Основные этапы и особенности институционализации политических партий в России

внесистемных организаций (тайных обществ), сам факт создания которых уже означал вызов государственному строю. Не будет преувеличением утверждать, что до начала XX века инициативное создание автономных от власти организаций, преследующих политические цели, по определению являлось фактом, который влек за собой применение репрессивных мер.

В связи с этим в России процесс организационного оформления политических партий начался значительно позже – на рубеже XIX–XХ веков. Лишь с принятием 17 октября 1905 года Манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка» населению были дарованы «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». В 1905–1906 годах создаются партии «Союз 17 октября», Прогрессивная партия, Конституционно-демократическая партия и др. Политические партии принимали активное участие в выборах депутатов I, II, III и IV Государственной Думы: ряд партий имели в них свои фракции.

Правовой основой деятельности политических партий в период 1906– 1917 годов являлись Временные правила об обществах и союзах от 4 марта 1906 года, согласно которым обществом считалось «соединение нескольких лиц, которые, не имея цели получения для себя прибыли от ведения какого-либо предприятия, избрали предметом своей совокупной деятельности определенную цель, а союзом – соединение двух или нескольких таких обществ, хотя бы и через посредство их уполномоченных»2. Правила не требовали предварительного согласия на создание общества или союза, однако наделяли министра внутренних дел широкими полномочиями, включая право в административном порядке, во всякое время и по своему усмотрению закрывать общества и союзы, если их деятельность признавалась им угрожающей общественному спокойствию и безопасности. Положение не выделяло партию как особую разновидность общественного объединения, но допускало возможность создания обществ, преследующих политические цели. В отношении последних предусматривались дополнительные ограничения, в частности запрещалось создание обществ, управляемых учреждениями или лицами, находящимися за границей, а также обществ, принимающих особые меры для сокрытия своего существования или преследуемых ими целей.

Следует отметить, что правовое признание многопартийности в дореволюционной России было неполным: на практике создание партий имело разрешительный характер, гласный надзор за их деятельностью осуществлялся Департаментом полиции Министерства внутренних дел. Права на вступление в политические партии не имели представители духовенства,

2Именной Высочайший указ Правительствующему Сенату о Временных правилах об обществах и союзах 4 марта 1906 г. // Российское законодательство Х–ХХ веков. Т.9. С.206.

военнослужащие, а также лица, находившиеся на государственной службе. Поскольку фактически все политические партии, в том числе и крайне правые, в той или иной мере находились в оппозиции к самодержавной власти, их представители зачастую подвергались преследованиям (увольнениям со службы, исключением из учебных заведений); ряд партий (кадеты, эсеры, социал-демократы) так и не были официально признаны. Вместе с тем отсутствие у партии регистрации не препятствовало участию ее представителей в выборах (к примеру, официально не зарегистрированная партия кадетов имела в III и в IV Государственной Думе собственную партийную фракцию).

После прихода к власти Временного правительства в 1917 году порядок создания обществ и союзов был значительно либерализован: их регистрация была передана в ведение окружных судов, единственным основанием для отказа в регистрации стало противоречие устава нормам действующих законов. В 1917 году состоялись выборы в Учредительное собрание, которые впервые в российской истории осуществлялись по пропорциональной системе. Партии выдвигали своих кандидатов по партийным спискам в округах (в каждой губернии создавался свой округ).

Однако процесс становления института политических партий в России был надолго прерван Октябрьской революцией 1917 года, в результате которой на 70 лет была установлена жесткая однопартийная система и тотальная идеологическая монополия. При этом часть либеральных и консервативных партий либо сами фактически прекратили свое существование, либо были официально запрещены, как антисоветские организации. Так, уже Декретом Совнаркома от 28 ноября 1917 года кадетская партия была объявлена вне закона, а члены руководящих учреждений партии кадетов «как партии врагов народа» подлежали «аресту и преданию революционному суду революционных трибуналов». После вступления в силу декрета по стране прокатилась лавина арестов членов кадетской партии (были арестованы даже кадеты – депутаты Учредительного собрания, обладавшие неприкосновенностью). В 1918–1919 годах репрессиям подвергаются практически все руководство и актив Партии социалистов-ре- волюционеров (эсеров), а также значительная часть меньшевиков.

