636
.pdfстриальное, «технотронное» социальное устройство, то произойдет это с помощью инженерного дела.
Само развитие инженерной техники проявляется через нахождение новых технических решений, позволяющих оптимизировать основные параметры технического продукта: его безопасность, надежность, полезность. С автономным творчеством инженерной мысли связаны такие понятия, как «поколение» и отчасти «новая техника». Классические примеры, иллюстрирующие автономность развития инженерной техники, – измерительные приборы А.Н. Лебедева и конструкции Э.К. Циолковского.
Решая техническую проблему измерения давления света, А.Н. Лебедев построил прибор, существенно превосходивший аналогичное устройство, изобретенное Г. Герцем. Прибор Герца весил около полутонны при значительных габаритах, прибор Лебедева – двадцать грамм и был карманного размера.
Космические конструкции Э.К. Циолковского были настолько не актуальны для своего времени, что их политическую, социальную и экономическую обусловленность можно свести к величине, не имеющей практического значения. Даже спустя сто лет основной технический замысел – старт человека в дальний космос с орбитальной станции – остается нереализованным.
Инженерные решения гениального российского ученого были главным образом генерированы его выдающимся талантом, являлись продуктами в основном научно-технических размышлений. В пользу сказанного свидетельствует и тот факт, что Циолковский не имел инженерного образования. Многие научные и инженерные премудрости он открывал самостоятельно, не подозревая, что они уже известны науке.
В реальном техническом прогрессе все его направления взаимодействуют, и нет причин скрупулезно высчитывать удельный вес присутствия в суммарном результате технического развития его образующих. «Чистота» явления – понятие условное, помогающее понять процесс, а не расчленить его.
Чем выше уровень абстрактных рассуждений, тем ближе они к пониманию сущности происходящего и дальше от реальных явлений, с которыми в практическом аспекте связана жизнь человека. В про-
цессе практической жизнедеятельности нужно знание динамики и кинетики явлений. Изменять сущности нам не дано, и вряд ли это имело бы смысл. Понимание сущности всего лишь приоткрывает завесу над тайнами бытия. Явления значительно богаче своей сущности за счет
63
многообразия взаимосвязей. Нам целесообразно управлять явлениями. В эксперименте явлению можно придать желаемую форму реализации и проследить диалектику отношения в системе «сущность – явления» в чистом виде. Жизнь такую возможность по большому счету исключает, поэтому, конструируя сложную технику, и обуславливают ее штатное функционирование строгим соблюдением соответствующих технических условий, что не всегда можно сделать в реальной практической ситуации.
Разнообразие аспектов человеческого бытия предполагает различные направления в развитии инженерной техники, разное техническое оснащение. Инженерное творчество в целом обусловлено решением актуальных практических и духовных проблем. С помощью науки и философии человечество познает проблемы, определяет их смысл. Техническая наука помогает трансформировать проблемы в технические задачи, т.е. конкретизировать проблемы до уровня практического разрешения. В функциональном аспекте техника в совокупном понимании – это звено превращения абстрактного в конкретное, общего в частное, идеального в материальное и наоборот.
Видимо, к такому толкованию назначения и места техники надо присоединить и те технические действия, которые необходимы для выстраивания исходной абстракции. Познавательная техника также значима, но она специализирована в рамках приращения знаний. Возможно, целесообразно технику дифференцировать на «технику познания» и «технику преобразования». Первая оснащает восхождение к знаниям, вторая – переход от знаний к практическим преобразованиям.
Традиционное толкование техники сводит ее к инструменту придания силе знаний вещественной формы практического действия, материализует технику. Возражений по поводу понимания техники как овеществленных в инженерном продукте знаний у нее нет. Есть лишь возражение против сведения понимания техники к ее материализованному выражению.
Техника как средство и продукт материализации и объективизации знаний в исторической практике давно приросла техникой производства знаний, причем со временем значение именно этого прибавления увеличивалось быстрыми темпами.
Новое направление в развитии техники, его нарастающая интенсификация подчеркивают особое положение в прогрессе техники научного познания и интеллектуального творчества.
Современная техника научного познания заставила по-новому относиться к инженерному творчеству. Синергетика, нанотехнологии,
64
биоинженерия обязывают пересматривать прежние критерии оценки технической продукции инженерной мысли, не говоря об увеличении и ужесточении требований к материализованному техническому продукту.
