pdf.php@id=6133

вестр сочинил в опровержении этой книги «Известие истинное православным...» (1688). В «Манне» он защищал латинское мне­ ние о пресуществлении. Восточная церковь порицалась за то, что она уделяет больше внимание молитвам, чем словам Иисуса Хри­ ста. В названных книгах Сильвестр Медведев показал свою исклю­ чительную богословскую образованность. Он же обвинил Лихудов в коварных замыслах относительно православной веры1

Благодаря усилиям патриарха Иоакима и Евфимия Сильвестр был устранен от участия в организации Академии в Москве, а поз­ же — и от места справщика Печатного двора.

Полемика по религиозным и культурным вопросам с самого на­ чала переплелась с острой политической борьбой. «Греки» опира­ лись на консервативные, традиционные силы в Москве, фактически они отстаивали духовную изоляцию России от более развитого За­ пада и защищали старинный русско-византийский уклад жизни. «Латинники» были носителями новых веяний в культуре, предше­ ственниками русских «западников». За спиной Сильвестра Медве­ дева стояли царевна Софья, князь Голицын. Объективно его взгля­ ды мог бы впоследствии разделять Петр I. Но в тогдашней полити­ ческой борьбе, когда юный Петр был носителем старинного русско­ го уклада, Сильвестр оказался в составе противной Петру партии и после падения Софьи был казнен в 1691 году по обвинению в «чернокнижии».

Сильвестр составил первый в России библиографический труд «Описание книг патриаршей библиотеки». Он оставил после себя значительную переписку личного и церковного порядка. Ему при­ надлежат стихотворения, некоторые из которых не являются пло­ дом риторических упражнений, но отмечены художественностью.

Идейно-философские основания воззрений Сильвестра Медве­ дева близки взглядам Симеона Полоцкого. Однако, в отличие от Симеона, мировоззрение Сильвестра было более конкретным, бо­ лее национальным. Включенность Сильвестра в полемику и поли­ тическую борьбу, его положение ученика и последователя Симеона Полоцкого внесли в религиозное мировоззрение новые веяния. По­ лемика связывает Сильвестра Медведева с пониманием судеб стра­ ны и культуры, она ярко окрашена в эмоциональном отношении, у нее широкий философский фон. В этой полемике скрыты проблемы последующей русской философии: сознание универсальности куль­

1Богословские сочинения Сильвестра Медведева//Русская православная церковь вXVII веке. Избранные богословские сочинения XVII века. Казань, 1994. С. 87— 105.

131

туры, признание прав разума в делах веры и высокого ее значения

вжизни человека, поиск истинного понимания веры.

2.В 1686 г. при открытии московской академии правительница царевна Софья предпочла стать на сторону ортодоксов в лице пат­ риарха Иоакима. Партию Иоакима, пользуясь термином Крижанича, следует назвать «мудроборствующей», то есть занимающейся охранительной селекцией знания с точки зрения идеала «греческой образованности».

Устав академии представлял собой нормативный текст, из ко­ торого было ясно: на «академическое сообщество», то есть круг людей, как формально так и неформально причастных к делу цер­ ковного просвещения по заданной модели, возлагалась не только функция церковного просвещения в рамках традиции «греческой образованности», но и ставилась задача формирования прочного идеологического образа самоописания церковной доктрины вооб­ ще. К преподаванию допускались только «ревностные» и благо­ честивые православные учителя; вменялось в обязанность следить за настроениями приезжающих в Москву иностранцев, которым в случае «хулы» на православие грозили ссылкой на Терек и в Си­ бирь; иноверцев, принявших православие, полагалось держать под строжайшим контролем — такие люди, несмотря на их любые за­ слуги в области просвещения, не имели права преподавать в ака­ демии1

Учебный процесс в академии был организован по девяти клас­ сам: первый — «аналогия», класс чтения, «приготовительный», где учили азбуку, славянское письмо, читали «Часослов» и «Псал­ тирь»; второй и третий — «фара» и «инфима», где добавлялось изучение латыни; четвертый — «грамматический» — завершение изучения славянской и латинской грамматики и основы географии, истории, арифметики, катехизиса; пятый — «синтаксим», был свя­ зан с углубленным изучением латыни и составлении самостоятель­ ных сочинений на исторические темы; шестой — «пиитический», где изучались поэтика и риторика; в седьмом — «греческом» — изучался греческий язык; в восьмом и девятом изучались филосо­ фия и богословие. Лекции преподавателей требовалось заучивать наизусть. Учебники еще только вводились в оборот в незначитель­ ном количестве2.

