Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

надежды австрийских славян скорее будут обращаться на Запад, нежели на Восток. Но ничто не ручается за то, что на русском престоле не появится вновь государь, подобно Александру Первому одушевленный высокими чувствами справедливости и человеколюбия, который захочет возвратить отечество раздавленному племени и залечить раны, нанесенные братоубийственною рознью. Конечно, в настоящее время это не более как мечта; но, как уже было сказано выше, ни политический мыслитель, устремляющий свои взоры вдаль, ни народ, сознающий свое историческое призвание, не могут отказаться от идеала, не отрекаясь от того, что составляет высшее достоинство человека; идеалом же может быть не торжество братоубийства, а поднятие павшего брата и любовное отношение к его ошибкам и его недостаткам. Не беспощадною ссылкой на мнимые приговоры истории, прикрывающие только грубое право силы, а вниманием к высшим нравственным требованиям народы исполняют истинное свое назначение в человечестве. Наблюдатель же, который становится на чисто политическую точку зрения и изучает явления, как они есть в действительности, должен сказать, что славянский вопрос, так же как итальянский и германский, требует великого государственного человека, который взял бы дело в свои руки и умел направить его к предположенной цели. Итальянское и германское единство точно так же оставались мечтою, пока не явились Кавур и Бисмарк. Народные стремления и потребности составляют только грубый материал, из которого государственный человек строит политическое здание, давая ему форму, приспособленную к существующим условиям и оживляя его собственным духом. В политической области, так же как в науке и искусстве, личность является зачинателем и исполнителем всякого великогодела.Отсюдавысокоееезначениевистории;отрицаниеееисторическойролиобнаруживает только крайне скудное понимание явлений. Но причины появления великих людей в то или другое время недоступны взорам человека. Это - действие Духа, скрывающегося за изменчивою игрой событий и направляющего ход истории к высшей цели. Проследив в главных чертах влияние народности на образование государств, мы должны рассмотреть политическое значение этого начала для внутреннего управления и возможные отношения различных народностей, входящих в состав государства. Но этот вопрос мы отлагаем до одной из следующих глав, так как настоящее исследование ограничивается созданием государства. Теперь же мы переходим к политике государственного устройства.

Книга третья. Политика государственного устройства

Глава I. Происхождение образов правления

В Общем Государственном Праве были изложены те разнообразные формы, которые принимает государственное устройство. Выбор той или другой зависит частью от теоретических соображений, но в еще гораздо большей степени от состояния общества. В Социологии была уже высказана мысль, что различное состояние общества требует и различного политического устройства. Поэтому образы правления имеют значение чисто относительное. Известная политическая форма может обладать в идее всякого рода преимуществами; надобно, чтобы жизненные условия делали возможным правильное ее приложение, иначе она останется в области мечтаний или произведет только смуту. Отсюда ясно, что здравая политическая теория не может ограничиваться начертанием идеального государства; она должна показать его отношение к жизни. Разбирая выгоды и невыгоды различных образов правления, она исследует те общественные потребности, которым они отвечают, те условия, которые их вызывают, и те средства, которыми они поддерживаются. К числу этих условий принадлежат и особенности народа, склоняющие его к тому или другому политическому устройству. Но и тут истинно научная теория, изучающая явления, как они есть, а не так, как они представляются фантазии, видит только связь относительную. В Социологии было доказано, что народная жизнь не ограничена раз навсегда данною политическою

Система ГАРАНТ573

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

формой (II, стр. 365 и след.). Один и тот же народ на разных ступенях развития, с изменением жизненных условий, проходит через разные образы правления, и, наоборот, один и тот же образ правления может существовать у совершенно различных народов. Стоять на иной точке зрения могут только те, которые не хотят знать фактов.

Поэтомусовершеннопротивноздравойполитическойтеориивозведениекакогобытонибыло образа правления на степень чего-то вроде религиозного догмата, составляющего предмет веры и признаваемого за абсолютную истину. К каким печальным политическим последствиям ведут подобные взгляды, показывают французские легитимисты. Люди становятся совершенно неспособными понимать окружающую их действительность; они живут в области теней и преследуют цели, идущие наперекор настоящей пользе отечества. Привязанность к отжившим учреждениям, с которыми связаны и предания, и личные интересы, весьма понятное чувство. Но нельзя делать из этого кумира, которому приносятся в жертву все высшие интересы отечества. Еще менее можно воображать, что отжившее свой век учреждение продолжает существовать в идее и остается правом, без действительного исполнения обязанностей. Верховная власть в государстве не есть частная собственность, на которую владелец сохраняет свои притязания, даже когда она не находится у него в руках. Верховная власть установлена для общего блага и не существует помимо действительного ее обладания. Во имя этого блага она может быть устроена в виде наследственной монархии; но право на престол существует, только пока действует положительный закон, его установляющий; с отменою закона исчезает и право. Когда такое изменение совершилось в силу революционного движения и затем революция, как обыкновенно бывает, уступает место реакции, народ может восстановить порванную нить предания и снова призвать низложенную линию; таково значение реставраций. Но права на такую реставрацию никто не имеет; мечтать об этом, когда события повернули совершенно в другую сторону, есть чистое политическое безумие. Даже для частного права собственности установляется давность, полагающая предел всяким спорам; в государственном же праве давности нет только потому, что право перестало существовать: осталась одна вредная фантазия. Еще нелепее связывать такое поклонение светскому кумиру с религиозными верованиями, наподобие восточных теократий. Умный глава католической церкви должен был напомнить французским легитимистам, что христианское учение не связано ни с какою политическою формой, а признает всякую установленную власть законною. Только по его велению послушные сыны церкви отступились от этой чудовищной политической ереси, да и те в их партии составляют меньшинство; большинство же признает их отступниками, а папу чуть не еретиком. Далее этого политическая нелепость не может идти.