Глава II. АРХИТЕКТУРА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
§1. Понятие «деятельность»: системный ракурс
Вотличие от Природы человек лишен способности выстраивать свою реальность только на основе себя. Изначально ему необходимы энергия Природы и естественный материал, но далее он творит сам, создавая своеобразие реальности своего существования посредством деятельности. Деятельность соединяет воедино конкретную естественную реальность и специфическую силу человека. Благодаря тако-
му сочетанию реальности и силы деятельность становится средством строительства особого исторического бытия Человека, поэтому именно в ней следует искать ключи к пониманию качества человеческой истории, что и делали европейские философы, начиная с И.В. Гете
(1749–1832) и И. Канта (1724–1804)1.
Свою рефлексию в отношении места деятельности в истории мира И.В. Гете передал в знаменитом монологе Фауста о Начале. Фауст не был удовлетворен «Началом», прописанным в Евангелии, и потому искал свое понимание:
Написано: «В начале было Слово» – И вот уже одно препятствие готово: Я Слово не могу так высоко ценить.
Да, в переводе текст я должен изменить, Когда мне верно чувство подсказало.
Я напишу, что Мысль – всему начало. Стой, не спеши, чтоб первая строка От истины была недалека!
Ведь Мысль творить и действовать не может! Не Сила ли – начало всех начал?
1 Не все, однако, думали именно так. И в Новое время было немало философов и философских школ, проповедовавших отказ от любой деятельности в качестве конечного результата поведения. Они понимали жизнь как абсолютное зло, страдание, муку и отрицали всякую возможность достичь иного посредством деятельности. Путь к спасению они видели в полной бездеятельности. Деятельность для них была лишена смысла.
65
И вновь сомненье душу мне тревожит. Но свет блеснул – и выход вижу, смело Могу писать: «В начале было Дело!2
Инициативу Гете и Канта поддержали два других выдающихся представителя немецкой классической философии: И.Г. Фихте (1762– 1814) и Г. Гегель (1770–1831), предпринявшие попытку проанализировать деятельность в широком мировоззренческом ракурсе как объяснительный принцип развития бытия и формирования личности. И.Г. Фихте видел в деятельности всеобщее основание культуры и убеждал, что деятельность «Я» создает Мир («не Я»), опираясь на этические идеалы. Г. Гегель выстроил в рамках объективного идеализма целостную философию деятельности, раскрыл внутреннюю ее диалектику, глубоко исследовав взаимосвязь основных компонентов. Это позволило впоследствии разработать еще один важнейший аспект значения деятельности – представить ее в качестве методологического основания ряда социальных и гуманитарных наук: психологии, социологии, этики, эстетики, юриспруденции, экономики.
В XIX в. в европейской культуре, включая российскую, заметно укрепились позиции взгляда на личность через призму активности ее деятельности. При этом не столь существенно, что среди мыслителей не было единства толкования доминантной формы выражения такой активности. У сторонников приоритетности рациональной деятельности оказались сильные оппоненты в лице Э. Гартмана (1842–1906), А. Шопенгауэра (1788–1860), Ф. Ницше (1844–1900), С. Кьеркегора (1813–1855) и др. Значимо другое: деятельность перестала быть предметом частного, специального анализа, она обрела философский смысл. К деятельности отнеслись как к способу бытия человека, обладающему возможностями социального и исторического масштаба.
Важнейший вклад в философию деятельности внесли К. Маркс
(1818–1883), Ф. Энгельс (1820–1895), Г.В. Плеханов (1856–1918). Уже на этапе своего формирования диалектический материализм (К. Маркс) заявил о необходимости смены созерцательной философии на практически активную мировоззренческую позицию, дополнения объяснения сущности мира теорией его преобразования. С марксизмом связано принципиально новое понимание практики, объединившее рациональную, чувственную и предметно-критическую формы деятельности.
Историческую ценность философии диалектического материализма трудно измерить, сужая статус отношения к ней до признания
2 Гете И.В. Фауст. СПб.: Ленинградское изд-во, 2009. С. 44.
66
или отрицания этого учения как такового. Целесообразно подчеркнуть саму постановку проблем марксизмом.
