книги / Эволюция феодализма в России

ствительности монастыри и иерархи церкви в этом смысле подчас могли соперничать со светскими феода­ лами. Во всяком случае их участие в товарном произ­ водстве не отрицается исследователями, изучавшими мо­ настырскую деревню XVII — первой четверти XVIII в.41

Усовершенствования в области сельскохозяйственно­ го производства, определенно заметные во второй поло­ вине XVIII в., имели отношение к товаризации феодаль­ ных владений. Еще более отчетливую картину показы­ вает материалы изученных помещичьих имений этого времени (Шахматовых, Шереметевых, Полянских, Ку­ ракиных и др.). Согласно данным хозяйственных анкет, установлено, что в ряде районов Черноземного центра дворяне активизируют торговлю сельскохозяйственны­ ми ^продукта ми. Расширение и углубление этого процес­ са прослеживается на протяжении предреформенных де­ сятилетий. Помещичий хлеб стал в ту эпоху важным то­ варом на рынке42.

Все это обозначало кризис феодального хозяйства, ибо попытки приспособления его к товарно-денежным от­ ношениям противоречили основному условию существо­ ваний данного экономического строя. В. И. Ленин ука­ зывал со всей определенностью, что производство хлеба на рынок в помещичьем хозяйстве — признак его разло­ жения, равно как и крепостное право подрывалось по мере развития обмена и торговых сношений43.

Свидетельством растущего воздействия рынка на феодальную вотчину служит развитие промышленного -предпринимательства, базировавшегося на переработке сельскохозяйственного сырья. Наиболее заметны сдвиги этого порядка в винокурении, .производстве сукон, полот­ ка и т. д. Создаются значительные мукомольные, коже­ венные и иные предприятия. Так называемые вотчинные мануфактуры стали обычным явлением в XVIII столе­ тии. Часть крепостных используется теперь в качестве вотчинных'рабочих, подчас потомственных и слабо свя­ занных с сельским хозяйством. Помещики азартно вклю­ чались1в очень выгодное дело — поставку вина казне, заводя собственные предприятия и участвуя в подряд­ ных операциях. Отмена внутренних таможен в 50-х го­ дах XVIII в. оказалась возможной в немалой степени благодаря тому, что многие представители «благород­ ного» сословия тогда уже активно коммерсовали, не исключая и правящую верхушку44.

Такие высокотоварные культуры, как табак, сахар­ ная свекла, виноград и др., привлекали внимание поме­ щиков. Большие конские и овчарные заводы возникали в различных местностях России, будучи основаны фео­ далами, тянущимися к повышению доходности своих владений. Свеклосахарная промышленность, быстро раз­ вивавшаяся на юге России в первой половине XIX в., была в значительной мере (а местами исключительно) делом помещиков-предпринимателей.

Классический тип феодального натурально-замкну­ того хозяйства времен средневековья нарушался и вслед­ ствие тогог что оно далеко не всегда удовлетворялось 'собственными резервами рабочей силы. Использование различных видов чужого труда за счет вневотчинных и внутренних резервов известно, как для светских, так и для церковных владельцев, уже в XVII столетии. Свое­ образной переходной формой от подневольного к наем­ ному труду становится «принудительный наем» собствен­ ных крестьян. Последних обязывают выполнять те или иные работы в барском хозяйстве, но уже не в порядке безвозмездной повинности, а на основе дополнительной оплаты, нередко денежной. Разумеется, она часто бы­ вает ниже «вольной цены», временами сближаясь с ней. Но даже и в этом случае можно констатировать суще­ ственные перемены в отношениях господина и зависи­ мого крестьянина. Более фальсифицированным выглядит другой вид отчуждения труда крепостных помещиком, когда последний принудительно передает крестьянина в работу на какое-либо предприятие, получая в свою пользу часть заработанных им денег. Такая практика стала весьма распространенной45. Но и в этом факте трудно не усмотреть приспособление помещика к изме­ нившейся экономической конъюнктуре.

Определенное значение для подрыва феодально-зот- чинного режима имело распространение вольнонаемного труда прежде всего в тех отраслях феодального хозяй­ ства, где прокладывало себе дорогу товарное производ­ ство. Не преувеличивая доли и значения вольного найма в экономической жизни феодальных владений, нельзя и сбрасывать со счетов этот важный показатель. Обратной стороной данного процесса служило «выталкивание» из деревни разорившихся слоев крестьян, известная лега­ лизация, а в ряде случаев и поощрение отхода крестьян из вотчин. Отход был присущ и некоторым владениям,

среди населения которых внедрилось какое-либо мастер­ ство', а зажиточные крестьяне нуждались в разъездах для торговых и иных предпринимательских операций.