Краткий период (с 1917 года по конец 20-х годов) полулегального существования политических организаций левой ориентации (меньшевиков, меньшевиков-интернационалистов, левых эсеров, анархистов), сочетавший участие их представителей в Советах с чередой кампаний политических репрессий против них, завершился тем, что в начале – середине 20-х годов большинство из них под давлением ОГПУ объявили о своей самоликвидации.

Существование однопартийной системы имело и юридическое выражение. Декретом ВЦИК от 12 июня 1922 года было установлено, что съезды или всероссийские совещания различных организаций, союзов и

объединений (в том числе и учредительные съезды) могут быть созваны только по предварительному разрешению НКВД. Одновременно НКВД было поручено в двухнедельный срок (!) провести регистрацию всех обществ, союзов и объединений (за исключением профсоюзов, объединенных в ВЦСПС) и не допускать образования новых обществ и союзов без регистрации в НКВД. Объединения, не прошедшие перерегистрацию, подлежали ликвидации.

3 августа 1922 года ВЦИК и СНК РСФСР приняли совместное Постановление «О порядке утверждения и регистрации обществ и союзов, не преследующих цели извлечения прибыли, и порядке надзоров за ними», а 10 августа – Инструкцию по выдаче разрешений на созыв съездов и собраний различных организаций, союзов и объединений. Принятие указанных документов подвело черту под существованием некоммунистических политических партий. С середины 20-х и до конца 80-х годов создание любой некоммунистической политической организации и принадлежность к ней расценивались как антисоветская деятельность и преследовались

вуголовном порядке3.

Ксередине 20-х годов в основном сложилась единая партийно-совет- ская система управления, стержнем которой являлись партийные комитеты компартии, образуемые по территориально-производственному принципу. Принятые в 1930 и 1932 годах совместными постановлениями ЦИК и СНК РСФСР Положения о добровольных обществах и союзах (объединениях, клубах, ассоциациях, федерациях)4 официально закрепили систему административно-партийного контроля за общественными объединениями. Советы же, номинально совмещавшие исполнительные, контрольные и распорядительные функции, на деле являлись проводниками решений, принимаемых партийными органами. Сложившаяся система правового регулирования создания и деятельности общественных объединений в целом сохранялась до начала 90-х годов5.

Период 30-х годов официально отмечен судебными процессами по поводу якобы имевших место попыток создания альтернативных компартии нелегальных политических организаций (Промпартия, Трудовая партия, Крестьянская партия и др.). Выявление альтернативных организаций, как реальных, так и мнимых, активно использовалось для инициирования новых политических репрессий.

Идеологической формулой однопартийной системы можно считать известное высказывание И.В.Сталина: «Несколько партий, а значит, и сво-

3См.: Авакьян С.А. Политический плюрализм и общественные объединения в Российской Федерации: конституционно-правовые основы. М., 1996. С.33–43,

296–301.

4 См.: Собрание узаконений РСФСР. 1930. No44. Ст.527; 1932. No74. Ст.331.

5 См.: Автономов А.С. Указ. соч. С.234.

бода партий может существовать лишь в таком обществе, где имеются антагонистические классы, интересы которых враждебны и непримиримы… В СССР имеются только два класса: рабочие и крестьяне, интересы которых не только не враждебны, а, наоборот, дружественны. Стало быть,

вСССР нет почвы для существования нескольких партий, а значит, и для свободы этих партий. В СССР имеется почва только для одной партии, Коммунистической партии»6.

Вусловиях монопольного господства над экономическими и политическими ресурсами партийно-государственная номенклатура фактически осуществляла господство над всеми сферами жизнедеятельности общества. Будучи внутренне неоднородной, складывающейся из различных корпоративных группировок, эта элита могла быть управляема лишь с помощью жесткой оргструктуры, осуществлявший контроль за ее деятельностью. «Эту роль играл Аппарат КПСС, являвшийся не только институтом экономического руководства, но и инструментом согласования интересов отраслевых и региональных корпораций»7.

