1 Цит. По: Шершеневич г.Ф. Конкурсный процесс. М.: Статут, 2000 (Классика российской цивилистики). С. 136.

БАНКРОТСТВО

Должник вывел активы при помощи банка. Какие сделки можно оспорить для пополнения конкурсной массы

Юлия Насимовна Мансурова  главный юрисконсульт отдела по защите интересов банка в судебных и иных органах, работы с реструктурируемыми активами Юридического управления ОАО «Сбербанк России»

• По каким правилам нужно оспаривать исполнение кредитного договора незадолго до процедуры банкротства

• Почему банк должен знать о финансовой нестабильности должника

• Когда за банком сохраняется право залога на предмет оспоренной в рамках банкротства сделки

Особая роль в процедуре банкротства отводится полномочиям арбитражного (внешнего или конкурсного) управляющего по оспариванию сделок, совершенных должником в преддверии банкротства или после возбуждения дела о банкротстве. Такое оспаривание является одним из источников пополнения конкурсной массы должника. Механизм оспаривания таких сделок регламентирован специальными нормами гл. III.1 Федерального закона от 26.10.2002 № 127- ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон № 127- ФЗ), а также детальными разъяснениями ВАС РФ, приведенными в постановлениях Пленума.

Определенной спецификой оспаривания обладают сделки, совершенные с участием банков (платежи во исполнение кредитных обязательств, обеспечительные сделки, реализация предмета залога с согласия залогодержателя и проч.). Судебная практика исходит из особого статуса банков как кредитных организаций, имеющих, в силу специфики своей деятельности, доступ к источникам информации об уровне финансовой стабильности должника, выступающего заемщиком и (или) поручителем и (или) залогодателем. Вместе с тем при разрешении подобной категории споров следует учитывать и содержание заключенного с должником кредитного соглашения (а также договора залога, поручительства), отталкиваясь от которого можно судить о добросовестности банка при совершении сделок, а также действиях в условиях нормального гражданского оборота и без цели причинить вред имущественным правам сторонних кредиторов.

Исполнение кредитного договора можно оспорить как сделку с предпочтением или как подозрительную сделку

По каким специальным нормам гл. III.1 Закона № 127- ФЗ можно оспорить платежи в счет погашения ссудной задолженности?

Высший арбитражный суд РФ прямо указал на возможность оспаривания по правилам гл. III.1 Закона № 127- ФЗ действий, являющихся исполнением гражданско-правовых обязательств (в том числе наличный или безналичный платеж должником денежного долга кредитору, передача должником иного имущества в собственность кредитора); банковских операций, в том числе списания банком денежных средств со счета клиента банка в счет погашения задолженности клиента перед банком или другими лицами (как безакцептное, так и на основании распоряжения клиента) (п. 1 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63; далее — Постановление № 63).

Суд самостоятельно дает правовую квалификацию спорным правоотношениям вне зависимости от требований арбитражного управляющего (п. 9.1 Постановления № 63). Поэтому перед управляющим встает вопрос о применимости или неприменимости специальных положений ст.ст. 61.2 или 61.3 Закона № 127- ФЗ к сделкам по погашению (в том числе досрочному) должником или третьим лицом за счет должника ссудной задолженности.

Как правило, на поверхности квалификация в пользу ст. 61.3 Закона № 127- ФЗ о недействительности так называемой сделки с предпочтением. И логика здесь довольно проста – банк в течение полугода до возбуждения в отношении своего клиента дела о банкротстве получил погашение своих требований преимущественно перед другими кредиторами при условии предоставления арбитражным управляющим доказательств осведомленности банка о явном ухудшении экономических показателей хозяйственной деятельности должника. В случае погашения кредита в течение месяца до даты возбуждения производства по делу о банкротстве (принятия судом соответствующего заявления) не спасет от недействительности и отсутствие указанных выше критериев, достаточно доказать наличие одного из приведенных в п. 1 ст. 61.3 Закона № 127- ФЗ обстоятельств, как то:

Вместе с тем судебная практика исходит из того, что оспорить погашение задолженности по кредитному договору возможно и по правилам ч. 2 ст. 61.2 Закона № 127- ФЗ – как подозрительную сделку, совершенную с осознанной целью сторон такой сделки причинить вред имущественным правам сторонних кредиторов.

