§ 2. Правоспособность процессуального представителя 111

случае полномочие процессуального представителя ограничено законом в связи с особой важностью для должника совершения такого шага– подачи заявления о признании его несостоятельным (банкротом). Полномочием на подписание заявления о признании банкротом должника представитель не может быть наделен даже путем специального указания на него в доверенности.

С точки зрения происхождения и сущности процессуального представительства полномочия представителя при договорном представительстве могут быть разделены на производные и непроизводные. Непроизводными полномочиями, составляющими публично-правовую сторону деятельности процессуального представителя, являются такие, которыми он наделяется как часть системы по защите прав граждан. Они даны представителю законом, но их возникновение связано с волеизъявлением представляемого, которое может включать: заявление отводов, участие в исследовании доказательств, представление своих доводов и соображений по всем возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам, возражение ходатайствам, доводам и соображениям других лиц, участие в судебных прениях и т. д. Производными полномочиями следует считать такие, которыми представитель наделяется представляемым. Они являются отражением частно-правовой стороны процессуального представительства. К ним, в частности, относятся все полномочия, указанные в ст. 46 ГПК РСФСР, а также подача искового заявления и изменение основания иска. Как уже было показано в гл. 1, аналог производных и непроизводных полномочий легко увидеть в полномочиях стряпчих и адвокатов во всех названных выше типах судебного представительства на протяжении многих веков. Это положение не вызвано простым совпадением, а является следствием внутренней двойственности гражданского процессуального представительства, его неоднородности, поскольку процессуальный представитель одновременно выступает как лицо, уполномоченное на защиту

112 Глава 2. Процессуальное положение представителя

прав тяжущегося, и как лицо, присутствие которого в процессе призвано способствовать соблюдению законности.

Такое положение неоднократно было предметом критики. Так, Е. В. Васьковский писал: «Из ученого эксперта по вопросам права и судебного оратора, каким он был в качестве чистого правозаступника, адвокат становится практическим дельцом, маклером по юридической части, имеющим тем больше успеха в публике, чем больше сметливости, юркости и даже неразборчивости в средствах он проявит при устройстве материальных интересов своих клиентов»¹. Однако, как уже было замечено в гл. 1, слияние стряпческих и адвокатских полномочий является общемировой тенденцией, развитие которой в разных странах идут разными темпами².

Общепризнанным является положение, согласно которому уполномоченные профессиональных союзов и организаций, защищающие права и интересы своих членов, получают общие полномочия от соответствующих органов профсоюзов и названных организаций. Специальными полномочиями на совершение распорядительных процессуальных действий они могут быть наделены только теми лицами, права и интересы которых защищаются в суде³. В. Н. Щеглов указывает, что в данном случае можно вести речь о двух доверителях: органе профсоюза или другой организации, которым законом, уставом или положением поручено защищать права и интересы членов этой организации, и самом члене

' Васьковский Е. В. Курс гражданского процесса. М., 1914. С. 318.

² Сама постановка вопроса о слиянии сословий солиситоров и барристеров в Англии свидетельствует об имеющейся тенденции вне зависимости от решения, принятого по нему.

³ См.: Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР. М., 1996. С. 72. ГПК РСФСР «Представительство в суде»; Щеглов В. Н. Субъекты судебного гражданского процесса. С. 94–95.