Но и республиканцы, со своей стороны, впадают в совершенно одинакий фетишизм,когдаони республику признают единственными правомерным образом правления и всякую другую форму считают посягательством на народные права. И они возводят относительное начало на степень абсолютного, когда они исконные республиканские убеждения ставят непременным условием участиявправительствеиотвергаютсоюзстакназываемымиприсоединенными.Безсомнения,когда республика установлена, старые республиканские убеждения имеют ту выгоду, что они совпадают с существующим строем и побуждают граждан его поддерживать; но отвергать содействие благоразумныхлюдей,которые теоретически могут быть убеждены впреимуществе того или другого образа правления, но на практике подчиняются существующему порядку, потому что этого требует польза отечества, - есть признак крайне узкого и одностороннего взгляда: это-политика сектантов, а не государственных людей.

То же следует сказать, наконец, и о тех приверженцах конституционной монархии, которые во имя теоретического идеала не хотят признать установившегося республиканского строя. Теоретический политик, обладающий достаточными сведениями и широтою взгляда, не может не признать высокого значения монархического начала в государственной жизни народов; по идее, можно считать уравновешенную монархию наилучшим образом правления; но из этого не следует, что все другие образы правления никуда не годятся и что им должно всячески противодействовать. Умеренная республика может быть также весьма хорошим образом правления, сочетающим строгое

Система ГАРАНТ574

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

охранение порядка с самым широким развитием свободы и удовлетворяющим потребностям образованного человека. Для того чтоб она стала таковою, надобно, чтоб образованные классы принимали участие в политической жизни и старались об утверждении законного порядка. Когда же более или менее значительная часть их, во имя чисто теоретических убеждений, объявляет ему непримиримую вражду, то подобный способ действия составляет бедствие для страны. Не только он обличает крайнюю узкость взглядов,ноон противоречит прямымобязанностямгражданина.Из этого рождается ожесточенная борьба партий, из которых каждая выставляет своего кумира, стараясь всеми силами низвергнуть остальные. Отсюда шаткость всех отношений, которой страдает современная Французская республика. Лучшие люди из старых орлеанистов - Тиер, Дюфор, Одилон Барро, Дювержье де Горанн, Монталиве - не так понимали свои гражданств обязанности: они не терзали отечество своими узкими и нетерпимыми теориями, а искренно примкнули к республике и старались об ее утверждении. Этим они показали себя не сектантами, а государственными людьми, широко понимающими задачи политической жизни. И здравая теория и практика одинаково заставляют смотреть на различные политические формы как на установления, зависимые от времени и места. Это не безусловные и неизменные начала жизни, а учреждения, призванные удовлетворять известным общественным потребностям и изменяющиеся вместе с этими потребностями. Такова единственная точка зрения, на которую может становиться политическая наука.

Если это так, то возникновение того или другого образа правления зависит главным образом от условий среды, в которой власть призвана действовать. Эти условия двоякого рода: внутренние и внешние.

В Учении об Обществе были уже изложены в главных чертах те отношения общества к государству, которыми определяется строение власти (II, кн. I, гл. 4). Первый и основной закон, управляющий этими отношениями, состоит в том, что чем меньше единства в обществе, тем сосредоточеннее должна быть власть. Это начало вытекает из самых задач государства. Единство политического тела и охранение в нем законного порядка требуют единой верховной власти, вынуждающей общее повиновение. Из Общего Государственного Права мы знаем, что эта власть может либо сосредоточиваться в одном физическом лице, обладающем ею по собственному праву, либо находиться в большей или меньшей зависимости от различных общественных элементов - аристократических и демократических. Чем более эти элементы действуют согласно, тем более они способны оказывать влияние на власть, не нарушая требуемого единства. Напротив, чем более они идут врозь, тем более власть должна быть от них независима. Сосредоточение совокупной верховной власти в одном физическом лице есть признак неспособности общества к самоуправлению.

Потребность такого сосредоточения может вызываться или временными, или постоянными причинами. К первым принадлежит главным образом ожесточенная борьба партий, приводящая в расстройствовесь государственный организмидоходящаяиногдадокровопролития.Втакихслучаях гражданам, желающим порядка, остается только подчиниться вождю, способному подавить внутренние волнения и водворить мир в расшатанном обществе. Таково было происхождение греческой тирании. Борьба владычествующей аристократии с стремящеюся к равноправности демократией доходила до высшей степени ожесточения. В Афинах даже мудрое законодательство Солона, облеченного общим доверием граждан, не в состоянии было успокоить возбужденный страсти. Нужна была долговременная тирания Писистрата и его сыновей, чтобы соединить всех в дружном противодействии деспотической власти. Таково же было происхождение бонапартизма во Франции. После революции, ниспровергшей все основы старого общественного здания, расстроенное государство находилось под управлением неумелой Директории, которая не в состоянии была справиться ни с внутренними партиями, ни с внешними врагами. Гениальный полководец взял власть в свои руки, дал обществу мир и победу и устроил его на новых основаниях. Внутренними раздорами вызвано было и возрождение бонапартизма в 1848 году. Здесь социалистическая пропаганда, выразившаяся в ужасающих явлениях, заставила мирных граждан искать вождя, который бы высоко держал знамя власти. Выбор Людовика-Наполеона в президенты

Система ГАРАНТ575

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

республики был ответом на Июньские дни и первым шагом к ниспровержению республиканской конституции.

