636
.pdf
ствиями, не сводима к их сумме. Определение действий, образующих конкретную деятельность, – то, с чего начинает исследователь, стремящийся понять содержание и эффективность деятельности. Поведенческие истоки деятельности объясняют акцентированный интерес к ней психологов. В советское время деятельность была в сфере особых интересов всех известных ученых-психологов: Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии, С.Л. Рубинштейна, П.Я. Гальперина. Изучением феномена мотивации деятельности занимались А.Г. Асмолов, В. Вилюнас, П.В. Симонов, А.В. Петровский и др. В разработке очерченного круга проблем особо выделить хотелось бы вклад А.Н. Леонтьева и С.Л. Рубинштейна.
Самые авторитетные советские психологи существенно расходились в толковании психической природы, механизмов и значения действий и деятельности, что никак не мешало их продвижению к истине. К тому же у них были свои секторы научного исследования деятельности и ее составляющих. Так, С.Л. Рубинштейн стремился понять гно-
сеологический механизм адекватности действий личности, найти от-
вет на вопрос: «Почему мышление соответствует «логике» предметных отношений?» Если бы дело обстояло иначе, то действия не были бы эффективными. «Симметричность» действий позволяет включать практику в процесс верификации знаний. Статистически несложно показать симметрию действия субъекта и обстоятельств, побуждающих к действию, но статистика только описывает явление, а не объясняет его природу. С.Л. Рубинштейн заметно приблизил решение проблемы. «Процесс мышления, – писал он, – детерминируется объектом, который в нем раскрывается в форме мысли. Мышление опосредует зависимость мысли от объекта и само детерминируется им. В силу этого в процессе познания «логика» бытия или объекта мысли переходит в строение мышления. Мышление складывается у человека в процессе индивидуального развития по мере того, как этот переход совершается. Очевидно, что если бы мышление никак не отвечало логическому строю объекта мысли, не было бы логики и в мыслях. В фактическом ходе формирования мышления в процессе индивидуального развития логический строй объекта мысли определяет строение мышления и через его посредство логику мыслей»1.
В центре внимания А.Н. Леонтьева оказались механизмы образования действия, его качественная характеристика в контексте естественной истории.
1 Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957. С. 49.
73
В философском толковании все существующие отношения подразделяются на три типа: «объект – объект», «объект – субъект» и «субъект – субъект». Первый тип является базовым для остальных. Без него они складываться не могут, если, конечно, не отрицать материальную природу действительности. Второй развивается из первого как специфическая форма отражения, когда один из объектов становится мыслящим, т.е. субъектом взаимодействия. Третий тип формируется в процессе восхождения мыслящего объекта в виде особого условия его активности в отношениях с другими мыслящими объектами, иначе говоря – субъектами. Деятельность явилась продуктом развития отношений третьего типа.
Действие – универсальный элемент всех существующих отношений. С действия они начинаются и в нем проявляются, причем действие также при этом изменяется. По этой причине целесообразно говорить о качественности действий.
Качество действий в системе «объект – субъект» (либо «субъект – объект») А.Н. Леонтьев анализировал с помощью понятий «знание», «смысл» и «значение». Знание – первоначальная форма отражения мышлением некоторого объекта, образовавшаяся, по всей видимости, под влиянием трансформации информационного обеспечения развития. Знание призвано фиксировать объект через описание проявления его качества.
С помощью знания субъект поддерживает свой статус, оно – условие его жизнеспособности. Отражая объект, субъект стремится узнать его отношение к себе, раскрыть смысл возможного действия объекта. Смысл информирует о характере взаимодействия в случае продолжения отношений, настраивает субъект на ответную реакцию.
В бытии человека смысл развивается в разумную свою форму – «разумный смысл» – или в значение. Смысл раскрывает сущность отношений в системе «объект – субъект». Значение отражает в форме знаний отношения объекта к объекту в границах интересов субъекта. Это упрощенно можно представить следующим образом:
объект, действуя на субъект, обусловливает возникновение знания, обретающего некоторый смысл для существования субъекта;
заинтересованность субъекта в продуктивном контрдействии требует, наряду со знанием, непосредственно действующего объекта, знаний его отношений с другими объектами. Так в мышлении формируется системное отражение действительности, а само мышление обретает разумную форму. Разумность сознания заключена не столько в способности производить знания и анализировать их смысл, сколько в разум-
74
ности смысла, т.е. в возможности системного реконструирования явлений действительности благодаря знанию их отношений1.