Советская административно-командная система с безраздельной монополией КПСС на политическое господство формально признавала за гражданами право на объединение в общественные организации, по сути, являвшиеся придатками партийно-государственного механизма. Феномен сращивания общественных объединений с государством находил выражение и в особенностях их правового статуса: начиная от наделения некоторых из них (ДОСААФ, Красный Крест) отдельными полномочиями

всфере государственного управления и заканчивая непомерно обширным перечнем их процессуальных прав в гражданском и уголовном судопроизводстве. И хотя официально в СССР существовали лишь два обществен- но-политических объединения (КПСС и ВЛКСМ), в действительности все общественные объединения в той или иной степени находились в орбите влияния партийных структур и в конечном счете были призваны работать на воспроизводство однопартийной системы. Уже с 30-х годов в уставы общественных объединений вносились соответствующие записи о работе общественных объединений под руководством КПСС, о приверженности марксистско-ленинской идеологии.

Пиком официального признания однопартийной системы как базового принципа организации государственной власти стало принятие в 1977 году Конституции СССР, юридически закрепившей правовой статус КПСС как руководящей и направляющей силы советского общества,

6Сталин И.В. О проекте Конституции Союза ССР: Доклад на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 г. // Вопросы ленинизма. 11-е

изд. М.: ОГИЗ, 1945. С.523.

7Рябов А.В. Корпоративизм и перспективы развития современной России //

Кентавр. 1993. No4. С.24.

ядра его политической системы. Фактически из политической организации, объединяющей граждан на основе приверженности коммунистическим идеалам и ценностям, КПСС превратилась в монопольную «партию власти» с многослойной внутренней иерархией и разделением – почти по Дж.Оруэллу – «на внешнюю партию», объединяющую в своих рядах огромную массу рядовых членов, и «внутреннюю партию», фактически определяющую стратегию развития КПСС и страны в целом.

2.2.Становление института политических партий в 1989–1993 годах

Переход от однопартийной системы к системе, основанной на принципе состязательности различных политических сил, был объективно задан глубинными процессами общественных преобразований, осуществлявшихся в России и странах «социалистического лагеря». В то же время отличительной особенностью российской многопартийности стало ее формирование и функционирование в русле противоречивых, во многом деструктивных изменений в системе социальных отношений и государственном механизме страны. В этом плане многопартийность в России «не создавалась целенаправленно, а складывалась спонтанно, как результат деятельности социально активного элемента из представителей различных социальных, профессиональных и национальных групп»8.

Генезис российской многопартийности, как известно, осуществлялся довольно бурно, хотя и крайне неравномерно во временном отношении, то затухая, то вновь активизируясь. Волнообразный характер образования партий вкупе с результатами сравнительного анализа политических партий дает основания предположить, что большинство политических партий, возникших на одном историческом отрезке времени, несмотря на всю несхожесть программных установок, обладают примерно одинаковыми структурно-функциональными характеристиками и испытывали схожие проблемы, связанные с процессом их политической институционализации.

Образование и становление неформального движения, несмотря на свой неофициальный характер, первоначально осуществлялось в русле преобразований, проводимых правящим политическим режимом. Следует отметить, что в этот период деятельность неформальных объединений еще не носила открыто выраженного политического характера. Собственно говоря, само содержание деятельности неформалов не было организо-

8Фарукшин М.Х., Юртаев А.Н. Некоторые проблемы и противоречия становления многопартийности в СССР // Советское государство и право. 1991. No10.

С.85.

ванным протестом авторитарной системе, вызов ей содержался в самом наличии альтернативных движений, не вписывающихся в монолитную систему государственных и общественных организаций.

Неформальное движение развивалось в различных организационных формах: движение молодежной контркультуры, национально-культурные и экологические объединения, кружки и клубы. Именно общественно-по- литические кружки и дискуссионные клубы стали прообразами первых политических партий и своеобразными «инкубаторами» для будущих политических лидеров. В 1987 году возникают Всесоюзный социально-по- литический клуб, Клуб социальных инициатив, семинар «Демократия и гуманизм», историко-политический клуб «Община», Клуб социальнополитических инициатив и др.

Анализируя исторические корни постсоветской многопартийности, ряд российских исследователей считают, что исходной точкой становления многопартийности в России является 1987 год. Обосновывается это резким потеплением внутриполитического климата в стране после январского (1987 года) пленума ЦК КПСС, провозгласившего новый курс на демократизацию общества. Примерно в то же время происходит амнистия большинства «узников совести», прекращается практика уголовного преследования по политическим мотивам и фактическое «усыпление» (неприменение без формальной отмены) ряда статей Уголовного кодекса РСФСР, каравших за антисоветскую агитацию и пропаганду, клевету на советский строй, создание антисоветской организации и т.д.