Такого рода перевороты редко совершаются без насилия. Римляне в подобных обстоятельствах прибегали к диктатуре: одно лицо, облеченное общим доверием, вооружалось безграничною властью. Это был законный исход из затруднительного положения; потребность единой и сильной власти удовлетворялась временною приостановкой обыкновенных гарантий свободы. К тому же ведут те чрезвычайный полномочия, которыми в наше время облекаются конституционные правительства при внутренних смутах. Но когда требуется изменить самую форму правления, а возбуждение страстей не дозволяет сделать это мирным образом, приходится прибегать к силе. Наполеон I совершил государственный переворот 18 брюмера, Наполеон III - переворот 2 декабря.ПервогоподдерживалисамыезначительныелюдиФранции,которыеневиделииногоисхода из невозможного положения. Второй имел к тому достаточный повод в самом своем избрании. Кроме преданий Первой империи, за ним не было ничего, и когда он подавляющим большинством был выбран в президенты, то это было указанием, что народ желает императора. Сперва он думал изменить конституцию мирным путем; но когда это предложение не нашло в собрании законного большинства трех четвертей голосов и в самих вождях большинства он встретил сопротивление своим замыслам, он произвел военный переворот 2 декабря. Последующее народное голосование узаконило совершенное им дело.

В обоих случаях образ правления, основанный на сосредоточении власти, не продержался даже и при жизни его основателей. Наполеон I пал под ударами соединенной Европы, и восстановленный на прародительском престоле Людовик XVIII, ввиду настоятельной потребности, дал Франции конституцию. Наполеон III в последние годы своего царствования сам принужден был делать уступки пробудившемуся в обществе либеральному мнению. После его падения установилась республика. Но причины, вызывающие сосредоточение власти, могут иметь и более глубокие корни. Общество может быть так расшатано или разрознено, что оно не в состоянии само собою управляться. Единство его может поддерживаться только властью, стоящею над враждующими силами и от них независимою. Таково было положение Рима в последние годы республики. Безмерные завоевания подорвали ее внутреннее единство; народ был развращен до корня; аристократия преследовала только личные свои выгоды. Властителями судеб государства были попеременно счастливые полководцы, успевшие побороть своих противников. Страшные междоусобия, в которых погибли лучшие люди того времени, показывали невозможность оставаться при существующем строе. Только сильная власть, стоящая над борющимися стихиями, в состоянии была охранять единство и порядок в разноплеменном составе необъятного государства. Несмотря на все ужасы деспотизма первых императоров, несмотря на всю шаткость власти,не опиравшейся ни на предания, ни на преемственность монархического начала и состоявшей игралищем преторианцев, она сохранялась в течение нескольких веков как единственное прибежище отживающего мира.

Такая же абсолютная власть установилась и при возрождении новых государств из хаоса средневековых сил. И тут причины, вызывавшие сосредоточение власти, глубоко коренились в самом строении общества. Как уже было неоднократно указано, средневековой порядок, основанный на частном праве, вел к бесконечному дроблениюсил и к беспрерывным междоусобиям. Выйти из этого можно было только установлением сосредоточенной в одном лице власти, которая, опираясь на собственное право, являлась представителем государственного единства. Таковы были абсолютные монархи, которые вступили в борьбу со средневековыми стихиями и наконец подчинили их себе. Но именно потому, что средневековой порядок глубоко коренился в нравах и учреждениях, для этой перемены потребовались целые века. Борьба усиливающейся власти монархов с феодализмом и вольными общинами наполняет весь первый период новой истории. И тут, конечно, дело не обходилось без нескончаемых насилий, но тут не требовалось создание новой власти на развалинах прежних. Власть была дана в лице князей вотчинников; нужно было только возвести ее на степень верховного государственного начала, подчинив ей привилегии феодальных владельцев и городов. Борьба происходила не только с отдельными могучими вассалами, у которых отбирались державные