Ко времени отмены крепостного права феодальное хбзяйство пришло в состояние глубокого кризиса, обу­ словленного накопившимися противоречиями между натурально-крепостническим профилем большинства вот­ чин и товарно-денежными отношениями в стране, пере­ раставшими в буржуазные. Степень приспособленности старых порядков к изменившимся социально-экономиче­ ским условиям оказалась явно недостаточной. Недаром по пути рационализации, свойственной прогрессивным переменам в хозяйстве, шли,немногие помещики. Для большинства старые устои крепостной деревни представ­ лялись естественным состоянием.

Для краткого, обобщенного изложения вопроса о крестьянском хозяйстве целесообразно взять для рас­ смотрения те его стороны, которые имеют в достаточной мере универсальное значение, вскрывая суть происхо­ дивших перемен и определяя направление последних.

Вполне очевидно, что при всей противоположности помещичьей усадьбы и крестьянского двора были такие социально-экономические явления, которые влияли на них. В этом плане наиболее показательным следует при­ знать фактор развивавшихся в стране товарно-рыночных отношений. Именно они (пусть медленно и постепенно, однако неумолимо) воздействовали на весь строй кресть­ янского хозяйства, подрывая его патриархальную, нату­ ральную основу — одну из важнейших причин застойно­ сти общественных отношений и вековой технической ру­ тины в деревне. Необходимо вместе с тем учесть, что эта застойность многократно усугублялась различными ви­ дами угнетения крестьянства. Именно эксплуатация со стороны господствующего класса и его государства (и особенно после утверждения крепостного права) стано­ вилась самым серьезным и постоянным противовесом всем прогрессивным тенденциям в развитии крестьян­ ского хозяйства. При всех различиях в степени и глу­ бине указанных процессов они были всеобщими.

По самой своей природе мелкое крестьянское хозяй­ ство способно лишь к ограниченному (как правило, про­ стому) воспроизводству продукта, оставаясь самодо­ влеющей и самопотребляющей хозяйственной единицей. Поэтому на протяжении всего периода позднего феода-

лизма простое воспроизводство, повторяющееся из по­ коления в поколение традиционное поддержание кресть­ янского двора на уровне возможностей и потребностей натурального хозяйства, оставалось важнейшим факто­ ром экономической жизни деревни. Но на этом фоне со временем все явственнее проступают черты нового. И это новое было связано с расширением сферы внешних свя­ зей крестьянских ¡хозяйств, прежде всего на почве раз­ вивающихся товарно-денежных отношений., I

В советской историографии накоплен обильный ма­ териал, свидетельствующий о возрастающем втягивании крестьянских хозяйств государственной, дворцовой, част­ новладельческой и церковной деревни в товарно-денеж­ ные отношения уже в XVII столетии. Хлеб, продукты животноводства, технические культуры и другие товары крестьяне поставляли на продажу. Масштабы торговых операций крестьян в XVII в. становятся гораздо более значительными, чем в предыдущее время. Отмечается внедрение скупщика, становящегося в ряде районов хо­ зяином положения на рынке (Поморье, Урал, Сибирь, Нижегородский край, Псковщина и т. д.) 46. Притом воз­ растающая нужда в деньгах для уплаты государствен­ ных налогов и поборов на потребу феодалов (светских и духовных) становится для части крестьян далеко не единственным стимулом обращения к сбыту сельскохо­ зяйственной продукции. Мелкое товарное производство — все более расширяющаяся база в деревне разных райо­ нов и различной ведомственной принадлежности.

Изучение ряда местных рынков не только XVII, но и первой половины XVIII в. показало, что крестьяне, (глав­ ным образом на севере и востоке страны) выступают основными поставщиками товарной продукции сельско­ го хозяйства47. О том же говорят значительные казен­ ные закупки зерна. Рыночная конъюнктура, движение цен привлекают внимание крестьян. Этим объясняются их протесты в тех случаях, когда царские власти чинят препятствия торговле, устанавливают заниженные при­ нудительные цены на хлеб. Уже в XVII столетии про­ дать «из воли», к тому же «как цена обдержит», стано­ вится для крестьянина существенной стороной его хо­ зяйственной деятельности. Помещик, блюдя свой интерес, пытался придавить крестьянскую торговлю хлебом, ко­ гда она становилась поперек дороги его собственным операциям с продажей сельскохозяйственных продуктов,

старался принудить крестьян к продаже хлеба господи­ ну по дешевой цене48. Крестьянское хозяйство далеко не так безразлично, как иной раз изображается в литерату­ ре, реагировало на уровень хлебных цен. Что же касает­ ся продажи продуктов сельского хозяйства ниже стоимо­ сти и даже цены производства49, то данное положение в неменьшей мере распространяется и на любую другую продукцию мелкого, раздробленного производства' на рынок, включая всевозможные изделия промышленного труда.