К началу 1988 года неформальное движение в СССР вступило в стадию генерализации. В этот период различные неформальные организации предпринимают попытки к объединению. Первоначально весной 1988 года народные фронты возникают в республиках Прибалтики, а уже летом 1988 года создается Московский народный фронт, объединивший свыше 25 организаций. Особенностью народно-фронтовского этапа развития многопартийности явилась его организационная разобщенность и региональная раздробленность: вплоть до конца 1989 года региональные народные фронты не имели единого координирующего центра. Средоточием создания народных фронтов в регионах, как правило, становились областные центры и крупные промышленные города, где население традиционно проявляет значительно более высокую социальную активность.

Специфическим отличием первых протопартийных объединений стало достижение между его членами так называемого негативного консенсуса, выражающегося в высокой согласованности по обозначению проблем, требующим своего решения вопросам (борьба с бюрократизмом, разделение полномочий партийных и советских органов, вопросы межнациональных отношений и т.д.) и в фактическом отсутствии перспективной программы действий. В реальности их политическая платформа «сводилась к набору декларативных общедемократических лозунгов, против

Таким образом, еще в конце 80-х годов существовавшая политическая система России во многом утратила свой однопартийный характер. Связано это было не только с появлением альтернативных объединений, но и со скрытым размежеванием внутри самой правящей партии – КПСС, в недрах которой также вызревали различные идейно-политические течения: реформистское демократическое крыло (впоследствии его актив влился в состав иных демократических партий); не имеющий прочной организационной опоры, лавирующий центр во главе с М.С.Горбачевым; ортодоксально-коммунистическое крыло. Каждое из этих направлений в свою очередь распадалось на ряд различающихся по степени радикализма политических группировок.

В настоящее время вопрос о периодизации развития правового института политических партий в 1990-е годы не имеет однозначного решения. Подобная недостаточная структурированность исторических этапов во многом определяется тем, что универсальные общепринятые критерии выделения этапов отсутствуют. Поэтому за переломную точку обычно берется 1993 год – год первых многопартийных выборов. Так, Б.И.Макаренко выделяет два этапа развития партийной системы: от появления первых конкурентных выборов до принятия Конституции (1989–1993 годы) и от принятия Конституции до принятия Федерального закона «О политических партиях» (1993–2001 годы)11.

Политическая история постперестроечной многопартийности знает пять относительно коротких временных отрезков, на каждом из которых процесс правовой и политической институционализации политических партий осуществлялся особенно интенсивно. Это:

1)законодательное допущение создания альтернативных партий и «первая волна» образования партий 1990–1991 годов в рамках кризиса однопартийной системы;

2)департизация государственного аппарата, роспуск КПСС и образование на ее основе ряда левых партий (КПРФ, СПТ, РКРП, РПК и др.);

3)острый политический кризис противостояния ветвей власти в 1993 году, первые многопартийные выборы и формирование Государственной Думы первого созыва;

4)первичное структурирование партийной системы по итогам электорального цикла 1995–1996 годов и перегруппировка политических сил накануне и в ходе электорального цикла 1999–2000 годов;

5)принятие Федерального закона «О политических партиях» и обновление партийной системы на новой законодательной основе.

С нашей точки зрения, указанные временные отрезки с полным основанием могут рассматриваться в качестве этапов правовой институцио-

11См.: Макаренко Б.И. Партийная система в России: эволюция, нынешнее состояние и перспективы: Доклад. М.: Московский центр Карнеги, 2001. С.2–3.

нализации политических партий. Началом каждого этапа всегда являлось масштабное юридически значимое событие общественной жизни, предопределявшее формат правового регулирования деятельности партий. Одновременно наблюдалась активизация партийно-политической жизни, что выражалось в интенсификации процессов партийного строительства, создании новых партий либо трансформации уже существующих. В результате партии обретали новые качественные характеристики, связанные как с их правовым статусом, так и с их реальной ролью в политической жизни общества. В конечном счете эти изменения предопределяли процесс структурирования партийной системы.

При этом процесс правовой институционализации политических партий порой опережал по времени их реальное становление, так как объем субъективных прав, предоставляемых партиям, не всегда соответствовал их реальному политическому весу и авторитету в обществе. Еще одна особенность становления института партий выражалась в том, что в течение достаточно длительного периода времени признание особенностей статуса политических объединений сочеталось в российском законодательстве с размытостью материально-правовых критериев, позволяющих отграничить их от иных форм общественных объединений, с отсутствием скольлибо серьезных различий в их правосубъектности.

