pdf.php@id=6133

тика»1. Этот сложноорганизованный текст становится участником русской культуры с XIII—XIV вв. и получает широкое распростра­ нение в XV—XVIII вв. На сегодняшний день известно более 200 его списков. Древнейший (сербский) список текста датируется се­ рединой XIV в. и был опубликован в 1969 г. исследователем Э. Бай­ ером с параллельным греческим текстом и немецким переводом. Первое прямое свидетельство полного перевода «Диалектики» на Руси относится к 1414 г. От XV в. до сегодняшнего дня дошло шесть списков книги и ясные свидетельства того, что с этого вре­ мени отдельные главы произведения преподобного Иоанна регу­ лярно встречаются в энциклопедических сборниках. Об авторитет­ ности творения Дамаскина свидетельствует тот факт, что оно в се­ редине XVI в. было внесено в энциклопедический свод «Великие Минеи Четьи», составленный под руководством митрополита Мос­ ковского и всея Руси Макария (1481/1482— 1563).

Об Иоанне Дамаскине слезет сказать, что это — последний крупный деятель эпохи греческой патристики. Ему приписываются помимо богословских трудов еще несколько текстов — «Священ­ ные параллели», «О правильном размышлении», «О Святой Трои­ це», сочинение против иконоборцев «Три слова против порицаю­ щих иконы», а так же участие в составлении Октоиха (системы му­ зыкального восьмигласия), 64 канонов гимнов и церковных песно­ пений, в связи с чем уже преподобный Феофан называл его, «по изобильности в человеке сем благодати Святого Духа, льющейся по его словам и жизни», «Златоструем».

«Диалектика», или «Философские главы» (греческий текст из­ вестен в двух редакциях — краткой и пространной2), представляет собой компилятивный трактат (68 кратких разделов) логико-фило­ софского характера, содержащий в себе сведения трех типов: 1 ) из­ ложение и краткое разъяснение категориального аппарата класси­ ческой метафизики аристотелевского образца (сущее, ипостась, субстанция, форма, персона, количество, качество, положение, место, время, обладание, противоположность, движение). Эта часть текста составляется Дамаскиным на основе комментариев Аммония Ермия из Александрии (вторая половина V в.), пожалуй, самого крупного комментатора Аристотеля, автора разъяснений к тракта­ там «Об истолковании», «Первой Аналитике» и, возможно, к «Ка­

1 Творения преподобного Иоанна Дамаскина. Источник знаний/Пер. и комм. Д.Е. Афиногенова, А.А. Бронзова, А.И. Сагарды, Н.И. Сагарды. [Б.м.], 2002.

2 Гаврюшин //./(. Премудрая святая диалектика. «Философские главы» Иоанна Дамаскина на Руси. Н.Новгород, 2003. С. 15

41

тегориям»; 2) учение о предикабилиях (вид, род, различие, сходст­ во, свойство, случай), выстроенное на основе трактата «О пяти гласах» Порфирия (III в.), ученика Плотина. Это учение построено как истолкование типов сказуемых в суждениях (предикаты) и было введено Аристотелем в трактате «Топика»; 3) краткое изложение силлогистики, учения об умозоключениях (подлежащее, сказуемое, имя, суждение, утверждение, отрицание, термин, посылка, силло­ гизм); 4) шесть определений философии и система знаний — самая знаменитая и комментируемая часть трактата Дамаскина, которая так же представляет собой уточняющее заимствование из работ Аммония Ермия и почти что точно (с минимальными дополнениями) повторяет шесть определений философии, что содержатся в тракта­ те «Определение философии» армянского богослова и философа Давида Анахта (конец V — начало VI вв.)1.

Философия определяется2 как: познание природы сущего, то есть сущностей как таковых; познание божественных и человече­ ских вещей, то есть ноуменального и феноменального, данного как в сотворенном, так и в вечном; размышление о смысле смерти и преуготовление к ней как к событию естественному и произвольно­ му; уподобление Богу как осуществление в практической жизни трех фундаментальных добродетелей — справедливости, святости и добра; универсальный источник и синтезатор всех искусств и наук (в древнерусском тексте — «хитрость хитростей и художество худо­ жеством»); любовь к мудрости, «любление премудрости», где ис­ тинная Премудрость есть Бог, а истинная философия есть любовь к Богу.

