636
.pdf
что одновременно в познании всегда происходит достройка формирующегося образа, в результате чего он неизбежно отличается от объекта. Современный словарь рассматривает такой взгляд как современный тренд в теории познания и указывает: «Конструктивизм – направление в эпистемологии и философии науки, в основе которого лежит представление об активности познающего субъекта, который использует специальные рефлексивные процедуры при построении образов, понятий и рассуждений… Конструктивизм представляет собой подход, согласно которому всякая познавательная деятельность является конструированием»1. Здесь применение понятия конструирования также соответствует его концептуальному содержанию, поскольку подчеркивает, что продукты познавательной деятельности не возникают спонтанно, а создаются как артефакты, развертывание которых коренится в изначальной структуре когнитивного акта и когнитивного объекта.
Конструирование как универсальный социальный процесс в общем виде было рассмотрено П. Бергером и Т. Лукманом в монографии «Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания». П. Бергер и Т. Лукман считали основанием социальнокультурного мира социальный порядок как совокупность норм, стабилизирующих стихию человеческой жизни. Социальный порядок характеризуется в их концепции как «непрерывное человеческое производство»; он не является данным или детерминированным биологически, а существует лишь как продукт человеческой деятельности. «Социальный порядок существует, только поскольку человек продолжает его создавать в своей деятельности»2. Социальное конструирование рассматривается в данном контексте как процесс создания структур, воплощающих социальный порядок. Социальное конструирование, по П. Бергеру и Т. Лукману, проходит в несколько этапов. Исходной точкой является «опривычивание» различных видов человеческой деятельности: «Любое действие, которое часто повторяется, становится образцом»3. В результате происходит стабилизация деятельности: ее рутинные компоненты выводятся из сферы принятия решений, что позволяет направить энергию туда, где она действительно необходима. Далее – институционализация действий, ставших привычными. Ста-
1 Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: Канон+РООИ
«Реабилитация», 2009. С. 373.
2 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. С. 88–89.
3 Там же. С. 90.
243
бильность еще возрастает, поскольку индивиды теперь могут предвидеть действия друг друга. Появление социальных институтов одновременно является формой социального контроля. Следующим этапом становится передача институционализованного действия в процессах социального наследования: новое поколение приходит в мир и обнаруживает там некоторые готовые, уже сложившиеся и зафиксированные социальные стандарты и отношения, которые для него теперь являются внешней реальностью, средой, в которой ему предстоит существовать. Содержанием процесса социального конструирования реальности является, таким образом, объективация выработанных форм и результатов человеческой деятельности. То, что возникает в результате, – это социальный порядок, совокупность принятых форм осуществления деятельности как обладающая способностью к самоподдержанию система.
Возможность существования социальных порядков в режиме самоподдержания содержательно концептуализирована, в частности в созданной М.А. Розовым теории социальных эстафет. М.А. Розов описывает социальную эстафету как передачу опыта от поколения к поколению, основанную не на биологическом наследовании и не на вербализованном обучении, а на воспроизведении все новыми индивидами непосредственно наблюдаемых и воспринимаемых ими как правильные образцов деятельности. Он сравнивает социальную эстафету с куматоидом – волной, в которой определенная форма движения распространяется, захватывая новые частицы и оставляя прежние. М.А. Розов пишет: «В составе эстафеты любой акт деятельности выступает попеременно то как реализация предыдущего образца, то как образец для последующих реализаций»1. Таким образом, сконструированная система работает: возникший социальный механизм обрабатывает все новые конкретные объекты. М.А. Розов приводит в качестве примера очередь, которую принято занимать на остановке определенного автобусного маршрута (в отличие от других маршрутов). Через несколько лет, возможно, по этому маршруту не ездит уже никто из людей, ко- гда-то занимавших очередь на остановке, – постепенно исчезали одни и появлялись другие, но традиция становиться в очередь сохраняется. Действительно, представление этого процесса как выстроенной и действующей конструкции выглядит адекватно.
1 Розов М.А. Теория социальных эстафет и проблемы анализа знания // Теория социальных эстафет: История. Идеи. Перспективы. Новосибирск: Изд-во НГУ, 1997. С. 41.
244
Понятие конструирования предстает в результате как универсальный способ существования и воспроизводства культуры.