В культурном аспекте К. Маркс и Ф. Энгельс сделали, возможно, больше, чем в узкофилософском. Они, поддержав традицию немецкой классической философии, акцентировали внимание общества на историческом масштабе практической деятельности, задали импульс и вектор развития научного интереса к различным выражениям деятельности, что в конечном счете способствовало всестороннему совершенствованию реальной деятельности в разных направлениях, в том числе и научно-техническом, инженерном.
Расцвет научно-технического творчества недаром пришелся на XIX и XX столетия. Конечно, движущей силой инженерного дела были потребности развития промышленного производства и достижения науки, но совсем не случайны рождение именно в данное время философии техники и тот факт, что инициаторами разработки нового ракурса философских исследований оказались инженеры. Достигнув определенного уровня своего совершенства, инженерная практика вынуждена была двинуться навстречу философии, поскольку масштаб деятельности вышел за пределы специальных знаний и профессиональной ответственности инженера как «ученого строителя».
Особая заслуга принадлежит А. Эспинасу, попытавшемуся разработать основы специальной науки о деятельности – праксиологии. Основоположник праксиологии исходил из суждения о решающей роли для человеческого бытия активности действия. Смысл действия, по убеждению А. Эспинаса, заключен в противопоставлении бездействию. Практикующий и рефлексирующий в качестве инженера, А. Эспинас сознательно позиционировал практический эффект действия. Он надеялся разработать учение о «полезных искусствах», с помощью которого человечество сможет извлечь основные законы практической деятельности и интегрировать их в «общую праксиологию». Тем самым, думал А. Эспинас, заполнится образовавшийся в умозрительной философии пробел: «философия познания» достроится «философией действия». Исходными категориями «общей праксиологии» А. Эспинас считал: «желать», «опасаться», «начинать», «кончать», «пробовать», «достигать», «терпеть неудачу».
Многообразие и структурная сложность деятельности объясняют стремление анализировать ее в различных системах знаний, что стало совершенно очевидным в прошлом столетии, когда существенно возросло число исследователей деятельности, причем прирастанием отличились прежде всего сторонники праксиологии.
67
Праксиология признает свою связь с другими подходами к изучению деятельности, но при этом подчеркивает преимущество собственных интересов, утверждая, что располагает в данном направлении наибольшими возможностями. Л. фон Мизес – видный современный представитель праксиологии – считает ее «общей теорией человеческой деятельности», связывая возникновение этой науки с политической экономией классической школы. «Праксиология, – утверждает Л. фон Мизес, – не делает различий между «активным» или энергичным и «пассивным» или праздным человеком. Энергичный человек, усердно стремящийся улучшить свои условия, действует не больше и не меньше, чем апатичный человек, инертно принимающий события по мере их свершения… ничегонеделание и пребывание в праздности также является деятельностью»1.
В понимании Мизеса праксиология трактует деятельность как действие, а человека – как субъекта действия. Действие – модус человека, так как у него всегда есть выбор. Выбор и есть «перводействие». Отождествляя деятельность с действием, праксиолог игнорирует разницу между действием-выбором и действием навязанным, которое вовсе необязательно должно быть продуктом сделанного выбора, оно может быть и «предвыбором».
Определение действия у Л. фон Мизеса дается вне контекста качественного своеобразия последнего: «Действие – это не только делание, но и в не меньшей степени неделание того, что, возможно, могло бы быть сделано»1. Невольно возникает вопрос о целесообразности введения понятия «действие», если оно трактуется одновременно и как «бездействие» или отсутствие действия.
Л. фон Мизес, причисляя себя к последователям А. Эспинаса, прав скорее формально, чем по содержанию. А. Эспинас разработку учения о деятельности мыслил внутри общей теории технологии и хотел достроить философию теорией практического действия, его волновала созерцательная односторонность философии познания. Теорию познания без теории действия он не считал возможной. Для А. Эспинаса праксиология была составным подразделением философии. Забегая вперед, скажем, что этот ученый был ближе к истине. По крайней ме-
1 Мизес фон Л. Человеческая деятельность. Челябинск: Социум, 2008.
С. 16.
1 Мизес фон Л. Человеческая деятельность. Челябинск: Социум, 2008.
С. 16.
