книги / Экономическая социология переходной России. Люди и реформы

власти, она существовала до начала 90-х годов. Свертыва­ ние нэпа и тотальное огосударствление экономики требова­ ли выработки новых мотиваторов поведения, способов уп­ равления “человеческим фактором” экономики. Нужны бы­ ли такие способы воздействия на личность работника, ко­ торые обеспечивали бы сохранение трудового энтузиазма эпохи коммунистических субботников и “чувство хозяина” эпохи нэпа. Ведь ни первой, ни второй эпохи уже не было, а спрос на героический труд резко возрос. Возникал воп­ рос: как будут работать люди в новых условиях? Сохранит­ ся ли рожденный революцией “трудовой энтузиазм масс”?

Этот вопрос актуализировался именно в 30-е годы, по­ тому что в первое десятилетие советской власти стимулы к труду, рычаги, обеспечивающие трудовое участие масс, имелись. Действительно, “военный коммунизм” держал ра­ ботников на принуждении к труду. Трудовая повинность была звеном официальной политики [42]. Мотивация ра­ ботника особой роли не играла. Нэп ослабил внешнее дав­ ление на человека: допускалось “экономическое соревнова­ ние” между строящими социализм и стремящимися к воз­ рождению капитализма на почве удовлетворения хозяйст­ венных интересов многомиллионного крестьянства через рынок [43]. С точки зрения работника, многоукладность означала возможность выбора сферы занятости, что в оп­ ределенной мере ослабляло актуальность вопроса об отно­ шении к труду. Но в 30-е годы эта проблема стала актуаль­ ной. Ведь официально трудовой повинности уже не было. Поэтому с завершением коллективизации возникла угроза ослабления заинтересованности работников в труде.

Вместе с тем страна переживала серьезнейшие экономи­ ческие трудности, причины которых известны. Руководите­ ли страны понимали, что нужен новый “всплеск” трудово­ го энтузиазма, способный не только обеспечить столь не­ обходимый подъем экономики, но и подтвердить, “освя­ тить” принятый политический курс: огосударствление про­ изводства, окончательное вытеснение частного капитала, реконструкцию производственной базы на современной технической основе. Реализация поставленных задач требо­ вала огромных финансовых, материальных и социальных ресурсов. Далее я попытаюсь систематизировать формы и методы стимулирования труда, которые использовались в период предвоенных пятилеток.

1. Идеологизированные рычаги организации и стимули­ рования труда. Главными из них были социалистическое соревнование, стахановское движение, ударные и коммуни­

стические бригады, производственные совещания, смотры, конкурсы. Эти и другие аналогичные формы организации и стимулирования труда хотя и поддерживались “снизу”, но вводились чаще всего усилиями “верхов”. Они же формиро­ вали в сознании народа представление о рвущемся наружу массовом трудовом энтузиазме и коммунистическом само­ управлении в стране. Вот пример: «Героические традиции прошлых лет сохранены и приумножены рабочим классом нашей страны. Ленинская идея “организации соревнования на социалистических началах” находит все большее вопло­ щение. Ударные бригады... являются лучшими продолжате­ лями коммунистических субботников... Производственные смотры, переклички, конкурсы и т.п. в связи с растущим размахом работы, производственные совещания и конфе­ ренции приобретают огромное значение. Растет новый тип социалистического рабочего на советских заводах и фабри­ ках. Растет и роль участия масс в управлении государст­ вом» [44;45]. Особенно большие усилия партия в тот пери­ од сосредоточила на организации соцсоревнования. В резо­ люции XVI съезда ВКП(б) говорится: “Важнейшей задачей партии и профсоюзов является поднятие на высшую сту­ пень движения соцсоревнования и ударничества, действи­ тельное перенесение тяжести партийной и профсоюзной работы в цех и бригады” [46]. Конкретными задачами со­ ревнования были: выполнение и перевыполнение промфин­ планов, выполнение и превышение намеченных норм по снижению себестоимости и поднятию щюизводительности труда, улучшение качества продукции, борьба с прогулами и браком, уменьшение накладных расходов, достижение образцовой производственной дисциплины, активное про­ ведение технических усовершенствований и рационализа­ ции производства с широким привлечением рабочего изо­ бретательства [42]. Иначе говоря, соревнование понималось как универсальный рычаг, универсальный стимул, способ­ ный не только мотивировать труд, но и решить все задачи экономики.