Как известно, существует огромное количество (возможно, более 500) определений культуры. Выделяются и несколько общих линий ее трактовки: антропологический, деятельностный, аксиологический, психоаналитический, игровой и другие подходы. Как было показано в диссертационном исследовании Ю.А. Петренко1, идея конструирования как сущности культуры совместима со всеми основными трактовками культуры, присутствуя в них в более или менее явном виде. Происходит это потому, что теоретическое выделение ключевых характеристик культуры в целом инвариантно по отношению к различным ее дефинициям, образующим пространство дополняющих друг друга смысловых акцентировок данной категории. Американские антропологи А. Кребер и Х. Клакхон, составившие «Критический свод понятий культуры» и описавшие там около 150 определений, сгруппированных в шесть подходов2, сочли возможным выделить базовый, простейший уровень концептуализации культуры, основанный на характеристиках, отмеченных большинством исследователей. Он включает две основные идеи: культура – это альтернатива натуре, природному, биологическому; культура имеет знаково-символическое оформление и связана с идеями. Указанные идеи позволяют напрямую связать сущность культуры с процессами конструирования.
Если культура прежде всего – новая по отношению к природе сфера бытия, искусственная реальность, надстраивающаяся над природной реальностью, то смыслообразующим признаком этого понятия является создание, продолжающееся творение. По определению Ю.А. Петренко: «Деятельность человека, приводящую к изменению естественного изначального состояния природы и человека, можно обозначить понятием «конструирование». «Достраивание» естественной реальности – это и есть конструирование»3. В силу того же противопоставления культуры и натуры культура автоматически определяется как артефактная деятельность, протекающая в искусственной среде. Если при этом признается значимость специфически человеческого характера не только результатов культурной деятельности, но и форм ее осуществления, соответствие культуры сущности конструирования как
1 Петренко Ю.А. Конструирование реальностей как механизм развития культуры: Дис. … канд. филос. наук: 09.00.13. Омск: ОмГПУ, 2006.
2 См.: Российский гуманитарный интернет-университет. URL: http://www.i-u.ru/biblio/archive.
3 Петренко Ю.А. Конструирование реальностей как механизм развития культуры: Дис. … канд. филос. наук: 09.00.13. Омск: ОмГПУ, 2006. С. 46.
245
деятельности, устанавливающей определенную организацию явлений и процессов, обнаруживается и в этом отношении. Выявление установления норм, запретов, образцов поведения как единственно возможного способа существования культуры указывает на обязательность создания в процессах культуротворчества воспроизводящихся структур, рамок, в которые встраивается человеческое поведение. Наконец, знако- во-символический аспект культуры обеспечивает возможность дистанцирования идеи от наличного бытия и соответственно – проектирования более совершенных форм бытия. Базовая трактовка культуры как возделывания, обработки, улучшения, совершенствования; представление о культуре как о совокупности материальных и духовных ценностей, созданных и создаваемых человечеством и составляющих его духовно-общественное бытие; признание необходимости идеалов как «элементарной аксиологической универсалии культуры»1; предложенная И. Кантом характеристика культуры как «способности разумного существа ставить перед собой любые цели вообще»2 акцентируют проектный срез бытия культуры и фиксируют обязательность присутствия в ее развитии определенных ориентиров, задающих цели и основания культурной деятельности. «Создание более совершенного мира – так можно было бы определить генеральное направление развития культуры»3. Таким образом, все основные параметры конструирования являются сущностными свойствами культуры, что и дает возможность определить конструирование – создание артефактов си-
стемного типа, ориентированное на достижение определенных параметров, – как основной способ ее существования.
§ 2. Типология конструирования
Если конструирование рассматривается как универсальный культурный процесс, то выделение различных его типов определяется прежде всего собственной структурой культуры.
К результатам культурного конструирования относятся в первую очередь сами артефакты – вся совокупность вещественных искусственных объектов, создаваемых человечеством, «вторая природа», трансформированная материальная среда обитания человека. Их общий онтологический статус определяется тем обстоятельством, что материаль-
1 Лойфман И.Я. Культура как плодотворное существование // Двадцать лекций по философии. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2001.
С. 88.
2 Кант И. Критика способности суждения. М.: ИФ РАН, 1994. С. 305.