Этот вывод нашел подтверждение в практике ФАС Поволжского округа. Суд по одному из дел сделал вывод, что на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности, определенному абз. 34 ст. 2 Закона № 127- ФЗ. Так, у должника были просроченные денежные обязательства перед кредиторами, подтвержденные вступившими в законную силу решениями суда, также было несколько исполнительных производств. Банк, который обслуживал должника, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, должен был знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. Из-за того, что перечисление денежных средств по одному из договоров было произведено сразу на ссудные счета должника, минуя расчетный счет, суды пришли к выводу что стороны сделки хотели скрыть от других кредиторов получение денежных средств (постановление от 15.04.2014 по делу № А65-7360/2012).

Примечательно, что по этому делу в обоснование недействительности платежей в счет погашения ссудной задолженности перед банком суд кассационной инстанции привел также доводы, относящиеся к недействительности в силу ст. 61.3 Закона № 127- ФЗ (сделка с предпочтением).

Перечисление денежных средств по кредитным договорам было направлено на обеспечение исполнения обязательств должника перед отдельным кредитором, возникших до совершения оспариваемой сделки. Это привело к удовлетворению требований, срок исполнения которых к моменту совершения сделки не наступил, одних кредиторов при наличии не исполненных в установленный срок обязательств перед другими кредиторами должника. Что свидетельствует о причинении вреда имущественным правам кредиторов.

Проблемы в доказывании отсутствия у банка недобросовестного поведения возникают в случае оспаривания погашения обеспеченного залогом денежного требования на основании п. 2 ст. 61.2 Закона № 127- ФЗ. В этом случае банк при выстраивании своей линии защиты не вправе ссылаться на получение им как залогодержателем того, что справедливо ему причиталось (но не более 80% от стоимости предмета залога по смыслу п. 2 ст. 138 Закона № 127- ФЗ), как это возможно при оспаривании на основании ст. 61.3 Закона № 127- ФЗ.

Таким образом, сделки по исполнению денежных обязательств по кредитному соглашению могут быть оспорены как по специальным основаниям ст. 61.3 Закона № 127-ФФЗ как сделки с предпочтением, так и на основании ч. 2 ст. 61.2 этого же закона, как подозрительные сделки.

Суды зачастую презюмируют недобросовестность банков

Итак, оспорить произведенные в счет погашения кредита платежи можно по двум специальным основаниям (п. 2 ст. 61.2, п. 3 ст. 61.3 Закона № 127- ФЗ). Поэтому особое значение приобретает необходимость доказать факт наличия у банка на момент совершения сделки сведений, достоверно свидетельствующих о явном ухудшении имущественного положения должника, предполагающего неспособность удовлетворить требования всех имеющихся кредиторов.

В отношении кредитных организаций ВАС РФ дал специальные разъяснения.

Цитата: «Сам по себе тот факт, что другая сторона сделки является кредитной организацией, не может рассматриваться как единственное достаточное обоснование того, что она знала или должна была знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника (пункт 2 статьи 61.2 или пункт 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве); оспаривающее сделку лицо должно представить конкретные доказательства недобросовестности кредитной организации. В случаях, когда законодательство или кредитный договор предусматривают получение кредитной организацией от заемщика документов о его финансовом положении, судам следует в том числе учитывать, имелись ли в представленных документах конкретные сведения, заметно свидетельствующие о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника» (п. 12.2 Постановления № 63).

Эти разъяснения активно применяются судами разных уровней для обоснования факта наличия или отсутствия у банка цели причинить вред имущественным правам кредиторов (постановления ФАС Волго-Вятского округа от 27.01.2014 по делу № А43-6578/2011, Западно-Сибирского округа от 13.03.2014 по делу № А45-16490/2011, Дальневосточного округа от 21.04.2014 по делу № А04-357/2012; определение ВАС РФ от 30.04.2014 № ВАС-5163/14).

Вместе с тем существуют и иное толкование судами обстоятельств осведомленности, основанное на презумпции вины кредитной организации. Эта позиция вытекает из особенностей осуществления банками размещения денежных средств вне зависимости от вышеприведенных разъяснений ВАС РФ.

