636
.pdf
странно: у одного – длинный нос, у другого – меховая шкурка сочетается с птичьим клювом. Уверены ли мы, что скажем: «Ну, нет, такого не бывает» – в правильном месте? Дело усложняется еще рядом обстоятельств. Во-первых, на картинках собраны животные из разных эпох, в течение которых условия жизни на Земле существенно изменялись. Во-вторых, некоторые животные воспринимаются как известные и легко узнаваемые, хотя мы никогда не встречали их в естественных условиях обитания (например зебра), а другие – казалось бы, более обычные, обитающие в наших широтах, распознаются хуже (к примеру домовая мышь или мышь-полевка). В-третьих, биолог тоже склонен к эксперименту и моделирует, например, животных, которые могли бы появиться (но не появились) в определенных природных условиях или возникнуть при разных вариантах изменения климатических условий на Земле в возможном ходе эволюции. А теперь представим себе, что все эти картинки начинают достаточно произвольно чередоваться...
Это и есть некий аналог попыток современного человека установить, в чем же состоит реальность.
Однако модифицированная реальность, создаваемая СМИ, – это только вершина айсберга. Ж. Бодрийяр определяет нашу эпоху в целом как «время симулякров». Симулякр (т.е. «видимость», «подобие») – это единица ложного, неподлинного смысла, это знак, за которым не стоит никакое настоящее означаемое. В концепции Ж. Бодрийяра симулякром первого порядка является подделка; симулякры второго порядка рождаются в сериации, поскольку многократное повторение уничтожает изначальную ценность (примером служит редуплицированная «Джоконда» Э. Уорхола, превратившаяся из символа художественной ценности в пустой знак массовой культуры). Распространение симулякров второго порядка соотносится с индустриальной эпохой, поскольку сутью промышленности является массифицированное производство однотипной продукции. Постиндустриальная эпоха
– это эпоха, когда устанавливается господство симулякров, причем симулякров третьего порядка. Симуляции подвергаются уже не только вещи, но и процессы, т.е. в объекте симуляции изначально нет вещества. Симулякры третьего порядка – это знаки, связь которых с чемлибо обозначаемым разорвана, за которыми не стоит ничего. «Они не описывают, как натюрморт, знакомой реальности — они описывают пустоту, отсутствие»1. И когда Ж. Бодрийяр говорит: «Сегодня вся бытовая, политическая, социальная, историческая, экономическая и т.п.
1 Бодрийяр Ж. Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000. С. 116–117.
293
реальность изначально включает в себя симулятивный момент гиперреализма: мы повсюду уже живем в «эстетической» галлюцинации реальности»2, – он констатирует фундаментальное свойство современного общества: важнейшие социальные процессы замещаются в жизни общества имитациями этих процессов. Имитация охватывает трудовую деятельность: все большая часть работающих, затрачивающих усилия, устающих на работе людей не создает при этом никаких понятных, осязаемых ценностей, так как труд как процесс отделен от результата, «производство характеризуется целесообразностью без цели»3. Имитация распространяется на товарообмен, в результате чего суммарный объем ежедневно совершаемых в мире торговых сделок уже на два порядка превышает объем реального перемещения товаров, а люди приобретают не вещи, а бренды. Имитация затопляет политическую сферу: различия в программах борющихся партий становятся все менее ощутимыми, да и сами программы меркнут перед выборными технологиями, программируемыми социологическими опросами и договоренностями в кулуарах. Имитация влияет на историю, превращая ее в материал для идеологических разработок и произведений массовой культуры (псевдоисторических сериалов, сюжетов с провалами в прошлое, например в годы войны). Имитация составляет сущность массовой культуры, она проникает в образование, в котором постепенно перестают видеть главную роль процесса передачи знаний, а обе стороны начинают склоняться к постановке и получению оценок не за знания, а за некоторые совершаемые обязательные действия. Имитация структурирует досуг: спортивные соревнования становятся средством для размещения рекламы, а среди увлечений особо выделяются престижные. «От дискурса труда и производительных сил до дискурса пола и влечения – всюду один и тот же подтекст: ... на горизонте вида исчезает не что иное, как сама энергия реального, реальность реального и возможность какой бы то ни было разработки реального»1.
Таким образом, в мире эпохи мы обнаруживаем себя в пространстве накладывающихся друг на друга реальностей, критерии иерархии и выбора между которыми утрачиваются.
При этом возникающие в процессах имитации гиперреальности как некоторые конфигурации определенных наборов симулякров
2 Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет: КДУ, 2006.
С. 152.
3 Там же. С. 91.
1 Бодрийяр Ж. Соблазн. М.: Ad Marginem, 2000. С. 98.