Система ГАРАНТ576

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

права, но и с аристократическими чинами, которых вольности ограничивали монархическую власть. Устранение их происходило различными способами: иногда постепенным отобранием прав, иногда внезапным переворотом. Главным орудием королей было постоянное войско; но нужно было его содержать и для этого облагать подданных налогами, а на это требовалось согласие чинов. Право самовольного обложения сделалось поэтому главною целью политики монархов. В Англии оно встретило неодолимое сопротивление народа, вследствие чего абсолютная монархия не могла окончательно там утвердиться. Но в государствах европейского материка князья тем или другим путем успели его себе присвоить. Во Франции сами аристократические сословия, дворянство и духовенство, уступили королю право произвольно облагать низшие классы, выговорив для себя только изъятие от податей. Этим самым собрание чинов становилось излишним. Они созывались в случаях опасности, но в мирное время их вовсе не считали нужным собирать. Мало-помалу они совершенно вышли из употребления. В 1614 году они были созваны в последний раз до революции; но и тут они проявили такую глубокую рознь, аристократические сословия выказали такие узкие и высокомерные взгляды, что совокупное участие их в законодательстве и управлении оказалось немыслимым. Генеральные штаты были осуждены общим мнением, и в течение полутора века они перестали существовать. В Швеции розньчинов и ненависть против владычествующей аристократии дали возможность Карлу ХI обобрать дворянство и утвердить абсолютную власть. Безрассудные войны и деспотические приемы Карла ХII снова повели к ослаблению королевской власти и к восстановлению прежнего порядка, и снова раздоры партий были причиной переворота, совершенного Густавом III: опираясь на низшие сословия, он низверг владычествующее дворянство. В Дании в 1661 году, после несчастной войны с Швецией, обнаружившей всю несостоятельность аристократического правления, сами чины провозгласили наследственность королевской власти и дали королю полномочие для издания конституции по своему усмотрению. Король воспользовался этим для установления неограниченной власти. Утвержденный им "королевский закон" был обнародован только после его смерти, при вступлении на престол его преемника, и тут оказалось, что чины устраняются от всякого участия в правлении и вся власть сосредоточивается в руках монарха. Здесь абсолютизм водворился без насилия, но не без злоупотребления доверием.

Так совершился этот процесс, представляющий первую ступень развития государства нового времени. Когда он, наконец, достиг своей высшей точки, произошло обратное движение: сосредоточенная власть в западноевропейских государствах мало-помалу снова уступила место влиянию общественных элементов. Сами абсолютные монархи подготовили для этого почву. Объединяя общество, уничтожая средневековые привилегии, подчиняя всех подданных общему закону, содействуя развитию средних классов, они тем самым способствовали тому внутреннему единению, которое составляет первое и необходимое условие политической свободы. Средневековой порядок был разрушен; он заменился новым общественным строем, который требовал иных политических форм. Мы приходим здесь ко второму, изложенному в Учении об Обществе закону, определяющему отношение общества к государству, именно, что каждый общественный строй требует соответствующего ему строя политического.

Мы видели, что родовой порядок, основанный на органическом расчленении естественных союзов, обладает таким внутренним единством, которое делает его вполне способным к государственной деятельности. Владычествующий здесь элемент есть родовая аристократия, которая и стоит во главе государства. Таков был первый период древних республик. Когда к этому ядру приобщались другие, хотя и сродные, но посторонние элементы, они органически связывались с гражданским и политическим порядком, которые здесь еще не разделены. Однако между старыми элементами и новыми может возгореться и более или менее упорная борьба, что и ведет к тирании. Вследствие этих движений родовой порядок все более и более разлагается, а с тем вместе является потребность единой, возвышенной над всеми власти, сдерживающей противоборствующие стремления и подчиняющей себе общественные силы. Древняя история Греции и Рима кончается установлением абсолютной монархии. Вместе с тем родовой порядок мало-помалу уступает место сословному.

Система ГАРАНТ577

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

Последний, вместо единства, основан на разобщении элементов, из которых каждый имеет своиинтересыизамыкаетсявнутрисебя.Такоеустройство,безвысшей,сдерживающейвласти,ведет к полному разложению государства. Это и было отличительною чертой средневекового общественного быта. Общество связывалось лишь теократическими началами, которые, однако, по своей отвлеченности, не в состоянии были внести в него единство. Разнообразные стихии, с своими влекущими их врозь стремлениями, представляли картину полной анархии. Это и повело к потребности возрождения государственной связи. Но при глубокой розни общественных элементов эта связь могла установиться только властью, стоящею над ними и подчиняющею их себе. Опять возродилась потребность абсолютной монархии. Она вызывалась неспособностью сословий к совокупной деятельности, а потому и к государственному управлению.

Развитие государства само собою ведет к упразднению сословного строя и к замене его порядком общегражданским, основанным на личной свободе и равенстве всех граждан перед законом. Сословные привилегии, политические и гражданские, мало-помалу отменяются, как несовместные с государственными началами. Вместо частной зависимости одних лиц от других установляется общая всех зависимость от ограждающего их закона. Над разрозненными интересами сословий воздвигается область интересов народных, к охранению которых все равно призываются. Наконец, начало свободы из гражданской сферы переносится и в политическую, ибо невозможно, чтобы две области, находящиеся в постоянном соприкосновении и взаимодействии, управлялись радикально противоположными началами. По указанному выше общему закону, каждый гражданский строй требует соответствующего ему строя политического, а политический строй, соответствующий общегражданскому, есть тот, который в большей или меньшей степени допускает политическую свободу. Воображать, что можно оставаться при старом политическом порядке, когда весьгражданскийбытизменился,значитвовсенепониматьгосударственнойжизниизакрыватьглаза на действительность. Новейшая история показывает, что во всех западноевропейских государствах, вслед за общегражданским порядком, установилась и свобода политическая, не во имя каких либо теоретических доводов, а силою вещей, по закону столь же неотразимому, как законы природы. Для политического мыслителя, беспристрастно наблюдающего явления и не увлекающегося фантазиями, не может быть в этом отношении ни малейшего сомнения.