Например, по одному из дел суд учел тот факт, что информация по делу о неисполненной задолженности должника размещена в общедоступной картотеке арбитражных дел. Поэтому банк, проявляя должную степень заботливости и осмотрительности, не мог не знать о неплатежеспособности должника. При установлении факта осведомленности банка о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника суды исходили из следующего. Обычно банки при совершении любой сделки по выдаче кредита, а также сделок, обеспечивающих возврат кредита, для того, чтобы исключить совершение сделки, которая впоследствии может быть оспорена, проверяют платежеспособность и надежность заемщиков, поручителей и залогодателей. На это направлены и разъяснения Банка России от 05.10.1998 № 273-Т, изложенные в Методических рекомендациях к Положению Банка России «О порядке предоставления (размещения) кредитными организациями денежных средств и их возврата (погашения)» от 31.08.1998 № 54-П. Они нацеливают кредитные учреждения при выдаче кредитов проверять качество предлагаемого заемщиком обеспечения и исключать риски, связанные с кредитованием и обеспечением кредитования (постановление ФАС Поволжского округа от 24.02.2014 по делу № А65-16378/2012). Таким образом, недобросовестность кредитной организации как стороны по оспариваемой сделке может презюмироваться судами исходя из специфики деятельности банков, что является существенным фактором для арбитражного управляющего при решении вопроса об оспаривании той или иной сделки должника.

Банк-залогодержатель сохранит право залога на предмет оспоренной сделки

В практике урегулирования «проблемной» задолженности нередки случаи предоставления банком согласия на реализацию предмета залога по действующему кредитному обязательству с последующим погашением ссудной задолженности за счет цены такой реализации (полностью или в части). В случае применения этого механизма реструктуризации задолженности, правовые риски возникают как в отношении самой сделки по купле-продаже заложенного имущества, так и платежей, поступивших на ссудные счета должника.

При оспаривании договора купли-продажи анализу подвергаются такие условия совершения сделки, как равноценность встречного предоставления и отсутствие признаков неплатежеспособности стороны, в отношении которой в последующем введена процедура банкротства.

К иным обстоятельствам совершения сделки относятся такие, как:

Такие обстоятельства не влияют на квалификацию сделки как совершенной с целью причинить вред имущественным правам иных кредиторов (ст. 61.2 Закона № 127- ФЗ).

Этот вывод подтверждается судебной практикой. Например, в одном из дел суд указал, что рыночная стоимость отчужденного имущества не свидетельствует о наличии признаков подозрительности (п. 1 ст. 61.2 Закона № 127- ФЗ). Сделка была возмездной, фактически исполнена сторонами. Так как заявитель не смог доказать факт занижения стоимости переданного имущества, то суд не усмотрел причинения вреда имущественным правам кредиторов (постановление ФАС Поволжского округа от 27.01.2014 по делу № А65-7360/2012).

Особо следует отметить возможность сохранения статуса залогодержателя в отношении имущества — предмета договора купли-продажи, оспоренного в деле о банкротстве.

Так, в одном из дел ВАС РФ подтвердил возможность возврата спорного имущества должнику с сохранением обременения в виде ипотеки (определение от 27.06.2013 № ВАС-8315/13). Это соответствует и правовой позиции, изложенной в постановлении Президиума ВАС РФ от 26.07.2011 № 2763/11 .

При этом залог в отношении предмета оспоренной сделки сохраняется только при условии добросовестности банка-залогодержателя.

В другом деле при решении вопроса о применении последствий недействительности оспариваемой сделки суд установил, что банк является добросовестным залогодержателем. Поэтому оснований считать залог прекратившимся нет. В этом случае имущество возвращается в конкурсную массу с сохранением обременения.

Исходя из этой логики, банк вправе рассчитывать на предъявление своих прав, вытекающих из статуса залогодержателя, только если действует в условиях обычного гражданского оборота. Также важно, чтобы у него не было сведений, достоверно свидетельствующих о наличии у должника признаков неплатежеспособности, способных привести к невозможности удовлетворения требований всех кредиторов либо иных сведений, предполагающих совершение сделки в нарушение установленного законом порядка.

Участие банка в схеме реструктуризации задолженности увеличивает риск признания сделки недействительной

Иные обстоятельства недействительности суды исследуют при оспаривании платежа, совершенного по договору купли-продажи и направленного на погашение действующего кредитного обязательства перед банком.