Философия разделяется на теоретическую («зрительное» лю­ бомудрие) и практическую («деятельное» любомудрие). Первая включает в себя: знание «богословное», занятое рассмотрением горнего ноуменального невещественного мира и Бога; знание «ес­ тествословное» (физиологию), изучающее природу вещественного материального мира; знание «учительное» математику, занимаю­ щее срединное положение между первым и вторым, вещественным и невещественным, притом, что число мыслится как универсальный определитель, распространенный как в ноуменальном, так и в фе­ номенальном. Причем в математике, в соответствии с латинским образцом artes liberals, выделяются четыре раздела, соответствую­ щие составу квадривиума — движение звезд, арифметика, гармо­ ния (музыка), геометрия («землемерное художество»). Практиче­

1 Давид Анахт. Сочинения. М., 1975. С.52.

2 Творения преподобного Иоанна Дамаскина. С .117— 119.

42

ская философия представляет собой нормативно-регулятивную сис­ тему индивидуального, семейного и общественного поведения и жизнеустройства и, в соответствии с аристотелевской традицией, разделяется на этику («обычайное»), экономику («домостроитель­ ное») и политику («градовое»).

Концепция «Диалектики» являет собой целостный метод фило­ софского представления мира и знания о мире, который строится на шести принципах: теистическая целесообразность мироустройст­ ва, осуществленное Премудростью Божьей и представляющей со­ бой завершенное целое, устроенное по совершенным принципам; наличие универсального способа познания, называемого «любомуд­ рием», основанного на диалектических, или логических, приемах (разделительном, определительном, аналитическом, доказатель­ ном); доверительно-любовное отношение к миру как проявлению Премудрости, актуализации Божественного замысла, и самому Богу как единому и единственному непознаваемому и недоступному ис­ точнику-тайне бытия; ограниченность каждой вещи, включая чело­ века, установленными законами-пределами, в рамках которых воз­ можно и должно существовать и совершать деятельность; специфи­ ка человеческой деятельности как создание и осуществление нор­ мативных предпосылок в стремлении к недостижимому идеалу упо­ добления Богу; кардинальная и естественная ограниченность чело­ веческого бытия и признание особого статуса смерти как переход­ ного состояния.

В первой половине XVI в. митрополит московский Даниил (вт. пол. XV в. — 1547 г.), последователь Иосифа Волоцкого, книж­ ник и догматик, первоначально игумен Волоколамского монастыря, автор догматико-поучительного «Сборника» и более 30 Посланий и Слов, оппонент Максима Грека и Вассиана Косого, предпринимает редакцию «Диалектики», особенно в части определений филосо­ фии1. Дополнения носят нравственно-аскетический характер и сво­ дятся к четырем тезисам: 1 ) философствование возможно только в пределах православной веры; 2) истинная философия направлена на постижение духовных сущностей и противостоит плотскому на­ чалу, что делает невозможным богопознание; 3) истинная филосо­ фия направлена на создание душевной чистоты, плотского воздер­ жания и «душеполезное спасение»; 4) истинная философия — это «божественное делание», регулятивная система организации ума ради достижения спасения: «Философия в мысленных трудах и по­

1 Гаврюшин Н.К. Митрополит Даниил — редактор «Диалектики»//ТОДРЛ. Л., 1988. Т.49. С. 3 5 8 -3 6 1 .

43

тах и подвигах божественное делание (умение), и устав, и чин уста­ навливает, и слезы, и молитвы, и смирение, и также в уме боговидение, и ум к Богу устанавливает беспрестанно».

Далее, во второй половине XVI— XVII в. «Диалектика» пере­ писывалась как в прочтении Даниила, так и в авторской редакции. По сути дела это были два разных текста: у Иоанна философия есть спекулятивная система мысли, мировосприятия, миропостроения и мироотношения богословско-философского плана; московский ми­ трополит предложил видеть в философии способ организации аске­ тического «умного делания», отрицающий в данном конкретном случае метод свободной философской рефлексии вообще и неоп­ равданно ограничивающий роль познания сотворенного мира и фи­ лософского мышления.