Смысл и значение – непосредственные предпосылки деятельности, на них опирается творческое начало действия. Смысл определяет направление деятельности, значение необходимо, чтобы эффективно построить систему действий, превратить их в деятельность, поскольку без знания сущностных отношений объектов их преобразование невозможно.
«Действие, – писал А.Н. Леонтьев, – отличается от деятельности тем, что цель, к которой оно объективно стремится (ожидаемый результат), не совпадает с тем, что побуждает к действию, т.е. с мотивом. То, что есть цель действия, входит в задачу деятельности, цель которой служит мотивом действия»2. Далее ученый подчеркивает: «Развитие действия в деятельность, обусловленное превращением цели в мотив, возможно только в человеческой деятельности. Это порождается общественными условиями деятельности человека – отношением человека к человеку, разделением труда… Деятельности, развивающиеся из действий, суть специфические исторические деятельности»3.
Формализуя понятие «действие», Л. фон Мизес не преодолевает зависимость своих суждений от психологии и социологии. Диалектика действия бесспорно предполагает выбор между активным и пассивным поведением, однако это не означает, что отказ от действия качественно сопоставим с признанием необходимости действия. Характеризуя действие через состояние выбора, исследователь лишает его качественной определенности. Выбор является психическим актом. Действие же с психического акта только начинается.
От «инстинкт-социологии» и «инстинкт-психологии» Л. фон Мизес отмежевывается на том основании, что их метод построен на произвольной классификации непосредственных целей деятельности и наделении каждой из них самостоятельным бытием. «Там, – пишет он, – где праксиология говорит, что цель деятельности состоит в смягчении некоторого беспокойства, «инстинкт-психология» гласит, что это удовлетворение инстинктивного побуждения»1. Противопоставляя
1 Мартишина Н.И. Конструирование реальности. Новосибирск: Изд-во СГУПСа, 2009.
2 Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. М.: АКАДЕМА, 2004.
С. 209.
3 Там же.
1 Мизес фон Л. Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории. Челябинск: Социум, 2008. С. 32.
75
свое понимание праксиологии отдельным школам в психологии и социологии, Л. фон Мизес не способен обособиться от них в целом.
Опыт разработки специальной науки о деятельности не дал желаемого результата. Не помогло и крайнее средство – изъять предмет исследования из объективно-реального процесса, предельно сузить рамки его понимания2. История праксиологии в очередной раз показала преимущества комплексной диагностики феномена деятельности, опирающейся на философские основания, что и заставляет вернуться к философскому анализу деятельности как модуса человеческой реальности.
Термин «деятельность» – относительно новое слово. Его неспецифическое употребление в «живом» языке, согласно толкованию В.И. Даля, ограничено во времени, не превышающем полутора столетий. К самому же понятию, выраженному в термине «деятельность», подходили давно, но всякое понятие – продукт своего времени, оно имеет конкретно-историческое содержание. Наполняя понятие содержанием, вместе с тем шлифуют и его вербальное закрепление в языке, развивая, пополняя словарный фонд.
Началом II в. датируют в отечественной исторической науке написание раннехристианского анонимного сочинения «Деяния апостолов» – продолжения Евангелий. Предположительно евангелист Лука описывает в нем распространение христианства Петром и Павлом. «Деяние» и «деятельность» – слова однокоренные, имеющие при этом вызванное необходимостью некоторое пересечение содержания понятий.
Распространение чужих взглядов, замыслов, идей требует самостоятельности в действиях и, безусловно, подобно деятельности. Однако в данном способе проявления понимания деятельность сведена к одной из составляющих ее содержания, понятие крайне ограничено, поэтому в отношении термина «деяние» справедливо было бы сказать, что здесь представлено «введение в деятельность».
Апостолы стремились «заразить» сознание людей мыслями Христа, изменить их вероисповедание, вовлечь в христианство. Они ретранслировали идеи в рамках заданного содержания. В подобном по-
нимании деятельность отождествляется с действиями.
Производить действия и осуществлять деятельность не одно и то же. Деятельность требует действий и в значительной мере состоит из
2«Праксиология, – отбивался от критиков Л. фон Мизес, – теоретическая
исистематическая наука. Ее предмет – человеческая деятельность как таковая, независимая от внешних, случайных и индивидуальных обстоятельств конкретного действия». См.: Мизес фон Л. Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории. Челябинск: Социум, 2008. С. 34.