1 Смирнов С./С. История Московской славяно-греко-латинской академии. М., 1885; Каптерев П.Ф. История русской педагогики. Изд. 2. Пг., 1915. С. 134— 138.

2 Смирнов С./С. История Московской славяно-греко-латинской академии. С. 214.

132

До 1694 г. академией руководили братья Лихуды. Влияние их понимания просветительского процесса сохранялось вплоть до 1700 г. Иоанникий (1633— 1717) и Софроний (1653— 1730) Лиху­ ды по прибытии в Москву в 1685 г. провели успешный диспут с Яном Белобоцким о времени пресуществления Святых Даров, и были назначены наставниками в открывающуюся Духовную акаде­ мию. Первоначально преподавали грамматику в школе Богоявлен­ ского монастыря. Их авторству принадлежит краткий учебник грам­ матики на греческом языке и, возможно, любопытный, оставшийся в рукописи бетский букварь, в котором излагался единый «елли- но-славенский язык». После постройки здания Академии перевели туда свою школу.

Вмарте 1690 г. Софроний начал преподавание логики, а затем курса естественной философии и пиитики. В риторике, логике и физике он ориентировался на авторитет Аристотеля. Все учебники по основным разделам тогдашней философии были написаны Лихудами в соответствии с схоластическими правилами. При этом они остерегались «всякого мудрования, несогласного с религией и пра­ вославием». Правда, иногда Софроний по-иному, чем в схоластиче­ ских школах, понимал задачи науки. Например, цель риторики он усматривал в воспитании людей с честным направлением, с созна­ тельными убеждениями, любовью к истине. «Риторика, — говорил он, — есть река великого ума...»

Вначавшемся споре о пресуществлении Святых Даров Лихуды занимали сторону Евфимия и патриарха Иоакима. Они оказали со­ действие в подготовке «Опровержения латинского учения о пресу­ ществлении» Евфимия и в переводе им творений Симеона Селунского. В 1687 г. закончили сочинение «Акос, или Врачевание, противополагание ядовитым угрызениям совести». «Акос» Лихудов и «Манна» Сильвестра Медведева — главные сочинения полемики. «Акос» был изложен в форме вопросов и ответов учителя. Право­ славное учение о евхаристии ставилось в связь с общим понятием о таинстве. Лихуды находили противоречия в католических взглядах на это таинство, именно к последним был близок Сильвестр Мед­ ведев и поддерживавшие его «малороссияне». Догматическое ис­ следование Лихудов дополнялось историческим и филологическим анализом. Лихуды показали идентичность святоотеческого учения

овремени пресуществления верованиям древнерусской церкви. Доводы «Акоса» подробно опровергались Сильвестром Медведе­ вым в «Известии истинном». Медведев немалые усилия прилагал не только к опровержению книги, но и к дискредитации своих про­ тивников.

133

В 1690 г. Софроний Лихуд закончил книгу «Диалоги, или Мечец духовный», содержащую обличения латинства. Это было самое фундаментальное к тому времени опровержение латинства по во­ просам о главенстве папы, о таинствах крещения и евхаристии, о Страшном Суде и о воскресении, о чистилище, о непорочном зача­ тии, исхождении святого Духа и т.д. Труд Софрония устанавливал точную грань между восточными и западными церквами по многим пунктами вероучения. Существует предположение, что братья Лихуды участвовали в составлении «Остна» и «Щита веры», в по­ следний, кстати, были включены «Акос» и «Мечец духовный».

Лихуды считали, что без знания греческого языка невозможно настоящим образом изучить Священное Писание и творения отцов церкви. Однако при этом латинский язык они не отвергали.

Вначале 90-х годов авторитет Лихудов в глазах правительства

ируководства церкви ослабел, а в 1694 г. они были отстранены от Академии. Среди причин их отставки можно назвать и корыстные действия братьев, и сомнительные заявления Иоанникия во время его пребывания в Риме, и продолжающуюся идейную борьбу.

После отставки братья занимались частным обучением и со­ ставлением церковных проповедей. В 1698 г. они были удалены в Новоспасский монастырь, а в 1704 г. посланы в Новгород. В это время Лихуды выступали против увлечения протестанским рацио­ нализмом и маловерием. С этой целью ими были написаны «Люторские ереси» и «Слово о предопределении». В философском раз­ деле последнего Лихуды защищали свободу воли и индивидуаль­ ность человека перед лицом необходимости предопределения. Они приводили свидетельства из античных философов о том, что при­ знание свободы воли человека совсем не свидетельствует об изме­ няемости естества Божия. В самом утверждении о безусловном предопределении Лихуды находили противоречие, поскольку в та­ ком случае и образование мира не должно быть признано следстви­ ем действия свободной всемогущей воли и благости. Признание безусловного предопределения ведет к пантеизму.