Кульминационной точкой развития соревнования было стахановское движение. В резолюции Пленума ЦК ВКП(б) 21—25 декабря 1935 г. подчеркивалось, что бурное разви­ тие стахановского движения — это “результат победы со­ циализма в нашей стране, создание мощной социалистиче­ ской тяжелой промышленности, оборудованной по послед­ нему слову техники и ставшей базой реконструкции всего народного хозяйства... Стахановское движение означает организацию труда по-новому, рационализацию технологи­ ческих процессов, правильное разделение труда в произ­

водстве... обеспечение быстрого роста производительности труда, обеспечение значительного роста заработной платы рабочих и служащих” [46]. Оценивая стахановское движе­ ние, Сталин в 1935 г. говорил, что “стахановское движение представляет будущность нашей индустрии... содержит в себе зерно будущего культурно-технического подъема ра­ бочего класса, открывает тот путь, на котором только и можно добиться тех высших показателей производительно­ сти труда, которые необходимы для перехода от социализ­ ма к коммунизму и уничтожения противоположности меж­ ду умственным трудом и трудом физическим” [47]. Как вид­ но, стахановское движение трактовалось как база нового коммунистического труда, рожденного советским социа­ лизмом. И в этом смысле оно имело действительно истори­ ческое значение, но только как эксперимент, отвечающий на вопрос, можно ли сформировать такое отношение к тру­ ду “сверху”, под требуемую модель работника. Такая мо­ дель была выработана [48]. Но нужна была не только мо­ дель, но и реальный работник-энтузиаст.

2.Дисциплинарный контроль и давление на работников.

Вконце 20-х годов особый акцент был сделан на трудовой дисциплине. Так, в сборнике документов “Социалистиче­ ская дисциплина труда” с 1917 по 1923 г. вопрос о трудо­ вой дисциплине упоминается в пяти постановлениях ЦК ВКП(б). В 1929 г., в течение одного года, он фигурировал в трех постановлениях и, кроме того, ему было посвящено специальное письмо ЦК ВКП(б) партийным организациям [42]. Вопрос о дисциплине ставился в этом письме с боль­ шой остротой и в сугубо административном ключе: “Неудо­ влетворительное состояние производительности труда и ослабление трудовой дисциплины, имеющие место на на­ ших предприятиях, внушают серьезную тревогу за успеш­ ное выполнение как общего плана промышленности на те­ кущий хозяйственный год, так и особенно заданий по сни­ жению себестоимости” [42].

На протяжении всего рассматриваемого периода шли поиски мер укрепления дисциплины во всех звеньях эконо­ мики. В результате экономика страны оказалась как бы пропитанной дисциплинарными регуляторами-инструкция­ ми, указаниями, требованиями, запретами, разъяснениями. Понятие “дисциплина” приобрело чрезвычайно сложное многоуровневое содержание. Так, М.Я. Сонин в составе “народнохозяйственной дисциплины” выделяет шесть ее ви­ дов (плановую, хозяйственную, финансовую, производст­ венную, технологическую, трудовую), различающиеся сфе­

рой их реализации. По формам собственности он выделяет дисциплину колхозно-кооперативных, государственных и общественных организаций [49]. Столь широкая, разнооб­ разная сетка дисциплин отражала “пропитанность” эконо­ мики дисциплинарными рычагами.

Это проявилось в трудовом законодательстве, регули­ рующем поведение кадров в сфере производства. Так, в 1927 г. были приняты примерные правила внутреннего распорядка для предприятий, где в качестве мер взыска­ ния предусматривались выговор и увольнение [50]. Юри­ сты отмечали, что к концу 1930 г. были расширены взы­ скания за нарушения трудовой дисциплины, где наряду с выговорами устанавливались разные формы привлечения к ответственности перед различными инстанциями вплоть до запрета в поступлении на работу. Вводилась также уго­ ловная ответственность. Правда, от этого вскоре отказа­ лись, но идея уголовной ответственности снова появилась через 10 лет в Указе от 26 июня 1940 г. [51]. Эти действия аппарата власти были направлены на формирование опре­ деленных и остро требуемых социальных качеств работни­ ков, прежде всего послушания и исполнительности.

3. Жесткое распределение власти не жду основными субъектами хозяйствования, выработка социальных норм должностного поведения. В связи с поиском дисциплинар­ ных мер воздействия на работников складывалась опреде­ ленная система распределения прав различных субъектов, управляющих экономикой. В принятом в 1929 г. постанов­ лении ЦК ВКП(б) “О мерах по упорядочению управления производством и установлению единоначалия” администра­ ция предприятий признавалась главным ответчиком за вы­ полнение промфинплана и всех производственных заданий. Она должна была, держа все в своих руках, в то же время развивать “активность снизу”, вовлекать рабочих в управ­ ление производством. От профсоюзов требовалось, чтобы, отстаивая нужды рабочих, они одновременно были “энер­ гичными организаторами производственной активности и самодеятельности рабочих масс”. Что касается партийных ячеек, то их задача заключалась в таком руководстве хо­ зяйственной жизнью, при котором они “обеспечивали бы выполнение основных директив партии, не вмешиваясь в детали работы завкома и директора... Не увлекаясь мелки­ ми вопросами жизни предприятий, ячейки тем самым полу­ чают больше возможности осуществить важнейшую задачу политического руководства массами, их организациями...