Сама по себе равноценность совершенной сделки по купле-продаже заложенного имущества не исключает возможность оспаривания платежа, произведенного стороной по сделке (продавцом-заемщиком (залогодателем) или покупателем за счет продавца) в счет погашения задолженности по кредитному договору (по основаниям ч. 2 ст. 61.2 и ст. 61.3 Закона № 127- ФЗ).

В этом случае особое значение приобретает не только осведомленность банка о признаках неплатежеспособности должника, но и размер полученного кредитной организацией погашения с учетом разъяснений п. 29.3 Постановления № 63.

Как следует из разъяснений Пленума, сделка по удовлетворению требования, обеспеченного залогом имущества должника (уплаты денег, в том числе вырученных посредством продажи предмета залога залогодателем с согласия залогодержателя), может быть признана недействительной на основании абз. 5 п. 1 и п. 3 ст. 61.3 Закона № 127- ФЗ, лишь если залогодержателю было либо должно было быть известно не только о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества заемщика, но и о том, что вследствие этой сделки залогодержатель получил удовлетворение большее, чем он получил бы при банкротстве по правилам ст. 138 Закона № 127-ФЗ, а именно хотя бы об одном из следующих условий, указывающих на признаки предпочтительности:

Эти разъяснения Пленума ВАС РФ направлены на сохранение стабильности гражданского оборота при условии получения банком не свыше того, на что он мог рассчитывать при реализации прав залогодержателя в процедуре банкротства.

Следует отметить еще одну позицию Высшего арбитражного суда РФ по данному вопросу.

Цитата: «Законодательное регулирование вопросов предпочтительного удовлетворения обеспеченного залогом обязательства имело целью создание правового механизма, обеспечивающего реализацию прав кредиторов на получение того, что им справедливо причиталось при должном распределении конкурсной массы» (постановление Президиума ВАС РФ от 20.06.2013 по делу № 6572/12).

Суды активно применяют эти разъяснения при рассмотрении подобной категории споров (постановления ФАС Волго-Вятского округа от 10.02.2014 по делу № А43-14612/2008, от 02.04.2014 по делу № А43-29487/2010; Восточно-Сибирского округа от 28.02.2014 по делу № А10-5063/2012; определения ВАС РФ от 29.04.2014 № ВАС-3655/11, от 06.06.2014 № ВАС-1004/14).

В целом можно заключить, что реализация определенной схемы реструктуризации задолженности клиента банка несет в себе потенциальный риск оспаривания совершенных сделок, который возрастает в силу участия (напрямую или косвенно) в данной схеме специального субъекта правоотношений – кредитной организации.

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ СПОРЫ

Иски РАО в защиту правообладателей. Как последний Пленум ВАС РФ изменил практику

Анатолий Вячеславович Семенов  представитель Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей в сфере интеллектуальной собственности

• Должен ли правообладатель участвовать в деле по иску РАО

• Как правообладателю получить взысканные с нарушителя суммы

• Можно ли оспорить отказ РАО от иска

Внавеки застывшем архиве постановлений Пленума ВАС РФ последней публикацией стало постановление от 18.07.2014 № 51 «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении споров с участием организаций, осуществляющих коллективное управление авторскими и смежными правами» (далее — Постановление № 51). Это постановление устранило двусмысленное положение о том, что иски организаций по коллективному управлению правами (далее – ОКУП) могут рассматриваться без участия правообладателей. Кроме того, был введен ряд иных важных положений о взаимоотношениях ОКУП и правообладателей при защите прав последних. В частности, о взыскании присужденных сумм за нарушение авторских прав, о заключении мирового соглашения по инициативе ОКУП и др.

Тем не менее в Постановлении № 51 Пленум оставил и целый ряд нерешенных вопросов. Например, какова должна быть конструкция и существенные условия договора о наделении ОКУП полномочиями по управлению правами на коллективной основе? Вправе ли ОКУП получать вознаграждение за сам факт предоставления права, а не за фактическое использование охраняемых объектов?

Ответы на эти и другие вопросы сможет дать только дальнейшая практика разрешения споров по искам ОКУП.