3 Лойфман И.Я. Культура как плодотворное существование // Двадцать лекций по философии. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2001. С. 89.
246
ная культура в отправной точке своего становления всегда связана с трансформацией природного объекта или материала. К результатам конструирования материально-вещественного уровня относятся технологически освоенные энергетические и сырьевые ресурсы материального производства, все технические средства (от простейших орудийных форм до сложных машинных комплексов), здания и сооружения, средства коммуникации и транспорта, парки и оборудованные ландшафты, исторические памятники и археологические объекты и т.д.
Второй «слой» культурных конструктов составляют идеальные феномены – результаты социально-организующей и духовной деятельности, продукты научного и художественного творчества. К их числу принадлежат моральные и правовые нормы, формы социальной организации и правила этикета, религиозные и идеологические концепции, научные теории и художественные произведения и т.д. Традиционное деление культуры на материальную и духовную отражает именно эту градацию культурных результатов культурного конструирования.
Различие между материальной и духовной культурой характеризуется как относительное, поскольку любой продукт духовной культуры, например произведение искусства, должен иметь материальное воплощение (к примеру, если речь идет о музыкальном произведении, оно записывается нотами на бумаге, исполняется на музыкальных инструментах). Так же относительно и разграничение конструирования в материальной и духовной сферах.
Во-первых, в результате конструирования в любом случае создаются объекты, обладающие относительно самостоятельным, объективированным существованием. Такие явления, как моральные нормы или религиозные традиции, точно так же, как и технические приспособления, для человека имеют характер относительно независимой от него внешней действительности, с которой он должен как-то согласовывать свои действия. Э. Дюркгейм определил явления такого плана как «нематериальные социальные факты». Конструирование в культуре обязательно содержит в себе момент отчуждения: если что-то созданное человеком превращается из личного, никому не представленного произведения в явление материальной или духовной культуры, оно как бы отделяется от своего создателя, приобретает собственную историю существования.
Во-вторых, существование любого культурного объекта происходит через взаимодействие его материального воплощения и вложенных в него смыслов. Произведение каким-то образом фиксируется в материальной форме, и далее читатели, зрители, слушатели его вос-
247
принимают, восстанавливая заключенные в нем идеи и чувства, интерпретируя его, выстраивая собственные системы его осмысления. Если этот процесс по какой-либо причине невозможен (например, литературное произведение записано на языке, секрет письменности которого утерян), оно по крайней мере частично утрачивает свое значение в качестве явления культуры. Но и артефакты материальной культуры также должны для своего адекватного функционирования использоваться в соответствии с заложенными при их формировании значениями (например, технические устройства требуют для своего использования не только соответствующих навыков и умений, но и понимания их предназначения и способов применения). Во всех случаях в основе существования феномена как культурного объекта лежит взаимодействие его материальной формы и смысловой структуры, заложенной и обнаруживаемой в нем.
Таким образом, можно различить конструирование материальных и духовных объектов культуры, особо отметив «прозрачность» границы между ними. Наряду с этим делением представляется возможным предложить несколько другое основание для разграничения разных типов конструирования.
Культурное конструирование является прежде всего созданием самих объектов – материальных и духовных ценностей культуры. Создаются, обретают существование, включаются в реальность и изменяют ее технические приспособления, архитектурные сооружения, идеологические программы, художественные произведения. Это предметное, или первичное конструирование культурных объектов.
Если поддержать точку зрения неклассической теории познания о том, что гносеологические представления, знания, суждения об объектах не возникают в результате простого «зеркального» отображения, а конструируются субъектами в процессах активной познавательной деятельности, тогда можно говорить о том, что в культуре также конструируются образы как природных, так и культурных объектов. Образ объекта – это циркулирующая в культуре совокупность представлений о нем; если следовать логике гносеологического конструктивизма, образ объекта создается не только исходя из характеристик самого объекта, но и под воздействием ряда иных факторов, т.е. его возникновение носит относительно самостоятельный характер по сравнению с созданием или возникновением самого объекта. Образ объекта, существующий в определенной культуре в определенное время, может быть существенно отличным от объекта. Построение образов – это когнитивное конструирование, которое при первом приближении может
248
быть обозначено как вторичное (по отношению к отображаемым объектам, а часто и к процессам их предметного конструирования).
