Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

меры, вовсе не касающиеся политической области, например на мостовые и извозчиков, с предоставлением полиции права штрафовать граждан по своему усмотрению. При таком порядке перепутываются все понятия о праве и законе, всякие гарантии для граждан исчезают, никто не знает, чегодержаться,чтоможноичегонельзяделать.Правительствособственнымирукамиразрушаетсвое дело; оно сеет семена неудовольствия, которые способны принести самые печальные плоды.

Не может быть оправдано постоянное применение исключительных мер даже в завоеванных странах, где есть чуждые элементы, всегда готовые возмутиться. Тут, вследствие исключительных условий, могут требоваться особые законы и учреждения; но нельзя держать население под гнетом постоянного административного произвола. Владычество одного народа над другим оправдывается лишь тогда, когда господствующее племя является носителем высших государственных начал, когда оно в покоренной стране водворяет порядок и справедливость, а справедливость требует охранения прав всех и каждого и подчинения всех общему закону. С административным произволом она несовместна. Государство, которое не имеет иного орудия, кроме произвола, тем самым само себя осуждает.

Глава III. Попечение о благосостоянии

Законный порядок определяет формальную сторону государственной деятельности. Содержание ее составляют общественные цели, которые преследуются государством и ввиду которых оно установляется. Кроме внешней и внутренней безопасности, охраняемой государственными силами, эти цели состоят в попечении о материальных и духовных интересах народа.Вкакоймерегосударствоможетимсодействоватьикакихрезультатовможетонодостигнуть? Это вопрос первостепенной важности в политике управления. От решения его зависят как размеры, так и приемы государственной деятельности.

В области материальных интересов в особенности этот вопрос является весьма спорным. Не только в общественном настроении, но и в науке замечаются в этом отношении постоянно сменяющие друг друга течения: то размер государственной деятельности доводится до наименьших пределов, то, напротив, она расширяется чрезмерно. Никогда, однако, при господстве одного направления не исчезает другое: оно остается не только в виде протеста, но и как существенный элемент общественной жизни, готовое снова появиться в полной силе, когда, казалось, оно обречено на окончательное падение. Так всегда бывает, когда в самом существе общественных отношений заключаются два противоположных элемента, из которых то один, то другой получает перевес, смотря по местным и временным обстоятельствам. Задача науки состоит в том, чтоб из этих колебаний вывести те основные начала, которые должны оставаться непоколебимы, отделить в явленияхсущественноеотслучайногоивыяснитьтеусловия,прикоторыхтоилидругоенаправление получает преобладание.

Можно признать непреложной и непоколебимой истиной, что свобода есть коренное начало экономической деятельности человека. Выяснение этой истины составляет неоспоримую и бессмертную заслугу так называемой классической политической экономии. Во второй части этого курсамыстаралисьосветитьэтотвопроссразныхсторонидоказать,чтотолькоприширокойсвободе возможно сколько-нибудь высокое экономическое развитие общества. Те, которые видят в труде единственный источник экономического производства, более всего должны на этом настаивать, ибо труд есть чисто личная деятельность; трудится не общество, которое есть фиктивная единица, алицо, и труд его тем плодотворнее, чем более он истекает из внутреннего, свободного побуждения, а не совершается под угрозой внешнего насилия. Когда социалисты, с одной стороны, отвергают всякий другой фактор, кроме труда, а, с другой стороны, требуют полного поглощения лица государством, то это одно из тех уродливых противоречий, которыми изобилует это учение.

Но для того, чтобы свобода могла быть источником плодотворной деятельности, надобно, чтобы человек достиг известного развития. Дикий не работает упорно, а довольствуется

Система ГАРАНТ747

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

удовлетворением самых скудных потребностей наименьшими усилиями. Чем более дает ему природа, тем менее он прилагает к ней труда. Когда в известной части общества зарождаются высшие потребности, они могут удовлетворяться только путем принуждения. На этом основываются и самые государства. Отсюда проистекают рабство и более умеренная его формакрепостное состояние. Они составляют первоначальные условия высшей организации. По выражению Руссо, свобода одних покупается порабощением других.

Однако, эта принудительная организация экономического быта не идет далее известной ступени. Крепостной труд не в состоянии дать то, что дает труд свободный. Вследствие этого с высшим развитием, когда человеческие силы изощрились и получили должное направление, в особенности когда накопился капитал, составляющий необходимое орудие производства при свободном труде, является противоположное направление - стремление к раскреплению. Принудительная организация отменяется; все стеснения падают; свобода на всех поприщах пробивает себе широкие пути и проявляет все те могучие силы, которые заключаются в человеческой деятельности, не сдавленной искусственными преградами. Те чудеса промышленности, которые поражают нас в современном мире, суть плоды экономической свободы. Классическая, или либеральная, политическая экономия, то, что ныне принято обзывать презрительным термином манчестерства, может с гордостью указать на эти результаты провозглашенных ею начал. Она имеет за себя не только теорию, но и блистательную практику. Этими началами живет современное человечество.

Нет сомнения, однако что свобода имеет свои невыгодные стороны. Предоставленный себе, человек легко делается жертвою случайности; при необузданной конкуренции сильные побеждают слабых, которые обращаются к государству с просьбою о защите. Чем более, вследствие развития свободы и равенства и вследствие распространения благосостояния в обществе, поднимается значение масс, тем более их интересы становятся предметом общего внимания и привлекают к себе попечение правительств. Этому всего более способствует дарование им политических прав. Они пользуются ими для того, чтобы предъявлять свои требования и взывать к государственной помощи. Отсюда проявляющаяся в настоящее время реакция против либерализма в экономическом строе. Она выражается как в социалистических тенденциях масс, так и в теориях социалистов кафедры. Но, как водится, эта реакция, в свою очередь, впадает в односторонность, преувеличивая значение государства и доводя свои требования до крайности. Из того, что огонь может произвести пожар, вовсе не следует, что всякое употребление огня следует поставить под надзор полиции. Именно в экономической области свобода, по самому существу дела, составляет основное начало, ибо экономическая область есть поприще деятельности частных сил, тогда как в политической области свобода необходимо подвергается стеснениям, ибо гражданин является здесь членом высшего, организованного целого, которому он подчиняется. Но именно те, которые стоят за самую широкую политическую свободу, требуют наибольшего стеснения свободы экономической. В этом выражается та непроходимая путаница понятий, которая господствует в умах социал-демократов.

Чтобы прийти в этом отношении к выводам, имеющим сколько-нибудь научное значение, надобно исторически и теоретически исследовать как существо государства, так и значение различных входящих в состав его начал, отношения его к обществу, размер и пределы его деятельности в различных областях общественной жизни. Кто не прошел через это изучение, тот всегда будет о государственных вопросах судить вкривь и вкось, а таково большинство не только социал-демократов, но и социалистов кафедры, которые к изученной ими экономической науке примешивают плохо известные им начала права, нравственности, политики и даже философии, из чего выходит невероятный хаос понятий, составляющий величайшую язву современной германской науки.

Политика государства в области экономических отношений, так же как и во всех других сферах, зависит от состояния общества, а состояние общества определяется уровнем его экономического развития. Поэтому к разным ступеням развития неприложимы одни и те же меры. Историческая школа экономистов выяснила это с полною очевидностью; в этом состоит громадная

Система ГАРАНТ748

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

ее заслуга. Этим она восполнила недостатки классической школы, которая, исследуя чисто теоретические начала, не принимала во внимание различные фазы экономического развития и вытекающие отсюда потребности. Но восполнение не есть отрицание. Свобода все-таки остается нормою и идеалом экономической деятельности; но это - начало не безусловное, а развивающееся и потому подлежащее ограничениям в применении к разнообразным условиям жизни.