Неоднозначный пункт Постановления № 51 позволял рассматривать иски ОКУП без участия правообладателей

Во многом содержание Постановления № 51 обусловлено неоднозначными положениями совместного постановления Пленумов ВС РФ № 5 и ВАС РФ № 29 от 26.03.2009 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса РФ» (далее — Постановление № 5/29), в частности п. 21 этого постановления. Данный пункт был принят под давлением обществ по коллективному управлению¹ и ввел достаточно двусмысленный тезис о том, что спор по иску ОКУП может быть рассмотрен судом и без участия конкретного правообладателя.

Заваленные исками обществ по коллективному управлению, суды радостно ухватились за эту двусмысленность, возведя ее в ранг новой процессуальной нормы. Фактически участие правообладателей (материальных истцов), в защиту прав которых обращаются ОКУП (процессуальные истцы), в статусе истцов не допускалось (хотя и рассматривался иск в их интересах). В течение 5 лет с момента появления Постановления № 5/29 судебная практика ни разу не усомнилась в правомерности такого подхода.

Нельзя сказать, что данная проблема уникальна и нова. Она возникала и до внесения в ст. 33 АПК РФ ч. 4.2 о подведомственности арбитражным судам споров о защите интеллектуальных прав с участием ОКУП.

В частности, о ней говорится в рекомендациях Национальной Ассоциации Кинотеатров по отношению к РАО (со ссылкой на статью заместителя Председателя ВС РФ В. М. Жуйкова «Принцип диспозитивности в гражданском судопроизводстве»)². В этих рекомендациях подчеркивается, что организации и граждане вправе обращаться в суд с заявлениями в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц только по их просьбе (ч. 1 ст. 46 ГПК РФ). При этом такая организация или гражданин должны указать в своем заявлении федеральный закон, предоставляющий им право обратиться в суд в интересах другого лица. Кроме того, они должны представить суду документ, подтверждающий соответствующую просьбу заинтересованного лица. Лицо, в интересах которого начато дело, суд извещает о возникшем процессе. Такое лицо участвует в споре в качестве истца (ч. 2 ст. 38 ГПК РФ). Следовательно, это лицо обладает всеми процессуальными правами, в том числе и правом изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований либо отказаться от иска (ст. ст. 35, 39, 45, 46 ГПК РФ). Отказ этого лица от иска влечет прекращение производства по делу на общих основаниях (ч. 2 ст. 45, ч. 2 ст. 46, абз. 4 ст. 220 ГПК РФ).

Таким образом, принцип диспозитивности в гражданском судопроизводстве предполагает, что никто, кроме самого заинтересованного лица (если иное прямо не предусмотрено законодательством), не вправе обращаться в суд за защитой его прав, свобод и законных интересов. Суд должен отказывать в принятии заявлений, поданных в нарушение этого базового принципа, поскольку они не подлежат рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства (п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ).

Данная позиция была поддержана в определении судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда по делу № 33-17214/2011. Здесь суд пришел к выводу, что предъявляя иск в интересах 36 композиторов, РАО нарушило требования ст.132 ГПК РФ, так как не указало их фамилии, имена, отчества и места жительства. В результате суд не смог исполнить обязанность по извещению данных лиц о рассматриваемом деле (ч. 2 ст. 38, ст. 113 ГПК РФ). Также невозможно было выяснить вопрос об авторстве композиторов на указанные в иске музыкальные произведения и о наличии у них права на получение авторского вознаграждения в силу п. 3 ст. 1263 ГК РФ. Суд подчеркнул, что наличие у РАО государственной аккредитации предоставляет ему лишь специальное право на предъявление иска в интересах неопределенного круга лиц (абз. 2 п. 2 ст. 1242 ГК РФ). В остальных случаях положение аккредитованной ОКУП совпадает с процессуальным положением неаккредитованных организаций (абз. 1 п. 5 ст. 1242 ГК РФ).

В то же время реальная практика Верховного суда РФ в этом вопросе кардинально отличалась от указанного подхода.

Так, заместитель Председателя ВС РФ Нечаев В. И. определением от 27.12.2011 № 18-В11-126 отменил отказное определение судьи ВС РФ Момотова В. В. от 28.07.2011 № 18-Ф11-1487 по надзорной жалобе РАО. Само дело было передано для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ.