Такой переход от одного гражданского строя к другому не совершается, однако, внезапно. Он является плодом более или менее продолжительного исторического процесса. Гражданский быт, охватывающий все частные отношения людей, связанный с веками установившимися нравами, привычками и взглядами, менее всего поддается быстрым переворотам. Главным решающим шагом является здесь отмена крепостного права, на котором, по существу своему, зиждется сословный порядок. И это может происходить либо медленно и постепенно, частными мерами, либо одновременно, изданием общего органического закона, как было у нас. Такие законы составляют эпоху в истории народа. Они означают жизненный перелом, конец старого и начало нового порядка. Старые привычки и взгляды могут еще долго сохраняться; но когда этот акт совершен, он с неудержимою силой влечет за собою все свои последствия.

Однако установление общегражданской свободы не ведет непосредственно к свободе политической. И это процесс, требующий времени. Когда обе перемены совершаются зараз, они могут даже произвести такие глубокие потрясения, которые отдаляют самую возможность политической свободы. Пример тому представляет Французская революция. Участие общественных элементов в государственной жизни требует, как сказано, внутреннего их единения, а установление общегражданского порядка дает только почву для такого единения. Для этого недостаточно юридического закона; нужно живое общение сил. Сословный порядок полагает этому общению преграды, разделяя интересы сословий, что ведет к различию понятий и нравов. Общегражданский порядок, напротив, дает этому общению полный простор; но для того, чтобы оно совершилось, необходимо действие самой жизни.

Условия этого процесса обнимают все стороны общественного быта. Первое состоит в развитии материального благосостояния. Мы видели, что политическая свобода требует

Система ГАРАНТ578

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

обеспеченных положений, ибо на них покоятся независимые силы общества, которыми определяется и влияние последних на государственный быт (II, стр. 204). Это справедливо в особенности там, где свободные учреждения еще не упрочились, где обществу предстоит еще завоевать себе место в политическом строе. Если в нем нет достаточно обеспеченных состояний, оно не выбьется из-под гнета бюрократии, с ним не станут считаться. Относительно больших государств в особенности, можно признать общим правилом, что народ бедный есть всегда народ порабощенный. Только обеспеченное состояние доставляет человеку досуг и возбуждает в нем интерес к общественным делам. Оно дает возможность заниматься ими, не делая из этого постоянного ремесла и источника дохода. Местные дела в особенности тогда идут успешно, когда управляющие ими люди не дорожат общественными должностями как средством существования, а независимость местного управления составляет одно из важных условий политической свободы. Наконец, развитие материального благосостояния и проистекающее отсюда живое общение между людьми дают обществу тодуховное единство, которое составляет первое условие его государственного значения. Железные дороги и телеграфы уничтожают пространства и связывают самые отдаленные края. Через них большое государство, с рассеянным населением, ставится в те же условия, в каких находятся малые.

Но еще важнее материального благосостояния развитие умственное. Оно дает ту широту понимания, ту разносторонность сведений и взглядов, без которых участие в государственных делах часто приносит более вреда, нежели пользы. Это относится в особенности к высшим слоям, которые в политическом движении играют всегда первенствующую роль и первые призываются к участию в общественном деле. Даже глубокое невежество масс не препятствует весьма высокому развитию политической жизни, если высшие классы достаточно образованны. Лучшим примером может служить Англия, где образование масс до новейшего времени стояло на очень низкой ступени и которая, между тем, является классическою страной конституционной свободы.

В особенности важно как материальное, так и умственное преуспеяние средних классов. Мы видели, что они составляют главный связующий элемент общественного быта. От них главным образом исходят и промышленное развитие, и умственное движение. Отсюда в высшей степени важное значение живой связи их с высшими классами. То общественное единство, от которого главным образом зависит влияние общества на государственную жизнь, состоит прежде всего в единении высших и средних классов. Где их разделяют сословные предрассудки, там о политической свободе не может быть речи. В Англии младшие сыновья лордов издавна занимаются промышленными и торговыми делами. Союз городских классов с землевладельческими составлял здесь главный оплот конституционной свободы. Во Франции, напротив, сословная рознь всего более мешала водворению свободных учреждений. Дворянство крепко держалось абсолютной монархии, которая одна обеспечивала ему привилегированное положение. В конце XVIII века французское третье сословие значительно превосходило дворянство и богатством и образованием, а между тем положение его в государстве вовсе не соответствовало внутреннему его содержанию. Слияние совершилосьв1789году,присозванииГенеральныхштатов;значительнаячастьдворянстваи низшее духовенство примкнули к третьему сословию, и это имело решающее влияние на весь дальнейший ход событий. Но этот союз был только плодом временного увлечения. Испуганное революцией, дворянство эмигрировало; с тем вместе и средние классы лишились своего первенствующего положения. Рознь высших сословий отдала Францию в руки столичной черни.

Можно спросить: какая же степень материального и умственного развития достаточна для того, чтобы дать общественным силам законную долю влияния на ход государственных дел? Правительство, желающее сохранить свое положение, всегда может сослаться на то, что общество недостаточно подготовлено для политических прав. На этот вопрос нельзя дать общего ответа. Нет такихпризнаков,которыеопределялибысполноюочевидностьюстепеньзрелостиобщества. Однако есть возможность дать некоторые указания, которые могут служить достаточно вескими доводами в ту или другую сторону.