Можноположить общим правилом, что чем ниже стоит экономический уровень общества, тем больше требуется вмешательство государства. Оно заменяет здесь недостаток направляющего фактора экономической жизни - капитала. Капитал дает человеку орудия деятельности и способы покоритьсебеприроду;отнегосамыйтрудполучаеторганизациюивысшуюпроизводительнуюсилу. В Учении об Об ществе мы видели, что все общественное развитие состоит в постепенном накоплении материального и умственного капитала и в передаче его от поколения поколению. Пока этот важнейший из экономических факторов скуден, требуются искусственные меры, чтобы дать труду организацию и направление способные удовлетворить общественным потребностям. Недостаток общественных сил восполняется государственною деятельностью.

На этой ступени государство становится опекуном общества. Труд подчиняется принудительной организации, рабство и крепостное право суть господствующие явления. Государством определяется и все направление экономической деятельности. Оно указывает цели, дает пособия и регламентирует исполнение. Система привилегий и монополий достигает самого широкого развития. Нередко правительство берет целые отрасли хозяйства в свои руки. К такой политике государство побуждается собственными своими потребностями. Оно нуждается в средствах, а эти средства оно может получить только от общества; они даются развитием экономических сил страны. Чем выше это развитие, тем богаче государство. Ввиду умножения собственных средств оно старается возбудить экономические силы всякого рода искусственными мерами, понуждением, поощрениями, регламентацией. Это - период господства меркантильной теории.Однакосистемаопекиможетдостигнутьлишьвесьма незначительныхрезультатов.Полезная для младенческого состояния, она с дальнейшим ростом становится помехою развитию. В экономической области, так же как и во всех других, главною пружиной развития, главным условием успеха является самодеятельность. Народ, не привыкший к самодеятельности, всегда остается на низшей ступени. По мере развития в нем внутренних, общественных сил экономические стеснения становятся более и более вредными. Они падают одно за другим перед требованиями практики. Капитал, направляемый расчетливостью и умением, становится господствующим фактором экономической жизни; он заменяет собою правительственное руководство. С тем вместе и политика государства получает новое направление: опека снимается и общество предоставляется свободному движению экономических сил.

Этот период наступает с водворением общегражданского порядка. С отменою крепостного права и всех сопровождающих его стеснений, с установлением общей свободы и равенства перед законом общественной самодеятельности открывается полный простор. При такой системе каждый должен полагаться только на себя, стоять на своих ногах и делать то, что представляется ему выгодным и полезным ввиду собственных интересов, не ожидая руководства и указаний сверху. К правительству можно обращаться только с требованиями об отмене стеснений, а не с просьбами о помощи. Мысль, что оно должно быть всеобщим опекуном и заботиться о благосостоянии всех и каждого,являетсялишьостаткомстароговремени,который невдруг исчезает сустановлениемновых порядков, а продолжает вызывать в нем ненормальные явления,идущие наперекор господствующему строю. Конечно, один порядок не переходит в другой внезапным скачком. Именно частные отношения всего менее поддаются крутым переломам и требуют бережного к себе внимания. Здравая политика состоит в том, чтобы выяснить себе значение этих переходов, щадя упроченные интересы, оказывая пособия, где нужно, до поры до времени сохраняя даже некоторые стеснения там, где они вызываются жизненными потребностями или привычками, но имея все-таки ввиду, что окончательная цель состоит в водворении экономической свободы, как единственного начала, способного дать высшее развитие промышленным силам страны.

Система ГАРАНТ749

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

всеми средствами их поддерживать и поднимая крик при самом законном вмешательстве полицейской власти или военных сил. Чем более эта партия имеет влияния в парламенте, тем более приходится с нею считаться. От этого нередко зависит самое существование министерств. Современная Франция представляет тому назидательные примеры. Где политическая свобода не существует, очевидно, и такого рода экономические союзы не могут быть допущены. Но не дозволяя рабочим соединяться для отстаивания своих интересов, правительство тем более обязано взять эти интересы в свои руки и воздать им должную справедливость.

К числу наиболее спорных вопросов экономической политики принадлежит, вообще, обязанность государства защищать слабых от притеснений. Мы уже касались этого вопроса с юридической точки зрения. Мы видели, что если это начало приложимо к тем лицам, которые не в состоянии сами себя защищать и требуют опеки, именно к детям и, в некотором отношении, к женщинам, то оно отнюдь не прилагается к взрослым мужчинам, которые, как свободные и полноправные лица, стоят на своих ногах и употребляют свои силы и средства по собственному усмотрению, а не по указаниям власти. Воззвание к вмешательству государства в область частных отношений есть возвращение к патриархальному взгляду, который видел в государстве всеобщего опекуна, призванного иметь отеческое попечение о детях. Оно совместно только с крепостным правом, но коренным образом противоречит понятию о гражданине как свободном члене общества, который самосебезаботитсяи самзасебяотвечает.Либералы,которыедержатсяподобныхвзглядов, впадаютвпротиворечиессобственныминачалами.Сэкономическойжеточкизрения,вмешательство государства во все частные сделки ведет к бесконечной регламентации и к невыносимому стеснению промышленных сил. Этим парализуется вся экономическая деятельность, для которой свобода составляет коренную движущую пружину и первое условие высшего развития.

С этой точки зрения следует рассматривать столь спорный ныне вопрос об определении максимального рабочего дня. Почему со стороны рабочих возникает подобное требование? Потому что если они откажутся работать долее известного срока, то найдутся другие, которые охотно примут на себя эту обязанность. Следовательно, они хотят с помощью государственной регламентации сохранить привилегированное положение и наложить свою волю на тех, которые вовсе не желают подчиняться подобному требованию. При этом имеется ввиду уменьшить количество рабочих часов без уменьшения платы, что в некоторых случаях может быть возможно, а во многих других немыслимо. Во всяком случае, государство не может вмешиваться в определение заработной платы, ибо она зависит от движения свободных экономических сил, от отношения предложения к требованию и от цены произведений. Столь же мало может оно воспретить замену поденной работы поштучною, в каковом случае рабочему выгодно продлить срок работы для получения большей платы. Если он этим способом хочет увеличить благосостояние своего семейства, то закон, установляющий предельный срок, лишает его выгодного и часто нисколько для него не стеснительного заработка. Нередко также в известную пору требуется усиленная работа, а в другое время она слабеет. Максимальный закон не дозволяет работнику наверстать потерянное время и тем поддержать уровень своего благосостояния. Наконец, если возможно регулировать работу на фабриках и в больших заведениях, то домашняя работа ускользает от всякого определения; а между тем именно здесь обнаруживаются самые печальные явления. Нет несчастнее положения девушек, которые, работая на дому по заказу, принуждены трудиться днем и ночью, чтобы получить самое скудное пропитание. Что может сделать тут государство? Вообще, закон, как общая норма, не в состоянии уследить за бесконечным разнообразием жизненных отношений. Широкая норма бесполезна, узкая - стеснительна. В экономической области более, нежели во всякой другой, свободное отношение частных сил составляет общее правило, которое одно в состоянии удовлетворить бесконечно разнообразным и изменяющимся потребностям жизни. Всякое отступление от этого начала может быть вызвано только ясно сознанною и доказанною необходимостью. Таково должно быть основное правило экономической политики.

Совершенно иное значение имеют те общие меры, которыми установляются условия безопасности издоровья. Чемскученнеенаселение, темпотребность вних становитсянастоятельнее.