76
них. Различие заключается в следующем: деятельность предполагает существенное изменение чего-то. Действия же вообще не обязывают делать нечто новое. Сизиф катал камень с горы и в гору, повторяя одинаковые действия, изменяя только вектор и величину прилагаемых усилий.
Христос, согласно преданию, принес принципиально новый взгляд на мир. С ним связана история действительной деятельности. Что же касается его многочисленных последователей, то они занимались определенными действиями, исходя из деятельности Христа. Де-
ятельность – это творящий труд, обеспечивающий прирастание знаний, создание новых вещей, совершенствование отношений.
В словарях В.И. Даля, Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона термин «деятельность» отсутствует. Признаки понятия рассредоточены в ряде слов, отражающих в основном работу, труд. В четырехтомном академическом «Словаре русского языка» деятельность раскрывается в двух значениях: 1) «работа, занятие в какой-либо области»; 2) «деятельность каких-либо органов и сил природы»1.
Деятельность действительно существует в форме труда. Трудовая природа деятельности не вызывает сомнений. Сомнительно стремление сделать деятельность и работу синонимами, еще больше возражений рождает экстраполяция деятельности на природные явления.
Что нам дает такое понимание деятельности? Лингвисты, отождествляя деятельность с работой и перенося ее в природу, вероятно, испытывают удовлетворение от обогащения языка новыми возможностями и колоритом. Таково их отношение и к аналогии с трудом естественных процессов: оказывается, природа тоже находится в состоянии деятельности. На самом деле мы имеем дело с логическим кругом в определении, тавтологией.
Лингвисты всегда были ближе к художественному творчеству, чем к специфике научного познания. Не без оснований логический позитивизм стремился формализовать язык науки, отделить его от естественного и литературного языков с присущей им многозначительностью, создающей неопределенность.
Термин «деятельность» сформировался не для того, чтобы обогатить язык, придать ему новые художественные краски. Слово «деятельность» появилось и встроилось в конструкцию современного языка в силу необходимости достроить сложившееся содержание нового
1 Словарь русского языка: В 4 т. / АН СССР, Ин-т рус. яз. М., 1957. Т. IV.
С. 534.
77
понятия специфической вербальной формой. Главная ценность слова «деятельность» не эстетическая, а научная и философская.
Новое понимание исторической действительности как объективной реальности, созданной человеком, потребовало адекватного отражения явления в сознании. Оно кристаллизовалось в понятии, офор-
мившемся в термине «деятельность».
П.И. Балабанов, опираясь на идеи Э.Г. Юдина, трактует деятельность следующим образом: «Деятельность – специфически человеческая форма активного отношения к окружающему миру, содержание которой составляет целесообразное преобразование этого мира на основе освоения и развития наличных форм культуры»1. В целом он прав, акцентируя понимание деятельности на человеческом ее качестве, целесообразном изменении обстоятельств жизни и опоре на культуру. Определению деятельности П.И. Балабановым не достает конкретности и цельности. То, что, по его мнению, должно составлять содержание деятельности, отождествлять с деятельностью некорректно. Не все, что целесообразно, деятельностно. Системообразующий признак деятельности – способность наращивать положительный опыт культурного освоения действительности, во-первых, и развития качества самого субъекта, во-вторых. В зависимости от ситуации первое может оказаться вторым.
В понятии «деятельность» представлено современное восприятие социальной реальности, положения и роли в ней человека – активного человека. Это новый взгляд на труд и качества человека.
Удивительно, но факт: успехи психологии, философии, социологии, физиологии в области исследования деятельности прошли, по существу, мимо лингвистов. «Современный толковый словарь русского языка»1 дает интерпретацию деятельности 50-летней давности, не добавляя ничего нового.
Понятие «труд» фундаментально в определении человека, однако оно в силу своего универсального для характеристики бытия человека положения достаточно абстрактно. В обобщенном виде его трактовка устраивает антропологов и отчасти историков. Для них существенны сам факт труда и смена технологий: каменный век, бронзовый, железный и т.д.
1Балабанов П.И. Методологические проблемы проектировочной деятельности. Новосибирск: Наука, 1990. С. 46.
1Современный толковый словарь русского языка / РАН, Ин-т лингв. исслед. М.: РИДЕРЗ ДАЙДЖЕСТ, 2004.