По замыслу Дамаскина, «Диалектика» входила в состав об­ ширного сочинения под общим названием «Источник знаний». Две другие его части составляли «История ересей» («О ста ересях») и «Точное изложение православной веры» (или «Небеса», или «Бо­ гословие»). Последний текст составил Дамаскину европейскую сла­ ву выдающегося догматолога восточной церкви. В 1151 г. по пору­ чению папы Евгения III (1144— 1153) он был переведен на латин­ ский язык Бургундием Пизанским и уже на следующий год широко использовался (более 30 прямых цитат) в известных и популярных энциклопедических «Сентенциях» Петра Ломбардского (ум. 1160), а затем и в сочинениях Фомы Аквинского (1221 — 1274). Именно благодаря Дамаскину в западноевропейской культуре началось ста­ новление и укрепление формулы philosophia ancilla teologiae. На Руси, менее популярный, чем «Диалектика», он к XVIII в. занимает одно из ведущих мест в православной догматической системе.

«Точное изложение...» состоит из четырех книг. Первая посвя­ щена определению божественной сущности, доказательствам суще­ ствования Бога, определению его ипостасей, свойствам божествен­ ной природы. Вторая книга кратко повествует о принципах творе­ ния и мироустройстве и сосредоточена, начиная с главы 12 «О че­ ловеке», на проблеме сущности и устройства человеческого суще­ ства, душевных свойствах и силах, свободе воли и роли промысла Божьего в жизни человека. Центральной темой третьей книги, в соответствии с потребностями идущей к концу эпохи в истории вос­ точного христианства, которую иногда называют «христологической», становится проблема определения сущности Божьего Сына и его роли в устроении человеческой жизни. Наконец, четвертая книга, продолжая проблематику третьей, сосредоточивается на во­

44

просах православного вероисповедания и его ритуально-обрядовой стороне.

Дамаскин, следуя за Дионисием Ареопагитом, различает апофатическую (отрицательную) и катафатическую (утвердительную) системы богословской мысли. Вторая всегда должна опираться на прямое свидетельство Откровения. Знание о Божестве, «неизре­ ченном и непостижимом», по мнению преподобного Иоанна, «все­ яно в человека естественным образом»

Теория человека в «Диоптре» Филиппа Монотропа (Пустынника)

Третьим, требующим особого внимания организатором крупно­ го сообщества читателей и переписчиков, важным «фактором влияния» следует назвать текст греческого монаха второй полови­ ны XI в. Филиппа Монотропа (Пустынника) «Диоптра дел христи­ анских», или, в переводе на древнеславянский язык, «Душезри­ тельное зерцало»12. Можно утверждать, что это произведение в древнерусской культурно-исторической среде создало крупное идейное, или рефлексивное, сообщество, чье влияние распростра­ нилось на несколько веков. По традиции текст сопровождали два, как это называется в источниковедении, «конвойных» фрагмента. Это, во-первых, предисловие Михаила Пселла (1018— 1095/97), одного из самых ярких византийских мыслителей-энциклопедистов того времени, транслятора и синтезатора на христианский лад не­ оплатонической философии, в котором присутствовала апологетика содержавшихся в «Диоптре» некоторых оригинальных толкований Священного Писания, связанных прежде всего с проблемой телес­ ного и духовного. Михаил Пселл, автор «Хронографии», обширно­ го исторического произведения, являлся одним из самых заметных представителей богословско-философского направления в истории идей этой эпохи в Византии3 По его представлениям, богословие, в котором незыблемым остается авторитет Св. Писания, должно представлять собой тип рационализированного знания, не отвер­ гающий ни логических доказательств, ни достижений античных фи­ лософов. О возможности философского пути мысли в доктриналь­

1 Творения преподобного Иоанна Дамаскина. С. 159.

2 Тексты «Диоптры» Филиппа Moнотропа//Памятники переводной и русской ли­ тературы XIV— XV вв. Л., 1987.

3 Самодурова З.Г. Школы и образование//Культура Византии: Вторая половина VII— XII вв. М., 1989. С. 366— 400.