Система ГАРАНТ751

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

Здесь государство стоит на законной почве своей деятельности, и чем выше развитие, чем сложнее отношения, тем эта деятельность получает более широкие размеры. Общие правила требуются и в городах, куда стекаются массы народа, и на фабриках, и в копях, и на пароходах, перевозящих пассажиров. Везде человеческая жизнь и здоровье должны быть ограждены от вредных влияний, от которых человек сам не в состоянии оберегаться. Объем деятельности государства зависит здесь исключительно от практического усмотрения.Настоятельность нужды, жизненные условия,большая или меньшая самодеятельность населения, возможность надзора - все это должно входить в соображение при установлении общих мер, которые, при недостаточном внимании к практике, являются или стеснительными или бесполезными.

Точно так же расширяется деятельность государства в отношении к учреждениям, состоящим в общем пользовании. Такого рода учреждения составляют общественную потребность. Если она не может удовлетворяться путем конкуренции, если учреждение по существу своему составляет монополию,то оно, естественно, должнопринадлежать государству. Таковы пути сообщения,гавани. На железных дорогах монопольный характер распространяется и на подвижной состав, который составляет принадлежность пути, тогда как на обыкновенных дорогах все свободно могут ездить в своих экипажах. Чем выше стоит промышленное развитие страны, чем живее и быстрее сношения, чем многосложнее и совершеннее самые средства сообщения, тем более требуется регламентация этой области со стороны государства. Последнее может или взять это дело в свои руки, на что оно имеет полное право, или предоставить его привилегированным компаниям под своим надзором. Выбортогоилидругогоспособазависитотусмотрения.Соображениямогутбытькакэкономические, так и политические. В первом отношении надобно определить, какая эксплуатация выгоднее для государства и общества: государственная или частная? Выгода может быть как со стороны доходности, так и со стороны порядка. Как общее правило, частная предприимчивость, преследующая экономический интерес, всегда выгоднее казенного управления с его бюрократическими приемами, с его неизбежной централизацией, лишенного притом главной пружины экономической деятельности - личного интереса. Отсюда общее стремление государств предоставить как сооружение, так и эксплуатацию железных дорог частным компаниям. Только принципиальные противники капитала могут видеть в этом зло. Но, конечно, монополия может быть поставлена в такие условия, что она более выгодна для тех, кто ею пользуется, нежели для тех, кому она служит. Установить в этом отношении правильное ведение дела вполне зависит от государства, ибо оно имеет в своих руках и условия и надзор. От него зависит и наблюдение за порядком, то есть за правильным удовлетворением общественных потребностей, в чьих бы руках ни находилась эксплуатация - в руках собственных его агентов или в руках частной компании. Последнее даже выгоднее в том отношении, что тут есть двоякий надзор: со стороны общества и со стороны правительства, которое всегда может настоять на своих требованиях. Правительственная же эксплуатация находится в руках бюрократии, всегда готовой прикрывать своих агентов и весьма слабо подчиняющейся общественному контролю. Нужны вопиющие злоупотребления, чтобы победить господствующую рутину и подвинуть неповоротливый организм на какие-либо улучшения. При такой системе на правительство падает вся ответственность и на него обращается все неудовольствие. Чем более у него дел на руках, тек более оно имеет интерес в том, чтобы сложить с себя часть бремени на частные силы, сохраняя за собою только надзор, который гораздо легче и действительнее, нежели собственное управление.

Эти экономические соображения видоизменяются, однако, соображениями политическими. Железныедороги имеют значениенетолько промышленное, но и стратегическое. Для военных целей может требоваться путь, который не приносит дохода. В таком случае главный интерес частной компании отпадает. Ей может быть выгодно не улучшение, а ухудшение пути, ибо этим вызываются все новые и новые субсидии. При таких условиях казенная эксплуатация может быть выгоднее частной, если только правительство имеет достаточно надежный персонал и способно оградить общество от злоупотреблений, что, как известно, далеко не всегда имеет место.

Система ГАРАНТ752

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

К этому могут присоединяться и более общие мотивы. Когда государство имеет громадное бремя управления на руках, ему, как сказано, выгодно сложить долю его на частные силы. Но вопрос ставится совершенно иначе, когда требуется, напротив, расширить деятельность государства и скрепить разрозненные его части. В таком случае сосредоточение громадного железнодорожного управления в его руках служит ему могущественным орудием действия. Это и было главною причинойвыкупасетижелезныхдорогвГерманскойимперии.Этимзначительноувеличиваласьсила центральной власти и ослаблялся партикуляризм. При таком условии, когда казенное управление связывается с целями национального единства, общество охотно готово поддерживать подобные стремления. Но там, где национальное единство упрочено и деятельность государства достигла широких, может быть даже преувеличенных размеров, полезно развитие самостоятельных общественных сил, от которых главным образом зависит самодеятельность общества как в экономической, так и в политической области.

Нельзя, однако не заметить, что в настоящем случае эти силы далеко не вполне независимы. Правительству всегда принадлежит и выдача концессий, и предоставление тех или других выгод, и постоянный надзор за исполнением условий. Вследствие этого частные компании, принимающие на себя общественные предприятия, стремятся заискивать расположение влиятельных лиц, а это часто имеет весьма невыгодные последствия для политических нравов. В самодержавных правлениях развивается взяточничество в высших сферах, а в конституционных - если не прямо, то косвенно - продаются голоса народных представителей. Чем ниже уровень нравов, тем большие размеры принимает это зло. Оно особенно распространяется там, где правительства, в видах отвлечения общества от политических вопросов, стараются направить его на приобретение материальных благ. Так было, например, в Австрии во времена Меттерниха и во Франции при Второй империи. Панамские скандалы составляют естественный плод прежней развращающей политики. В Англии, напротив, при долговременном господстве политической свободы с преобладанием зажиточных классов нравы поднялись на весьма высокий уровень. Практиковавшаяся в прошедшем веке система подкупов исчезла совершенно. Бескорыстие представителей народа стоит выше всякого подозрения. Зато и частные компании имеют там вполне самостоятельное положение, может быть даже в ущерб государственным интересам. Там, где в видах общественной пользы такая независимость не допускается, требуется все-таки твердость права и прочность условий, ограждающих положение компаний. Это одно может предупредить или, по крайней мере, ослабить развращающее действие частных искательств.

Такого же рода экономические, политические и нравственные соображения определяют направление экономической политики в области кредита. По существу своему, кредит, как было объяснено в другом месте, есть дело не правительственное, а частное.Только за недостатком частной предприимчивости и капиталов правительство, ввиду государственных и общественных выгод, может взять это дело в свои руки. Развитие правительственного кредита всегда служит признаком низкого экономического уровня общества. Но, по этому самому, это - орудие обоюдоострое. Кредит полезен только тем, кто умеет им пользоваться, а при низком экономическом развитии общества это умение весьма незначительно. Рост умственного капитала всегда идет в уровень с умножением материального. При таких условиях самый дешевый правительственный кредит может быть разорением для заемщиков; чем он доступнее, тем больше искушение и тем больше опасность. Громадная задолженность русских помещиков и в дореформенные времена, и в настоящую пору, притом без всякой пользы для хозяйства или с непроизводительными затратами, доказывает это наглядно. Поэтому расширение правительственного кредита, особенно при параллельном развитии частного, никак не может считаться задачею рациональной политики. В этом деле, напротив, необходимо действовать с величайшею осторожностью, чтобы не увеличить зла, вместо того чтобы доставить облегчение заемщикам.

