книги / Эволюция феодализма в России

заселенной земли, которая все больше становится объек­ том притязаний феодалов, светских и духовных. Это — купли, обмены (Троице-Сергиев, Иосифо-Волоколамский и другие монастыри, князья, бояре и др.), захваты, пожа­ лования. Собственность феодалов на землю была моно­ польно-сословной. Мобилизация земли феодалами, про­ исходившая в эти столетия, особенно характерна для монастырей и церквей, которые имели владения не в од­ ном княжестве (как полагалось обычно светским феода­ лам), а еГ нескольких или многих. Источники отмечают факты распада отдельных боярских земельных владе­ ний, их перехода к монастырям. Церковь и монастыри имели больше возможностей для увеличения своего зе­ мельного фонда (экстерриториальность, отсутствие тех ограничений, которые накладывались на светских земле­ владельцев, наличие больших денежных средств от вкла­ дов по «душе», торговли, ростовщичества) в отличие от бояр (нехватка денег в условиях складывания централи­ зованного государства, невозможность или большие за­ труднения в приобретении земель в соседних княжествах, ограничение в праве купли-продажи земли — так назы­ ваемое право родового выкупа, согласно которому род­ ственники вотчинника имели преимущественное право по­ купки или выкупа проданной им земли). Это создавало известные противоречия между двумя указанными про­ слойками феодалов-вотчингшков 16.

Великокняжеская власть. Твери, а затем Москвы в своей политике собирания земель опиралась на автори­ тет церкви и поддерживала действия ее иерархов, мона­ стырей по мобилизации земель, расположенных в разных княжествах, с целЫ0| политического проникновения, укре­ пления в последншу Эти же дели преследовали пожало­ вания земель в условное владение боярам и детям бояр­ ским, дворянам, приобретающие особенно широкий раз­ мах во второй половине XV в., то есть во время образо­ вания единого Русского государства. Кроме того, эти ме­ ры способствовали созданию сильной опоры княжеской власти в лице поместного дворянства, укреплению соци­ ально-экономической, базы в бывших удельных землях, хозяйственному освоению земель, в том числе пустующих. Помимо формирующегося вокруг Москвы единого госу­ дарства условное земельное держание было раснространеио в удельных княжествах, а также во владениях ми­ трополита.

Экономически условное держание способствовало распространению земледельческой'культуры, углублению феодально-крепостнических отношений; социально-поли­ тически— укреплению тех слоев феодалов, которые подг держивали политику государственной централизации. Дворянство становилось социальной опорой государ­ ственной власти, и его интересы сталкивались с интере­ сами крупных светских и духовных землевладельцев — княжат и бояр, монастырей и церкви. В условиях объеди­ нения основного массива русских земель и образования единого государства в последней трети XV в. поместная система получает большое распространение. Дворяне вы­ ступают как верная опора московских правителей в со­ здании нового государственного аппарата, правопорядка, в укреплении крепостничества.

Очень важным изменением, характерным для второй половины XV в., было применение принципа условного владения к некоторым категориям вотчинников: к быв­ шим князьям, переходившим на службу к московскому великому князю («служебные князья»), к бывшим кня­ жеским вольным военным слугам, к митрополичьим боя­ рам, к детям боярским и слугам, к монастырским слугам. Указанная перестройка структуры феодальной земельной собственности приводила к изменениям в рядах господ­ ствующего класса, появлению и стабилизации новых про­ слоек, групп (бывшие владетельные князья, старое мос­ ковское боярство, потомки бывших удельных бояр, дети боярские, дворяне) 17.

Таким образом,^ряды класса феодалов к концу XV в. сильно выросли, в нем произошли существенные измене­ ния. К середине XIV в., то есть к началу правления мос­ ковского великого князя Дмитрия Ивановича, вокруг него группировалось до трех с половиной десятков бояр­ ских родов (Бутурлины, Вельяминовы-Зерновы, Захарь­ ины-Кошкины, Годуновы и др.). При Дмитрии Донском появляются Кутузовы, Карповы, Всеволожские и др.; при его преемниках — выходцы из новгородских, тверских, нижегородских и других боярских фамилий. Интересно, что в среду московских бояр проникают представители других социальных категорий; в частности богатого купе­ чества.