Различие здесь также является относительным. С одной стороны, миф, научная теория, религиозная концепция создаются как культурные продукты, результаты творческого мышления человека, и в этом плане их разработка – это первичное конструирование. С другой стороны, они по-своему отображают существующие природные закономерности, социальные отношения, феномены человеческого бытия и могут быть рассмотрены как продукты вторичного конструирования. Но тем не менее нам представляется, что смысл в таком разграничении все же есть. Приведем в качестве примера такую последовательность. Научная теория (например специальная теория относительности) создается как отображение пространственно-временной организации физического мира, концептуализируя его определенным образом. Это самостоятельный культурный конструкт, не только описывающий реальность, но и построенный определенным способом, причем этот способ соотносим со способами построения научных теорий, принимаемыми на определенном этапе развития науки (в частности, теория не выведена из эмпирии, из экспериментальной работы с установкой, а «лишь навеяна опытом», по описанию самого А. Эйнштейна). По мере роста известности этой теории и превращения некоторого уровня информированности о ней в обязательный компонент научных знаний образованного человека создается массовое представление о «теории относительности» Эйнштейна как о соединении интерпретированных идей самой теории, популярных примеров, иллюстрирующих ее положения, мифов о ее авторе, инициированных ею фантастических интерпретаций разной степени удачности, связанной с ней символики и т.д. Это и есть образ этой теории, результат вторичного по отношению к самой теории конструирования. Более обширным подтверждением относительной самостоятельности процессов конструирования образов по отношению к конструированию самих объектов является вся презентационная практика современного общества, предполагающая, что всякий культурный результат должен быть не только создан, но и соответствующим образом эксплицирован, представлен публике, поддержан PR-технологиями и средствами рекламного продвижения – иначе он просто не станет явлением культуры. Оборотной стороной стремительного роста этой практики является возможность создания имиджа объекта практически вне зависимости от свойств самого объекта, только за счет специальных средств конструирования имиджа.
249
Явление отрыва образа объекта от самого объекта было предметом философского осмысления на протяжении всего существования философии. Античная философия трактовала его в терминах различия «знания» и «мнения», предполагая, что знание – это точное воспроизведение самого объекта. В классическом определении Аристотеля «говорить о сущем, что его нет, или о не-сущем, что оно есть, – значит говорить ложное; а говорить, что сущее есть и не-сущее не есть, – значит говорить истинное»1. Вокруг знания выстраивается множество мнений, которые являются субъективными образами объекта, отличного от него. При этом намечается определенная двойственность. Некоторые античные авторы трактуют мнение как отклонение от истины, нечто, содержащее в себе элементы субъективизма. Утверждение Протагора о том, что относительно всякой вещи неизбежно высказываются противоположные мнения, поэтому все истинно и не-истинно в равной степени, выражает именно такой взгляд. Другие античные мыслители трактуют мнение как уровень человеческого восприятия объективной реальности, имеющего объективно обусловленную форму. Тезис Демокрита «Лишь в общем мнении существует сладкое, в мнении – горькое, в мнении – теплое, в мнении – холодное, в мнении – цвет, в действительности – атомы и пустота»2 отражает не столько уровень заблуждений, сколько естественный характер человеческого взгляда на реальность.
Развитие классической философии Нового времени пошло, с одной стороны, по пути поисков способа освобождения знания от налета деформирующей его субъективности или хотя бы минимизации воздействия. Борьба Ф. Бэкона с «идолами» познания, т.е. факторами, приводящими к несоответствию образа объекту, была основана на предположении, что, осознав присутствие «идолов» и их воздействие на нас, мы сможем, по крайней мере, контролировать их влияние и ограничивать его. С другой стороны, осознание недостижимости полного очищения знания от особенностей нашего восприятия, от предубеждений и верований, от субъективной размерности в целом вело к агностицизму.
Параллельно в философии Нового времени, а затем в немецкой классической философии разрабатывалась линия, которая рассматривала активную роль субъекта в познании и трактовала гносеологические образы как конструкции, создаваемые познающим субъектом как
1 Аристотель. Метафизика // Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1976. Т. 1. С. 177.
2 Материалисты Древней Греции: Собрание текстов Демокрита, Гераклита и Эпикура. М.: Госполитиздат, 1955. С. 76.