Но и при самом высоком экономическом развитии народа правительство нуждается в кредите длясебя.С своей стороны,обществонуждаетсявучреждении,котороебылобывысшимрегулятором общественного кредита, приходя на помощь в трудные времена, предупреждая или, по крайней мере,

Система ГАРАНТ753

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

смягчая неизбежные кризисы. То и другое ведет к установлению центральных банков - либо государственных, либо в виде привилегированных частных предприятий. И тут, при низком экономическом уровне, первый способ является единственно возможным; второй же всегда служит признаком высокого экономического развития. Громадная выгода последнего заключается в том, что общественный кредит, а с тем вместе и вся экономическая жизнь страны, становятся в положение, не зависимое от случайных политических колебаний и ошибок, от личных влияний и происков как государственных людей, так и партий. И правительства, и представительные собрания всегда склонны подчинять экономические интересы политическим; напротив, банк, стоящий на прочных основах,обладающийизнаниемдела,итвердымипреданиями,имеющийввидунемелочныевыгоды, а широкие экономические интересы страны, представляет самую надежную преграду всем такого рода стремлениям. Опыт показывает, что подобные учреждения составляют ничем не заменимый оплот общественного благосостояния. Они являются высшим выражением независимости общественных сил в экономической области. И для самого правительства они потому именно представляют самую надежную опору, что они, вместе с тем, служат ему и преградой. Здесь повторяется общая истина, что опираться можно только на то, что способно сопротивляться, то есть на независимые силы. Но, конечно, для того чтобы подобные силы могли служить опорой, надобно, чтоб они существовали в обществе. Привилегированные банки возможны только там, где есть значительные и прочные капиталы, а вместе и умение ими управлять. Где этих условий нет, правительство волею или неволею принуждено взять это дело в свои руки. Этим еще раз подтверждается и значение капиталов как независимой общественной силы, и общее правило, что задачи политики состоят в зависимости от состояния общества.

Государственная деятельность в области кредита имеет и другую задачу-предупреждать, по возможности, злоупотребления биржевой игры. Тут к экономическим целям присоединяются юридические и нравственные. Надобно предохранить публику от обмана, оградить торговлю от искусственных колебаний, предупредить, по возможности, разорение массы невинных людей; наконец, положить предел развитию страсти к игре, составляющей язву общественных нравов. Но если эти цели законны, то осуществление их в высшей степени затруднительно. Оборот ценностей всего менее поддается регламентации. Вся промышленность и торговля основаны на расчете будущего, всегда более или менее гадательном и зависящем исключительно от личного усмотрения. Главная движущая пружина экономического развития, предприимчивость, заключает в себе значительную долю риска, и нет возможности положить в этом деле какие-либо границы. Чем выше промышленное развитие страны, тем больше в ней накопляются капиталы, ищущие выгодного помещения, тем живее оборот промышленных ценностей. Средоточием этого оборота является биржа, которая служит посредником между капиталистами и предпринимателями. То, что банки делают приемом и выдачей ссуд, с помощью собственного капитала, то здесь совершается путем непосредственных сношений и сделок. А так как капиталы и предприимчивость не ограничиваются данной страной, но ищут приложения всюду, даже в самых отдаленных частях света, то биржа в богатых странах становится центром мирового оборота. Она является показателем и регулятором всех промышленных ценностей, поприщем мировой предприимчивости, а вместе и сопряженного с нею риска. Понятно, что самый этот риск становится предметом спекуляции; но отделить законную спекуляцию от азартной игры нет возможности, ибо на это нет никаких признаков. Закон в этом случае тем более бессилен, что частные сделки большею частью ускользают от правительственного надзора. Стесняемые в официальном помещении, они ищут убежища в частном, что произошло в Германии после издания нового биржевого устава. Регламентируя биржевые сделки, правительство рискует не только подавить внутреннюю предприимчивость, но и произвести перемещение капиталов и оборота в другие страны, теряя те громадные экономические и политические выгоды, которые доставляет государству существование крупной и солидной биржи. Делаясь центром мирового оборота и помещения капиталов и займов, как правительственных, так и частных, государство приобретает первенствующее экономическое значение, а с этим связаны и политическая сила, и влиятельные интересы. Поэтому регламентировать эту область нельзя иначе как с крайнею

Система ГАРАНТ754

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

осторожностью. Закон, без сомнения, обязан оградить публику от обманных предприятий, привлекая к ответственности как инициаторов, так и посредников; он может, при организации биржи, требовать известных гарантий и дать вес солидным элементам. Но регламентация самых сделок едва ли представляется желательною; она способна принести более вреда, нежели пользы. Биржа, по существу своему, есть учреждение не государственное, а общественное, а потому она должна быть независима.

С неменьшею осторожностью должно государство приступать к регулированию отношений, которые находятся вполне в его руках, именно внешней торговли. Известно, что таможенная политика составляет один из наиболее спорных современных вопросов. В противоположность господствовавшей в теории и в практике меркантильной системе, классическая политическая экономия провозгласила свободу торговли единственным правильным экономическим началом, и это воззрение нашло широкое применение, особенно в Англии, которая уничтожила у себя все покровительственные пошлины и тем довела свою промышленность до высшей степени процветания. Одно время и другие страны последовали этому направлению, причем и их промышленныйбытнетольконепонизился,а, напротив,значительноповысился.Однаковновейшее время наступила реакция в пользу протекционизма. В особенности конкуренция хлебных стран, обладающих непочатыми богатствами природы, заставила поднять таможенные пошлины для ограждения туземного земледелия, а как скоро одной отрасли оказывается покровительство, так эта система распространяется и на другие. В Америке это было вызвано главным образом интересами фабричного Севера, который, после междоусобной войны, воспользовался своею победой для извлечения из нее промышленных выгод. Только Англия осталась верна своей прежней политике.

Здесь не место разбирать доводы обеих сторон. Это потребовало бы слишком длинных рассуждений. Скажем только, что всякая протекционная пошлина оплачивается потребителем, которого заставляют платить дороже нередко за предметы худшего свойства. Это - дань, налагаемая на потребителя в пользу производителя. Те, которые в протекционной системе видят только возможность дать выгодное помещение туземным капиталам и заработок туземным рабочим, забывают, что эти выгоды приобретаются тем, что лицам, пользующимся покровительством, дается право обирать других. Стало быть, во всяком случае это положение ненормальное; оно должно составлятьнеправило,аисключение.Высшеюцельюэкономическойполитикидолжнабытьсвобода, а не протекционизм. Высокое развитие промышленности в странах, установивших у себя свободу торговли, доказывает, что эта система дает изумительный толчок производительным силам. Тем не менее и тут надобно принять во внимание состояние общества. При низком промышленном уровне покровительственная система, задерживающая иностранную конкуренцию и предоставляющая туземным предпринимателям значительные выгоды, служит сильным поощрением к производству. Как временная мера она может действовать благодетельно. Но никогда не должно забывать, что с возвышением производительных сил она должна идти к упразднению. Промышленность, которая действительно выгодна, должна стоять на своих ногах, а не поддерживаться постоянною податью, взимаемой с потребителей. Между тем именно против этого всего чаще грешат правительства. Высокими покровительственными пошлинами они создают привилегированные положения, которые служат к чрезмерному обогащению одних на счет других. Те десятки миллионов, которые приобретены, например, некоторыми русскими сахарозаводчиками, нажиты не собственным трудом и усилиями, а возможностью обирать потребителей. Возникающие таким образом громадные состояния служат явным доказательством, что протекционная система достигла чудовищных размеров. А между тем этим способом капиталы и предприимчивость искусственным путем отвлекаются от естественно выгодных отраслей; все кидаются на ту, которая обещает несметные барыши. Через это происходит переполнение рынка, и правительство, наконец, само не знает, что делать с искусственно вызванным им производством. Приходится его регулировать, то есть вмешиваться в отношения предложения и спроса, к чему государство менее всего способно и что совершенно выходит из пределов его ведомства. Установляются вывозные пошлины, которые дают производителям возможность спускать свои произведения в убыток за границу, вознаграждая себя

Система ГАРАНТ755

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

вящим обиранием туземных потребителей, принужденных расплачиваться за ложную политику правительства. Всего хуже, когда эти потребители сами не пользуются покровительством, вследствие того что их произведения составляют предмет не ввоза, а вывоза. В таком положении находится, например, русское земледелие. Эта важнейшая отрасль русской промышленности, та, которая составляет главную силу страны, принуждена расплачиваться за всю протекционную систему, именно в то время как она сама находится в угнетенном состоянии вследствие падения цен на всемирном рынке. При таких условиях высокий тариф есть нечто иное, как право, данное процветающимотраслямобирать разоряющихся.Такоенаправлениеэкономической политикинельзя признать согласным с народными интересами. Оно может вести лишь к общему обеднению. Привилегированные лица теряют всякое побуждение к улучшениям, а потребители более и более разоряются.