Лихуды приняли участия в составлении «Лексикона треязычного, сиречь речений славенских, еллиногреческих и латинских сокро­ вища» Федора Поликарпова (изд. 1704 г.).

В 1711 г. они, видимо, ради «морального удовлетворения» вступили в спор с местоблюстителем патриаршего престола, пред­ ставителем Киево-Могилянского «академического сообщества» Стефаном Яворским (в 1700 г. он отказался возвратить их в Моск­ ву) по поводу метафизики богословия. Братья задали ему три во-

134

проса и получили ответ, ни мало их не удовлетворивший, на кото­ рый, в свою очередь, появился «Ответ» Софрония Лихуда1 Были сформулированы три вопроса: философский — о теодицее и взаи­ моотношении души и тела; метафизический — о крещении и очи­ щении души и тела (в том числе: если святая вода в процедуре кре­ щения освящает душу и тело, то как возможно вещественной водой очистить невещественную душу?); богословский — как объяснить слова Дионисия Ареопагита «Кругловидно божественнии умы...

соединяют безначальным и бесконечным осиянием бесконечно благого Бога». Яворский ответил в том духе, что все вопросы на самом деле являются богословскими, а метафизика — это та же философия.

Ответ Софрония демонстрировал преимущества «греческой об­ разованности» над схоластикой Яворского. Утверждалось, со ссыл­ ками на каппадокийцев, Аристотеля и Демокрита, что первогрех возникает как личный проступок Адама, в связи с чем все едино­ сущные ему существа (люди) должны нести это бремя, при этом если бы Бог создал не одного Адама, а всех людей сразу, «тогда другие не утратили бы праведности». Второй вопрос был вопросом об основании, то есть о статусе сущности и существования, кото­ рое, в традициях «второй схоластики», разводилось между собой. В воде происходит слияние тварного и горнего, ноуменального и фе­ номенального, сущности и существования. Она есть первовещество мира, возникшее при творении первым, из которого создается все остальное — что уже высказывалось в компиляции «Шестоднева» Иоанна экзарха Болгарского устами представителей антиохийской школы. Тогда это первовещество служит принципом-символом еди­ ного вообще, с помощью которого возможно познание Божествен­ ного сущего.

Наконец, на третий вопрос, богословский, Софроний излагает исихастское учение об энергиях, неприемлимое для схоластики Яворского. В результате этого обмена мнениями Софроний и его брат предложили, по сути дела, новый вполне современный для XVII в., хотя и не совсем привычный, тип теоретической метафизи­ ки сущности-существования, открытой для активного интеллекту­ ального поиска.

В 1726 г. Лихуды поддержали обвинения относительно неправославия Феофана Прокоповича.

1 Ответ Софрония Лихуда//Аржанухин В.В. К публикации Ответа Софрония Ли- худа//Историко-философский ежегодник. 1993. М., 1994. С. 236— 249.

135

После смерти Иоанникия Софроний продолжал учительствовать

вНовгородской греческой школе, был настоятелем монастыря.

3.В первой четверти XVIII века русская православная церковь переживает коренные преобразования, навсегда изменившие ее об­ лик. После смерти в 1701 г. патриарха Адриана Петр I отказывает­ ся от идеи избрания нового главы церкви и назначает местоблюсти­ телем патриаршего престола Стефана Яворского. Яворский поруча­ ет Феофану Прокоповичу, участнику, как и он сам, киевского «ака­ демического сообщества» и бывшему ректору Киево-Могилянской академии, подготовить новое положение о статусе и управлении церковью. Так появился «Духовный регламент», утвержденный ца­ рем 14 февраля 1721 г. Вместо патриаршества учреждалась Духов­ ная коллегия, главой которой был назначен Стефан Яворский (обер-прокурор Св. Синода), первым вице-консулом — Феодосий Яновский, а вторым, но не последним по значению, — Феофан Прокопович.

«Духовный регламент» содержал проект Академии с восьми­ летним обучением. Там предполагалось преподавать: грамматику, географию, историю, арифметику, геометрию, логику, диалектику, риторику, физику, метафизику, историю политики, богословие.