Первым признаком умственного развития служит состояние политической литературы. Там, где появляются самостоятельные политические сочинения, основательно обсуждающие

Система ГАРАНТ579

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

государственные вопросы, они могут считаться признаком известной зрелости общественной мысли. Конечно, этим признаком можно руководствоваться только там, где суровая цензура не уничтожает самой возможности появления таких сочинений. Мысль может существовать, но если для нее заперт всякий исход, она либо пропадает даром, либо пробивается неправильными путями. Такой порядок вещей служит, однако, лучшим доказательством совершенной ненормальности существующего политического строя: при таких условиях он не в состоянии удовлетворять потребностям образованного общества.

Еще более важным признаком может служить состояние журналистики. Книга может быть произведением одинокого мыслителя, не находящего отзыва у своих современников; периодическая желитературадержитсятолькоподдержкоюпублики.Есливнейгосподствуюткрайниенаправления, если в ней нет ни талантов, ни серьезной мысли, то о политической зрелости общества трудно говорить. И тут требующееся для политической жизни единство общественных сил выражается в господстве среднихмнений,понимающихусловиясредыизадающихсядостижимымицелями.Всего хуже тайная или явная проповедь социалистических идеалов, которая не в состоянии ничего произвести, кроме реакции, а потому преграждает обществу всякое движение вперед. С другой стороны, важен как политический, так и нравственный уровень органов, поддерживающих существующий порядок. Сравнение различных направлений показывает, где находится умственное превосходство.Еслинаоднойсторонеоказываютсяиталанты,изнание,инравственноедостоинство, а на другой только раболепство и пошлость, то это самое служит сильнейшим осуждением существующего порядка. Конечно, случается, что образованные и даровитые люди из личных видов становятся орудиями произвола и реакции. Стоит вспомнить Фридриха Генца. Это одно из самых противных явлений общественного быта. Но обыкновенно такого рода случайные метеоры исчезают, оставляя после себя только эпигонов, которые своею бездарностью обнаруживают всю несостоятельность защищаемой ими политики.

Однако и журналистика далеко не всегда может служить надежным мерилом общественного сознания. В странах, обладающих свободными учреждениями, она действительно играет первенствующую политическую роль. Каждая партия имеет свои органы, которых вес и значение выражают самое отношение общественных сил. Но там, где нет политической жизни, журналы являются только органами их редакторов. От большего или меньшего таланта последних и от умения их заинтересовать публику зависит успех журнала. А так как отсутствие политической жизни не представляет достаточной пищи для ежедневного обсуждения серьезных вопросов, а о многом даже вовсе нельзя говорить, то приходится пробавляться всякими мелочами. При таких условиях журналы большею частью попадают в руки людей, не имеющих другого, более серьезного дела. Орган, пользующийся действительным общественным значением, становится редкостью. Наибольшее распространение имеют те, которые рассчитывают на вкусы наименее взыскательной публики. Наконец, образованная часть общества перестает придавать им какой бы то ни было вес.

Несравненно важнее поэтому изучение деятельности общества в лице настоящих его представителей, в тех сферах, где они призываются к действительному участию в общественных делах. При отсутствии общих политических учреждений существует местное самоуправление. В нем общество может выказать свои способности, и оно служит для него политическою школой. Конечно, и тут нет вполне определенных признаков, которые могли бы служить мерилом политической зрелости. В большом государстве в особенности, при значительном разнообразии условий, самые результаты местного самоуправления могут быть весьма различны. Людям, желающим бросить на него тень, нет ничего легче, как подобрать множество частных случаев в доказательство его несостоятельности. Но для определения того, что способно дать общество, надобно брать не какиелибо захолустья, а более или менее крупные центры, в которых возможно соединение сил. Важным указанием служит и сравнение представителей общества с органами правительства: на чьей стороне находятся образование, знание дела, внимание к общественным интересам, наконец умение себя держать. Сравнение можно проводить и выше. Если правительство призывает к себе лучшие силы страны, а в местных собраниях господствуют предрассудки, невежество и халатное отношение

Система ГАРАНТ580

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

к делу, то нет сомнения, что общество не дозрело до политической жизни и перемена может быть только вредною. Но если, наоборот, местные учреждения представляют собрания независимых людей, добросовестно обсуждающих общественные дела и решающих их в видах общего блага, а на вершинах бюрократии господствуют личные интересы и произвол, при полном незнании местных потребностей и условий и старании все представить в выгодном для себя свете, если бумажное производство заменяет там настоящее дело и официальная ложь заслоняет истину, если в высших сферах трудно даже найти умного и образованного человека, имеющего ввиду не личное свое положение, а пользу отечества, то этим самым доказывается, что общество стоит выше правительства, а потому призвание его к участию в делах государства может послужить только к общему благу.