Основное правило здравой экономической политики должно состоять не в том, чтобы пошлины были возможно высоки, а в том, чтоб они были возможно низки. Лучше прийти на помощь зарождающейся промышленности другими льготами и пособиями, нежели в пользу ее налагать дань на всех потребителей; если же последнее непременно требуется, то надобно, чтоб эта дань не выходила из пределов строгой необходимости. Надобно поддерживать производство, а не давать производителям возможность получать громадные барыши, обирая других. В этих видах весьма желательно, чтобы правительство было проникнуто началами свободной торговли. При таком условии оно будет делать наименьшие уступки напору влиятельных производителей, которые всегда требуют как можно больших привилегий. Из борьбы противоположных стремлений может выработаться умеренная норма. Напротив, когда правительство разделяет стремления крупных производителей, возвышению пошлин нет предела; за все должен расплачиваться безгласный потребитель, который нигде не находит защиты. Когда же к этому присоединяется ложно понятое патриотическое чувство, вызывающее желание все делать самим и обойтись без других, то проистекающий отсюда экономический вред может достигнуть весьма крупных размеров. Конечно, в стране обширной и богатой, при весьма деятельном населении и широкой внутренней свободе, какова, например, Северная Америка, этот вред может не быть очень чувствительным; но в стране, бедной капиталами и с малоразвитым населением, он может отразиться общим упадком благосостояния.

К расширению свободы торговли клонятся и торговые договоры, которые состоят в тесной связи с таможенною политикой и так же, как последняя, имеют значительное влияние на экономические отношения. Чужая таможенная система служит препятствием сбыту; уменьшить эту преграду можно только действием правительства, путем экономических соглашений. Они имеют ввиду не только взаимные уступки, но в особенности упрочение экономических сношений ограждением торговли от внезапных повышений таможенных пошлин, спутывающих всякие расчеты. Торговые договоры тем выгоднее, чем более вступающие в соглашение правительства одушевлены желанием взаимных уступок; напротив, когда они видят свою выгоду в том, чтобы держать пошлины возможно высоко они не могут рассчитывать на уступки со стороны других. При таких отношениях отрасли, ищущие иностранных рынков, должны расплачиваться вдвое: с одной стороны, стесняется сбыт собственных их произведений, с другой стороны, они чужие должны покупать дороже. При этом нельзя не заметить, что высшая цель экономической политики, с расширением мирового рынка, состоит в установлении живого обмена между всеми народами, а не в ограждении себя китайскими стенами от иностранного соперничества. Не обособление, а общение составляет идеал человеческого развития. При передвижении сил могут, конечно, требоваться временные меры для охранения упроченных интересов, но истинная задача заключается в том, чтобы воспитанные цивилизацией экономические силы имели в себе довольно энергии и эластичности для приспособления к вновь возникающим условиям. Те народы, которые не одарены этими способностями, неизбежно опускаются на низшую ступень. Ограждение себя от внешнего соперничества, обрекая их на рутину, только ускоряет их падение.

Система ГАРАНТ756

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

Потребность расширения рынка выражается и в колониальной политике. Здесь государство имеет ту выгоду, что оно не зависит от воли иностранных держав, с которыми приходится вступать в соглашения. Деятельность его может вполне соображаться с внутренними потребностями. Колонии не только доставляют сбыт произведениям, но они открывают обширное поприще для помещения капиталов и для предприимчивости. Под плодотворным влиянием этих факторов непочатые богатства новых стран обращаются на пользу колонизующего государства. Вместе с тем дается исход избытку народонаселения, которое не отрывается от отечества путем эмиграции, а остается связанным с ним всеми своими интересами. Но, как уже было замечено выше, пользование всеми этими выгодами зависит прежде всего от самодеятельности общества. Здесь с полною ясностью выражается отношение государства к обществу на экономической почве. Государство может делать громадные затраты на приобретение и устройство колоний; если в обществе нет достаточно энергии и предприимчивости, чтобы пользоваться этими выгодами, все это пропадает даром. При таких условиях колонии могут служить источником слабости для метрополии. Пример представляют обширные испанскиеколонии в Новом Свете. Правительству они доставляли груды золота,нострану они не обогащали, а давали только исход беспокойным силам, которые, однако, не обращались на экономическую деятельность, а предавались разгулу в пустынных пространствах. Результат был тот, что в колониях царила анархия, а метрополия более и более падала под бременем невыносимого деспотизма, который сдавливал все живые силы страны. Расторжение этой связи послужило к выгоде обеих сторон.

Отсюда следует, что и в колониальной политике требуется не столько государственная деятельность, сколько открытие выгодных поприщ общественным силам. От государства зависит завладение этим поприщем. В этом отношении оно должно иметь ввиду не только настоящее, но и будущее. Правительство великого народа вправе рассчитывать на развитие его сил; а когда новые поприща более и более захватываются другими, оно вправе обеспечить свои будущие интересы, особенно если к тому представляются непосредственные поводы. Но оно может впасть в крупную ошибку, задаваясь фантастическими задачами и делая значительные затраты ввиду весьма проблематических выгод. Основным правилом следует признать, что траты государства должны соразмеряться с потребностями тех общественных сил, которые призываются к разработке богатств колонии. Где этих сил нет или где их надо искусственно создавать, там государство, полагающее свои капиталы на колониальные предприятия, всегда окажется внакладе. Это - даром брошенные деньги, что особенно тяжело отзывается на странах бедных, которые именно потому страдают недостатком предприимчивости, что в них умственные и вещественные капиталы слишком скудны. Этого недостатка государство не в состоянии восполнить собственною деятельностью.

Способствуя по мере возможности развитию производства, государство может распространить свою заботу и на распределение богатства. В какой мере допустимо здесь вмешательство власти и чего она может достигнуть?

Древнее государство, которое не отличалось еще от гражданского общества, стремилось действием сверху установлять согласие различных общественных элементов. С этою целью политические мыслители советовали избегать крайностей богатства и нищеты. Бедным давалась помощь от государства, а богатые облагались значительными тягостями. Однако эта система не привела ни к чему; она не удержала древних государств от падения. Естественным движением жизни противоположные крайности, несмотря на умеряющие законы, расходились более и более; наконец пришлось сдерживать их независимою от них властью. Вследствие этого республиканская форма уступила место монархии. В предыдущей части курса мы проследили этот процесс, которым обозначается постепенное разложение древнего государственного быта. Но там же мы видели, что новое государство строится на иных началах. Оно выделяется из гражданского общества и становится над ним. Здесь соглашение общественных элементов совершается не действием сверху, а внутренним развитием, естественным ростом средних классов, путем самодеятельности и постепенного накопления материального и умственного капитала. Этим установляется нормальное отношение государства и общества. Последнему по самой природе вещей принадлежит область

Система ГАРАНТ757

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

экономической деятельности. Как производство ценностей, так и распределение их между различными общественными классами совершаются не искусственными мерами, не принудительным действием сверху, а свободным движением общественных сил. Собственная же задача государства состоит в охранении справедливости, то есть в обеспечении каждому плодов своего труда и в равномерном привлечении всех к несению общественных тягостей.