Речь шла об обжаловании РАО судебных актов нижестоящих судов, которыми его исковое заявление было оставлено без рассмотрения. Основанием стало нарушение истцом положений ст. 46 ГПК РФ (обращение в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц) и п. 10 постановления Пленума ВС РФ от 19.06.2006 № 15 «О вопросах, возникающих у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах». На основании этих положений РАО должно было предоставить суду договоры с обладателями авторских прав.

В надзорной жалобе РАО традиционно ссылалось на п. 21 Постановления № 5/29. Оно указало, что требование предоставить договоры с правообладателями противоречит этому пункту, поскольку РАО действует от своего имени без доверенности, подтверждая свое право на обращение в суд за защитой конкретного правообладателя свидетельством о государственной аккредитации.

Более того, РАО заявило, что при наличии свидетельства не предполагается личного заявления композитора в адрес РАО с просьбой обратиться в суд за защитой его прав и взыскании вознаграждения.

Также РАО выразило несогласие с выводом судов о том, что в материалах дела отсутствуют какие-либо идентификационные данные иностранных граждан – авторов, в защиту прав, свобод и законных интересов которых оно обратилось.

В результате надзорная жалоба РАО по делу № 18-В11-126 (а затем по аналогичным делам № 18-В11-117 и № 18-В12- 8) была удовлетворена. Вероятно, это послужило причиной опубликования в газете «Коммерсант» комментария о перспективе пересмотра принятого Пленумом ВАС РФ Постановления № 51, «так как глава гражданской коллегии ВС Василий Нечаев занимает близкую РАО позицию в спорах об авторских правах»³.

Если у ответчика есть лицензионный договор с правообладателем, РАО не сможет взыскать вознаграждение

Постановление № 51 ввело ряд положений, прояснивших имеющиеся коллизии разрешения споров по искам ОКУП. Чем же они примечательны?

Во-первых, Пленум ВАС РФ дезавуировал допущенную им совместно с ВС РФ двусмысленность п. 21 Постановления № 5/29, позволявшую не привлекать правообладателей к рассмотрению спора. Соответственно вернулось традиционное понимание ч. 2 ст. 4, ч. 2 ст. 53 АПК РФ об исках в защиту прав иных лиц. Так, лица, обратившиеся в арбитражный суд в целях защиты чужих интересов, выступают квазиистцами, процессуальными истцами. Настоящими истцами по делу являются те, в чьих интересах заявлен иск (постатейный комментарий к АПК РФ под ред. П. В. Крашенинникова).

Крайне важным в Постановлении № 51 является прямое указание судам на последствие нарушения требований об указании идентификационных сведений о правообладателе (п. 2 ч. 2 ст. 125 АПК РФ). В этом случае заявление будет оставлено без движения (ст. 128 АПК РФ). А если эти недостатки не будут устранены — исковое заявление и прилагаемые к нему документы будут возвращены (ч. 5 ст. 128 АПК РФ).

К сожалению, Пленум не ответил на куда более актуальный для судебной практики вопрос – что делать, если заявление было принято к производству с указанными недостатками? Тем не менее ответ на данный вопрос ясен: в таком случае суд не вправе рассматривать дело в отсутствие участников, не извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания, и исковое заявление должно быть оставлено без рассмотрения (п. 2 ч. 4 ст. 270, п. 2 ч. 4 ст. 288 АПК РФ).

В пункте 2 Постановления № 51 продолжается дезавуирование двусмысленного толкования п. 21 Постановления № 5/29. ВАС РФ прямо указывает, что спор с участием ОКУП может быть рассмотрен судом без участия конкретного правообладателя лишь при условии его надлежащего извещения (ч. 1 ст. 136, ч. 3 ст. 156 АПК РФ).

Пункт 3 рассматриваемого постановления повторяет вывод Президиума ВАС РФ по одному из споров с участием РАО (постановление от 04.12.2012 по делу № А40-74258/2011). В этом деле ВАС РФ указал, что если у пользователя есть лицензионный договор непосредственно с правообладателем, ОКУП утрачивает право на взыскание вознаграждения в отношении соответствующих прав. В удовлетворении такого иска следует отказать (п. 2 ст. 1243 ГК РФ).

К сожалению, в Пленуме №51 ничего не говорится о недействительности договора между ОКУП и пользователем в части тех прав, которыми правообладатель распорядился сам.