Бояре разных княжеств по отношению к своему гла­ ве— великому или удельному князю — выступают как вассалы, имевшие право свободного отъезда от него

к-другому правителю на службу. Но после феодальной войны второй четверти XV в. это право, которое и прежде неоднократно стеснялось, окончательно уходит в про­ шлое: бояре из вассалов становятся подданными. Их чис­ ленность возрастает к концу XV в. Но тем не менее посте­ пенно ведущее место занимает поместное дворянство, гораздо более многочисленное в сравнении с боярством. Именно интересы средних и мелких дворян находятся в центре внимания великокняжеской власти. Характерно, что во время массовых испомещений феодалов на при­ соединенных к Москве новгородских, землях в конце XV в. огромное большинстсво новых помещиков (из общего чис­ ла 2 тысячи) составляли мелкие дворяне, только около 135 были выходцами из князей и бояр. Если до присо­ единения к Москве в новгородских землях господствовало крупное боярское землевладение, то к середине XVI в. в четырех из пяти новгородских пятин преобладающее ме­ сто заняли поместные земли новых владельцев. Помест­ ное землевладение, рост которого за счет черных и иных земель сопровождается аналогичными перемещениями, испомещениями, распространяется и в других районах страны18;

В результате указанных процессов, мер государствен­ ной властищ составе господствующего класса произошли важнейшие' изменения^/ наряду с относительно неболь­ шим количеством крупных собственников-вотчинников выдвигается и экономически, и политически все более усиливается дворянство. Дворяне исчислялись многими тысячами человек. Поместная система в годы опричнины окончательно восторжествовала.

2. КРЕСТЬЯНЕ

Со времени возникновения феодальных отношений в Древней Руси основную массу населения, непосред­ ственных производителей материальных благ в сельском хозяйстве, составляли общинники — владеющие средст­ вами производства и ведущие свое хозяйство земледель­ цы, землепашцы. Одни из них (а они составляли в Древ­ ней Руси большинство) не попали еще в частновладель­ ческую зависимость от феодалов, владели землями, вер­ ховными собственниками которых выступали великие князья, государство, платили им дани и всякие поборы, судебные пошлины и другие сборы, т. е. были людьми,

правоспособными с юридической точки зрения. Ыо другая часть смердов в IX—XI вв. потеряла свою самостоятель­ ность и независимость, и «Правда Ярославичей» — кодекс второй половины XI в. — достаточно ясно говорит об их феодально зависимом состоянии, когда приравнивает ра­ ботающего в княжеском хозяйстве смерда к рабу (холо­ пу) и рядовичу, за убийство которых взимается одинако­ вый штраф — 5 гривен. Эти зависимые смерды платят феодальную ренту, несут различные повинности в пользу своего владельца; как правило, если они живут в барской усадьбе, то работают на барщине и входят в состав че­ ляди, а если живут вдали от усадьбы, то платят рейту продуктами1Э.

Термин «смерд» идет из глубины веков; первоначаль­ ное его значение — «человек», «муж», «люди»; с образо­ ванием классов и государства он приобретает социальный и даже пренебрежительный оттенок, обозначая человека зависимого, униженного, страдающего (отсюда— «страд­ ник», «страда»). Превращение свободного смерда-общин- ника в зависимого происходило путем прямого захвата, экспроприации общинных земель с их населением, даре­ ния со стороны великокняжеской власти, наконец, путем закабаления феодалами разоренных, обнищавших об­ щинников (из-за неурожая, пожара, голода, вражеских нападений, внутренних усобиц и ограбления княжескими дружинниками и т. д.). Таким путем в число феодально зависимых людей попадали закупы, рядовичи (работав­ шие на феодала по «ряду», то есть по договору, и за «купу», то есть за ссуду деньгами, зерном, скотом и т. д.), изгои (лица, выбитые из своей среды, из общины, напри­ мер обедневшие купцы и даже князья, неграмотные попо­ вичи, отпущенные на волю рабы и др.), пущеиники, прощенники, задушные люди (отпущенные на волю холопы, посаженные на землю, то есть превращенные в крепост­ ных крестьян). Все они работали в хозяйстве феодалов, на их «ролье» — пашне, возводили различные постройки, трудились на усадьбе, занимались рыболовством, охотой, бортничеством и т. д._Б. Д. Греков отмечает, что институт рядовичества в Киевской Руси — «.. .явление нового по­ рядка, результат расслоения внутри общины,- итог по­ явившегося там неравенства». Закупы (зависимость ко­ торых сходна с зависимостью рядовичей) находятся в срочной зависимости от феодала, от которой они могут освободиться, вернув ссуду — «купу», «дачу»20.

