книги / Национальный вопрос в городском сообществе. Социокультурные характеристики межнациональных отношений в большом уральском городе на исходе ХХ века

ность социалистических предприятий в неквалифициро­ ванной и нетребовательной рабочей силе.

На наш взгляд, это только один из источников проникновения сугубо домашних практик в большую экономику и, добавим, в политику, причем не самый важный.

Во-первых, в последние годы приток мигрантов количественно уменьшился.

Во-вторых, само по себе распространение сель­ ских практик на жизнь финансовых учреждений и ком­ мерческих контор не может считаться процессом есте­ ственным, хотя бы потому, что руководящий персонал этих учреждений рекрутируется, как правило, не из де­ ревни. К тому же в сельских традициях вряд ли широко представлен коммерческий опыт. Рурализация, заметим, предполагает вовсе не заимствование готовых эталонов сельской культуры, а, скорее, ее приспособление к го­ родским условиям.

В связи с этим представляет особый интерес мне­ ние А. Садовского, согласно которому одним из источ­ ников рурализации является тесная связь между тради­ ционной народной городской культурой, в русской ли­ тературе прошлого века называемой «мещанской», и ее сельским аналогом и прототипом13

Уточним понятия. Старая мещанская городская культура отошла в историю вместе с частными строе­ ниями в центре Перми, огородами, домашним скотом, кустарными мастерскими. Мы можем достаточно точно датировать этот процесс 60-ми годами ушедшего века.

Появление в массовом порядке мичуринских уча­ стков, распространение выездных огородных форм трудовой занятости среди основной массы городского населения Перми не может считаться, на наш взгляд, возрождением старой традиции. Этот спонтанный ответ

нравственном отношении для него становится как бы трех- и четырехслойным: личная среда, город, страна, человечество. Эта психологическая "отдаленность" об­ щества может восприниматься как ослабление регу­ лятивной роли нравственных принципов, как обесцени­ вание общих ценностей»14

Домашняя рациональная экономическая культура неоднородна. В ней в неразвитом, локальном и - повто­ римся - огрубленном виде формируются механизмы современной рыночной культуры. В то же время она возникла внутри социалистической культуры, от кото­ рой неявно заимствовала пренебрежительное отноше­ ние к рыночным формам хозяйствования: торговле, личному экономическому интересу, предприниматель­ ству. Все эти практики социально не признаны, и пото­ му на них не распространяются общие правовые и нрав­ ственные нормы. Стало быть, в них действуют иные регуляторы, частично сконструированные заново для личных нужд и не выходящие за пределы узкого круга, частично скопированные из норм криминального мира. Иначе говоря, домашняя рациональная экономическая культура складывается за пределами общественной мо­ рали или, в лучшем случае, в ее пограничной зоне. Именно этим в первую очередь она отличается от преж­ ней мещанской народной городской культуры.

Отечественная рыночная протокультура весьма далека от протестантской этики в интерпретации М. Ве­ бера. Питательной средой для нее служат не малые об­ щины трудолюбивых и богобоязненных ремесленников, а социокультурное пространство большого города: сложно организованное, индивидуализированное, мно­ гоуровневое, динамичное, безличностное, денежное и функциональное. Городская культура вызвала к жизни новые общественные группы: девиантные объединения

культурой по причине их известного сходства. Речь идет о свойственном обеим культурам отторжении пуб­ личных норм, патриархальном стиле осуществления власти, жестком делении общества на своих и чужих.

Новый бизнес сегодня организован по семейному принципу с добавлением криминальных практик. Меха­ низмы регулирования поведения, сложившиеся в совет­ ской городской приватной сфере, используются сегодня в больших публичных экономических и политических социальных институтах. В силу этих причин социаль­

ная ситуация в г. Перми характеризуется далеко идущим смешением публичных и приватных форм общественной жизни. Причем доминирующую роль играют домашние образцы культуры.

Город Пермь сегодня, с социологической точки зрения, более всего напоминает агломерацию относи­ тельно замкнутых социальных общин: локальных, про­ изводственных, функциональных. Им свойственна же­ сткая социальная иерархия, прикрепление индивида к социальной позиции, прямой контроль, личностный ха­ рактер контактов. Рыночные принципы социальной ор­ ганизации выражены в городе очень слабо, так же как «специфическая упругость, динамизм и сознательность» в общественной жизни15 Произошло замыкание город­ ской пермской общественности в малых ячейках. На наш взгляд, «окукливание» социальной жизни в замкну­ тых локальных объединениях общинного типа является доминирующей тенденцией, последствия которой мно­ гообразны и противоречивы.

Это «окукливание» в наибольшей степени воздей­ ствует на два разнонаправленных, но взаимообуслов­ ленных социальных процесса: на складывание террито­ риальной городской общности и на институализацию новой социальной структуры.

