26. Реалистические и модернистские тенденции в прозе л. Андреева (анализ 2-3 произведений на выбор студента).

Критический реализм, «фантастический реализм», «неореализм», реальный мистицизм, экспрессионизм таковы определения творческого метода Андреева в современной ему критике. Впоследствии писатель объявлялся то экспрессионистом, то символистом, то предшественником экзистенциализма.

Для декадентов презренный реалист; для реалистов подозрительный символист. Эстетические и художнические искания Андреева объективно отражали столкновение в его сознании реалистического и декадентского миропонимания. Постоянное противоборство их в сочетании с попытками примирения, «синтеза».

Леонид Андреев сначала также принадлежал к кругу писателей-реалистов. Он считал себя многим обязанным Максиму Горькому. Ранние рассказы Андреева написаны в реалистическом ключе.

Но уже в рассказах «Баргамот и Гараська», «Ангелочек», «Петька на даче» и других мы можем заметить одну особенность творчества Леонида Андреева – его парадоксальность. Если рассказ начинается с сентиментальных интонаций, то закончится он непременно иронически.

Рассказ «Ангелочек»

В своей статье «Безвременье» Блок отметил, что какая-нибудь незаметная деталь в рассказе «Ангелочек» роднит реалиста Андреева с проклятыми декадентами.

Андреев знакомит читателя с раздумьями мальчика Сашки о несправедливости его жизни и жизни вообще. Для «смятенной души» мальчика символом надежды становится восковой ангелочек – игрушка, которую он выпросил с богатой рождественской елки. В ангелочке сосредоточилось для него «все добро, сияющее над миром». Но фигурка тает у горячей печки, от ангелочка остается лишь «бесформенный восковой слиток». Этому эпизоду и подчинен бытовой материал рассказа. В нем выражена главная мысль автора об иллюзорности человеческих надежд на счастье, на возможность преодоления чувства безграничного одиночества.

В дальнейшем творчестве Андреева в рассказах «Бездна», «Стена», «Набат», «Ложь» и других он выступает уже если не как символист, но как модернист.

В реализме Леонида Андреева было много модернизма. Например, он отказался от буквального следования правилу правдоподобия и стал изображать жизнь в условных, абстрактных образах. Он попытался изображать не предметы и не личности, а сами философские понятия. Например, стена — это то, что мешает человечеству на пути к счастью. Под стеной можно понимать все, что угодно: болезни, бедность, войны, страдания, пороки, стихийные бедствия. Андреев свел их воедино в емком образе Стены, через которую не может перебраться человечество.

Рассказ «Жизнь Василия Фивейского»

В дальнейшем Андреев пытался сочетать конкретное изображение жизни с абстрактным.

Стремление усилить эмоциональную окрашенность и символическое звучание образов влекли Андреева к поискам новых форм письма. Итогом этих идейно-художественных поисков стал рассказ «Жизнь Василия Фивейского». Это повествование о трагической судьбе деревенского священника, «человека догмата», фанатика веры. В «Жизни Василия Фивейского» Андреев задумал «расшатать» веру.

Мы понимаем, что эта реалистическая картина жизни наполняется каким-то новым смыслом. Несчастия Василия Фивейского — это рок, который преследует все человечество. Человек отказывается верить в Бога, который посылает на него такие страдания.

И оказывается, что Жизнь Василия Фивейского вовсе не реализм, а образное отражение судьбы человечества, мятущегося между верой и неверием, религией и бунтарством.

Сюжет рассказа построен по типу жития. А ассоциация образа отца Василия с библейским образом Иова задана уже в первых репликах рассказа. Фивейский обретает ореол «святого», пройдя через все муки жизни, в то время как житийные святые святы изначально, по своей природе.

Творчество Андреева выражало «неоформленный хаос жизни», отчаяние пессимиста, страстно ненавидевшего современный строй, его мораль, культуру, но не видевшего реальных путей обновления жизни. Это и определило особенности его творческого метода, в котором выразились попытки Андреева «синтезировать» реализм и модернизм.