Не всегда, однако, свободное движение общественных сил обходится без страданий, и государство не может оставаться к ним безучастным. Кроме справедливости, есть и человеколюбие, которое менее всего может быть чуждо христианским народам. Частные страдания вызывают частную помощь; но когда они принимают широкие размеры и распространяются в массах, в особенности когда они вызываются общими причинами, они не могут не обратить на себя внимания и заботы государства. В настоящее время, в особенности, эти стремления проявляются иногда даже с чрезмерною силой. Чем более демократические начала проникают в государственную и общественную жизнь, тем более предметом попечения становится благосостояние масс и тем более самые эти массы, вооруженные политическим правом, требуют помощи государства. Отсюда развитие особенной отрасли политики, которая получила название социальной политики, направленной к улучшению благосостояния низших слоев населения. Она привлекает к себе усиленное внимание как государственных и общественных деятелей, так и целых ученых обществ. И это вполне понятно, ибо обострившиеся отношения классов составляют главную язву современного человечества. Пролетариат образует всевозрастающую силу, которая грозит разрушением всему существующему порядку. Желание уврачевать глубоко вкоренившееся зло и привести к соглашению стремящиеся врозь элементы составляет поэтому естественную заботу как тех, на ком лежит попечение об общем благе, так и тех, которые,изучаяявленияобщественнойжизни, не остаются безучастны к судьбам человечества.

Но, признавая вполне законность этих стремлений, беспристрастная наука не может не сказать, что они нередко заходят слишком далеко. Неразумное человеколюбие, не руководимое пониманием истинных начал общественной жизни, часто производит более зла, нежели пользы. Это в особенности имеет место там, где человеколюбие, вопреки нравственной его природе, становится принудительным. Никогда не следует забывать, что нравственность, по существу своему, есть начало не принудительное, а свободное, исходящее из внутренних побуждений человеческой совести. Принуждение к нравственности есть насилие совести, а потому безнравственно. Благотворительность есть поэтому по существу своему дело частное. Государство, как уже было объяснено в другом месте, вступается лишь тогда, когда зло принимает такие обширные размеры, что оно грозит нарушить общественный порядок и подорвать общее благосостояние. Но именно в таких случаях оно перестает быть просто делом человеколюбия; оно становится настоящим предметом политики.

В стремлениях к улучшению быта народных масс не надобно забывать и другого, не менее важного начала, именно, что в свободном обществе каждый должен стоять на своих ногах и заботиться сам о своей судьбе. Обращение к помощи государства, к регламентации сверху водворяет систему опеки, которая прилична при крепостном праве, а никак не в общегражданском порядке. В обществе, недавно вышедшем из крепостного состояния, такое воззрение является остатком старого времени.При демократическомстроеонослужитпроводникомякобинскихначал,тоесть стремления терроризировать меньшинство и обирать имущих в пользу неимущих. У теоретических социалполитиков оно является просто плодом смешения понятий или ложных политических взглядов. Чем выше развитие общества, тем более самодеятельность и самоответственность становятся коренными основами общественной жизни. Все, что ведет к ослаблению этих начал, что заставляет человека полагаться не на себя, а на государство, должно рассматриваться как зло и может причинить только вред. Свобода составляет истинную природу человека, как разумно-нравственного существа. Не стеснение, азакономерноеееразвитиесоставляет цель общественной жизни. Младенца берут в опеку; взрослый человек стоит на своих ногах и отвечает за себя сам. Когда низшие классы

Система ГАРАНТ758

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

владение явилось плодом крепостного состояния и проистекшей из него полной бесправности населения. Пока крестьяне были свободны, об общинном владении не было и речи: это - факт, твердо установленный историческими изысканиями. Когда же крестьяне не только были укреплены за помещиками, но лишились всяких прав, их стали наделять землею по душам или по рабочим силам. Государство распространило эту систему и на свои земли. В местностях, где искони крестьяне владели землями наследственно и свободно их отчуждали, их стали у них отбирать, как принадлежащие казне, которая затем распределяла их по душам и отмежевывала к каждой общине количество, соответствующее населению. Такова была система, водворенная Межевыми инструкциями XVIII столетия и окончательно введенная в нынешнем. Очевидно, что с освобождением крестьян эта система, основанная на общем бесправии, должна пасть. Но в пользу сохранения ее соединяются многие и притом весьма разнородные течения русского общества. С одной стороны, за нее ратуют славянофилы, которые, витая в облаках и игнорируя факты, видят в ней священное наследие древней России, а вместе и лекарство против всех зол, обуревающих западный мир. С другой стороны, за сохранение ее ополчаются социалисты, которые ненавидят личную собственностьив коллективизмевидятспасениечеловечества:этоединственныепоследовательные защитники общинного владения. Наконец, за него стоят и те шатающиеся умы, которые, не имея опоры в знании и мысли, видят в нем, во всяком случае, упроченное временем учреждение имнимое спасение от пролетариата. Соединение всех этих направлений повело к тому, что при освобождении крестьян не решились его коснуться. Во то время это было благоразумно, ибо нельзя было разом разрешать все узы; к тому же община давала правительству такое обеспечение платежей, которого не доставляли отдельные лица. Чем менее государство имеет собственных средств и орудий, тем более оно стремится возложить ответственность за единичных плательщиков на те мелкие союзы, к которым они принадлежат. Однако Положение 19 февраля ясно видело цель и указывало выход из созданной крепостным правом системы: отдельным крестьянам дано было право выкупа своих участков. Но последующее законодательство не только не способствовало этому движению, а, напротив, старалось его задержать: право выкупа было обусловлено согласием общины, которого, конечно, получить весьма трудно. Такая политика имела роковые последствия. Выкуп крестьянских наделов, по существу своему, есть дело личное; выкуп в пользу общества противоречит всем основаниямправа.Человек,которыйдвадцатьлетплатилзавыкупаемуюземлюипотомпереселяется на другое место, лишается всего, что он взносил: земля его предоставляется другим даром. Сами крестьяне, руководясь здравым смыслом и естественным чувством справедливости, сознавали это на первых порах. Они держались того единственно верного мнения, что кто платил за землю, у того нельзя ее отнять. При существовании общинного владения можно производить переделы, но всегда по старым, а никак не по новым душам. Но с умножением населения и с естественным возрастанием неравенства это правильное понимание помутилось. Те, у которых оказывалось мало земли, стали требовать общих переделов, с наделением вновь народившихся душ в ущерб прежним. В крестьянских обществах происходили нескончаемые ссоры и даже драки. Если бы в то время правительство поддержало правильный взгляд и установило общим правилом, что нельзя отнимать землю у того, кто за нее платил, то в русском крестьянстве установились бы твердые понятия о собственности и гражданский порядок, вышедший из Положения 19 февраля, получил бы прочные основы. С тем вместе водворились бы надлежащие условия правильного экономического развития. Вместо того, и правительство и общество, под влиянием ложных взглядов, поддержали новые требования. Результат был тот, что у крестьян перепутались все понятия, и мы стоим далее от прочного гражданского порядка, нежели мы были в самом начале. При таких условиях всеобщее обеднение составляет неизбежное последствие существующего положения. Выйти из него можно, только возвратившись к правильной точке зрения. Если нельзя вернуть старого, то можно упрочить существующее. Пока это не сделано, пока у нас распространены взгляды на общинное владение, которые могут идти на руку только социалистам, о гражданском благоустройстве и о связанном с ним экономическом преуспеянии не может быть речи.