История показывает, однако, что подобные перемены редко совершаются вследствие добросовестного взвешивания выгод и невыгод того или другого решения; обыкновенно они происходят более или менее революционным путем или под напором внешних обстоятельств. Обаяниевласти и сопряженныеснею преимущества так велики, интересы лиц, окружающих престол и управляющих государственными делами, так сильны, что решимость изменить существующий порядок вещей составляет весьма редкое исключение. Аристотель в своей "Политике" повествует о спартанском царе Феопомпе, который сам предложил ограничение царской власти эфорами, и, когда жена его упрекала за то, что он передает своим детям власть умаленною проти в той, которую он получил от предков, он с спартанским лаконизмом отвечал: "Нет, ибо более прочною". Но это именно приводится как пример, выходящий из ряду вон. Обыкновенно же подбираются всевозможные доводы для сохранения удобного положения. Призываются на помощь и религия, и история, и народность, извращенная фантастическою сантиментальностью, которая не хочет знать ни движения жизни, ни изменения условий; рисуются ужасающие картины борьбы партий и личных интересов; бюрократия представляется исполненною мудрости, а общество жертвою анархических страстей; одним словом, пускаются в ход все пружины, чтоб устранить или, по крайней мере, отсрочить неприятную перемену. Нередко самые торжественные обещания, данные в минуту опасности, забываются или кладутся под спуд,как скорогосударство возвратилось к мирномусостоянию.В 1815 году, после изгнания французов, германские государи торжественно постановили, что во всех германских государствах должны быть введены земские чины; но только южногерманские правительства добросовестно исполнили данное обещание, Пруссия до 1847 года не сделала ни шагу в этом направлении, и только Фридрих-Вильгельм IV, из романтической привязанности к средневековым формам, вздумал их восстановить в XIX веке. Но в следующем уже году этот карточный домик был унесен революционным движением.

На деле такого рода политика, недоверчиво смотрящая на всякого рода общественную самостоятельность,вконцеконцовможет породитьтолькосмуту.Подготовляемыежизнью перемены ускоряются ошибками правительств. Грубый деспотизм вызывает вспышки, тяжелое давление производит глухой ропот и неудовольствие. В Испании свирепое правление Фердинанда VII было поддержано только вмешательством иностранного войска; после его смерти вдова его, чтоб удержать престол за своею дочерью, должна была провозгласить конституцию. Жестокости неаполитанского короля повели к тому, что королевство его пало перед горстью добровольцев. Не лучшие плоды принесла и не столь суровая, но еще более настойчивая система Меттерниха. В 1848 году Австрии грозило распадение; она была спасена в значительной степени благодаря вмешательству русского оружия; но возродиться она могла лишь с помощью воспринятых ею либеральных начал, которые вдохнули в нее новую жизнь. Когда правительство, вместо того чтобы внимать развивающимся общественным потребностям, становится к ним во враждебное отношение и, вместо того чтобы привязать к себе лучшие общественные силы, окружает себя людьми, не заслуживающими ни доверия, ни даже уважения общества, оно готовит себе неисчислимые затруднения и само подрывает свои основы. В наше время в особенности нельзя не сказать, что появление общественных сил на политическом поприще есть мировой факт, с которым нельзя не считаться. Он представляет известную эпоху в развитии человечества. Кто закрывает на это глаза, тот не способен к

Система ГАРАНТ581

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

политическому руководству. Между общественными силами есть, конечно, и дурные и хорошие; но бороться против дурных можно, только опираясь на хорошие; с одной полицией и чиновничеством ничего не сделаешь.

Как бы ни редки были примеры правительств, изменяющих свои основы по собственному почину, а не под влиянием внешнего принуждения, здравая политика все-таки должна видеть в этом единственный исход, согласный с требованиями общего блага. Революционные движения всегда влекут за собою совершенно ненормальные явления государственной жизни; об этом мы подробно будем говорить ниже. Избежать же их можно, только внимательно присматриваясь к развивающимся потребностям общества и стараясь своевременно их удовлетворить. Здравая политика требует, чтобы отброшены были в сторону все сентиментальные фантазии и выяснены были те цели, которые должен иметь ввиду государственный человек, и те пути, которые к ним ведут.

К числу средств, способствующих переходу одного порядка вещей в другой, можно отнести учреждения с более или менее неопределенным характером. Прежде нежели облечь общество настоящими политическими правами, можно призвать некоторых из его представителей к участию в обсуждении законодательных мер совместно с правительственными лицами; можно также устроить собрания с чисто совещательным голосом. Спрашивается, насколько подобного рода учреждения могут быть полезны?

Безусловно отвергать их пригодность невозможно, но нельзя также придавать им большого значения. Против них говорит уже то, что они нигде не упрочились. Приобщение выборных лиц к совещательным государственным учреждениям может дать правительству несколько путных советников и раскрывать такие стороны дела, которые часто ускользают от бюрократии. Но требованию политического права оно не удовлетворяет и гарантий никаких не дает. То же можно сказать и о выборных собраниях с чисто совещательным голосом. Такого рода учреждения могли быть полезны во времена государственного неустройства, когда не было ни дорог, ни печати,ни иных средств сношения, и правительство должно было прибегать к личному совещанию с заинтересованными лицами, чтоб узнать силы страны и свои собственные средства. Таковы были наши Земские соборы. Они созывались в затруднительных обстоятельствах, когда правительство не знало, на что решиться, и хотело узнать, что страна может дать. С минованием надобности они прекратились сами собою. Постоянными учреждениями они не могли сделаться, потому что это противоречит самому их существу. Это - машина слишком громоздкая, сложная и дорогая для простых совещаний. Они должны или быстро исчезнуть, или превратиться в настоящие представительныесобрания,облеченныеправами.КакписалбаронШтейн,"совещательноесобрание чинов представляет или косную массу, или буйную толпу, болтающую по-пустому, без достоинства, без уважения"*(64).