Партийные, профсоюзные и хозяйственные органы должны

поднимать активность масс на всех стадиях разработки и выполнения промфинплана” [42].

Характер деятельности партии и на “постнэповском”, и на последующих этапах развития страны был таким, что требовал особого человеческого материала, сочетающего в себе веру в идеалы коммунизма с твердостью, принципи­ альностью и преданностью вождю, с революционностью и терпением. Поэтому ЦК ВКП(б) чрезвычайно много зани­ мался кадрами, считая работу с ними одним из главных на­ правлений своей деятельности.

На разных этапах развития страны профиль партийно­ советского аппарата менялся. На ранних этапах еще сохра­ нялись кадры, не утратившие духовной связи с революци­ ей. Ценностную основу поведения многих из них составля­ ли ее идеалы. Кстати, это определяло остроту внутрипар­ тийной борьбы: ведь разные группы партийных кадров име­ ли собственные взгляды на политическую жизнь страны, разные представления о целесообразной экономической политике. Высокая ценность для них идейных позиций при­ давала этим кадрам социальные качества, отличавшие их от тех, кто стал определять “лицо” партийно-советского аппа­ рата к концу 30-х годов.

4. Репрессивные методы подбора кадров и давления на них. Не говоря уже о миллионах заключенных, созданный в стране репрессивный механизм был мощным фактором трудовой деятельности работников. Прав А. Мюсягин, ко­ торый писал, что «Гулаг оказывал устрашающее воздейст­ вие на людей, парализовал их волю к проявлению недо­ вольства. Но чтобы Гулаг имел прочную базу и у народа не возникало сомнений в правильности курса, была... изо­ бретена теория “кольца врагов” — внешних и внутренних, на которых, как на козлов отпущения, списывали все гре­ хи» [52].

Репрессивный механизм выполнял много функций, но для нас важны две.

Во-первых, с его помощью обосновывалось вмешательст­ во высшего эшелона партийного аппарата в управление экономикой вплоть до низовых звеньев. Схема была такая: на местах выявлялись те или иные недостатки. Они объяс­ нялись отсутствием у соответствующего ОК, ГК, ЦК рес­ публики бдительности. Ставилась задача искоренения в данной организации “врагов народа”. В таком направлении работали в конце 30-х годов аппарат ЦК, партийная печать. Например, в передовой статье одного из номеров журнала ЦК ВКП(б) “Партийное строительство” за 1937 г. читаем:

«Товарищ Сталин дал конкретные указания о партийном руководстве хозяйственными, и прежде всего земельными, органами. “Нужно, — говорил товарищ Сталин, — укомп­ лектовать эти органы новыми работниками, способными выполнять возложенные на них задачи...” Но пока это не сделано, партийным организациям придется и впредь зани­ маться сельскохозяйственными делами со всеми их мелоча­ ми, пахотой, севом, уборкой и т.п. Троцкистско-бухарин­ ские шпионы, вредители и диверсанты, нанесшие значи­ тельный вред нашему социалистическому сельскому хозяй­ ству, долгое время безнаказанно орудовали и в органах Наркомзема, вредительски планируя севообороты и засо­ ряя поля низкокачественными семенами, дающими ничтож­ ную урожайность. Еще на XVII съезде партии товарищ Сталин указал на значение качества семян... На этом же XVII съезде товарищ Сталин подчеркивал, что “одной из очередных задач сельского хозяйства является введение правильных севооборотов... Ни одно из этих указаний не выполнено. Вредители из Наркомзема и земельных органов на местах приложили все силы, чтобы затормозить даль­ нейшее развитие сельского хозяйства” » [53]. Как видно, ре­ прессивный механизм позволял партийному генералитету держать производство полностью в своих руках. В этом со­ стояла первая экономическая функция репрессивного ме­ ханизма.

Вторая его функция состояла в обеспечении полной уп­ равляемости кадров — сверху донизу. Аппарат постоянно следил за этим. И хотя система постепенно “разбалтыва­ лась”, но все же управляемость она обеспечивала.

5.Использование фактора времени (сроков выполнения)

имасштабов доводимых заданий для давления на работни­ ков. Суть этих способов в систематическом создании про­ изводственных ситуаций, требующих от работников чрез­

вычайных усилий: сверхурочных работ, ночных смен и т.п. Для обозначения такого стиля работы даже выработался особый политический язык: “трудовая вахта”, “непрерыв­ ка”, “аврал”, “штурмовщина” и т.п., отражающий “давление планом”. Для советской системы управления характерным было непрерывное подталкивание естественных процессов путем задания необоснованных сроков выполнения работ. Эта черта хорошо коррелирует с такими формами органи­ зации экономических отношений, как соревнование, вос­ кресники, субботники, стройотряды, великие стройки.