68
ре, ему посчастливилось избежать путаницы в системообразующих понятиях и смысловой экстравагантности Л. фон Мизеса.
Хотя австрийский ученый и дистанцируется от психологии, социологии и философии, встраивая праксиологию в экономическую науку, последовательности и определенности, присущих А. Эспинасу, мы у него не выявили. Заявление Л. фон Мизеса: «Человек не только homo sapiens, но и в не меньшей степени homo agens (человек действующий)» – осталось недоказанным. Тем не менее идея Л. фон Мизеса использовать экономический ракурс анализа деятельности не бесперспективна.
Современную экономику называют по-разному: «рачительной» (lean production), «умной», «инновационной», «постиндустриальной». Все эти определения бесспорно оправданны не только авторским подходом, но и объективностью их содержания: в них концентрированно отражается возрастание значения творческой составляющей деятельности. Понимание же деятельности как творчества требует всестороннего исследования того, что позволяет выступить деятельности в качестве универсальной формы воплощения человеческого творчества.
Л. фон Мизес и другие праксиологи правы: начинать нужно с «ячейки» деятельности – действия. Вот только «ключи» от понятия «действие» хранятся не у них. Сегодня актуализируются фундаментальные философские и психологические идеи о действии, его природе и превращении в деятельность. Есть возможность по-новому взглянуть на наследство выдающихся представителей отечественной психологии деятельности.
История деятельности начинается с действия и завершается действием. У действия также есть своя история, ему генетически предшествует реакция, полученная человеком в наследство от животной формы жизни.
Реакция – системообразующий фактор поведения животного независимо от уровня развития вида и отдельных особей. Вместе с тем было бы упрощением отрицать присутствие в поведении животных элементов, сопоставимых с человеческими действиями. Действия возникают не сами по себе, они строятся на реакциях как на своей объективной естественной базе. И в определенном смысле реакция оказывается в эволюции форм жизни эстафетным феноменом.
Усложнив условия реакции и внеся изменения в ее характеристику, эволюция довела развитие реакции до совершенства и тем самым сделала необходимостью следующий шаг по пути естественного прогресса. Реакция, сохранившись в целом, трансформировалась в кон-
69
кретных способах выражения, обретя еще в поведении высших животных, а затем и у homo sapiens выражение действия.
Несмотря на очевидную преемственность между реакцией и действием, действием животного и человека, у человеческих действий имеются качественные различия. «Будучи историческим существом, – отмечал С.Л. Рубинштейн, – человек вместе с тем и даже прежде всего естественное существо: он – организм, который носит в себе специфические черты человеческой природы… наследственные данные открывают ему широкие возможности человеческого развития (курсив наш. – Ю.М.). Они реализуются и, реализуясь, развиваются и изменяются, по мере того как человек в процессе своего индивидуального развития усваивает в ходе обучения и восприятия то, что создано в результате исторического развития человечества, – продукты материальной и духовной культуры, науку, искусство. Естественные природные особенности человека тем именно и отличаются, что они открывают возможности исторического развития»1.
Действия человека разумного, сформировавшись исторически, опираются либо непосредственно на разумность, либо на изменения в психике, обусловленные разумностью мышления. В производстве действия могут участвовать и сознание, и самосознание, и подсознание личности. Но в любом случае действие в отличие от реакции мотивируется (самим исполнителем), обретает внутреннее целевое сопровождение. С помощью действий личность проявляется и субъектно, и социально, встраивается в систему общественных отношений, самореализуется в них, поэтому действия – это социальные акции, хотя они и выражаются в личностной форме1. «Категория действия позволяет описывать структуру человеческой активности, ее составляющих, их взаимозависимости и взаимопереходы, осмыслить целе-
сообразность человеческого действия как основы организации поведения»2.
1Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1940. С. 127.
1Не все исследователи интерпретируют сущность действия личности как социально обусловленную. Противоположного взгляда придерживалась известная в культурологии и антропологии специалист Б. Рут. В своем труде «Модели культуры» она утверждала, что только небольшая часть возможных
форм человеческого поведения детерминируется или определяется обществом. 2 Современное понимание жизненных сил человека: от метафоры к науке /
Под ред. С.И. Григорьева, Л.Д. Деминой. М.: ИД «МАГИСТР-ПРЕСС», 2007.
С. 127.