Мы уже писали о том, что городская социальная общность в наименьшей степени может быть отождест­ влена с воображаемыми сообществами, так как, во первых, у нее есть вполне объективные основания, а вовторых, она слабо присутствует в социальной мифоло­ гии. Это не исключает, однако, того, что некоторые формы территориальной общности могут подвергнуться и подвергаются мифологизации со стороны ее участни­ ков. К этому вопросу мы намерены обратиться позднее.

Все горожане, независимо от их социальных и де­ мографических различий, проживают в едином эколо­ гическом пространстве. На их образ жизни, хотя и в разной степени, влияют, что бы не писали критики со­ циологии города, исторически сложившиеся географи­ ческие, экономические, политические, культурные осо­ бенности городского поселения, его место в государст­ венной территориальной структуре.

В городской пространственной среде действитель­ но концентрируются экономические и социальные, культурные и информационные ресурсы, которые обще­ ство в состоянии предоставить гражданам. Эта среда образует социальное поле, в котором развертываются общественно значимые связи между людьми, открыва­ ются или закрываются каналы для социального продви­ жения. Можно согласиться с мнением К. Кертикова, что в силу этого основные процессы в городской жизни об­ ретают черты синхронности и взаимозависимости16. Для горожан общность пространственной социальной среды обнаруживается в согласованном наборе проблем, этой средой порождаемых. Так, исследования, проведенные в центре г. Перми осенью 2001 г. сотрудниками кафедры культурологии ПГТУ, обнаружили сходство позиций самых разных социальных группировок по поводу не­ нормальностей повседневной жизни. И жители элитных

домов, и жители панельных пятиэтажек были солидар­ ны в том, что их удручает: плохое содержание жилищ­ ного фонда и перебои с горячей водой17

Относительная однородность городской среды есть только условие для складывания городской общно­ сти, необходимое, но недостаточное. Требуется соци­ альная практика, нацеленная на ее формирование и по­ следующее воспроизводство в рамках сложившихся со­ циальных институтов. Иначе придется согласиться с мнением А. Валлиса: «Городская общность ушла вместе со средневековыми стенами, а современные городские жители представляют собой понятие сугубо админист­ ративное, но не социологическое»18.

ВПерми существуют учреждения, которые при­ званы поддерживать социальную общность горожан по месту жительства. Имеются в виду представительные муниципальные органы городской власти (дума и адми­ нистрация) и органы территориального общественного самоуправления (ОТОС).

Участие горожан в работе этих учреждений прин­ ципиально разнится. В первом случае речь идет о во­ влечении горожан в периодические избирательные про­ цедуры и о лояльности к муниципальной власти, об ис­ полнении ее распоряжений, во втором, - о прямом уча­ стии людей с улицы в управлении, о выдвижении соци­ альных инициатив, о появлении общественных движе­ ний, о прямых акциях в защиту локальных интересов, словом, о том, что в социологической литературе из­ вестно под именем гражданской партиципации.

Вшестидесятых годах прошлого века европейские

иамериканские социологи, проявившие интерес к про­ блеме городской демократии, установили, что ее инсти­ тутами охвачена незначительная часть городского насе­ ления, в ФРГ, например, не больше 20 % 9 Кроме того,

они выявили устойчивую зависимость между статусны­ ми позициями горожан и степенью их участия в комму­ нальном самоуправлении. Представители бизнес-групп демонстрировали в нем наибольшую активность, тогда как нижние слои населения, в том числе и промышлен­ ные рабочие, держались от него в стороне20

Ситуация в Перми несколько иная.

Рассмотрим количественные параметры и увидим, что вовлеченность горожан в работу органов местного самоуправления (ОТОС) здесь на порядок меньше, чем в европейском городе. О том, что такие органы сущест­ вуют, подавляющее большинство жителей Перми вооб­ ще не знает. Так, 88 % жителей Мотовилихинского рай­ она областного центра, где ОТОС начинались, ничего о них не слышали21.

Одна из причин этого отчуждения сугубо органи­ зационная. ОТОС - новое учреждение с неясными пол­ номочиями и прерогативами без собственных финансо­ вых ресурсов. В денежном отношении ОТОС полностью зависит от районной администрации или от отдельных спонсоров. В этом смысле территориальное самоуправ­ ление служит одним из приводных ремней администра­ тивного аппарата или инструментом в руках местных политиков. К слову, в печати и на телевидении об ОТОС вспоминают во время избирательных кампаний в единственном контексте: кандидат в депутаты оказыва­ ет им помощь.