Кроме штурмовщины и связанного с нею низкого каче­ ства труда, “давление планом” породило еще одну негатив-

ния в практике планирования формировали у работников ложные социальные установки. Например, известен стерео­ тип: рост производительности и оплаты труда на том или ином участке приводил к пересмотру норм выработки в сторону их увеличения. Реакция людей на это выражалась в неуважении или даже антипатии к передовикам, перевы­ полняющим нормы.

Таковы некоторые рычаги, использовавшиеся КПСС и советским государством для стимулирования труда, трудо­ вой отдачи работников. Это не были стимулы в обычном смысле. Ведь стимулы — это реальные блага, которые лю­ ди получают за свой труд. В странах с рыночной экономи­ кой стимулирующая роль частных фирм сводится именно к созданию условий для того, чтобы люди хотели работать и работали с полной отдачей. В условиях СССР стимулы, которые, конечно, были, подкреплялись мощными идеоло­ гическими и дисциплинарно-репрессивными механизмами. Они были призваны служить гарантами управляемости ра­ ботников. И эту роль они выполняли.

Особое место во всем этом занимала идеологическая об­ работка масс.

§ 14. Идеологическая обработка масс

Идеологическая работа всегда трактовалась коммунистами как главнейшая, как более важная, чем экономика. Ее цель состояла в воспитании масс в духе “победившего социализ­ ма”, в выработке у них мировоззрения, соответствующего замыслам руководства и его пониманию сущности социа­ лизма. Главными чертами требуемого мировоззрения были, во-первых, уверенность в безусловной экономической ис­ ключительности, безграничных возможностях и превосход­ стве того общества, которое создавалось в СССР, над ос­ тальными странами мира. Во-вторых, убежденность в том, что советский человек, являющийся хозяином страны и средств производства, работающий “на себя”, на свое обще­ ство, на свой народ, — это особый человек, наделенный вы­ сшими моральными и политическими качествами. В-треть­ их, убежденность, что социализм создает принципиально новые стимулы к труду, носящие (в отличие от капитализ­ ма) не материальный, а сугубо идейный характер. В созна­ ние миллионов людей вбивалось представление о том, что в

СССР формируется коммунистический труд. Эта идея пе­ риодически подкреплялась проведением коммунистических субботников, кампаниями по созданию бригад коммунисти­ ческого труда и т.п.

телей общественных наук в огромном объеме внедряла идеологическое кредо партийного аппарата. На протяже­ нии советской истории это кредо менялось. Но сама систе­ ма общественных наук оставалась неизменной. Неотъемле­ мым элементом было изучение материалов партийных съез­ дов, решений пленумов, речей партийных лидеров: оно включалось в учебное расписание, ему подчиняли учебный процесс. Общественные науки в бывшем СССР являлись не науками в их обычном понимании, не сферой свободного творчества независимых ученых, а особым социальным ин­ ститутом, предназначенным для идеологической поддержки господствующего класса и проводимой им политики, для идеологической обработки сознания учащейся молодежи.

Эта система подчинялась особым законам. Во-первых, общественные науки базировались на мощной организаци­ онной структуре. Ее образовывали сросшиеся между собой система образования (кафедры общественных наук в вузах, техникумах, училищах, школах) и идеологические отделы партийных органов. От них передавались те идеи и требо­ вания, которые, по мнению коммунистических идеологов, были полезны для студенческой молодежи. Они же осуще­ ствляли особый контроль за работой преподавателей ка­ федр общественных наук. Во-вторых, эти преподаватели были особой социальной группой, входившей в состав но­ менклатуры: рядовые преподаватели были номенклатурой РК КПСС, руководители кафедр — номенклатурой обко­ мов или ЦК КПСС. Эти кадры подбирались по особым кри­ териям — с учетом партийной принадлежности, националь­ ности, происхождения, лояльности к власти. При Сталине обществоведы имели и материальные привилегии: меньшую учебную нагрузку, преимущество в окладах, в присуждении ученых званий. Позднее привилегии сняли, но кадры эти так и остались номенклатурой партийных органов. В-треть­ их, продукция канонизированных общественных наук — пособия, учебники, учебные программы, словари, моногра­ фии, популярные брошюры — всегда издавалась по-особо­ му: через определенные издательства, в строго установлен­ ные сроки, “зеленой улицей”. Все это писали особые, “идео­ логически выдержанные”, надежные авторы, идейно близ­ кие к партийным органам. Система идеологической работы, охватывавшая все слои населения, серьезно влияла на со­ стояние экономического сознания. Характер этого влияния виден из сопоставления принципов научного коммунизма с социальными установками, которые в СССР были если не всеобщими, то, по крайней мере, идеологией большинства (табл. 6). Основным лозунгом, под которым проводилась