78
Философии, социологии и психологии столь абстрактный подход к характеристике труда недостаточен. Они анализируют проявления человеческой натуры преимущественно в плане социального развития, становления личности и общественных отношений. Труд интересует философа, психолога, социолога, политолога, а с некоторых пор все больше и экономиста, со стороны качества процесса и продукта трудовых действий. Абстрактное «труд» – понятие отвлеченное, предполагающее необходимость конкретизации при последующем анализе.
Символом третьего тысячелетия стала инновация, сменившая понятия «эффективность» и «интенсивность» труда. Инновационный взгляд на труд, естественно, базируется на интенсификации и повышении эффективности труда. Новизна здесь состоит в акценте на качественный вектор труда.
В ХХI в. качество труда будет определяться прежде всего качеством новаций. Увеличивается способность производить не что-то новое вообще, к примеру, расширяющее существующий ассортимент продукции, а новое по существу, либо переходить к принципиально новой технологии производства, гарантирующей требуемое качество результата, снижение затрат и минимизацию негативных эффектов.
Инновационную стратегию развития производства можно было теоретически предвидеть еще в 60–70-е гг. XX в., когда развернулась научно-техническая революция. Уже тогда стало понятно, как нужно расшифровывать вывод о превращении науки в непосредственную производительную силу.
С НТР начался принципиально новый для человеческого труда исторический период, впредь действительно новое рождалось в фундаментальной науке. Наша сегодняшняя озабоченность переходом к инновационной деятельности есть прямое следствие отказа от поддержки научных исследований в 90-е и в первые годы текущего столетия. Сегодня еще возможно что-то изменить в новом направлении – существует невостребованный задел научной работы 70–80-х гг. Трудности возрастут с реализацией накопленных в прошлом знаний.
Фундаментальные исследования – дело нескорое. Подчас их не завершают и за десятилетие, но время не ждет и конкуренты прессингуют. В годы Великой Отечественной войны был призыв: «Все для фронта, все для Победы!» На наш взгляд, в пору его реанимировать и призвать: «Все для науки (и образования), все для победы!» Зарплата трех–пятерых футболистов составляет сегодня столько же, сколько оснащение современной физической лаборатории, бюджет футбольной команды превышает бюджет ведущего академического института, в стенах которого в прошлом выполняли свои исследования несколько
79
нобелевских лауреатов. Нобелевский лауреат отдает денежный эквивалент премии родному институту, не видя иного варианта «оставить на плаву» проводящиеся исследования – «пионерские» для мировой науки и жизненно актуальные для страны. Несмотря на то что деньги для футболистов выделяют без вопросов, получить сравнимые с ними гранты на научную работу весьма затруднительно.
Труд – судьбоносное приобретение человека, поэтому столь важно разобраться в содержании и структуре отражающих труд понятий – разложить их «по полочкам». Для нас, в контексте заявленной в исследовании проблемы, существенно выделить опорное для развития труда качество. Это качество проявляется не в универсальности результата труда, а в особенностях его продукта либо способе получения последнего.
«Деятельность» входит в содержание понятия «труд» на правах тех действий, с помощью которых получают не просто продукт, а
неизвестный продукт. Неизвестным продуктом может быть разработка новой технологии, необычный способ решения проблемы, обоснования новой проблемы, новая концепция организации труда и все то, что подходит под определение «новое». Таким образом, деятель-
ность – это тот вид труда, результатом которого является переход познания, практики от известного к неизвестному, от простого к сложному, от несовершенного к совершенному. Деятельность – движущая сила социального прогресса, обеспечивающаяся всей массой труда.
Определение «новизны» труда – дело кропотливое. Понятие «новое» многогранно. Многослойность нового затрудняет понимание новизны. «Новое», как правило, используют в характеристике конечного продукта. Между тем в научно-техническом творчестве история наполнена оригинальными достижениями, сделанными на пути к результату. Более того, нередко результат, к которому стремились изначально, оказывался недееспособным и отбрасывался по функциональным признакам, технические же и технологические находки, сделанные на пути к желаемому результату, представляли бесспорную новизну и сами превращались в значимый минирезультат.
Не следует привязывать понятие «новое», в особенности в науч- но-техническом творчестве, к конечному техническому результату. Диапазон явлений, отвечающих требованиям содержания понятия «новое», включает в себя весь процесс поиска и всю обеспечивающую поиск инфраструктуру творчества. Системообразующий признак этого понятия – получение неизвестного, оригинального на всем протяжении творческого процесса и во всем объеме его выражения.