Система ГАРАНТ760

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

всего общественного строя; тут менее всего уместны наделения и запрещения, которые делают правительство распорядителем судеб всех и каждого. И в общегражданском порядке желательно иметь класс мелких земельных собственников, которые служат крепкою опорой государственной жизни. Если этот класс, вследствие исторических причин, естественных или искусственных, слишком умалился, государство может принимать меры, клонящиеся к его умножению. Главным средством служит отмена стеснений, препятствующих дроблению собственности и переходу ее из рук в руки. Могут быть установлены и неотчуждаемые семейные участки. Наконец, если зло велико, государство может прибегнуть и к ссудам. Но задаться мыслью, что при системе общей свободы все земледельческое население непременно должно состоять из поземельных собственников, что в них не должно быть более или менее многочисленного класса чистых рабочих, это значит не понимать ни существа и требований свободы, ни задач государства. Такого родафантастические представления могут толькопроизводить смутувумах,акогдаони являютсявправительственныхсферах,онимогут иметь самые роковые последствия.

Государство вовсе не призвано обеспечивать благосостояние всех и каждого, а тем менее наделятькогобытонибылособственностью,недвижимоюилидвижимою.Свободныйчеловекстоит на своих ногах и все это делает сам, под своею ответственностью. Подобные требования к государствупредъявляютсясоциалистами,отрицающимивсякоеличноеначало,аиногдаинаивными мечтателями, которые в своем воображении рисуют идиллические картины возможного блаженства человеческого рода, не справляясь с условиями земной жизни и с тем, что может и должно делать государство. Легко сказать, что государство должно всем обеспечить возможность и средства человеческого существования; подобные требования совершенно однозначительны с требованием, чтобы все были добродетельны, умны, красивы и образованны. Чтоб обеспечить чье бы то ни было благосостояние, государство должно взять лицо под свою опеку; между темчеловек по природесвоей есть свободное существо, которого высшее назначение состоит именно в том, чтобы выйти из опеки. Государство не может уничтожить ни пороков, ни случайностей, ни действия свободных экономических сил, которые нередко повергают человека в бедственное положение. Если б оно даже захотело взять на себя доставление всем и каждому средств существования, оно не в состоянии было бы исполнить эту задачу. Это и оказывается всякий раз, как к нему предъявляются подобные требования.

К такого рода мечтательным мерам относится и право на труд, которое было предметом горячих прений во Франции в 1848 году. Казалось бы, нет ничего справедливее, как требование человека, чтобы ему дали возможность трудиться и зарабатывать свой хлеб. Но для того, чтобы дать работу, надобно, чтоб она требовалась, а это зависит от обилия капиталов и от состояния рынка. Времена безработицы суть именно те, в которых, вследствие экономических или политических условий, предприимчивость слабеет и государство не в состоянии восполнить этот недостаток. Собственные его предприятия составляют только каплю в море, и если оно, в минуты экономических кризисов, их расширяет, оно достигает лишь того, что при удрученном состоянии народного хозяйства оно на общественный счет производит ненужные работы, которые все-таки не в состоянии удовлетворить потребности. Этим только усиливается зло и возбуждаются безмерные требования, которые грозят опасностью государству. Национальные мастерские во Франции в 1848 году служат тому назидательным примером. Во всяком случае, такого рода бесполезные работы представляют только замаскированную благотворительность: под видом работы раздаются пособия. Когда же эта система возводится в правило и общественная благотворительность превращается в право на работу, то подобное начало нельзя назвать иначе как полным извращением всех юридических, нравственных и политических понятий. Ни одно государство в мире не может его принять. Если бы оно вздумало провозгласить такое начало, оно скоро убило бы всякую предприимчивость и пришло бы к полному разорению.

Столь же мало может государство определить наименьшую заработную плату, необходимую для содержания работника и его семьи. Заработная плата, как и самая потребность работы, определяется состоянием рынка, то есть обилием капиталов и требованиями предприимчивости.

Система ГАРАНТ762

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

gent taillable et corveable a merci, челядь, подлежавшая податям и повинностям до границ милосердия. С разрушением сословного строя и с заменой его общегражданским эти отношения существенно изменяются: стремление государства заключается в том, чтобы распределить подати равномерно на всех. В этом состоит высокое начало равенства всех перед законом. Однако сюда незаметно вкрадывается начало другого рода, а именно стремление облегчить бремя, падающее на малоимущие классы. Прежде привилегиями пользовались высшие, теперь хотят дать привилегии низшим. Тут, очевидно, является уже не начало справедливости, а благотворительность. Она выражается в двоякой форме: в виде прогрессивного налога и в виде освобождения от подати мелких доходов. Первым нарушается пропорциональность, которая составляет коренное начало правды распределяющей: вместо равенства всех пред законом водворяется произвол, ибо величина прогрессии зависит чисто от усмотрения. Этим способом можно богатых довести до нищеты. Во Флоренции Медичи пользовались им, чтобы разорять своих противников. В соединении с изъятием мелких доходов от обложения, что также есть дело чистого произвола, такая система ведет к тому, что все общественные тягости взваливаются исключительно на зажиточные классы. Когда же это совершается в демократическом правлении, где политическое право присваивается всем гражданам безразлично, вследствие чего неимущие массы неизбежно получают перевес над имущими, то из этого рождается чудовищное положение, что распоряжение государственными налогами находится в руках не тех, которые их уплачивают, а тех, которые от них избавлены. Это - система благотворения себя на чужой счет или ограбления имущих неимущими. Нельзя не признать заслуги современной французской демократии в том, что она до сих пор умела противостоять этому искушению. Конечно, когда оба означенных начала прилагаются в умеренных размерах, они не могут иметь особенно вредных последствий для государственной жизни; но они все-таки вносят в нее неправильные взгляды и понятия, которые не могут не отзываться и на других отношениях. Во всяком случае, следует признать правилом, что кто избавляется от государственных тягостей, тот не может пользоваться политическими правами; и наоборот, кто имеет право голоса в установлении государственных податей, тот должен платить их наравне с другими. Можно думать, что путем облегчения податного бремени низших классов открывается возможность соразмерно увеличить права высших и таким образом перевести чисто демократическое устройство в смешанные формы. Но это - вопрос будущего.

В податном вопросе благотворительное начало проявляется в замаскированной форме, которая поэтому спутывает понятия и затмевает истинное существо дела. В других мерах, клонящихся к улучшению быта низших классов, оно выступает явно. Сюда относятся помощь и покровительство, которые оказывает государство учреждениям, имеющим ввиду обеспечение малоимущих от случайных или естественных бедствий. Внимание государства к такого рода учреждениям вполне законно и целесообразно. Но надобно знать, как далеко оно должно простираться. Именно тут нужна величайшая осторожность. Забота не должна превращаться в опеку. Надобно все-таки постоянно иметь ввиду, что в свободном обществе человек сам располагает своею судьбою и сам должен заботиться о своей будущности. Поэтому все, что ослабляет самодеятельность и предусмотрительность, должно быть признано вредным. Человеколюбие вступает в свои права только там, где доказано, что человек не в состоянии сам себе помочь. Иначе оно ведет к размножению нищенства.

Этого упрека нельзя сделать покровительству, которое государство оказывает сберегательным кассам. Развитие предусмотрительности в народе есть в высшей степени желанное явление; оно составляет коренное условие улучшения его быта и всяких экономических успехов. Поэтому государство поступает совершенно правильно, когда оно эти сбережения берет под свою защиту, принимая их в собственные кассы и в свое управление. Без этого мелкие сбережения легко могут исчезать как вследствие случайностей рынка, так и вследствие недобросовестности частных заемщиков и незнакомства массы малоимущих вкладчиков с разнообразными условиями экономической жизни. Государство дает мелким сбережениям гарантию своего твердого кредита. И это не только не составляет для него бремени, а может служить ему даже значительным пособием

Система ГАРАНТ764

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

при его кредитных операциях. Только при чрезвычайном развитии мелких сбережений они могут обратиться в обузу, с которою не всегда легко справиться. В таком случае может потребоваться уменьшение предоставленных вкладчикам льгот. Принимая на себя управление сберегательными кассами, государство должно всегда иметь ввиду, с одной стороны, что они составляют добытое трудом достояние бедных, которое в его руках должно оставаться неприкосновенным, и что поэтому принятые им на себя обязательства должны быть свято исполнены; с другой стороны, что платежи процентов должны производиться из собственных доходов сберегаемых капиталов, а не из общественных средств. Сберегательные кассы суть учреждения предусмотрительности, а не благотворения.