И. Я. Фрояиов считает, что в X в. и ранее основная масса населения носила наименование «люди»; смерды же, в его представлении, — это, с одной стороны, населе­ ние неславянских племен, обложенное данью, которая была контрибуцией, а не феодальной рентой (так назы­ ваемые внешние смерды); с другой — это пленники, посе­ ленные на государственных землях («внутренние смерды», государственные рабы, челядь, превращавшиеся в част­ новладельческих, крепостных или свободных, государ­ ственных крестьян). Закупы же выходили, согласно точке зрения этого автора, из своего рода «люмпен-пролета­ риата» Древней Руси — деклассированной части обще­ ства, причем их зависимость он считает ие феодальной, а полурабской, поскольку закупы не были полными (обельными) холопами, а сохраняли некоторые остатки свободы (наличие экономической, правовой дееспособ­ ности в отличие от холопа, не обладавшего ею). Среди изгоев преобладали бывшие рабы, находившиеся в полу­ свободном состоянии, как и пущеиники, задушные люди, прощенники, то есть различные категории полусвободно­ го населения, вырвавшегося из рабского состояния. Рядо­ вич— это младший представитель феодальной администрациии, наблюдавший за порядком в хозяйстве вла­ дельца, управитель Феодала, нечто вводе западноевпопейского министериала; его положение близко к тиуну и другим представителям княжеского и боярского управ­ ленческого аппарата — выходцам из тех же рабов21. Эта точка зрения в литературе не встретила поддержки.

По Л. В. Черепнину, свободные крестьяне-общинники Древней Руси носили сначала название «люди», затем, в процессе «окняжения» общиных земель, — «смерды» (и неславянского, и славянского происхождения), обязан­ ные вносить дань в государственную казну (позднее — так называемые черные люди). Часть смердов-дакников «закладывалась» за князя, который эксплуатировал их в своем домене (позднее — дворцовые крестьяне). Обед­ невшие крестьяне-общинники, выкупившиеся или отпу­ щенные на волю рабы поставляли кадры изгоев, посту­ павших в феодальную зависимость за ссуду и земельные наделы; такой же путь проделывали закупы — от «лю­ дей», смердов-данников, получивших свободу рабов («челядинов»), к зависимым крестьянам, положение которых приближалось к крепостным. На положение крестьян переходила часть патриархальных рабов. Рядович — это

рядовой смерд или холоп в хозяйстве феодала. Подыто­ живая свои наблюдения, Л. В. Черепнин отмечает, что примерно до середины XI в. значительную роль в Древ­ ней Руси играли смерды-данники, а впоследствии, с раз­ витием вотчинного землевладения и хозяйства, значи­ тельно увеличивается число домениальных смердов и за­ купов 22.

И. И. Смирнов, скрупулезно проследивший на основа­ нии анализа «Пространной Русской Правды» изменения в положении смердов на протяжении XII — XIII вв., от­ мечает, что в этом кодексе нашли отражение, с одной сто­ роны, борьба верви-общины против наступления феода­ лов на общинные земли, с другой — борьба феодально зависимых крестьян-смердов с феодальной собственно­ стью. В одних статьях смерд выступает как свободный крестьянин-общинник, в других — как зависимый от фео­ дала работник, закрепощенный крестьянин," положение которого сближается с положением раба-холопа. Закупничество И. И. Смирнов оценивает как феодальный «наем» — приобретение феодалом с помощью купы, рабо­ чей силы закупного человека, который ведет не самостоя­ тельное хозяйство смерда, а «отарицу» — своего рода придаток к боярской вотчине. Закуп оставался крестьяни­ ном, хотя и закабаленным; его пашня («отарица», «ролья») обрабатывается им не своими, а господскими ко­ нем, плугом и бороной, тоже нередко принадлежавшими тому же феодалу. Но его зависимое положение приводит к тому, что он работает на господина на барской пашне; что последний может бить его «про дело», а за побег мо­ жет превратить в обельного холопа23.

Б. А. Рыбаков считает смердов частью полукрестьянского феодально зависимого населения Киевской Руси. Будучи свободными, они занимали промежуточное поло­ жение между «людьми» крестьянской верви и низшим разрядом свободных княжеских министериалов, служили князю, имели земельный надел, обложенный данью, и несли с него военную службу в пользу этого князя 24.

Эволюция в положении крестьян различных категорий связана с дальнейшей феодализацией русских земель в период феодальной раздробленности: ростом феодально­ го землевладения, превращением вотчины в сеньорию, усилением государственного аппарата в границах отдель­ ных княжеств и республик, обслуживающего нужды мест­ ных феодалов. В русских землях XIV — XV вв., попавших

под власть ордынских ханов или польских и литовских феодалов, продолжали, с теми или иными изменениями, действовать нормы «Русской Правды». Так, в ГалицкоВолынской Руси основная масса сельского населения — смерды-общинники или кметы — это тяглые люди, платя­ щие государственные подати или (те, которые находи­ лись в зависимости от феодала) докапиталистическую зе­ мельную ренту в форме оброка (чинша), иногда бар­ щины.

