданных для того, чтобы помочь каждому члену группы определить его ситуацию в реальности повседневной жизни типичным способом. Для описания мира, совершенно не имеет значения, подчеркивает Шютц, является ли социально одобренное знание на самом деле истинным. В том случае если члены данной группы верят в то, что все элементы этого знания, включая аппрезентационные отношения любого ви- да, истинны, они являются реальными компонентами «опре- деления ситуации» членами данной группы. Шютц сам от- мечает очевидное сходство данного положения с так назы- ваемой «теоремой Томаса» и развивает свой тезис в соответ- ствии с последней: «если аппрезентационное отношение со- циально одобрено, тогда аппрезентируемый объект, факт, или событие является в своей типичности принимаемым на веру элементом мира, воспринимаемого как само собой ра- зумеющийся»83.

Таким образом, солидарность в подходе мыслителя вы- ступает своего рода априорным, социально предопределен- ным феноменом. Её можно было бы также обозначить, в духе Бергсона, в качестве родовой характеристики человечества, не будь Шютц столь равнодушен к биологическому началу социальных отношений. Общество возникает, согласно уче- ному, в некой начальной точке, в которой появляется, услов- но говоря, «начальная интерсубъективность», однако функ- ционирует оно уже у Шютца в своеобразном рутинизирован- ном виде. К другим социально предопределенным феноме- нам, тесно связанным с солидарностью, Шютц относит: 1) безусловную «матрицу», в рамках которой осуществляется любой мыслительный поиск; 2) элементы знания, которое должно быть рассматриваемо как социально одобренное, и

83 Schutz А. Op. cit. P. 349.

56

восприниматься как само собой разумеющееся; 3) процеду- ры – практические, магические, политические, религиозные, поэтические, научные и пр., считающиеся приемлемыми для разрешения возникающих в обществе проблем; 4) типичные условия, при которых проблема может рассматриваться как решенная, и условия, при которых поиск может быть пре- кращен и результаты инкорпорированы в комплекс «само собой разумеющегося» знания.

Солидарность у Шютца несет на себе отпечаток все того же неокантианства, характерного для всего его творчества. Показательно, что у мыслителя практически полностью от- сутствует второй существенный элемент солидарности – на- силие, если, конечно, не считать таковым «насилие символи- ческих форм», в которых застигает себя индивид, и с которы- ми, по Шютцу, ему ничего не остается делать, как принять.

В контексте проблематики социальной консолидации Г. Дж. Блумер формулирует три основных постулата симво- лического интеракционизма. Первый заключается в призна- нии того факта, что человеческие существа действуют по от- ношению к предметам на основании значений, которые дан- ные предметы имеют для них. Эти предметы включают всё, что окружает человека – физические объекты, другие чело- веческие существа, их категории (друзья, враги, и т. д.), со- циальные институты, идеи, действия других, и ситуации по- вседневной жизни. Второй постулируемый принцип гласит, что значение этих предметов возникает не иначе, как в ходе социального взаимодействия, в которое вступают между со- бой люди. Согласно третьему постулату, значения регулиру- ются и модифицируются через процесс интерпретации, ис- пользуемый личностью в ходе взаимодействия с предметами, с которыми он сталкивается.

Блумер настаивает на том, что объекты, с точки зрения их значений, должны быть рассматриваемы как социальные продукты, формируемые и возникающие в процессе опреде- ления и интерпретации, имеющем место во взаимодействии людей. Смысл абсолютно всего, подчеркивает социолог, дол- жен быть сформирован, познан и передан через указатель- ный процесс, который, по необходимости есть процесс соци- альный. «Жизнь человеческой группы на уровне символиче-

57

ского взаимодействия, – пишет он, – есть широкий процесс, в котором люди формируют, поддерживают, и трансформиру- ют объекты своего мира через придание значений этим объ- ектам. Объекты не имеют никакого фиксированного статуса, кроме собственных значений, которые поддерживаются через указания и определения, создаваемые людьми. Нет ничего более очевидного, чем то, что объекты любой категории могут претерпевать изменения в своих значениях. Жизнь и дейст- вия людей, по необходимости, изменяются вслед за измене- ниями, имеющими место в их мире объектов»84. Преобразо- вание значений обусловлено, по Блумеру, «двойственным процессом дефиниции и интерпретации», в ходе которого ус- тоявшиеся образцы совместного действия либо поддержива- ются, либо трансформируются. Паттерны групповой жизни, отмечает американский ученый, существуют и сохраняются только через постоянное использование одних и тех же схем интерпретации, причем схемы эти поддерживаются только благодаря постоянному подтверждению через определитель- ные действия других. Очень важно признать, подчеркивает Блумер, что установленные образцы жизни группы, а следо- вательно, её солидарность – ни в коем случае не являются самовоспроизводящимися; их продолженность целиком и полностью зависит от периодично повторяющегося «утверди- тельного определения». «Позвольте только интерпретациям, поддерживающим паттерны группы, быть размытыми, или подорванными изменившимися определениями со стороны других, и эти паттерны могут рухнуть в мгновение ока»85. «Совместное действие», в ходе которого поддерживаются или пересоздаются социальные значения, лежащие в основе со- лидарности, обнаруживает себя в обществе повсюду, утвер- ждает Блумер. Семейный ужин, коммерческие сделки, це- ремония бракосочетания, игра, спор, суд, война – являются примерами такого действия, которое ранжируется от просто- го сотрудничества двух людей до сложного комплекса дея- тельности гигантских организаций или институтов. Блумер, анализируя совместное действие, особо подчеркивает не-