45

ном богословии Пселл имел продолжительную дискуссию с патри­ архом Кируларием, предавшим в 1054 г. анафеме кардинала Гумберта (вслед за чем последовала ответная анафема со стороны папы Римского самого патриарха; эти события считаются началом «великой схизмы»), из которой, судя по всему, вышел победите­ лем. Это достижение, относящееся к 1057— 1059 гг. (время прав­ ления императора Исаака Комнина), следует считать тактическим. Для судеб философии в регионе византийского влияния не менее существенным (но ни в коем случае не решающим) был собор 1082 г., на котором среди прочего решался вопрос о писаниях Ио­ анна Итала, ученика Михаила. Его идеи были осуждены как «ла­ тинская» ересь, а «эллинские учения» (по сути дела вся платонов­ ская традиция), особенно учение о бессмертии и перевоплощении души, о предсуществовании души, о безначальности идеи и мате­ рии, о «софистических словесах» (силлогистике) вообще, названы «злочестивыми» в отличие от «благочестивых и православных». Это был стандартный и обязательный доктринальный приговор фи­ лософской рефлексии как методу и философии, как стилю мышле­ ния в рамках православного богословского дискурса: церковь пре­ жде всего должна была решить вопрос о создании несокрушимой идеологии своей идентичности.

Второй конвойной частью «Диоптры» был «Плач и рыдание инока грешного и странного, укоряющего Душу свою». В совре­ менной историографии весьма обоснованно принято считать, что «Плач» является неотъемлемым элементом «Диоптры». В нем прояснялась авторская точка зрения на вопрос о взаимоотношении плотского и душевного начала.

«Диоптра» была переведена на древнеславянский язык скорее всего в Болгарии в середине XIV в., и с конца того же века получи­ ла распространение на Руси. Одной из причин повышенного инте­ реса к этому тексту в современной науке является уникальная ста­ тистика его распространения: 160 славянских списков с преоблада­ нием русских и устойчивый интерес к нему вплоть до XIX в.

Произведение Филиппа представляет собой стихотворный диа­ лог, который ведут между собой умудренная рабыня-Плоть и до­ вольно легкомысленная и малоопытная госпожа-Душа (в славян­ ском переводе текст становится прозаическим). По жанру — это внедоктринальная религиозно-философская беллетристика, ис­ полненная в традиционном виде беседы. Основной проблематикой текста является достаточно стройная и многоплановая антрополо­ гическая концепция. Представляется возможным выделить в ней

46

шесть основных тем: 1) онтология человека; 2) теория стихий; 3) теория плоти; 4) теория души; 5) теория ума; 6) теория преобра­ жения.

1. Человек есть специфическая отрасль бытия, расположенная «посред» телесного и нетелесного, земного и небесного, временно­ го и бессмертного, словесного и бессловесного. Эти качества нахо­ дятся в состоянии нераздельной смеси и это «смешение» образует онтологическую сущность «телесного животного» — человеческого существа. Это существо чувствующее, мыслящее, одушевленное, наделенное свободой воли; оно «обладает миром и царствует в нём» по своему усмотрению, в контексте общего замысла творения

ив соответствии с пределами, устанавливаемыми Создателем.

2.Мир, над которым царствует человек, есть продукт креации, творения из ничто волевым актом. Первоначально «от не сущих» (из небытия) создаются четыре элемента («стихии») — воздух, огонь, земля, вода. Все существующее создается Творцом «посре­ ди» них и «вины приет» (имеет причину, или, в более сильной фор­ мулировке, «получает основание») от этих первоэлементов. Следуя в контексте той же традиции, что и «Шестоднев» Иоанна экзарха Болгарского, «Диоптра» осуществляет христианское прочтение ан­ тичного учения о первоэлементах, производя отождествление пер­ вооснов-субстанций с качествами природных стихий.

3.Далее, следуя той же многовековой традиции, Филипп Пус­ тынник сообщает, что в мире первоначал действует принцип соот­ ветствия, согласно которому каждой из стихий соотнесено опреде­ ленное качество — тепло, холод, влажность, сухость. Именно из них творится человеческое тело и формируются четыре его элемен­ тарных первоосновы, в соответствии с которыми, в свою очередь, строятся все прочие элементы и состояния плоти: кровь, мокрота, слизь, желчь.