На начальном этапе становления многопартийности в России (1989– 1993 годы) правовые рамки вовлечения политических партий в избирательный процесс определялись законодательными актами, которые принимались без какого-либо участия в этом процессе самих партий (кроме КПСС). Поэтому зарождавшиеся партии не столько влияли фактом своего существования на законодательные решения, сколько по мере сил пытались приспособиться к нововведениям, используя открывающиеся возможности для развертывания своей деятельности, в том числе и выборы. Хотя процесс создания альтернативных КПСС политических организаций уже набирал силу, реальное создание первых относительно крупных некоммунистических партий совпало по времени с пиком избирательной кампании в Советы народных депутатов всех уровней. По этой причине представительство политических партий на союзном и республиканском съездах народных депутатов, в верховных советах автономных республик, краевых, областных и районных советах народных депутатов в 1989– 1993 годах достигалось не путем выборов, а за счет обретения их в рядах уже сформированного депутатского корпуса. При этом избранный на мажоритарной основе депутат самостоятельно определял линию политического поведения, его зависимость от партии являлась величиной более чем условной.

С принятием на первом Съезде народных депутатов РСФСР Декларации «О государственном суверенитете Российской Федерации» были провозглашены правовые гарантии равенства возможностей всех полити-

ческих партий, действующих в рамках Конституции РСФСР, участвовать в управлении государственными и общественными делами.

Появление первых некоммунистических оппозиционных партий и последовавшее в 1990 году изменение формулировки статьи 6 союзной Конституции (в частности, были устранены упоминания о руководящей и направляющей роли компартии) поставили на повестку дня вопрос о выработке правовых основ деятельности общественно-политических объединений. Начало этому процессу положил принятый в октябре 1990 года Закон СССР «Об общественных объединениях», официально закрепивший особенности создания и деятельности политических партий: запрет на членство в партиях иностранных граждан, недопущение вхождения в партию на правах коллективных членов иных партий и движений и др.

Одновременно часть 2 статьи 6 указанного Закона в качестве необходимого условия для регистрации политической партии оговаривала наличие в ее рядах не менее 5 тысяч граждан12. Данное ограничение не распространялось на общероссийские партии, к численности которых специальных требований установлено не было. Тем не менее уже к августу 1991 года четырем российским партиям (Республиканской партии, Демократической партии России, Социал-демократической партии России и партии «Российское христианское демократическое движение») удалось официально подтвердить наличие не менее 5 тысяч членов.

С признанием многопартийности в СССР возникла реальная возможность политической институционализации различного рода неформальных объединений и реорганизации их в политические партии. Однако на практике формирование политических партий происходило не на основе созданных народных фронтов, а на базе входящих в их состав политических клубов и кружковых объединений.

Главные мотивы, которыми руководствовались создатели партий на этапе стихийной многопартийности, – необходимость создания собственной политической базы и стремление занять идеологическую нишу в формирующемся политическом спектре. Первое явствует из динамики образования партий, пик интенсивности которой пришелся на апрель–июнь 1990 года (время подготовки и проведения первого Съезда народных депутатов РСФСР), а также из социального состава партийного руководства, большая часть которого состояла из народных депутатов. О втором же свидетельствует тот факт, что значительное число образованных в тот период политических партий в качестве основы своей деятельности избрали приверженность определенному идейно-политическому течению: социал-демократизму, либерализму, консерватизму, «зеленому» движе-

12См.: Закон СССР от 17 октября 1990 года No1708-1 «Об общественных объединениях» // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Со-

вета СССР. 1990. No42. Ст.839.

нию и т.д. Так, в 1990 году создаются Социал-демократическая партия России, Партия свободного труда, Российское христианско-демократиче- ское движение, Демократическая партия России; в начале 1991 года проходят первые учредительные съезды Крестьянской партии России, Народной партии России и др. В 1991 году на общесоюзном уровне регистрируется первая некоммунистическая партия – Либерально-демокра- тическая партия Советского Союза (лидер – В.В.Жириновский).