Кроме того, Пленум проигнорировал и то, что правообладатель может распорядиться своими правами не только посредством лицензионного договора, но и любым иным непротиворечащим закону и существу такого права способом (п. 1 ст. 1233 ГК РФ). В частности, это могут быть открытые лицензии, а также вполне традиционный договор авторского заказа, коммерческой концессии и иные виды согласия (п. 1 ст. 1229 ГК РФ), включая конклюдентные действия правообладателя по совместному публичному исполнению принадлежащих ему произведений с другими музыкантами.

Примечательно, что ВАС РФ еще раз подчеркнул наличие независимой от процессуального истца позиции правообладателей в деле, возбужденном в их интересах. Так, правообладатель вправе настаивать на рассмотрении дела по существу, даже если ОКУП откажется от иска.

Кроме того, Пленум попытался решить весьма непростую проблему допустимости заключения процессуальными истцами мировых соглашений с пользователями, что запрещено ст. 46 ГПК РФ (но не ст. 53 АПК РФ).

В результате Пленум все же позволил процессуальным истцам заключать мировые соглашения, сославшись на право ОКУП заключать лицензионные договоры и договоры о выплате вознаграждения (п. 1 ст. 1243 ГК РФ), хотя очевидно, что это не одно и то же. Однако ВАС РФ подсластил эту процессуальную пилюлю правом вступившего в дело правообладателя заявлять свои возражения против заключения мирового соглашения между ОКУП и ответчиком.

Представляется, что этот вывод не основан на законе, поскольку гражданское судопроизводство в своих принципах должно быть одинаковым для всех судов. Из принципа юридического равенства в отношении права на судебную защиту вытекает требование регулировать однородные по своей юридической природе отношения одинаковым образом (п. 9.2 постановления КС РФ от 05.02.2007 № 2-П, п. 6 постановления КС РФ от 19.03.2010 № 7-П).

Ответчик вправе при исполнении обязательства потребовать доказательств того, что исполнение принимается самим кредитором или управомоченным им на это лицом, и несет риск последствий непредъявления такого требования (ст. 312 ГК РФ).

Кроме того, обязанности по сделке, заключенной в чужом интересе — каковой безусловно безусловно является мировое соглашение — переходят к лицу, в интересах которого она совершена (если оно одобрит эту сделку и если другая сторона не возражает против такого перехода либо при заключении сделки знала или должна была знать о том, что сделка заключена в чужом интересе) (ст. 986 ГК РФ).

Очевидно, что неучастие в процессе материального истца и его молчание (п. 4 ст. 157.1, п. 3 ст. 158 ГК РФ) не могут служить одобрением мирового соглашения, заключаемого процессуальным истцом в интересах иных лиц без поручения. Такое мировое соглашение не влечет за собой правовых последствий для правообладателя (п. 1 ст. 173.1, ст. 987 ГК РФ). Это лишает его всякого правового смысла, поскольку ОКУП действуют в интересах правообладателей, а не в своем интересе (п. 1 ст. 1242 ГК РФ).

Правообладателей будут указывать в качестве взыскателей по искам ОКУП

Очень много вопросов возникает на практике относительно взыскания сумм компенсации за нарушение исключительных прав.Примечательно, что п. 5 Постановления № 51 изначально запрещал судам определять размер компенсации на основании «ставок», устанавливаемых внутренними документами ОКУП (которые зачастую применяются судами вместо положений ст. 1301 и 1311 ГК РФ). Однако в дальнейшем упоминание этих «ставок» было изъято.

Зато данный пункт закрепил правовую позицию, согласно которой взыскание компенсации должно производиться по количеству нарушенных исключительных прав, а не их совладельцев (эта позиция была также закреплена в постановлении Президиума ВАС РФ от 15.04.2014 по делу № А39-3670/2012).

Однако остался нерешенным вопрос, можно ли взыскивать компенсацию за нарушение исключительного права в случаях невыплаты вознаграждения по принудительным лицензиям (так называемое «нарушение права на вознаграждение» в новой октябрьской редакции ст. 1252 ГК РФ).

Представляется, что допущенная сначала судебной практикой, а затем и вовсе кодифицированная в части четвертой ГК РФ практика применения мер ответственности за нарушение абсолютных прав (за бездоговорные деликты) к нарушению публичных договорных обязательств, установленных в силу закона⁴, является крайне сомнительным комплиментом отечественной цивилистике. Не красит ее и нерешенный данным пунктом вопрос о допустимости в принципе привлечения к гражданско-правовой ответственности за нарушение права на вознаграждение, когда соответствующий способ использования без согласия правообладателя допускается ГК РФ (при том, что абз. 3 п. 1 ст. 1229 ГК РФ не предусматривает такой ответственности).