Такая точка зрения на структуру человеческого тела была, по­ жалуй, одной из самых распространенных и обоснованных с точки зрения античного и средневекового естествознания, включенного в контекст философско-религиозной мысли. Так, например, точно в том же виде, что и Филипп, излагал теорию стихий состояний плоти и Иоанн Дамаскин (ум. 753) в трактате «Точное изложение право­ славной веры»1. Очевидно, что так понимаемая физиология восхо­ дит к сочинениям легендарного Гиппократа (460— 370 гг. до н.э.), к «Гиппократовскому корпусу», а именно к трактату «О природе че­ ловека», автором которого был Поллибий, зять Гиппократа, где из­

1Творения преподобного ИоаннаДамаскина. Источникзнания. [Б.м.], 2002. С. 210.

47

лагается теория четырех состояний-жидкостей — крови, флегмы (слизь, мокрота), желтой желчи и черной желчи. Затем Клавдий Гален (ок. 129 — ок. 200), врач и философ, придворный медик им­ ператоров Марка Аврелия и Коммода, в числе своих почти что ста работ составляет текст под названием «Комментарий к Гиппокра­ ту», который на протяжении следующих десяти веков (как и все медицинское учение Галена, приобретшее характер догмы) пользо­ вался в Европе неизменной популярностью. Именно к нему восхо­ дит древнерусский текст «Галеново на Гиппократа», в котором и теория стихий, и теория состояний-жидкостей излагаются теми же словами, что у Дамаскина и у Филиппа Монотропа. Автор «Галено­ ва на Гиппократа» неизвестен. Впервые его перевод на Руси появ­ ляется в XV в. и известен в виде списков и фрагментарных заимст­ вований еще два столетия. Этот трактат представлял собой ряд по­ следовательных медико-гигиенических и диетологических рекомен­ даций, исходящих из признания принципа глобального соответствия природных внечеловеческих и внутриплотских процессов, природ­ ных циклов, возрастных групп и характеристик здоровья и болез­ ней, макро- и микрокосма. Подобный тип произведений, вполне обычный и малоприметный в контексте магико-алхимического на­ правления европейской философско-мистической традиции, на Руси представлял довольно редкое явление, особенно если рас­ смотреть некоторые подробности существования «Галеново от Гип­ пократа» в отечественной культуре.

Его первый список входил в состав обширного энциклопедиче­ ского сборника из библиотеки Кирилла Белозерского (1337— 1427), известнейшего книжника, мыслителя и основателя Кирил- ло-Белозерского монастыря (1397 г.), и пребывал там в разделе «О земном устроении», рядом со статьями с изложением геоцен­ трической космологии (где аристотелевско-птоломеевская модель сочетается с идеей мирового яйца), развития человеческого зароды­ ша, причин землетрясений, природы облаков, грома, молнии, исто­ рии об Океане, отделяющем землю от ада и рая, и пр. Вполне ве­ роятно, что эти тексты записаны самим Кириллом и представляют собой прямой перевод с греческого, причем источником для отбора большинства этих статей служит собрание фрагментов из трудов Евстратия Никейского (1050— 1120), ученика Иоанна Итала, о философских пристрастиях которого говорилось чуть выше. Позд­ нее текст «Галеново от Гиппократа» был включен в официальную энциклопедию митрополита Макария (1481/82— 1563), наряду с сочинениями Иоанна экзарха Болгарского и Иоанна Дамаскина.

48

Далее теория плоти у Филиппа Монотропа развивается в трех основных направлениях: во-первых, тело это способ актуализации душ и — эта «госпожа» и «владычица», по утверждению главного героя диалога — Плоти, без телесности «не стоила бы и медяка». Все душевные свойства (добро и зло, мудрость, безумие, смышле­ ность, разумность и простодушность) могут быть явлены только по­ средством тела, и только плоть может поспособствовать душе в столь важном и на первый взгляд «нетелесном» деле, как прослав­ ление Бога. И здесь же вводится фактор нераздельности телесного и бестелесного: плоть не может считаться греховной на том основа­ нии, что она управляется душой и, следовательно, грех не имеет плотской природы. Во-вторых, тело это способ деятельного прояв­ ления человека, и, в-третьих, — способ наслаждения земными благами. Важнейшей частью плоти Филипп называет мозг и, по не­ которому размышлению, добавляет к нему сердце.