В последние годы исследователи обратились к теме крестьянских бюджетов. Изученные с этой точки зрения крестьянские хозяйства ряда районов и вотчин при всем многообразии показателей имеют определенное единство. Выясняется углубляющееся расслоение деревни, выделе­ ние на ее полосах небольшой зажиточной группы и разо­ ряющихся крестьян. В 30-х годах XVIII в. зажиточные крестьяне Кирилло-Белозерского монастыря имели ре­ альную основу для выбрасывания определенной части урожая на рынок. Некоторые крестьяне Пошехонской вотчины помещика П. М. Бестужева-Рюмина в те же годы применяли наемный труд, участвовали в продаже хлеба и других товаров на ближних и более отдаленных рын­ ках. Сходные явления отмечены и по другим местно­ стям: у крестьян Александро-Свирской вотчины, Антоние- во-Сийского монастыря50.

Еще более выразительные сдвиги в товаризации ча­ сти крестьянских хозяйств обнаруживаются во второй половине XVIII в. По данным Н. Л. Рубинштейна, хлеб, производимый крестьянами, на внутреннем рынке преоб­ ладал безусловно, составляя до 92% всей товарной мас­ сы зерна в ряде районов страны (Курская и другие гу­ бернии). За 60—90-е годы XVIII в. хлебные цены воз­ росли в среднем в 5 раз, что также стимулировало мелкое товарное производство крестьян51. Значительно окрепли связи с рынком у крестьян монастырских вотчин после их секуляризации^]

Возделыванием трудоемких технических культур (дьна, конопли), имевших постоянный рыночный спрос, занимались многие крестьяне Псковско-Новгородского, Тверского и Смоленского краев. Торговое огородничество и садоводство также по преимуществу было делом кре­ стьян. В интересах развития товарного производства по­ лучает известное распространение в крестьянской среде

покупка и аренда земельных участков, что было связано с выделением зажиточного слоя деревни52.

При всех различиях, отмеченных в литературе о по­ ложении крестьян первой половины XIX в., исследовате­ ли единодушны в том, что проникновение товарно-денеж­ ных отношений в деревню вызывало кризисные явления и в крестьянском хозяйстве. Далее принимая средний (думается, заниженный) по европейской части страны процент товарности крестьянского земледелия (по рынку хлебов примерно 10%), нельзя не отметить успехи това­ ризации сельскохозяйственного производства в то время. Деревня подверглась заметному экономическому и соци­ альному расслоению; многочисленные группы крестьян­ ства разорялись, превращались в полупролетариев и пролетариев, лишенных нередко возможностей для само­ стоятельного хозяйствования, а тем более товарных по­ ставок хлеба на рынок.

Хотя правительство пыталось регламентировать по­ рядок и условия наемной работы в деревне, на практике был очень распространен устный договор, нигде не фик­ сируемый. В значительной степени поэтому невозможно привести сколько-нибудь близкие к действительности цифровые показатели распространенности наемного тру­ да на селе для дореформенного времени. Товарная фор­ ма рабочей силы в деревне уже давала себя знать, но пока не стала господствующей. Во всяком случае в госу­ дарственной деревне заметные позиции завоевал наем­ ный труд еще до реформы 1861 г .53

3. Формы земельной собственности

Поскольку собственность на землю оставалась и в позднефеодальной России материальной основой экс­ плуатации крестьян помещиками и государством, она с наибольшей медленностью и постепенностью подверга­ лась воздействию изменявшихся исторических'условий, будучи едва ли не самым консервативным элементом социально-экономического строя. Класс феодалов все­ мерно заботился о своей монополии на земельную соб­ ственность.]Этому содействовала политика царского правительстваЛНапомиим, что В. И. Ленин многократно от­ мечал в условиях пореформенной капиталистической России реакционную, тормозящую роль остатков крепо­ стничества в виде помещичьего землевладения54.