В такой обстановке грядущих перемен начинает свою деятель­ ность в московском «академическом сообществе» Феофилакт Лопатинский (ум. 1741), выпускник Киево-Могилянской академии, после окончания которой он продолжал обучение в Польше, Ита­ лии и Германии. С 1701 г. он начинает преобразование Москов­ ской академии по «киевскому» образцу. Официально назначенный ректором, он обращается в Синод с посланием, в котором указыва­ ет, что «В славено-латинских де Московских школах мало учите­ лей, и ко учению философии весьма никого нет» и просит прислать из Киева преподавателей философии, истории и политики Г. Концевича, Г. Копецкого, С. Мигалевича, И. Рудзинского1 Синод удовлетворяет его просьбу и делает эту практику постоянной — приглашения преподавателей киевского «академического сообще­ ства» осуществлялись в 1723, 1724, 1728, 1732 и 1733 гг.

Феофилакт Лопатинский с 1704 по 1706 гг. читал в москов­ ской академии курс философских лекций. По мнению Лопатинского, все существующие философские школы разделяются на два на­ правления. Первое — академическое, к которому он причисляет Сократа и всю скептическую традицию. Они не доверяют «челове­

1 Акты и документы, относящиеся к истории Киевской академии. T. 1. 4 .1 . Киев, 1909. С. 39.

136

ческому уму... и открыто заявляют о непознаваемости всего суще­ го». Второе — догматическое (Милетская школа, эпикурейцы, Платон, Аристотель), опирающееся на способности разума и пола­ гающее возможным познание любой сущности.

Кроме того, в истории философского знания он выделял три ос­ новных школы, в зависимости от решения вопроса о том, какие ат­ рибуты принимают участие в формировании единичной вещи: мони­ стов, дуалистов и атомистов (плюралистов). К последним он отно­ сит Галилея, Гассенди, Декарта. Кроме того, в своем натурфило­ софском курсе Лопатинский отводил особое место космологиче­ ским учениям, излагая их три — Птоломея, Коперника, Тихо Бра­ ге — признавая совершенным последнее. Вообще, Лопатинский выступил как талантливый систематизатор. Его работа «Диалекти­ ка» содержит оригинальный философский лексикон, в котором оп­ ределяется значение 141 базовой философской категории, включая материю, форму, абстрактность, конкретность, сущность, сущест­ вование. При всем этом Лопатинский замечает, что «совершенной философии не только не существует, но и нет ни малейшей естест­ венной возможности для ее возникновения»1

Философия и богословие по своей предметной области занима­ ются разными отраслями знания, но, направляя и осуществляя по­ знавательные процессы, взаимодополняют друг друга. Философия подразделяется на логику, натурфилософию, метафизику, пневма­ тику, естествознание («метереология») и математику, или, по дру­ гой его классификации, — на теоретическую (физика, метафизика, математика) и практическую (логика, этика). Таким образом, речь идет об универсальной системе познания, включающей в себя все типы научной деятельности. Философия определяется как знание сущего ноуменального и феноменального, которое достигается ра­ зумом.

Фундаментальной проблемой, в соответствии с принципами «второй схоластики», являлся вопрос о сущем как таковом, актуа­ лизированный до проблемы единичного бытия. Здесь Лопатинский не оригинален и весьма близок Яворскому, полагая началом «при­ родного тела» соединство материи и формы.

Во второй половине XVIII в. в московском «академическом со­ обществе» в соответствии с философской модой того времени уси­ ливается влияние философии Лейбница и Вольфа в интерпретации Г. Винклера и Ф. Баумейстера.

1Феофилакт Лопатинский. Избранные философские сочинения. Мм 1997. С. 197.

137

С 1775 г. начинается новый этап в истории московской Славя- но-греко-латинской академии. Он связан с деятельностью ее выпу­ скника, одного из крупнейших богословов-философов, получившего европейское признание, митрополита Московского Платона (Левшина). Платон (1737— 1812) был интеллектуальным лидером крупного и оригинального «идейного сообщества», называемого школа «ученого монашества»1. В него среди прочих входили сле­ дующие деятели церкви и богословы-философы: Феофилакт Гор­ ский (ум. 1788), Евгений Булгар (1715— 1806), Амвросий Победов (1742— 1818), Евгений Блоховитинов (1767— 1837), Тихон Задон­ ский (1724— 1783), ректор московской академии, издатель собра­ ния сочинений Платона, епископ Нижегородский и Алатырский Дамаскин Семен-Руднев (1737— 1795), восстановитель Оптиной пус­ тыни Паисий Величковский (1722— 1795).

Это «идейное сообщество», в сумме трудов своих участников создавшее оригинальное мистико-философское учение (в одном из своих латинских писем Платон назовет его «doctrina Russorum»), по своему значению в истории русской религиозной философии представляет уникальное явление, выходящее далеко за пределы московского «академического сообщества», но во многом от него питающегося.