70
В социологию понятие «социальное действие» ввел М. Вебер3 в качестве исходной единицы в структуре социальной деятельности личности. Для М. Вебера действие было простейшей формой ее ответного поведения. Знаменитый ученый предпринял попытку дифференцировать действия, разделив множество на действия целерациональные, ценностно-рациональные, аффективные и традиционные. Классификация действий Вебером свидетельствует о понимании им действия в зависимости от ведущего положения в его происхождении сознания.
Главное же в действии заключается в том, что оно обеспечивает проявление личности. Благодаря действиям личность выступает в статусе субъекта отношения. Реакция – форма поведения. В реакции доминируют обстоятельства. Здесь личность всегда выступает «вторым номером», подобно любому живому организму. Реакция не может «вывести в люди», так как человек – это качественно новое, субъективное состояние жизни организма. В биологии человека при-
способление уступает место преобразованию среды обитания, строи-
тельству.
История homo sapiens начинается с действия, а точнее – с того момента, когда действия становятся ведущим способом человеческой жизни. Эволюция «человека делающего» и «человека прямоходящего» была, в сущности, этапами становления и развития действия, вытеснения реакций на второй план жизни. В связи с этим неудивителен особый интерес к понятию «действие» антропологов, социологов, психологов и культурологов.
М. Вебер, обратив внимание на проблему действия, оказался прав. Он обнаружил одну из наиболее актуальных проблем своего и всего последующего времени, включая настоящее. Первым, кто понял открывшиеся для науки перспективы, был, по-видимому, Т. Парсонс. Однако, с точки зрения философии, традиционно ищущей «сущность n-порядка» (где n → ∞), Т. Парсонс прорыва в новое, неизвестное М. Веберу не осуществил. Он практически поставил «действие» и «поведение» в общий ряд, отнеся их к «социальному поведению». Более того, Т. Парсонс отступил от идеи М. Вебера о связи действия с деятельностью сознания, «перевел стрелку» на движение действия в под-
3 Вебер М. Социальные причины падения античной культуры. М.: Научное слово, 1904. Кн. 7.
71
сознание – бессознательное1. Т. Парсонс признавал зависимость сознательности действия от бессознательного, а ориентации индивида на ответные реакции других людей – от «институционализации» ценностей и «образцов культуры»2. Вряд ли уместно говорить о создании Т. Парсонсом «общей системы человеческого действия»3. Скорее, речь идет о его стремлении соединить воедино «социальную систему», «систему личности» и «систему культуры». Т. Парсонс несомненнно понимал преимущества системного подхода в исследовании объекта, что само по себе заслуживает высокой оценки и действительно было признано. В 1970–80-е гг. за рубежом теорию действия активно разрабатывал Ю. Хабермас, который проследил векторную динамику развития теории социального действия.
Для социологии изначальный философский вопрос о соотношении субъекта и объекта – проблема не столь значимая, поэтому социолог в разработке понятия «действие» оказывается ближе к психологу. Они оба сосредотачивают свой интерес на субъектности как синониме активности. Философ же обязан рассматривать всякое единое как единство противоположностей. Для него субъектность не явление, а про-
явление, состояние, сторона взаимоотношений. Личность проявляется и в качестве субъектности, и в виде объектности. Базовая зависимость человека от естественно-стихийного в природе, естественно-истори- ческого в обществе обусловливает паритет в отношениях «субъект – объект». Преференции здесь временны и относительны, но в системе «личность – обстоятельства жизнедеятельности (природная среда, другие люди, общественные отношения)» преимущества субъективности очевидны. В связи с этим уместно подчеркнуть еще один, обычно ускользающий аспект анализа проблемы: действие не только «воору-
жает» и усиливает субъектное состояние личности, оно одновременно и укрепляет ее позиции как объекта воздействия условий бытия.
Действие защищает человека, является профилактическим средством широкого спектра.
Действие – структурная единица деятельности. С его помощью мы описываем деятельность всех субъектов общественных отношений, начиная с личности. Разумеется, деятельность, представленная дей-
1 Современное понимание жизненных сил человека: от метафоры к концепции / Под ред. С.И. Григорьева, Л.Д. Деминой. М.: ИД «МАГИСТР-
ПРЕСС», 2000. С. 128.
2 Там же.
3 Там же.
72