Важно отметить ценность п. 6 Постановления № 51. Этот пункт прекращает бесконтрольное взыскание в пользу ОКУП денежных средств, предназначенных для правообладателей. Теперь правообладатели должны быть указаны в качестве взыскателей в резолютивной части судебного акта и исполнительном листе. ОКУП вправе лишь предъявить исполнительный лист к исполнению и осуществлять контроль за его исполнением.

Фактически данный пункт направлен на реализацию обязательства России прекратить с 01.01.2013 бездоговорное коллективное управление авторскими и смежными правами (в связи с вступлением в ВТО). Эта проблема полностью не решена, так как по-прежнему допускается взыскание с пользователей денежных средств в пользу лиц, не передавших полномочия ОКУП.

Пункт 7 Постановления № 51 представляется ошибочным, поскольку сводит его действие лишь к деликтным искам в защиту прав определенного круга правообладателей. Между тем ряд положений Пленума вполне годится для рассмотрения споров о взыскании вознаграждения по договорам, заключенным в отношении неопределенного предмета («все обнародованные произведения»).

Следует отметить, что после принятия Постановления № 51 остался нерешенным еще целый ряд процессуальных вопросов. Например, какие будут последствия при нарушении аккредитованными ОКУП порядка заключения договоров с пользователями за счет злоупотребления своим монопольным положением (в частности, путем направления пользователю ненадлежащим образом оформленной оферты и принуждения подписать ее первым, играя на заинтересованности пользователя получить договор как можно скорее)? Вправе ли ОКУП изготавливать экземпляры объектов авторских и смежных прав при обеспечении доказательств в обход порядка, установленного ст. 1278 ГК РФ (свободное воспроизведение произведения для целей правоприменения), ссылаясь на ст.ст. 12 и 14 ГК РФ о самозащите отсутствующих у них материальных прав (и с учетом прямого запрета таких действий п. 4 ст. 1242 ГК РФ)? Кроме того, дела о защите прав и законных интересов группы лиц не подлежат рассмотрению в порядке упрощенного производства (ч. 5 ст. 227 АПК РФ). А поскольку заявленное требование связано с иными требованиями, в том числе к другим лицам, или принятым по данному делу судебным актом, могут быть нарушены права и законные интересы других лиц.

Тем не менее Постановление № 51 можно считать позитивным шагом к обеспечению баланса прав и законных интересов всех участников рассматриваемых правоотношений – и ОКУП, и авторов, и пользователей.

Но крен в сторону состязательности делает данное постановление особенно уязвимым для возможного пересмотра дел новым Верховным судом РФ (как и постановление Пленума ВАС РФ о свободе договора с его толкованием contra preferentem, крайне актуальным в правоотношениях по типовым договорам присоединения ОКУП).

¹ Что легко установить из стенограмм заседания Президиума ВАС РФ по обсуждению проекта постановления № 5/29, опубликованных 09.07.2014 в приложении к статье «У нас нет задачи решить все проблемы, или дорогая ложка к съеденному обеду». Режим доступа: http://zakon.ru/Discussions/u_nas_net_zadachi_reshit_vse_problemy_ili_dorogaya_lozhka_k_sedennomu_obedu/12691. ² Режим доступа: http://netall.ucoz.ru/publ/1-1-0-1. ³ Занина А., Белавин П. Компенсации лично в руки // Коммерсантъ. 2014. № 119. 11 июля. URL: http://www.kommersant.ru/doc/2521127. ⁴ Подобная конструкция договора использована законодателем, к примеру, в ст. 492 ГК РФ для договора розничной купли-продажи, гл. 56 ГК РФ «Публичное обещание награды», гл. 57 ГК «Публичный конкурс», п. 3 ст. 1286 ГК РФ «оберточная лицензия», а также в обычаях оборота «Creative Commons», «GNU GPL — General Public License» и иных, устанавливающих систему открытых публичных договоров присоединения («свободных лицензий») на право использования объектами авторских и смежных прав.