В изучаемый период происходит количественный рост феодальной земельной собственности. Уже к середине XVII в. землевладение «черных» волостей центральных уездов поглощается феодалами, а черносошные крестьяне этих местностей превращаются в крепостных. .Наиболее активно шла раздача земель дворянству в 20-х и 80-х' годах XVII в. В руки дворян, особенно приближенных к царскому дому, поступают также значительные земель­ ные фонды из дворцового ведомства. Только за 1682— 1711 г. было роздано в вотчины и поместья свыше 270 во­ лостей с более чем 43,6 тыс. крестьянских дворов, до полумиллиона десятин пахотных земель, не считая ог­ ромных сенокосных и лесных угодий, то есть в общей сложности много более миллиона десятин55.

До определенного момента правительство пресекало проникновение крупного феодального землевладения в южные, пограничные со степью уезды. По мере освоения территорий южнее Оки и продвижения укрепленных ли­ ний в район Белгорода и Изюма в 1673 г. отменяются прежние запреты. Плодородные земли Черноземного центра и Поволжья щедрой рукой раздаются представи­ телям феодального класса. В XVIII столетии в Черно­ земном центре широко распространяется помещичье землевладение. Включение в состав России областей, прилегающих к новой столице государства — Петербургу (Ингерманландии), привлекло сюда феодалов, получив­ ших и захвативших здесь к 1740-м годам почти 1 млн. десятин 56.

С присоединением Новороссии и Крыма в последней четверти XVIII в. и там внедряется крупное феодальное землевладение, хотя и не получившее господствующих позиций. К 1797 г. в Крыму и Северной Таврии было роздано помещикам не менее 625 тыс. десятин. Даже в крае государственного крестьянства (Поморье) на про­ тяжении XVIII в. быстро растет землевладение выбив­ шихся в дворяне местных чиновников57. '

Земельные пожалования за службу дворяне с успе­ хом дополняли самовольными насильственными захва­ тами государственных угодий. В интересах феодалов правительство Романовых законодательно оформляет земельны^права дворянства. В 20—30-х годах XVII в. был проведен массовый пересмотр жалованных грамот и других владельческих документов с целью их утвержде­ ния новой династией55. Соборное Уложение 1649 г. в об-

негосударственном масштабе вновь подтвердило исклю­ чительное право дворянства на земельную собствен­ ность. Ту же цель преследовали земельные описания и переписи населения XVII в., особенно 40-х и 70—80-х го­ дов.

Своего рода апофеозом расхищения земельных бо­ гатств страны феодалами было генеральное межевание, проведенное согласно (манифесту 1765 г., растянувшееся на несколько десятилетий. Одним из итогов межевых ра­ бот явилось закрепление за дворянством не менее 50 млн. десятин так называемых примерных земель (то есть чаще всего самовольно захваченных феодалами). Недаром «благородное сословие» восторженно приветствовало ге­ неральное межевание. И действительно, манифест от 19 сентября 1765 г. прямо указывал, что его главная цель — «дабы государственным размежеванием доста­ вить всем владельцам покой и надежность их имений»5Э.

Несколько видоизменившись, не пресеклась практи­ ка пожалований и в XIX в. Даже в последние десятиле­ тия существования крепостного права царизм предпри­ нимал попытки улучшить земельную обеспеченность ра­ зорившихся помещиков. В этих целях, например, сотни дворянских семей переселялись из Смоленской и Рязан­ ской губерний в Тамбовскую и Симбирскую, где им вы­ делялись земельные участки из казенного фонда.- Но с 1801 г. раздача дворянам населенных земель в потом­ ственное владение прекращается. Имения с крепостными крестьянами помещики получают теперь на основе арен­ ды. В то же время пожалование незаселенных земель продолжалось в довольно широких масштабах60;

В. И. Ленин с беспощадным сарказмом высмеивал тех идеологов дворянства рубежа XIX—XX вв., которые твер­ дили о «бескорыстии» дворянского сословия в извечно верной службе отечеству: «Раздача поместий, пожало­ вание населенных имений, т. е. подарки тысяч десятин земли и тысяч крепостных душ, образование класса крупных землевладельцев, имеющих сотни, тысячи и'де­ сятки тысяч десятин земли и доводящих миллионы кре­ стьян своей эксплуатацией до полной нищеты,— вот про­ явления этого бескорыстия». «Убеждения у господ дво­ рян одинаковы у всех — начиная от практиков и кончая романтиками. Все твердо верят в свое «священное пра­ во» на сотни или тысячи десятин земли, награбленной предками или пожалованной грабителями, в право экс-