294
представляют собой именно специфические реальности в соответствии с теми критериями, о которых шла речь выше. Это отчетливо видно, в частности, в описании исторической динамики «порядков симулякров», которое дает Ж. Бодрийяр: он говорит о способности ложных подобий вступать во взаимоподдерживающие переклички, образовывая в результате связные системы, в которые могут интегрироваться новые знаки, коды. В результате возникают относительно устойчивые порядки, сменяющие друг друга: «Каждая конфигурация ценности переосмысливается следующей за ней и попадает в более высокий разряд симулякров. В строй каждой такой новой стадии ценности оказывается интегрирован строй предыдущей фазы»2. Следовательно, налицо ключевой признак реальности – наличие сквозных закономерностей, связывающих всю совокупность принадлежащих к ней объектов и относительно специфичных по отношению к другим объектам. Отметим, что сам Ж. Бодрийяр определяет в одном месте реальность как «внутреннюю связанность»3. Каждый новый порядок симулякров – это новая создаваемая реальность.
Тогда определение нашей эпохи как эры симулякров означает следующее представление о мире. Конструирование реальности приобрело всеобщий и непрерывный характер. Вся реальность, в которой мы живем, является сконструированной, т.е. в ней сложно переплетены целенаправленные и нецеленаправленные (вернее, направленные на что-то иное) процессы. Возможно, еще и в этом кроется смысл определения мира в постмодернизме как текста – это нечто такое, что непрерывно пишется и переписывается.
При этом конструкция реальности все время трансформируется, с периодическим обновлением базовых конструктивных принципов. Фрагменты исходных реальностей встраиваются в новую модель, и их значение меняется, как меняется смысл каждого штриха в картинке с двойным изображением, когда, повернув ее, мы видим в двух изогнутых линиях уже не клюв утки, а уши кролика; у них нет устойчивого, «настоящего» значения. Нет и «настоящего» как альтернативы этой сконструированной реальности: мы не можем ни выбраться к нему, ни отличить его от элементов конструкции, ни даже проверить его наличие там, в глубине, потому что поверхность углубляется, а глубина вывернута на поверхность. То, что мы называем реальностью, является
2 Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет: КДУ, 2006.
С. 45.
3 Там же. С. 153.
295
лишь нашим способом концептуализации хаоса, и ни одна из множества таких концептуализаций не более реальна, чем любая другая, так как в любом случае мы действуем в семиотическом пространстве. Принимаемая нами концептуализация является, по крайней мере отчасти, вынужденной, поскольку конструирование в социальных процессах имеет целью навязать нам определенную модель реальности. И здесь, в этой крайней точке, мы оказываемся перед границей, в которую упираются многие философские построения, имеющие целью довести некоторый тезис до логического предела.
Некоторая аналогия – не по содержанию, а именно с точки зрения ситуации, в которой оказываешься в пределе логического построения, – здесь устанавливается с ходом, который должен был сделать в свое время Дж. Беркли. В «Трех разговорах между Гиласом и Филонусом» последовательно, шаг за шагом, обосновывается тезис о том, что мы не знаем и не можем знать истинную природу ни одной вещи на свете. Вот уже установлена субъективность вторичных качеств (цвет, вкус), вот подверглись разоблачению первичные качества (форма, плотность, тяжесть), вот уже убежденный Гилас, как прилежный ученик, сам с готовностью отвечает на вопросы с точки зрения усвоенного воззрения... И тут возникает вопрос: как же люди ухитряются жить и действовать так, будто они знают, как устроен мир, и что собой представляют вещи? И следует ответ: а они просто об этом не думают, «обыденная практика не требует тонкости спекулятивного познания»1. Невозможно жить и действовать, если всякий раз, собравшись написать записку, начинаешь сомневаться в метафизической сущности ручки и бумаги, а каждый раз, как здороваешься со знакомым, осознаешь со всей полнотой, что истинная природа человека нам неизвестна. Солипсизм как умозрительный предел размышлений о том, как можно доказать, что вещи именно такие, какими нам кажутся, на уровне интеллектуальных построений неуязвим: логических доказательств нет. Но принять его в качестве не логического построения, а постоянной мировоззренческой позиции, из которой исходишь в своей повседневной жизни, нельзя. Приходится выйти из этого логического тупика, не выстраивая очередную интеллектуальную дорожку, ведущую дальше, а спустившись с этого горного пика в долину, пригодную для жизни.
Сомнения, что мы не можем быть окончательно уверены в надежности нашего понимания того, как устроен мир вокруг нас, необходимо пережить, более того, опасно не пережить никогда; непоколебимая
1 Беркли Д. Три разговора между Гиласом и Филонусом. М., 1978. С. 319.