250
из данных об объекте, так и из собственных когнитивных ресурсов, считая при этом отличие образа от объекта не фатальным, а инструментальным явлением. Согласно теории И. Канта, гносеологический образ возникает в результате синтеза эмпирических сведений об объекте с априорными основаниями познания, заложенными в структуре нашего чувственного восприятия, рассудка и разума. Эмпирический опыт дает содержание нашего представления об объекте, априорные основания (например представления о пространстве и времени) – форму, в которую помещается этот опыт. В результате образ объекта представляет собой своеобразный «сплав» качеств объекта и человеческого способа их восприятия. Но именно поэтому и становится возможным понимание, которого не дала бы точная копия объекта. Без конструирующей образы деятельности субъекта его представление о мире осталось бы хаосом беспорядочных чувственных впечатлений, который не был бы знанием.
Философия постмодернизма, определяя свое отношение к идее конструирования образов, пришла к концепции деконструкции и категории симулякра. То и другое трактуют универсальность практики конструирования как явление, скорее, разрушающее, чем созидающее реальность. Понятие симулякра отражает предел, крайнюю степень отрыва образа от объекта. Это образ, за которым вообще не стоит никакой реальный объект, являющийся чистой имитацией. «Симулякр – знак, который ни на что не указывает, ни к чему не отсылает. Сущность симулякра заключается именно в симуляции того или иного значения»1. Идея деконструкции выражает необходимость понимания того, что бытие, с которым мы имеем дело, не является объективным и устойчивым. Оно может представать перед нами в совершенно различных временных определенностях. Образ любого объекта, создаваемый нами в познавательной деятельности, оказывается, с точки зрения постмодернизма, неустранимо зависимым от достаточно произвольного выбора средств этой деятельности, способа концептуализации бытия.
Отечественная философская традиция раскрывает данную проблему в более классическом ключе. Основой трактовки сущности гносеологического образа является его определение как субъективного образа объективного мира. Иначе говоря, с одной стороны, образ должен отображать объект, воспроизводить его основные черты, иначе он не будет знанием об объекте; с другой стороны, образ создается субъек-
1 Хлебникова О.В. Основные проблемы постмодернистской философии. Омск: ОмГУПС, 2006. С. 15.
251
том и сохраняет в себе информацию о самом субъекте, о средствах и методах его деятельности, о целях и ценностях, на которые было ориентировано познание. Образ действительно является синтезом объективного и субъективного. При этом субъективное рассматривается не как исключительно негативный фактор, отклоняющий познание от истины, а как ресурс, только через который возможно достижение истины. «Субъект познания предстает … как задающий предметные смыслы, понимающий, интерпретирующий и расшифровывающий глубинные и поверхностные, буквальные смыслы. Эта деятельность … существенно дополняет отражательные и кумулятивные моменты познания, являясь не менее фундаментальной, чем они»1.
С точки зрения современной философии познания, образ объекта, который был бы зеркальной копией объекта, не выполнил бы познавательной задачи. Если мы собираемся искать дорогу по какой-то местности, нам нужна не полная модель этой местности в натуральную величину, а ее схематический план. Знание – это не точное воспроизведение в равной степени всех деталей объекта, а обработанное в соответствии с требованиями человека, вытекающими из его целей, представление объекта. Другими словами, гносеологический образ – действительно всегда конструкция.
Основными направлениями, в которых гносеологический образ объекта достраивается в процессе познавательного конструирования, являются:
–выделение определенных свойств и взаимосвязей объектов как наиболее существенных, значимых или просто представляющих интерес с точки зрения именно данного исследования, абстрагирование от остальных свойств и взаимосвязей;
–определение закономерностей, которым подчинено развитие объектов, и их четкое выделение, тогда как в реальности они всегда окружены рядом сопутствующих факторов, влияний, отклонений, случайностей;
–прослеживание прошлой истории объекта, реконструкция его исторического развития, установление связи между генезисом и современным состоянием объекта;
–выявление тенденций развития объекта и прогнозирование перспектив его развития.
В результате в гносеологическом образе прямое отображение объекта оказывается существующим в обширном контексте достраивающей
1 Микешина Л.А. Философия познания: полемические главы. М.: Прогресс: Традиция, 2002. С. 19.
252