Последний характер получают те учреждения, в которых кассы пополняются принудительными налогами. Таково именно общее страхование рабочих, введенное в недавнее время в Германской империи и вызывающее подобные же попытки и в других странах. Оно имеет ввиду дать рабочему классу большее или меньшее обеспечение на случай болезней и старости. Цель, без сомнения, весьма возвышенная и благая; но средства, которые употребляются для ее осуществления, нельзя признать согласными ни с правильным пониманием задач государства, ни с требованиями здравой политики. Тут проводятся два начала, одинаково нежелательные: опека над свободными людьми и благотворение не в частных только случаях доказанной нужды, а как общая мера, распространяющаяся на целый класс людей - имущих и неимущих.

Опека состоит в том, что страхование делается обязательным. Можно допустить обязательное страхование, когда оно имеет ввиду случайные бедствия, безвинно постигающие иногда целое население и делающие его предметом общественной благотворительности. Таково у нас страхование от пожаров крестьянских строений. Но иное дело заставлять человека в зрелых летах делать сбережения на случай старости. Это уже не общее бедствие, а его личная забота. Если его заставляют вносить известную плату, то этим самым предполагается, что он вносить ее может, но не делает этого добровольно по неразумию или бесхарактерности. Это значит брать его в опеку. Этим убивается в нем собственная предусмотрительность. Чем более он обеспечивается принудительными взносами, тем менее он имеет поводов и желания заботиться сам о себе и устраивать собственную свою судьбу.

Это парализующее действие увеличивается, когда к собственному вкладу присоединяются чужие, со стороны частных лиц и со стороны государства. Тут к обязательной предусмотрительности присоединяется благотворение, частное и общественное, и притом в отношении к таким лицам, которые вовсе о нем не просят и могут вовсе в нем не нуждаться. При этом частная благотворительность, так же как собственные вклады, делается обязательною. Германское законодательствовозлагаетнафабрикантовуплатуизвестнойчастистраховыхвзносов.Такуюподать нельзя признать ни справедливою, ни целесообразною. На фабрикантов можно было бы возложить обязательное обеспечение рабочих в старости, если бы последние были связаны с ними какими-либо обязательными отношениями, если бы они были закреплены к фабрикам. Но отношения тут свободные и случайные. Сегодня рабочий работает здесь, а завтра он переходит туда, где ему дают большую плату. За что же заставлять фабриканта участвовать в обеспечении судьбы рабочего, с которым он связан единственно договоренною платой и произведенною за то работою? Если желательно эти случайные отношения заменить более прочною связью, в которой участвовал бы нравственный элемент, то именно этому всего более препятствует подобное законодательство. Частные и личные отношения рабочих к фабриканту заменяются здесь общим их отношением к государству. Когда фабрикант принужден постоянно делать взносы за своих рабочих в государственную кассу, то у него отбивается и охота и повод устраивать подобные учреждения на своей фабрике, а именно эти частные учреждения привлекают рабочих к фабрике и устанавливают между ними и хозяином постоянные нравственные связи. При государственном страховании эти связи разрываются. Рабочий знает, что если хозяин участвует в нем своими взносами, то он делает это не добровольно, а потому, что его заставляют.

Всего менее понятно, в силу чего государство может брать на себя часть взносов. Государство платит пенсии своим служащим, которые посвятили этому служению значительную часть жизни,

Система ГАРАНТ765

/

828

Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Тома I-III. - Москва, типография товарищества И. Н. Куш...

оставляя нередко более выгодные частные предприятия именно в видах обещанного обеспечения в старости. Но рабочий не находится на государственной службе; он - частный человек, добывающий хлеб своим личным трудом. Подводить его под один разряд спервыми значит смешивать совершенно разнородные сферы. При таком взгляде нет ни малейшей причины, почему бы не давать пенсии всем

икаждому. С другой стороны, это не служит предупреждением или заменой общественной благотворительности. Последняя, как сказано, действует только тогда, когда есть случаи доказанной нужды, а не в виде предупредительной меры. Опыт Германской империи доказывает, что с учреждением страховых касс настоящая благотворительность не только не уменьшается, а, напротив, увеличивается, ибо требования со стороны бедных растут: они начинают смотреть на оказанную им помощь как на свое право. Мы указали и на то, что общественная благотворительность, даже когда она делается обязательною, возлагается прежде всего на частные союзы, к которым принадлежит лицо; государство же приходит на помощь только тогда, когда бедствие становится общим и частные средстваоказываются недостаточными. Здесь, напротив, государство заменяет всякиечастные союзы

ивсе притягивает к себе.

Несоответствие этих мер с истинными задачами и даже средствами государства именно и повело к тому, что подобный же проект, представленный французским министерством, канул в воду. Против него справедливо было замечено, что сделать всех рабочих пенсионерами государства есть нечто чудовищное во всех отношениях. Взамен того, в видах поощрения личной предусмотрительности, предложено было ассигновать небольшую пока сумму в пособие добровольно возникающим кассам взаимной помощи. Против этого, в свою очередь, совершенно справедливо было замечено, что это значит благотворить тем, которые что-нибудь имеют, и оставлять без помощи тех, у кого ничего нет. Если этот закон был принят, то это объясняется лишь политическою подкладкой, которая скрывается за всеми этими благотворительными мерами. В демократических странах и представители и правительства считают нужным заискивать расположение масс, облеченных верховным правом, показавши им, что те, которым вверено управление, сочувствуют их участи и готовы для них чтонибудь сделать. Но такого рода явления обнаруживают только оборотную сторону демократических учреждений; они не могут служить указанием того, чем должно руководствоваться государство, понимающее свои задачи и свое призвание.

Политическую подкладку имеют и меры, принятые германским законодательством. Они имели ввиду привязать рабочие массы к новосозданному государству, в особенности же отвлечь их от социалдемократии, грозящей разрушить весь существующий общественный строй. Известно, что эта цель не была достигнута; громадный рост социал-демократии со времени издания этих законов служит тому доказательством. Рабочая партия действительно всего ожидает от государства, но она хочет достигнуть этой цели, не становясь под его опеку, а, напротив, подчинив его себе. Меры, подобные общему страхованию рабочих, не только не в состоянии противодействовать этому направлению, а, напротив, могут только его усилить, поддерживая мысль, что государство есть распределитель всех земных благ. Истинная задачакакправительственной,такинаучнойсоциальной политики состоит, наоборот, в борьбе с этими взглядами. Надо стараться внушить обществу, что не государственная регламентация и опека, а личная самодеятельность составляет источник высшего экономического развития и условие благосостояния. Чем более в обществе укоренится это убеждение, тем более будет развиваться в нем внутренняя энергия и тем более будет заключаться в нем задатков будущего преуспеяния.

В этом отношении нельзя не заметить, что господствующие в обществе понятия о задачах и деятельности государства в значительной степени зависят от тех привычек, которые утвердились в нем его предшествующею историей. Там, где государство было преобладающим фактором исторического развития, общество, естественно, привыкает обращаться к нему за удовлетворением всех своих нужд и видеть в нем источник всех благ; напротив, от него всего менее ожидают там, где главноюпружиноюразвитиябылоэнергическоеначалосамодеятельности.ВАнглиимеры,подобные общему страхованию рабочих, имеют весьма мало шансов на успех.

Система ГАРАНТ766

/

828