книги / Общество, культура, социология

(Роль Маршалла, например, по мысли Рональда Л. Ми­ ка, заключалась как раз в том, что он «дал импульс к сближению теории стоимости с теорией всеобщего рав­ новесия»119, поскольку в своей теории стоимости отверг все причинные взаимосвязи и занимался поисками свя­ зи между различными факторами.)

С определенной точки зрения, теория всеобщего рав­ новесия действительно является органическим продол­ жением теории маргинальной пользы: ее происхожде­ ние можно рассматривать и так, что теорию маргиналь­ ной пользы очистили от всего лишнего, Например, пе­ рестали разглагольствовать о ценности и наслаждении, но сохранили взаимосвязь спроса и предложе­ ния, вместо ценности ввели цену, вместо потребитель­ ной стоимости — полезность, вместо потребности — пре­ ференцию и т. д. (По остроумному замечанию Яноша Корнай, в произведениях, проповедующих теорию все­ общего равновесия, наиболее часто используются сле­ дующие восемь понятий: преференция, утилитарность, оптимум, спрос, предложение, цена, прибыль, равнове­ сие.)120

Сохранился и микроподход к экономике, хотя и не на уровне домашнего хозяйства, а на уровне более круп­ ных единиц, но рассматриваемых как увеличенные до­ машние хозяйства. Вйдение равновесия в этой системе отражает веру в вечное существование буржуазного экономического строя, и исходным пунктом предложе­ ний по сохранению равновесия стал подход как к до­ машнему хозяйству (например, необходимость приспо­ собления производства к спросу потребителей) .

Отличие концепции Кейнса от вышесказанного видят иногда в том, что он представлял макроэкономику, а не микроэкономику. Но по сравнению с Марксовой кон­ цепцией она остается псевдомакроэкономикой и отли­ чается от теории всеобщего равновесия тем, что, мысля в масштабах современного суперхозяйства, крупных предприятий, в условиях постоянно растущего вмеша­ тельства государства, Кейнс исходит не из сложивше­ гося априорного равновесия производства и потребле­ ния, дохода и занятости, инвестиций и сэкономленных средств, а отправляется от состояния нарушенного рав­ новесия и ищет пути для воссоздания гармонии. Одна­ ко это все же, по существу, остается экономией домаш­ него хозяйства, о чем он прямо говорит в тех главах, в которых он в отличие от теоретической ориентации клас­

сической политэкономии славит «здравый ум», «искус­ ство государственного управления», точнее, возлагает надежды на постоянные практические советы государ­ ственному руководству. В противовес этому марксистс­ кая политическая экономия исследует законы, прису­ щие всему развитию и функционированию экономики, то есть не только непосредственное функционирование, но и существование, и — в особенности — «sein» (в ге­ гелевском понимании), то есть его возникновение и от­ мирание.

Следует подчеркнуть, что сам по себе «микроподход» не является ошибкой. Когда мы рассматриваем функци­ онирование какой-либо экономической единицы («хозяй­ ства») от домашнего хозяйства до государственного, то, естественно, становимся на такую точку зрения, которая помогает анализировать законы этого хозяйства. В сво­ их трудах по политической экономии Маркс не ставил перед собой задачу разработать эти вопросы, но в прак­ тическом совершенствовании социалистического хозяй­ ствования существует необходимость и в подобном под­ ходе, а поэтому можно и нужно использовать резуль­ таты исследований различных шкрл, равно как теории всеобщего равновесия, так и положения Кейнса или других школ. Зачастую кажется, что наша экономиче­ ская практика сильно ориентирована на принципы Кейнса, к примеру, скажем, при введении строгого регулирования инвестиций. Здесь нет ничего криминаль­ ного: концепция Кейнса касается не только стран с ка­ питалистическим строем, она может быть использова­ на — с некоторыми изменениями — и в других условиях. Вопрос лишь в том, удастся ли найти такую универсаль­ ную точку зрения, которая позволит объединить в целое экономические воззрения на различных уров­

нях.

Итак, такой синтез только тогда может стать реаль­ ным и эффективным, еслисоединит в себе различные теории экономических систем. Более серьезным разры­ вом в истории экономического учения может стать от­ деление друг от друга классической и марксистской по­ литэкономии, берущих на себя онтологический анализ экономической деятельности, и экономии (назван­ ной выше «хозяйственной»). Создание единства между этими двумя теориями возможно, однако, лишь на основе марксистской политэкономии и теории стои­ мости.

В заключение хотелось -бы обосновать, почему мы остановились на специфических экономических пробле­ мах. Не только потому, что эта глава посвящена стои­ мости (ценности), нуждающейся в политэкономическом освещении. Эта проблематика имеет и непосредствен­ ное отношение к культуре.