Переходможетбытьнетолькоотабсолютноймонархиикограниченной,ноиотограниченной монархии к республике; чем же он вызывается? Мы указали уже в Учении об Обществ е на важное значение монархического начала в государственной жизни: при сословном строе оно представляет государственное единство, возвышающееся над разобщенными интересами сословий; в общегражданском строе оно является посредником и умерителем между аристократическими и демократическими элементами общества. В силу чего же монархия, отвечающая существенным потребностям народной жизни, может замениться республикой?

Это зависит опять от состояния общества и от внутреннего единства его частей. Чем больше это единство, тем меньше требуется сосредоточения власти. В небольших государствах, при простоте жизни и однородности элементов, монархическая власть даже вовсе не нужна; она была бы только лишним бременем для народа. Таково искони было положение Швейцарских кантонов. Некоторые из них находились под владычеством аристократии; но и тут, при умеренности правления и патриархальности отношений, государственная жизнь не требовала высшего, уравновешивающего элемента. Когда же, вследствие Французской революции, демократия выступила на сцену, сочетание новых элементов с старыми и взаимное их замирение совершились под иноземным влиянием,

Система ГАРАНТ582

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

образованных классов. Избегнуть результатов этого неудовольствия и поднять свое обаяние можно было только блеском внешней политики. Но и тут опасность бесконтрольной власти, принужденной искать приключений, выказалась в полной силе. Наполеон I пал пред коалицией всей Европы; для низвержения Наполеона III достаточно было одной Германии. Седан и Мец навсегда положили конец бонапартизму, который влачит еще жалкое существование, но не в состоянии подняться после постигшего его позора. Таким образом, крупные ошибки монархии во всех ее формах повели к водворению республики. Насколько последняя имеет в себе прочности и какие она может питать надежды на будущее - это вопрос, который мы постараемся обсудить ниже, когда будем говорить о политике демократии.

Теперь же нам остается сказать несколько слов о тех внешних причинах, которые ведут к установлению того или другого образа правления. Здесь главным определяющим началом является тот факт, что внешняя защита требует сосредоточенной власти. Римляне во времена опасности установляли диктатуру. Чем менее общество обладает прочною организацией, тем более чувствуется эта потребность. Из всех европейских стран Россия,открытая к Востоку, всех более была подвержена нашествию азиатских орд, и это именно повело к установлению неограниченной власти. То же самое имело место в Испании при изгнании мавров. Даже малые государства, склонные к республиканским учреждениям, в минуты опасности прибегают к единовластию. В Голландии не раз перед внешним врагом восстановлялось правление Оранского дома, которое устранялось опять в мирное время. Потребность внешней защиты обыкновенно ведет к установлению постоянного войска, а оно служит монархам самым сильным орудием для подавления внутренних врагов и для утверждения своего владычества. Из этого развился абсолютизм французских королей. То же самое повторилось и в других государствах европейского материка. Те страны, которые, будучи открыты нападениям соседей, не хотели учредить у себя постоянного войска из опасения усилить королевскую власть, пали жертвою внешних врагов. Такова была судьба Польши. Англия, напротив, окруженная морем и отделенная от соседей, не имела этой потребности, и это было одною из главных причин раннего утверждения в ней политической свободы. Англичане, так же как поляки, всегда ревниво смотрели на постоянное войско, которое могло служить опасным орудием в руках королей. Доселе оно пополняется добровольным вербованием в силу ежегодно возобновляемых актов парламента, который дает на это нужные средства. Но при уединенном положении страны это не могло иметь вредных последствий.

Иноземное владычество может служить и самым сильным орудием для подавления всяких самостоятельных сил, чем самым пролагается путь неограниченному единовластию. Таково именно было следствие покорения России татарами. Вековое владычество азиатской орды повлекло за собою всеобщее порабощение, которое отразилось на всем ходе нашей истории. Такой же результат имело владычество мавров в Испании. Покоренные народы охотно меняют чужеземное иго на безграничную власть туземного князя, а с их помощью подавляются и те элементы, которые успели сохранитьбольшуюилименьшуюнезависимость.Прогнавшимавров,испанскиекоролиуничтожили и все народные права. Водворился клерикальный деспотизм, продолжавшийся до новейшего времени.

С переменою условий изменяются, однако, и потребности. В настоящее время Россия не только не открыта нападениям азиатских орд, но сама покорила их своему владычеству. В Испании защита от мавров давно потеряла всякий смысл. При таком изменении международного положения сохранение или изменение того или другого порядка вещей определяется уже иными, не внешними, а внутренними причинами. Самая потребность внешней защиты имеет совершенно иное значение там, где государство успело уже прочно организоваться, нежели там, где оно представляет неустроенное целое. В первом случае внешнее поражение ведет иногда к падению сосредоточенной власти. Франция два раза испытала это в нынешнем столетии. В 1814 и в 1870 годах бонапартизм пал вследствие вторжения иноземных войск, уступая место в первый раз конституционной монархии, а во втором случае - республике. В Швеции Густав IV был низложен вследствие поражения шведских войск в Финляндскую войну. Вообще, внешние победы ведут к утверждению власти, стоящей во

Система ГАРАНТ584

/

828