1 Калитин П.В. Уравнение русской идеи. М., 2002.

Глава 6

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФСКО-МИСТИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРНО-ФИЛОСОФСКОЙ СРЕДЕ

В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII — ПЕРВОЙ

ТРЕТИ XIX ВЕКА

Некоторые основополагающие характеристики отечественной культурно-исторической

икультурно-философской среды

впоследней трети XVIII века

Революционные события начала XVIII в. получают свое непо­ средственное продолжение в последней трети столетия. Эпоха рус­ ского Просвещения входит в стадию высшего развития. Происходит рождение «нововременного» исторического разума русской циви­ лизации.

Культурно-историческая среда этого периода характеризуется множеством событий, кардинально изменивших облик российской истории. Это и возобновление и продолжение агрессивного поиска государственных приоритетов во внешней и внутренней политике. Это и укрепление базовых элементов социальной структуры, преж­ де всего дворянства, что единовременно сопровождается становле­ нием надсословного статуса монархии. Власть демонстрирует наме­ рения по расширению пространства гражданской деятельности в государстве, о чем говорит, например, история с Уложенной комис­ сией, Библейским обществом и другими попытками создать само­ деятельное гражданское общество.

Имеет место относительное поощрение частной инициативы, например частной издательской деятельности. Начало противоречи­ вого движения к созданию нормативного образа самоописания сис­ темы, то есть формированию «государственной идеологии», кото­ рая бы единовременно обеспечивала нерушимость абсолютизма и демонстрировала его приверженность к просвещенному пониманию гражданских свобод. Так, Екатерина борется с масонами, поручая митрополиту Платону проверку издаваемых ими текстов на предмет соответствия православной вере, но сама состоит в деятельных сношениях с Дидро и Вольтером, к которым православие отнюдь не было лояльно. Далее, Александр I поощряет разного рода «сек­ тантство», пока к 1822 г. официально не запрещает масонство и

139

прочие «экспортные» сообщества. Полным ходом идет процесс развития светского образования и науки. 21 октября 1783 года со­ стоялось открытие Российской академии наук. Начиная с 1764 г., осуществляется процесс секуляризации, в числе прочего привед­ ший к тому, что из 954 монастырей были закрыты 754.

Итоги этой эпохе в первой трети XIX в. подведут П.Я. Чаадаев, А.С. Пушкин, Н.М. Карамзин и М.М. Сперанский. Чаадаев напи­ шет по поводу речи Николая I в Польше (1833): «...роковая стра­ ница нашей истории, написанная рукой Петра Великого, разорвана; мы, слава Богу, больше не принадлежим к Европе: итак, с этого дня наша вселенская миссия началась... в данном случае само Про­ видение говорило устами монарха»1 Пушкин в 1836 г. в черновике письма к Чаадаеву заявит свое знаменитое: «...правительство все еще единственный европеец в России» — и потом продолжит даль­ ше: «И сколь бы грубо и цинично оно ни было, от него зависело бы стать сто раз хуже»2. Это значит, что власть такова, какой хочет быть, история длится так, как того хочет власть — судьба бытия русского исторического разума поглощена волей властителя, устро­ ившего так, что «мы... больше не принадлежим Европе», а он сам «единственный европеец в России».

«Петр Великий, — пишет Карамзин, — соединив нас с Евро­ пой и показав выгоды просвещения, ненадолго унизил народную гордость русских. Мы взглянули... на Европу и одним взором при­ своили себе плоды долговременных плодов ее»3. Ему вторит Спе­ ранский: «... в общем счете времени успехи в России идут несрав­ ненно быстрее, нежели шли они в те же эпохи в других государст­ вах»4 Два чрезвычайно интересных замечания современников: первый говорит о том, что за последнюю треть XVIII в. русский исторический разум был поставлен в условия принужденной акку­ муляции всей полноты истории европейской цивилизации и ус­ пешно справился с этой задачей. Второй вовсе заявляет, что сей­ час, в первую треть XIX столетия, в России другая эпоха, другое историческое время, нежели в Европе, а еще точнее — «другие эпохи», их смешение-смещение. В этом изобилии и новизне мира действительно появляется чувство, что, как говорит Фауст в рома-

1 Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма. Т. 2. М., 1991. С. 99.

2 Пушкин А.С. Письма// Пушкин А.С. Собр.соч.: В Ют. Т.10. М., 1978. С. 51.

3 Карамзин Н.М. О любви к отечеству и народной гордости//Карамзин Н.М. Из­ бранные статьи и письма. М., 1982. С. 96.

4 Сперанский М.М. Проекты и записки. М.; Л., 1961. С. 51.

140