Эту когорту дополнили партии с так называемой ретроспективной идеологией – Партия народной свободы, Партия конституционных демократов, Движение социалистов-народников, Православная конституци- онно-монархическая партия и др. Следует при этом отметить, что представления о деятельности политических прототипов носили довольно расплывчатый характер и основывались не на изучении первоисточников, а скорее на отрывочных сведениях, почерпнутых из критических монографий и публицистики тех лет. Следствием этого стал откровенно компилятивный и декларативный характер партийных программ, а стилистическое обрамление партийной символики и агитационных действий подчас приобретало ярко выраженный пародийный оттенок.

Несмотря на высокую интенсивность образования политических партий в начале 90-х годов, перспективы большинства из них оказались удручающими. Малочисленность, отсутствие социальной базы и вообще ка- кой-либо видимой проекции на социальную стратификацию общества, «книжность» партийных программ – все это подчеркивало искусственность их происхождения, не связанного с политическим процессом. Исход таких партий очевиден – организационный и идеологический упадок, выразившийся в усилении внутренних разногласий, в «ресурсной дистрофии». Не случайно уже к 1998 году – за три года до начала реформы партийной системы – многие из них либо фактически прекратили свою деятельность (Социал-либеральная партия России, Партия конституционных демократов), либо не прошли процедуру перерегистрации (Социалдемократическая партия Российской Федерации, Народная партия России и др.).

С началом работы Съезда народных депутатов РСФСР был принят ряд важных законодательных решений, направленных на департизацию деятельности органов государственной власти и управления. Так, решением Съезда народных депутатов РСФСР был установлен запрет на совмещение должностей в органах государственной власти с занятием должностей в руководстве партий.

Важное значение для будущности российской партийной системы имел Указ Президента РСФСР от 20 июля 1991 года No14 «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР», больше известный как «указ о департизации».

Указом был установлен запрет на создание новых и деятельность уже существующих первичных организаций, комитетов и других организационных структур политических партий и массовых общественных движений в органах государственного управления РСФСР и республик в составе РСФСР, исполнительных органах Советов народных депутатов всех уровней, в государственных учреждениях, организациях, концернах, на предприятиях. Не менее важным было закрепление несвязанности лиц, состоящих на государственной службе, решениями политических партий и ограничение участия госслужащих в деятельности партий во внерабочее время и вне пределов государственных органов. В официальных документах, представляемых в государственные органы, запрещалось указывать данные о партийной принадлежности, а также требовать их указания. Пункты 3 и 4 Указа предусматривали порядок и сроки пересмотра нормативных актов, принятых с участием политических партий, а также приостановления на территории РСФСР совместных актов ЦК КПСС и Совмина

СССР.

Августовские события 1991 года и последовавший за ними роспуск КПСС послужили толчком для образования самостоятельных политических партий, прообразы которых долгие годы существовали внутри нее в качестве платформ и идейно-политических течений. Распад организационных структур КПСС способствовал оформлению левого крыла политического спектра и возникновению в 1991–1992 годах на ее обломках ряда коммунистических партий: Демократической партии коммунистов России (впоследствии – Народная партия «Свободная Россия» и Российская социал-демократическая народная партия), Социалистической партии трудящихся, Российской коммунистической рабочей партии, партии «Союз коммунистов», Российской партии коммунистов, Всесоюзной коммунистической партии большевиков и др. Одновременно ускорился процесс кристаллизации некоммунистической «державной» оппозиции, выразившийся в создании Российского общенародного союза, Российского народного собрания, Фронта национального спасения и пр. В совокупности эти партии образовали как бы второй слой в российской многопартийной палитре.

Устранение КПСС с политической арены, вопреки ожиданиям, не привело к форсированному укреплению многопартийности, напротив, оно на некоторое время создало апартийную систему, когда прежней монопольно властвующей партии уже не существует, а действенные механизмы взаимодействия государства с политическими силами общества еще не созданы, так как политические партии были отдалены от принятия управленческих решений и участия в социально-экономических процессах, не имели сколь-либо устойчивой политической репутации.

Характерно, что после августа 1991 года инициаторы создания политических партий, как правило, уже не утруждали себя подтверждением

значительной численности политической партии, ограничиваясь лишь соблюдением требуемого законом минимального условия – наличия региональных отделений более чем в половине субъектов Российской Федерации. Так, зарегистрированная Партия конституционных демократов Российской Федерации насчитывала на момент регистрации 660 членов, Российская социально-либеральная партия – 348, Партия экономической свободы – 662, Партия большинства – 752, Партия сторонников снижения налогов – 200 членов. Увеличение удельного веса карликовых (менее 1000 членов) и малочисленных (менее 2000 членов) объединений в общей массе подлежащих регистрации политических партий наблюдалось начиная с 1992 года и достигло своего пика к лету 1995 года – периоду начала избирательной кампании по выборам депутатов Государственной Думы второго созыва.