Стоит провести параллель между тенденциями раз­ вития экономического и культурного мышления буржу­

все вопросы, исходя из позиций мелкого буржуа. Та­

поняв созданные капитализмом отношения, ринулся к непосредственности докапиталистических отношений (например, к романтике), но вместо всей полноты этих отношений дал слабое отражение того, что нашел в уз­ ких рамках частной жизни. (Такое воззрение характер­ но, например, для постромантики второй половины про­ шлого века.)

Помимо всего этого, теория маргинальной пользы претендовала на полное объяснение экономических яв­ лений, в том числе и вопроса стоимости (ценности). Те­ ория всеобщего равновесия отбрасывает подобную по­ пытку как ненужный балласт и заменяет его спросом и

приспособления производства к потреблению. Соответ­ ствующим этому явлением в культуре было появление явлений развлекательной культуры (еще до рожде­ ния современных средств массовой коммуникации), ког­ да производитель и потребитель равным образом ори­ ентировались на потребление (производитель произво­ дит для потребления, а потребитель рассматривает по­ требление как ценность).

И наконец, продолжим нашу параллель: отражени­ ем экономии Кейнса является современная «массовая культура», ее идеал — «общая занятость», где инвести­ ции и «потребительские склонности»' управляются из единого центра.

Ценность в обеих концепциях отсутствует, она скры­ вается за потреблением. Но это, разумеется, не озна­ чает, что созданная Кейнсом модель общества не про­ изводит ценностей.

Вполне понятно, что если какой-нибудь буржуазный мыслитель начнет размышлять о сущности эстетической; или этической ценности, то он не может сочетать поня­ тие ценности с понятием экономической стоимости, если трактовку последней начнет искать в вышеназванных буржуазных политэкономических учениях. В них он найдет лишь указания, касающиеся ценообразования на произведения искусства. И если он продолжит поиски сущности ценности, то должен вновь обратиться к цен­ ностной теории Маркса.

Глава пятая

ВИДЫ СТОИМОСТИ В СИСТЕМЕ МАРКСА

С нашей точки зрения, трактовка стоимости Марк­

том, что источником обеих стоимостей является труд. Потребительная и меновая стоимости являются не

просто двумя различными видами стоимости, а «оборот­ ными» сторонами друг друга. Маркс называет это «двой­ ным существованием товара»121. Маркс пишет: «Товар в реальном обмене проявляется двойственно: как есте­ ственный продукт, с одной стороны, как меновая стои­ мость, с другой». И еще более определенно: «Товар яв­ ляется меновой стоимостью лишь постольку, посколь­ ку он вместе с тем является потребительной стоимостью,

то есть объектом потребления»122.

Товар, существующий как потребительная стоимость, •неделим, а как меновая стоимость — делим. Потреби­ тельные стоимости подвергаются обмену, поскольку они ;не равнозначны и соответствуют различным системам потребностей, — стоимость остается одна и та же, хотя может пройти различные формы преобразования. Итак, как меновая стоимость товар всегда может подвергать­ ся обмену, но как потребительная стоимость лишь ус­ ловно (если соответствует запросам потребителей; в от­ ношении между стоимостями потребительная стоимость поэтому является специфической, а меновая — общей). «Потребительная стоимость сама по себе не обладает безмерностью, свойственной стоимости как таковой. Оп­ ределенные предметы могут быть потреблены и явля­ ются предметом потребности лишь до известной степе­ ни». Пределом потребительной стоимости является по­ требность. («Там, где прекращается потребность в ка­ кой-нибудь определенной потребительной стоимости, •продукт перестает быть потребительной стоимостью».)123

Что касается меновой стоимости, то здесь такого преде­ ла нет, накопление и продажа не ограничиваются непо­ средственной потребностью, а только существующим эк­ вивалентом, прежде всего денежной суммой. И это вы­ ступает в данном случае как второй предел.

В последнем проявляется и взаимосвязь меновой стоимости с деньгами и капиталом. Здесь деньги явля­ ются «меновой стоимостью для себя». Одна из многих, интерпретаций: теория идеальной меры стоимости бы­ ла сформулирована тогда, когда «деньги фигурировали: не как мера и не как средство обмена, а как неизмен­ ный эквивалент, как самодовлеющая стоимость... и по­ этому как всеобщая материя контрактов»124. Что оз­ начает в этом, случае самодовление? То же самое, что’ и подменяющие зачастую друг друга понятия Маркса «самостоятельность» и «положенность». В первом пре­ дисловии к «Капиталу» оба эти слова Маркс заменяет словом «законченный»: «...форма стоимости, получаю­ щая свой законченный вид в денежной форме...»125. Ме­ новая стоимость появляется вначале как самодовлею­ щая сила: «...при меновой торговле продукт является, меновой стоимостью только потенциально; это — пер­ вая форма проявления меновой стоимости; однако про­ дукт еще не положен как меновая стоимость»126. И сам обмен носит случайный характер. Превращение обмена товаров в обычное явление требует появления общего эквивалента, то есть денег. С возникновением меновой стоимости, выступающей «в себе», один товар прирав­ нивается к другому, когда же появляется общий экви­ валент, выраженный в деньгах, то деньги начинают быть самостоятельной, заданной формой «для себя» меновой стоимости.