80
«Надлежит каждому, – учил выдающийся деятель Возрождения Дж. Вазари (1511–1574), – в меру своих возможностей напрягать свои силы для достижения совершенства, ибо, если он даже будет остановлен на полпути, достойными похвалы будут если не творения, которых он не смог завершить, то по крайней мере наилучшие намерения и усердное рвение…, которые будут обнаружены в том немногом, что от него осталось»1.
А.Ф. Можайский (1825–1890) построил самолет, не способный летать, но именно российский адмирал сумел первым разработать принципиальную схему конструкции самолета. Самолет поднялся в воздух и полетел спустя два десятилетия, когда на смену паровому двигателю пришел двигатель внутреннего сгорания. Несущественно, использовали ли американские самолетостроители опыт российского авиаконструктора или же ничего не знали о нем. Важно, что они подтвердили на практике разработанную А.Ф. Можайским конструкцию летательного аппарата тяжелее воздуха. Железнодорожная техника и наука во многом обязаны деятельности А.П. Бородина (1848–1898), Н.П. Петрова (1836–1920), С.П. Сыромятникова (1891–1951). Они, в сущности, и выстраивали современный вид науки и техники. Между тем ни один из них ничего в традиционном техническом смысле не изобрел. Заслуга этих ученых в том, что они заставили инженеров-строителей по-новому взглянуть на свое дело, вооружили конструкторскую и технологическую мысль научным подходом. Образно выражаясь, «поставили» железнодорожный транспорт на «научные рельсы», научили руководствоваться научными методами расчета и оценки. Изобрести паровоз мало, необходимо, чтобы была социально-экономическая польза от этого артефакта.
Не столь очевидной выглядит история с изобретениями Архимеда (287–212 гг. до н.э.), например, с винтом Архимеда. Авторитетные историки полагают, что сама идея создания и первые опыты ее реализации относятся к более раннему времени. Прообраз винта, названного в честь Архимеда, использовался задолго до этого ученого и философа в Египте. Однако принадлежность современного вида винта авторству Архимеда вне всякого сомнения – он продукт деятельности великого изобретателя и одного из первых инженеров. Архимед разработал теоретические начала конструирования и эксплуатации всех простейших механических устройств: клина, рычага, блока, винта. «Архимед, – отмечал С.П. Тимошенко, – дал строгое доказательство условий равно-
1Вазари Дж. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей
изодчих. М.: АЛЬФА-КНИГА, 2008. С. 243.
81
весия рычага и указал методы отыскания центров тяжести тел. Он применил свою теорию для конструирования различных подъемных механизмов»1. То же самое говорил и Г. Дильс в своем фундаментальном исследовании «Античная техника».
Различны природа, масштабы нового, и это необходимо учитывать. Новое может иметь вид «исключительно субъективный» – быть дублированием известного, уже открытого, т.е. «условно новым». Так, к примеру, получилось с К.Э. Циолковским (1857–1935), который не учился в вузе и ему приходилось многое для себя открывать самостоятельно, не подозревая о том, что плод его творчества для науки уже не был секретом.
Общественно значимые субъективные достижения могут долго оставаться «новым словом» только для творца. Если не пришло время осознать значение сделанного открытия в обществе, то оно отреагирует с задержкой. Иллюстрацией сказанного служит проект одноарочного металлического моста И.П. Кулибина (1735–1818). Выдающийся российский инженер даже собрал его модель, чтобы доказать реальность конструкции2. Труд Кулибина по достоинству был оценен лишь спустя десятилетия Д.И. Журавским (1821–1891), а до того момента идеи и расчеты Кулибина не вызывали интерес, являясь объективно новыми.
Преимущественно же новое является воплощением социальных потребностей, и его важность определяют через общественно актуальную значимость. Однако и в этом случае путь к признанию общественной ценности новизны индивидуального и коллективного творчества непростой, и здесь важна роль субъективного фактора его воли и искусства.
Творчество – идеальная форма свободы духа. Оно его раскрепощает и одновременно подчеркивает ограниченность статуса субъективной реальности, обусловленного действительным положением дел и мобилизационными резервами характера.
Новое может быть иным в пределах существующего состояния качества. Классические примеры: эволюция в винтовой авиации с биплана на моноплан, замена паровозов системы «кампауд» на «маллет». Более высоким уровнем новизны считается смена качественных харак-
1 Тимошенко С.П. История науки о сопротивлении материалов. 2-е изд., стереотип. М.: КомКнига, 2006. С. 9.
2 Модель Кулибина сохранилась в одном из петербургских музеев вплоть до нашего времени.
82