84 Blumer H. Symbolic Interactionism. Perspective and Method. Berkeley,

1969. P. 12.

85 Ibid.

58

сколько важных моментов. Во-первых, указывает ученый, внимание должен привлечь тот факт, что сущность общества заключается в постоянном, текущем процессе действия, а не в некой фиксированной структуре отношений. Без действия любая структура человеческих отношений – бессмысленна. Для того чтобы понять общество, оно должно быть рассмат- риваемо и постигаемо с точки зрения действий, составляю- щих его. Во-вторых, такое действие, по Блумеру, должно ис- толковываться не через частные линии активности его уча- стников, будь они отдельные индивиды, коллективы, или организации, а с позиций совместного действия, к которому частные линии приспосабливаются, и которым они погло- щаются. В-третьих, уже потому, что оно возникает в течение времени через взаимное приспособление частных действий, каждое совместное действие должно рассматриваться как имеющее карьеру или историю, тем самым, его направление и судьба обусловлены тем, что происходит в момент его фор- мирования. В-четвертых, говорит социолог, данная карьера упорядочена, фиксирована и повторяема, благодаря общей идентификации или определениям совместного действия, осуществляемым его участниками. Общие определения обес- печивают каждого участника «руководством» по приспособ- лению его собственных действий к действиям других, обес- печивают контролируемость, стабильность и повторяемость совместного действия в широких областях жизни группы. Такие определения являются источником установленного и регулируемого социального поведения, то есть культуры. В- пятых, отмечает Блумер, карьера совместного действия должна, тем не менее, быть рассматриваема как открытая для вероятностей неопределенности. Первая из этих вероят- ностей связана с тем, что совместные действия должны быть начаты, но могут и не начаться. Согласно второй, однажды начавшись, совместное действие может быть прервано, пре- кращено, или трансформировано. Третья вероятность пред- полагает, что участники могут и не создать общее определе- ние совместного действия, в которое они вовлечены, и, сле- довательно, могут основывать свои действия на различных предпосылках. Четвертая, называемая Блумером вероят- ность, связана с тем, что общее определение совместного дей-

59

ствия может, не смотря ни на что, допускать значительные различия отдельных линий действия, а значит, и непредска- зуемость общего направления совместного действия (война является самым ярким примером). Согласно пятой вероятно- сти, могут возникать новые ситуации, которые потребуют создания ещё не существующих типов совместного действия, что приведет к спутанным исследовательским усилиям по выработке взаимно приспособленных действий. И шестая вероятность заключается, указывает исследователь, в том, что даже в контексте общеопределенного совместного дейст- вия участники могут интерпретировать и определять линии действия друг друга, основываясь на других, отличных от общего определения, соображениях. Таким образом, подчер- кивает Блумер, «неопределенность, случайность и транс- формация являются неотъемлемой частью процесса совмест- ного действия. Предположение, что диверсифицированные совместные действия, составляющие человеческое общество, должны непременно соответствовать фиксированным и ус- тановленным схемам, является в высшей степени безоснова- тельным допущением»86. Именно в понятии совместного дей- ствия и его анализе заключается главный пафос критики Блумером структурного функционализма. Объяснение соци- ального действия с помощью двух генеральных категорий – конформности (приверженности структуре) и девиации (от- торжения от структуры), представляется Блумеру недоста- точно обоснованным. Именно совместные действия, и ни что иное, настаивает социолог, создают структуру или организа- цию, определяют принципы их существования.

Таким образом, социальная солидарность в символиче- ском интеракционизме выступает результатом постоянного взаимодействия людей, в ходе которого подкрепляются и/или переопределяются основные смыслы и значения социальных объектов, разделяемые членами данной группы или общест- ва. Заметим, что люди в трактовке Блумера выступают более рефлексивными и критически мыслящими существами, не- жели они предстают в феноменологической социологии Шютца. Другими словами, солидарность с точки зрения

86 Blumer. Op. cit. P. 72.

60