(Следует подчеркнуть, поскольку в дальнейшем ана­ лизе это будет играть важную роль, то обстоятельство, что Маркс последовательно использовал пару категорий «в-себе-бытие» и «для-себя-бытие». Автор внимательно просмотрел те высказывания, в которых Маркс исполь­ зует эти выражения, и нашел, что смысл выражения «в-себе-бытие» всегда означает привязанность к кон­ тексту, то есть растворение в других вещах, неотдели­ мость от них, недифференцированность; смысл тезиса «Для-себя-бытие» означает самостоятельность, отпочко­ вание от контекста, самозаданность. Употребление этих категорий Марксом не тождественно употреблению их Кантом и Гегелем. Для Канта они всегда выражаются

существительными, а у Маркса —прилагательными. Они

.характеризуют ступени развития. Пользуясь Марксо­ вым выражением, мы можем сказать, что ребенок в эм­ бриональном состоянии является «в-себе-бытием», а после рождения уже «для-себя-бытием». Для Канта же ребенок превращается в «в-себе-бытие» после рождения, •что для него означает: мы знаем, что ребенок сущест­ вует, но не знаем, каков он. По Д. Лукачу, ребенок по­ лучает в момент рождения лишь возможность для ста­ новления «для-себя-бытием». Для того чтобы это про­ изошло, он должен овладеть родовой сущностью «для

.себя» через любую объективизацию «для-себя-бытия». Из всего этого следует, что при трактовке этих по­

нятий ни в коем случае нельзя исходить из того, что

.может обозначать это словосочетание лингвистически. Поэтому в дальнейшем мы используем это выражение в Марксовом понимании, когда выражение «в-себе-бы­ тие» означает отсутствие дифференциации, а «для-себя- бытие» всегда дифференцированно, оно самостоятельно л заданно.)

Самостоятельность стоимости позволяет создать капитал, вернее, сам процесс возникновения капитала, поскольку «для-себя-бытие» стоимости имеет тенденцию накапливаться, а с другой стороны, использовать чужой труд: «Самостоятельное для-себя-бытие стоимости в про­ тивовес живой рабочей силе — т. е. ее бытию в качестве капитала, — объективное, холодное безразличие и от­ чужденность объективных условий труда по отношению к живой рабочей силе... это абсолютное разъединение, отделение собственности, т. е вещных условий труда, от живой рабочей силы... это абсолютное отделение собст­ венности от труда, живой рабочей силы от условий ее реализации, отделение овеществленного труда от жи­ вого труда, отделение стоимости от деятельности, соз­ дающей стоимость, — а, стало быть, также отчужден­ ность содержания труда по отношению к самому рабо­ чему, — это отделение теперь тоже выступает как про­ дукт самого труда, как овеществление, объективирова­ ние его собственных моментов»127. Или: «Найти рабоче­ го как свободного рабочего, найти его как лишенную объективных условий производства, только субъектив­ ную способность к труду, противостоящую объективным ^условиям производства как не-его-собственности, как чужой собственности, как самостоятельно существую­ щей стоимости, как капиталу»128.

Это затем является причиной того, что в отношении между капиталом и трудом труд занимает' место потре­ бительной стоимости: «В отношении между капиталом и трудом меновая стоимость и потребительная стоимость поставлены в такое соотношение друг с другом, что одна сторона (капитал) противостоит другой прежде всего как меновая стоимость, а другая сторона (труд) противостоит капиталу прежде всего как потребитель­ ная стоимость»129.