Начиная с 1990–1991 годов параллельно с образованием партий осуществлялся процесс массового создания политических движений. То, что значительная часть новообразованных политических объединений в 1991–1993 годах создавалась в виде не партий, а движений, объяснялось рядом факторов как политического, так и правового характера.

В политическом плане создание движения в наибольшей степени отвечало задачам интеграции только успевших образоваться политических партий, лидеры которых ревниво оберегали собственную политическую нишу в формирующемся идейно-политическом спектре. Вхождение их в состав политических движений («Демократической России», Российского движения демократических реформ, «Гражданского союза»), с одной стороны, способствовало реализации стоящих перед ними общих задач, а с другой – позволяло каждому вошедшему движению сохранять свою организационную и идейную автономию. Образно говоря, политические движения 1992–1993 годов были своего рода акционерными обществами по производству политики, из которых каждый участник мог в любой момент выйти со своей долей капитала. Оборотной стороной такого положения вещей стали частые политические расколы внутри движений, приведшие в конце концов к организационному упадку большинства из них.

С правовой точки зрения предпочтительность создания политических общественных объединений в организационно-правовой форме движения была вызвана рядом положений федерального законодательства. Обладая равными с партиями правами, движения в то же время имели очевидные преимущества, облегчавшие процесс их создания и регистрации. На политические движения не распространялись ограничения и специальные требования, предусмотренные для политических партий статьями 6 и 9 Закона СССР «Об общественных объединениях» (наличие не менее 5000 членов, запрет на членство иностранных граждан и коллективное членство иных общественных объединений). Создание политического движения не требовало проведения масштабной работы в регионах по

первичной мобилизации сторонников – достаточно было лишь де-юре оформить существование региональных отделений на базе территориальных структур организаций, вошедших в состав движения. Кроме того, не имеющее членства движение могло произвольно завышать количество своих политических сторонников, причем с достоверностью опровергнуть эту информацию представляется делом практически невозможным.

На протяжении осени 1991 года – лета 1992 года российская партийная протосистема пребывала в раздробленном состоянии, наступившем вследствие утраты общей биполярной системы координат. Вместе с тем этот короткий отрезок времени, когда партии представляли собой своеобразную кантовскую «вещь в себе», был чрезвычайно важным для будущности российской многопартийности. Он ознаменован процессом идей- но-политической индивидуализации партий, их переходом от роли «групп скандирования» к роли самодостаточных, хотя и слабо связанных с иными политическими институтами объединений.

Эти изменения коснулись содержания политических платформ партий и движений. Распад СССР, начало «шоковых» реформ, стремительное расслоение социальной структуры общества и возникший раскол между двумя ветвями государственной власти вынудили политические партии скорректировать свои позиции с учетом новой общественной ситуации. На фоне стремительного падения интереса населения к политической жизни и оттока рядовых членов, жизненные интересы которых напрямую не увязаны с политикой, произошла профессионализация партийной деятельности на всех уровнях с одновременной кристаллизацией внутрипартийного управленческого звена. Образовавшийся слой профессиональных партийных менеджеров стал резервом для формирующегося российского политического класса.

К 1993 году необходимость внесения поправок, регулирующих особый статус партий и политических движений, не только назрела, но и стала очевидной как для власти, так и для представителей различных политических сил. Первоначально планировалось, что такая задача должна быть реализована через принятие отдельного закона «О политических партиях, общественных объединениях и профессиональных союзах», необходимость принятия которого была отмечена еще в постановлении первого Съезда народных депутатов РСФСР от 21 июня 1990 года «О подготовке и рассмотрении проектов законов РСФСР»13. В дальнейшем, однако, законотворческая деятельность пошла по пути разделения указанного законопроекта на три самостоятельных проекта законов, работа над которыми велась параллельно в 1991–1993 годах. Весной 1993 года профильный комитет Верховного Совета Российской Федерации подготовил проект за-

13См.: Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. No4. Ст.55.