296
уверенность в беспредельности интеллектуальных возможностей чревата и заблуждением, и слишком ранней остановкой в развитии познания. Однако постоянно исходить из этого осознания невозможно. Повидимому, то же относится и к деконструкции бытия: ощутить ее необходимо, но постоянно жить с этим ощущением нельзя. Человеку не подходит для жизни реальность, которая постоянно уходит из-под ног. Чтобы в ней существовать, надо ее как-то стабилизировать. Для этого необходима уверенность, что за совокупностью знаков стоит что-то означаемое; что за разными способами концептуализации объекта есть сам объект, и он обладает собственными свойствами; что за вариантами онтологического распределения нам дана онтология; что некоторые суждения более верны, чем другие, а некоторые принципы обладают большей ценностью; что смыслы раскрываются, а не только создаются нами самими; что при столкновении двух частных интересов имеют место не только две частные точки зрения, но и универсальные представления об истине и справедливости; что за слоем социальных реалий, сконструированных в качестве мифов и с целью манипуляций, существует слой социальных реалий, составляющих конструкцию самого социального бытия и образующих ткань культуры как среды самосохранения человека в человеческом качестве, а за ним – слой физической объективной реальности. Эти убеждения не будут до конца обоснованы ни логическим анализом, ни жизненным опытом. Дело в том, что лишь они делают сам жизненный опыт возможным. «Чего мы, собственно, ищем? Мы ищем той последней глубины бытия, той почвы абсолютной реальности, в которой было бы незыблемо укоренено наше непосредственное самобытие»1.
Идея конструирования реальностей предполагает, помимо всего прочего, что мы можем их разграничивать, фиксируя свое вхождение в каждую из когнитивных реальностей и сохраняя возможность выхода. Логический критерий существования означает, что каждая из реальностей имеет собственную определенность, следовательно, тогда они имеют и хотя бы относительные границы. Даже целиком произведенные в процессе когнитивного конструирования реальности в силу имманентной логичности не являются произвольными. Опыт теоретического осмысления сосуществования в бытии различных реальностей, в том числе конструируемых, необязательно должен привести к утрате
1 Франк С.Л. Непостижимое: Онтологическое введение в философию религии // Франк С.Л. Сочинения. М.: Изд-во «Правда», 1990. С. 436.
297
себя в этом мультиплицировании. Он может стать основой инвариантной линии собственного бытия, проходящей через эти реальности.
Таким образом, философские проблемы бытия, существования в различных реальностях, конструирования специфических реальностей, как это часто бывает с философскими проблемами, достигая предельно абстрактного уровня, обнаруживают неожиданно конкретный смысл. Рассматривать собственную деятельность как конструирование различных (а не только технических) реалий и в итоге – как построение своего жизненного мира и социального мира в целом – это экзистенциальная установка, задающая совершенно определенную жизненную программу: преодолеть волю к безмыслию и инерцию стереотипов, обдуманно и взвешенно выстраивать свою работу, круг отношений, систему достижений, не пуская это дело на самотек, но понимая при этом разницу между достижением каких-то сиюминутных целей или социально престижных результатов и ориентацией на действительно важные – и значимые именно для тебя – ценности. В конечном счете, быть «ученым строителем» собственной жизни – это и означает прожить ее на истинно человеческом уровне.
298
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Наше исследование представляет собой введение в философию инженерного дела. Ускорение социального прогресса, современные масштабы возможностей профессиональной деятельности требуют переосмысления классического понимания структуры инженерного мышления, содержания и способов проявления культуры, сложившейся на базе многогранного труда инженера и разнообразия способов включения инженера в общественную жизнь. Потребность в инженерной философии не столько обусловлена акцентированным вниманием к профессиональной деятельности инженера со стороны тех, кому положено думать о судьбе человечества: философов, социологов, экологов, политологов, – сколько саморазвитием инженерного сообщества – «корпуса», как его называли раньше.
Переход к постиндустриальному обществу видоизменяет профессиональную основу инженерного дела, по-новому развиваются отношения инженера с наукой: связь становится глубже и существенно расширяется за счет включения в творческий процесс социальноэкономических и гуманитарных знаний. Новое время требует нового толкования реальности и рациональности мышления инженера. На первый план выходит проектирование в широком аудиторском контексте, сфера социальных интересов заполняется социокультурной ответственностью, интеллектуальный капитал дополняется гуманитарной составляющей в форме нравственного и эстетического осознания качества результата, что подчеркивает личностную грань профессионализма.