Все это свидетельствует о том, что отношение меж­ ду потребительной и меновой стоимостью исторически меняется. На начальной ступени общественного разви­ тия потребительная стоимость продукта была господ­ ствующей, а обмен (а вместе с ним и меновая стои­ мость) был случайным (в процессе обмена меновая стоимость не была выражена, оставалась в рамках «в- себе-бытия»). На второй ступени, в период мелкотовар­ ного производства, меновая стоимость постепенно вы­ двигается на передний план, и соответственно все более на первый план выходит товарный характер продукта. Позднее мы еще не раз вернемся к этому, поскольку этот процесс произвел огромные, революционные изме­ нения в мировоззрении людей, ибо он не только пре­ вратил деньги в «для-себя-бытие» стоимости, но и соз­ дал между вещами такое новое отношение, в котором они представляли не только свои природные (хотя и из­ мененные человеком) свойства, но и определялись ко­ личественным отношением к другим продуктам. Тем са­ мым они потеряли свою связь с индивидом и предста­ ли как чистый товар. На первой ступени каждый пред­ мет являлся индивидуальным продуктом; в натураль­ ном хозяйстве крестьянин не только мог сделать стол, но и знал, где растет орешник, который служил ему сырьем, помнил, что это дерево посажено его дедом, в продуктах же крупного производства, купленных в ма­ газинах, нельзя узнать ничего личного. («Формы дерева

ется товаром, он превращается в чувственно-сверхчув­ ственную вещь. Он не только стоит на земле на своих ногах, но становится перед лицом всех других товаров на голову, и эта его деревянная башка порождает при­

вать»)130. На третьей ступени развития товарное произ­ водство становится всеобщим, что означает не только превращение в тотальность вышеизложенной тенденции; но и превращение меновой стоимости в капитал, то есть такое накопление, которое использует для своего роста чужой труд. Следовательно, товаром становится и рабо­ чая сила, которую продает, в зависимости от меновой стоимости, лишенный средств производства рабочий, но которая постоянно экспроприируется потребитель­ ной стоимостью капитала. Это означает, что в данном процессе изменяется не только сфера меновой стоимости, но расширяется и преобразуется и сфера потребительной стоимости.

В главе «Капитала», посвященной товарному фе­ тишизму, Маркс дает характеристику развития этих идей и их влияния на мышление человека. Выдвижение на передний план меновой стоимости и товарной формы придало продукту определенную «таинственность», «мистический», «фетишистский» характер, хотя на са­ мом деле здесь нет ничего таинственного. Суть здесь в том, «...что она является зеркалом, которое отражает людям общественный характер их собственного труда как вещный характер самих продуктов труда, как об­ щественные свойства данных вещей, присущие им от природы; поэтому и общественное отношение производи­ телей к совокупному труду представляется им находя­ щимся вне их общественным отношением вещей. Бла­ годаря этому quid pro quo (появлению одного вместо другого) продукты труда становятся товарами, вещами чувственно-сверхчувственными, или общественными»131. В результате этого отношения между людьми, которые выражаются в объективациях (продукте, товаре), ка­ жутся всего лишь вещными отношениями, то есть к ве­ щам добавляется нечто такое, что не является самими вещами. Добавление фантастического, мистического Маркс называет фетишизмом.

Этот процесс весьма важен с точки зрения анализа универсального развития стоимости, поскольку, с од­ ной стороны, он превратил каждый продукт труда в «общественный иероглиф», с другой — сделал однород­ ным любой «общественный продукт», то есть не только материальную деятельность, «ибо определение предме­

и личностно-этические ценности и «...не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного «чистогана». В ледяной воде эгоистиче­ ского расчета потопила она священный трепет религиоз­ ного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сен­ тиментальности. Она превратила личное достоинство че­ ловека в меновую стоимость и поставила на место бес­ численных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли... Буржуазия ли­ шила священного ореола все роды деятельности, кото­ рые до тех пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом. Врача, юриста, свя­ щенника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников. Буржуазия сорва­ ла с семейных отношений их трогательно-сентимен­ тальный покров и свела их к чисто денежным отноше­ ниям»132.

Для анализа этого процесса необходимо прежде все­ го понимание диалектики потребительной и меновой стоимости. Последователи буржуазных теорий — напри­ мер, теории полезной стоимости — не в состоянии это сделать. (Например, когда они в поисках источника стоимости продукта вместо количества воплощенного в нем труда говорят о полезности, понимаемой как дог­ матическая противоположность труда, то есть как о по­ требительной стоимости, они никак не могут понять, что цепляются за одну сторону одной и той же вещи, кото­ рую Маркс рассматривает в целом.)

Диалектика потребительной и меновой стоимости у Маркса включает в себя и то, что товар в силу необхо­ димости проходит через все ступени развития. В «Капи­ тале» и в «Экономических рукописях 1857—1859 годов» Маркс дает подробное изложение этих метаморфоз. Производитель производит товар как потребительную стоимость, но затем (если он превратился в предмет торговли) тот становится меновой стоимостью, остава­ ясь для покупателя стоимостью потребительной. В дан­ ном случае потребительная стоимость имеет две сторо­ ны: в руках продавца «лишь простая особая материа­ лизация меновой стоимости», а для покупателя — «по­ требительная стоимость как таковая, то есть предмет удовлетворения потребностей».

Этот процесс становится еще более многосторонним,