Вероятно, было бы уместно привести и экономи­ ческие доводы. На Западе участие в общественном са­ моуправлении - дело обеспеченных людей. Пермь - го­ род бедный. Люди с низкими и очень низкими доходами составляют, по нашим подсчетам 2002 г., не менее по­ ловины в общем составе населения22 Казалось бы, пас­ сивность людей в области муниципальной демократии

можно объяснить тем, что они заняты борьбой за выжи­ вание. Однако, конкретные исследования этой гипотезы не подтверждают. В отличие от западных городов, в Перми активист городского самоуправленияэто чело­ век третьего возраста, по социальному положению пен­ сионер, по социальному прошлому заводской рабочий средней квалификации или служащий невысокого ран­ га, житель города в первом поколении, с неполным средним образованием23

Напротив, пермские предприниматели держатся в стороне от коммунальной демократии. «В буржуазной среде считается дурным тоном участвовать в избира­ тельных кампаниях, следить за политическими ново­ стями, более того проявлять какие-то политические взгляды и убеждения»24. Политический абсентеизм пермских буржуа не является, однако, препятствием к тому, чтобы люди этого круга занимали ключевые по­ зиции в представительных органах городского и регио­ нального управления. Демократические процедуры в таком случае служат лишь декоративным прикрытием иных, частных по своему содержанию, практик инте­ грации во власть. В политике происходит то же самое, что и в экономике. Господствуют приватные формы передела власти на основе клановых, семейно­

родственных и дружеских связей.

Пермские буржуа, иначе говоря, не проявляют ин­ тереса к политической демократии на коммунальном уровне, чем, к слову, отличаются от своих социальных родственников на Западе25

Политическое пространство Перми выстроено по принципам, ведущим свое происхождение из средневе­ ковой удельной системы. Отдельные территории держат на определенных условиях, не известных общественно­ сти, политические «бароны», обязанные своим положе­

нием «сеньору» более высокого ранга. Границы уделов, чаще всего, совпадают с границами избирательных ок­ ругов для выборов в Законодательное собрание. Поли­ тический «барон», как правило, имеет титул депутата ЗС. Глава районной администрации выступает в двойст­ венной роли: медиатора между ними и одновременно полномочного представителя высшей власти.

Примат частных отношений в политической жизни города, реализуемый наиболее влиятельными социальными группировками, препятствует склады­ ванию реальной политической городской общности.

Ее место занимает символическое единство, олицетво­ ряемое до недавнего времени сильным и справедливым «отцом» города. Его социальной опорой выступают со­ циально слабые, экономически обездоленные группы городского населения, выбитые обстоятельствами из активной хозяйственной жизни26 Именно они, в проти­ вовес буржуазным и образованным слоям, формируют сегодня политическую городскую общность, но не де­ мократического, а патерналистско-авторитарного типа.

Попытаемся выделить ее характерные черты.

Ее главной особенностью следует, по всей вероят­ ности, считать доминирование вертикальных связей над горизонтальными. Всякие попытки организации клубов, иных долговременных социальных объединений или движений в Перми успеха не имеют. Разобщенные, ли­ шенные чувства социальной позиции люди наделяют харизматическими свойствами того или иного деятеля из мира политики, приписывают ему магические воз­ можности. Преданность ему, исполнение его указаний, просто вербальная поддержка и одобрение обеспечива­ ют таким людям мистическое приобщение к доброй и справедливой силе, способной совершить то, что им требуется, но без их участия. Он - воплощение главы

большой семьи, для членов которой безразличны внесемейные и внеотцовские характеристики. Надежда на Другого - характерное свойство изолированного и по­ терянного индивида, который, как заметил как-то по сходному поводу А. Грамши, «даже если сам ничего не делает, надеется, что коллективный организм дейст­ вует, не догадываясь, что именно благодаря весьма ши­ рокой распространенности таких взглядов коллектив­ ный организм неизменно остается в бездействии»27

Это бездействие в Перми проявляется в состоянии политического покоя, содержание которого представля­ ет собой механическое соединение общественной апа­ тии, подчинения и отчуждения от институтов публич­ ной власти. В демократических системах коммунальное общественное согласие есть продукт политической дис­ куссии, постоянно возобновляемых компромиссов меж­ ду различными активно и публично действующими об­ щественными силами, представляющими заинтересо­ ванные стороны в социальных конфликтах.

Для того чтобы эти силы сложились, необходимо объединение групп городского населения для защиты общественных интересов. В пермской действительности мы имеем дело с сообществом социальных эгоистов, которые способны переживать, чувствовать и обсуждать только свои собственные проблемы. Через все исследо­ вания городских социальных ситуаций красной нитью проходит одна тенденция: чужие проблемы (людей иной возрастной группы, другого социального положе­ ния) горожане не замечают. Зато собственный партику­ лярный, или сугубо частный, интерес (грязь в подъезде, неубранный двор, автомобили под окнами) они воспри­ нимают как всеобщий, главный и подлежащий немед­ ленному воплощению административным, денежным или практическим способом. Заметим, что эту особен­