В подобной ситуации мировоззренческие, в частности философские, понятия «врастают» в профессиональную культуру, становятся не просто ближе, яснее, а делаются «своими», необходимыми не потому, что профессионал – личность, а потому, что от них зависит развитие инженерного творчества. В связи с этим уместно определять инженерное дело как искусство. Инженер призван не только удовлетворять потребности современников в новейшей технике, комфортных условиях жизнедеятельности, но и совершенствовать взгляды и вкусы тех, для кого он трудится. Технические функции инженера все больше взаимодействуют с гуманитарными, инициируя мировоззренческую рефлексию. Как когда-то ученые-естествоиспытатели вышли на просторы философских дискуссий, так сейчас инженеры подошли вплотную к рубежам философских проблем. Инженеры-философы из экзотического, эксклюзивного явления превращаются в ординарное, фило-
299
софия техники обретает «человеческое лицо» – все чаще пишут о философии инженерного дела. В инженерном деле необходимо искать решение проблем технического прогресса. Техническая реальность не субстанциональна. Она является производной от инженерной деятельности; инженер, наряду с природой, становится настоящим творцом техники. Демонизация техники вызвана недооценкой ее культурного генезиса, одномерным пониманием технической реальности, отрывающим и противопоставляющим технику процессу производства ее человеком.
В монографии впервые в системном изложении отношений представлены понятия «реальность», «деятельность» и «техника», причем реальность рассматривается в двух связанных аспектах: как исходная, либо обусловленная, и как конструируемая профессиональной деятельностью. В свою очередь конструирование и реконструирование реальности показаны и в общем философском плане, и в частном инженерном. Последнее конкретизирует философское осмысление процесса, придает ему завершенность практическим приложением к техническому творчеству.
Инженер – историческое явление. Инженерное дело возникло в связи с общественной потребностью в техническом прогрессе, однако со временем история инженера и искусства инженерного дела проявились во всем многообразии человеческой жизни. Изменяясь, инженерный труд стал важнейшим фактором социального развития. Определение В.И. Далем инженера как ученого строителя вскрывает сущность инженера и его исторической миссии. Соединяя производство и техническое конструирование с наукой, инженер в прошлом был потребителем научных достижений, проводником их в жизнь общества; в настоящее время инженер – активный участник научного творчества, которое сегодня невозможно без инженерной поддержки. Не существует другой профессии, которая бы также стремительно и значимо проявлялась в строительстве современной реальности нашего бытия. Соответственно социальному статусу актуализируется и потребность осознания профессионального своеобразия инженера, тенденций развития инженерного дела, духовности личности «ученых строителей», нравственной, гражданской и эстетической ответственности за результаты инженерной деятельности.
300
Оглавление |
|
Предисловие: реализм, романтизм, авантюризм в мировоззрении и |
|
деятельности ........................................................................................................ |
3 |
Глава I. Реальность и ее техническая составляющая .............................. |
9 |
§ 1. Понятие и структура реальности........................................................ |
9 |
§ 2. Техническая реальность: системный статус ................................... |
32 |
§ 3. Естественный базис технической реальности и ее гуманитарная |
|
сущность. Гуманизм против антропоцентризма............................................ |
49 |
Глава II. Архитектура деятельности ....................................................... |
65 |
§ 1. Понятие «деятельность»: системный ракурс .................................. |
65 |
§ 2. Деятельность как процесс: процедурная сторона........................... |
94 |
§ 3. Возможность управления деятельностью ..................................... |
104 |
§ 4. Проблема готовности к деятельности............................................ |
129 |
§ 5. Культура профессиональной деятельности................................... |
143 |
§ 6. История инженерной деятельности ............................................... |
164 |
§ 7. Деятельность и отчуждение............................................................ |
178 |
Глава III. Деятельность и техника ......................................................... |
189 |
§ 1. Техника, ее функции и продукты ................................................... |
189 |
§ 2. Тенденции и законы развития инженерной техники ................... |
208 |
Глава 4. Категория конструирования: от технического |
|
к универсальному значению .......................................................................... |
238 |
§ 1. Категория «конструирование» в философском дискурсе............ |
238 |
§ 2. Типология конструирования........................................................... |
246 |
§ 3. Реальности в составе бытия ............................................................ |
257 |
§ 4. Проблема существования в конструируемых реальностях ......... |
265 |
§ 5. Локальное и глобальное конструирование.................................... |
280 |
§ 6. Конструирование и деконструкция................................................ |
287 |
Заключение .............................................................................................. |
299 |
301
Научное издание
Мишин Юрий Дмитриевич Верескун Владимир Дмитриевич Постников Павел Михайлович Мартишина Наталья Ивановна
РЕАЛЬНОСТЬ
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
ТЕХНИКА
Введение в философию инженерного дела
Редакторы: А.О. Квач, М.В. Тарасова
Компьютерная верстка Н.Н. Садовщикова Дизайн обложки А.С. Петренко
Изд. лиц. ЛР № 021277 от 06.04.98 Подписано в печать 20.12.2011
18,75 печ. л. 19,5 уч.-изд. л. Тираж 100 экз. Заказ № 2521
Издательство Сибирского государственного университета путей сообщения
630049, Новосибирск, ул. Д. Ковальчук, 191 Тел./факс: (383) 328-03-81. E-mail: press@stu.ru
302