плуатировать крестьян и играть господствующую роль в государстве...» 61

Количественный рост частной феодальной земельной собственности, которая стала решительно преобладаю­ щей, сопровождался серьезными переменами качествен­ ного порядка. Существенно упрощается иерархия'земельной собственности. Окончательное »■офррйление единого централизованного государства и Ьревращение его в аб-4 солютную монархию привело' КЛиквидации промежуточ­ ных ^ступеней феодальной иерархической лестницы. СоцйДльнуг(б'|б^зу' ¡даеолю?ной монархии представляют от­

ныне щир^окпр* дворян-землевладельцев. Между ийми и верховным собственником— государем нет более ‘промежуточных звеньев. Указанный процесс был тесней­ шим образом связан с еще более глубокими изменения­ ми в структуре земельной собственности. Особенно яр­ ким выражением их явилось постепенное сближение двух ее основных форм — поместной и вотчинной.

Уложение 1649 г. подробно рассматривает земельные права феодалов и санкционирует установившуюся ранее практику передачи поместья целиком или частично от отца к детям. Хотя и с ограничениями, было разрешено отчуждение поместий путем обмена (в частности, поме­ стий на вотчины), дарения, а также в качестве приданого. Под обменом чаще всего скрывалась купля-продажа, ибо денежные расчеты при «мене» поместий дозволялись за­ коном. Меновые и доступные акты стали во второй по­ ловине XVII в. наиболее распространенной формой зе­ мельных сделок между феодалами. О размахе операций с поместно-вотчинными землями в среде господствующего класса говорит хотя бы тот факт, что записные книги Поместного приказа только за 1688—1700 гг. зарегистри­ ровали до 10 тыс. разного рода сделок62.

Указ Петра I от 23 марта 1714 г. удовлетворил дав­ ние чаяния господствующего класса и обозначил слия­ ние поместной и вотчинной форм землевладения, пре­ вратив земельные имущества феодалов в наследственную собственность.

Известные рогатки на пути отчуждения земельных владений были сняты не сразу. Лишь в конце 1730 — на­ чале 1731 г. правительство отменило всякие стеснения в распоряжении земельной собственностью дворян, упразднив тем самым указ 1714 г. и дополнявшие его параграфы 1725 г. Неделимость наследства особенно за­

девала интересы широких кругов «шляхетства», которые !ц приложили все усилия к отмене петровского указа 1714 г. Окончательное выражение этот курс правитель* сгва нашел во второй половине XVIII в. Согласно мани­ фесту 1762 г., дворянство было освобождено от обяза­ тельной службы63. Этот закон обосновывался, в частно­ сти, и необходимостью предоставить дворянам возмож­ ность заняться .хозяйственными делами в собственных владениях.

В XVII и в первые годы XVIII в. законодательство касалось двух ведущих форм землевладения феодалов — вотчины и поместья. После 1714 г., а особенно после официальной отмены понятия «поместье», согласно ука­ зу 1731 г., и прекращения «поместных дач», по указу 21 марта 1736 г., появляются другие понятия. Недвижи­ мые имения, под которыми разумелись населенные и

стали делить на «родовые» и «благоприобретенные». Под благоприобретенным имением понималось все, что было получено не по праву наследования, а иными пу­ тями, когда владелец приобрел таковое «сам собою»64.

В изучаемую эпоху земельной собственности все бо­ лее и более начинал противостоять торговый и ростов­ щический капитал. Потребность в деньгах явилась сти­ мулом к организации товарного производства во владе­ ниях феодалов. Естественно поэтому, что и земля постепенно превращается в товар, обращающийся на первых порах по преимуществу среди дворянства. Зако­ нодательство XVIII— начала XIX в. многократно отме­ чало всяческие махинации в земельных сделках поме­ щиков. Процесс поляризащш земельной собственности в среде господствующего класса усилился.

По далеко не полным данным, к 1800 г. дворянская задолженность в центральных кредитных учреждениях составила 1 365 000 заложенных душ мужского пола (примерно 15% крепостного населения). За 1775— 1859 гг. эта задолженность многократно выросла: от 0,2 до 7,1 млн. душ и от 4,3 до 425 млн. рублей65.

Симптоматично, что начало XIX в. принесло большие изменения, ослаблявшие сословные ограничения при зе­ мельных сделках. С декабря 1801 г. вступило в силу раз­ решение представителям недворянских сословий (куп­ цам, мещанам, государственным крестьянам, волыюотпу-