27. Проза русского модернизма. Трилогии Д.С. Мережковского «Христос и Антихрист», «Царство Зверя», роман Ф. Сологуба «Мелкий бес», романы А. Белого «Серебряный голубь» и «Петербург» (анализ одного романа по выбору студента).

В русской рубежа веков наряду с реалистической традицией сосуществовала модернисткая. Оба направления в художественной прозе этого периода развивались в тесном взаимодействии друг с другом.

Роман А. Белого «Петербург» (1909)

Это самое значительное произведение Андрея Белого и всей символистской прозы.

Антигосударственный пафос романа связан с одним из главных мотивов повествования Белого - мотивом гигантской исторической провокации, в которую была втянута Россия, провокации иллюзорного выбора между Востоком или Западом, отвлекающего ее от своей дороги.

Один из важнейших принципов романа Белого - принцип понимания истории. Историческая задача страны – переиначить свою судьбу, разорвать роковое кольцо, обрести русский путь.

У Белого олицетворением Запада в романе предстает сенатор Аполлон Аблеухов и сам Петербург: гранит набережных, проспектов, простор центральных площадей с постаментами и другими знаками власти.

 Пропагандируя символизм как движение духовности с русскими истоками, символисты углубили историзм противостояния «Восток - Запад», подчеркивая в русской родословной скифские истоки.

Аблеухов становится врагом самого автора, так как этот путь ведет в исторический тупик. Покушение на Аблеухова-старшего становится как бы историческим возмездием делу Петра и его последователей. Но и враги сенатора, революционеры-разрушители, не вызывают симпатии у автора, так как анархия и террор не есть путь спасения страны.

Мысль Белого, в связи с судьбами героев, можно интерпретировать как осознание ущербности, извращенности губительного влияния на Россию и Запада, и Востока. Холодный рационализм Запада в каждом человеке убивает душу и потому вызывает в Белом резко отрицательное отношение (достаточно указать на сарказм, с каким изображает автор систему нумерации-регистрации вещей в доме сенатора Аблеухова); но и нигилистический анархизм заговорщиков не привлекает его, ибо впитал в себя лишь худшее из того, чем полон Восток.

Отвергая крайности Белый в качестве спасительных для страны и его героев мер предлагает путь приобщения к науке тайного знания - антропософии. Безумие героев романа «Петербург» Сергея Лихутина и Александра Дудкина - не их наказание, а их торжество. Близки к безумию отец и сын Аблеуховы; для обоих это искупительное безумие: душа очищается от скверны, освобождается от земной зависимости.

Вполне соответствует мировосприятию героев и сам Петербург, город-бред, фантом, город-призрак; естественным воспринимается здесь появление то самого Петра-царя. Более того, Петербург обладает мистической способностью превращать людей в тени и, напротив, тень или некая неясная мысль может быть материализована им в человеческом облике. Так возник вдруг перед каретой Аблеухова-старшего на перекрестке Невского проспекта Дудкин, о котором только что со страхом и ненавистью думал сенатор.

Петербург 1905 г. у Белого становится своеобразной точкой пересечения и средоточием бесконечных пространств и времен: его улицы искривляются и, как реки в море, на его площадях прошлое встречается с настоящим, а люди в нем могут одновременно прожить несколько жизней.

Роман «Петербург» стал самым ярким воплощением художественных принципов отечественного нового искусства. В сравнении с классическим искусством 19 в. художники новой эпохи переосмыслили кардинальные модели бытия модель мира и модель личности. В какой-то степени это было возвращение к романтической концепции миропонимания; в символизме все было осложнено идеей обязательного духовного обновления жизни и торжеством специфических целей искусства, к которым относились постижение запредельного мира, теургия, визионерство, прозрение будущего.

В области поэтики новое мировидение привело к решительным изменениям начал художественной прозы: автор и его отношения с героем и читателем становятся субъектно-субъектными, непременная мифологизация художественного текста, необязательность причинно-следственных начал в сюжетно-фабульных построениях, рождается множественность хронотопов, когда система временно-пространственного исчисления связывается не с объективной реальностью, а с субъективным сознанием персонажа. А многозначность смысла становятся характерным признаком символистской прозы.