4.Душа и плоть есть равновесные, взаимодополнительные на­ чала. Как следует из текста, Бог создает их вместе, одновременно, одно не существует без другого («но вкупе ты и аз»), одно без дру­ гого бесполезно и нецелесообразно. В соответствии с традицией в «Диоптре» это передается так: в созданное из стихий тело «вдыха­ ется» (это пневматическое действие равно акту сотворения) душа и возникает человек. Душа невещественна, обладает тремя качества­ ми — разум, гнев, желание, которые способны порождать три дей­ ствия — «помышление», «влечение», «ярость», и они, в свою оче­ редь, создают четыре главные добродетели, что есть нормативные регулятивы человеческих действий: справедливость и мудрость — первое, целомудрие — второе, а третье — мужество. Помимо это­ го душа имеет пять чувств: ум и мысль, представление («слава») и воображение, понимание. Бестелесное же в человеке вообще, по­ нимаемое как душевное, состоит из трех частей: ум, душа и слово, находящихся между собой в соотношении, соответствующему соот­ ношению ипостасей в Троице — неразличие, нераздельность, не­ слиянность.

5.Действие ума в душе и человеке равносильно действию бо­ жественной силы в тварном мире. Филипп перечисляет точки зре­ ния Аристотеля и Гиппократа (ум пребывает в сердце), Галена (ум

вмозге), Григория Нисского (ум во всем теле — «бестелесному неописану бытии») и приходит к выводу, что для проявления ума в человеке есть два органа — мозг и сердце. От их здоровья и невре­ димости зависит — деятельный этот человек или нет. Свое влияние ум осуществляет через три силы — «памятное», «мечтание» (во­ ображение), «размышление» (мышление).

49

В итоге возникает концепция нераздельности деятельностного плотского-душевного начала, которое основывается на фундамен­ тальных характеристиках бытия и божественного сущего и осуще­ ствляется в тварном мире на основе принципов этики добродетелей посредством синтетической деятельности ума, сочетающего в себе способность к воспоминанию и запоминанию, воображению, раз­ мышлению и пониманию.

6. И, наконец, в «Диоптре» представленная антропологическая концепция диктует характеристики теории преображения человече­ ского существа после окончания земной истории. Утверждается, в качестве толкования на слова апостола Павла «говорю вам тайну:

не все мы умрем, но все изменимся» (1 Кор. 15:51), что «тварь вечна и нетленна» и в момент воскрешения происходит коренное преображение сущности человека. Распавшееся на первоэлементы в момент смерти тело собирается вновь, приобретая ранее не су­ ществовавшие признаки — оно не имеет половых, возрастных и каких-либо индивидуальных признаков вообще (цвет волос, особен­ ность речи и пр.): оно эстетически совершенно. Нет никаких изъя­ нов (излишняя высота, толщина, искажение каких-то членов). Главное назначение этого облика — доставлять радость, веселие и наслаждение душе.

«Ареопагитское» сообщество и его европейские, византийские, древнерусские последователи

Одним из крупнейших событий в философско-мистическом го­ ризонте Средних веков и Нового времени, оказавшим существен­ ное влияние на европейскую и русскую философскую и богослов­ скую мысль, стало могущественное сообщество, созданное теологи- ко-мистической доктриной Псевдо-Дионисия Ареопагита (V/VI вв.). Сообщество, в эпигонах и апологетах, генетической наследственно­ сти и «свободных образах» которого сходятся и расходятся пути исихазма и схоластики. Богословско-мистические сочинения Псев­ до-Дионисия, «смягченные» комментариями известного византий­ ского религиозного теолога и писателя Максима Исповедника (580— 662), были введены в «латинский» оборот Иоанном Скот­ том Эриугеной (810— 880) и породили «струну», захватившую и Шартрскую, и Сен-Викторскую школы, и Бернарда Клервоского, и Фому Аквинского. Идеи «Ареопагитик» получили новое преломле­ ние у И. Экхарта (1260— 1327) и его последователей, Николая Кузанского (1401 — 1464), вступили во взаимодействие с герметизмом и еврейской каббалой у Марселино Фичино (1433— 1499), Пико

50