В Новгородской земле крестьяне (смерды, сироты, се­ ляне, миряне) также организованы в общины (погосты, потуги). Часть смердов была зависимой от феодалов. Обедневшие крестьяне превращались в закладников — зависимых от феодала, сеньора людей. Еще одна катего­ рия феодально зависимых — половники, тоже бедные крестьяне, жившие у господина и помогавшие ему вести хозяйство, нести тягло, но сами это тягло не несшие, ра­ ботавшие из доли продукта. Половников феодалы предпо­ читали рассматривать как людей «нео1,хожих» (то же в литовско-русских областях — «непрхожие» люди), то есть крепких феодалам, хотя и имевших право ухода от одного, господина к другому (с соблюдением определен­ ных условий).

Сходные моменты можно отметить и в положении псковских крестьян, состоявших тоже из двух основных прослоек. Во-первых, это смерды, то есть крестьяне-об­ щинники (или «сябры»), платившие государственные по­ дати; во-вторых, люди обедневшие, вышедшие из общи­ ны, попавшие в зависимость от феодалов, посадских лю­ дей и других владельцев земли, огородов и (поскольку они не имели своего хозяйства) работавшие на них; на­ зывались эти зависимые люди изорниками, огородниками. Изорники — это земледельцы, работавшие на господина, жившие в его селе; в определенный срок (14 ноября ста­ рого стиля, на Филиппово заговенье; ср. рождество Хри­ стово в Галицкой Руси, Юрьев день в московских зем­ лях) они могли уйти от феодала, как и последний в этот же срок мог отказаться от них. Отношения зависимости от феодала оформлялись договором, при заключении ко­ торого изорник получал покруту — подмогу, ссуду в виде денег, хлеба, орудий труда. От него же этот земледелец, лишенный средств производства, получал и участок зем­ ли. Он исполнял барщинные работы на господина. Изор­ ник по своему положению напоминает закупа Киевской

Руси или московского кабального человека XVI — XVII вв. Изорники, огородники, кочетиики объединялись иногда термином «половники», знакомым нам по новго­ родским источникам. Упоминаются также бобыли, не имевшие собственного хозяйства, нередко даже своего дома и жившие у феодала из милости, на положении за­ хребетника.

В северо-восточной Руси эволюция общественных от­ ношений шла тем же путем, что и в Поднепровье и Поволховье. Местные земледельцы носили название «си­ рот», «людей» или «крестьян» («христиан»), свободных или крепостных. Первые несли государственное тягло, вторые — повинности в пользу феодала, в частности об­ рабатывали господский «жеребей», то есть пашню, и вели собственное хозяйство.

Общими явлениями, характерными для всех русских земель, было уменьшение числа свободных крестьян-об- щинников и, наоборот, увеличение количества зависимых крестьян, усиление нажима на них со стороны государ­ ственного аппарата и феодалов25.

Рассматриваемое время, особенно XV столетие, было для положения крестьян, как с полным, основанием отме­ чают исследователи, временем переломным. Именно то­ гда феодалы начинают рассматривать основную, массу зависимых от них крестьян, издавна живших в их владе: ниях, как «старых», крепких им людей. Их стали назы­ вать «старожильцами» в отличие от «новоприходцев», «новопришлых», «перезванных» людей, пришедших отно-. сительио недавно из других княжеств, владений. Другие названия старожильцев — люди «пожилые», то есть ста­ ринные, «тутошние», местные, издавна в данном селе или деревне живущие. Старожилец имел свое единоличное хозяйство, двор, имущество, был связан корнями со своим селением и с вотчиной или поместьем, платил феодалу ренту. Он, этот «пошлый» крестьянин, давно «живет» на земле, освоил ее, извлекает доход из нее для владельца и для самого себя.- Новопришлый же человек, которого фео­ дал пригласил или заставил сесть на свою землю («сесть жити», «посадить жити»), должен еще освоить ее, обжить.

Ясно, что феодалы были заинтересованы в привлече­ нии в свои владения наибольшего количества крестьян, но главное значение в их глазах имел труд старожильцев. В тех случаях, когда крестьяне, пользуясь правом отхода покидали феодала, последний, стараясь возвратить Юс

обратно, прежде всего печется о том, чтобы убедить в не­ обходимости этого, заинтересовать именно старожильцев. Как правило, старожильцы жили в селах и дерев­ нях, а новопришлые «садятся жить» на пустошах, осваи­ вали их и после истечения «урочного» срока (по договору с феодалом, который освобождал их на время от повин­ ностей) сами становились старо'жильцами, несшими по­ винности в пользу феодала и государства.

Наряду с «пришлыми» в источниках часто упомина­ ются «купленные», «окупленные»— люди, выкупленные из холопства и посаженные феодалом (обычно и вносив­ шим требуемую сумму «окупа», «искупа») на землю в ка­ честве крестьян, наделенные этой землей и средствами производства. Ясно, что этот «окуп», выплачиваемый феодалом за освобождавшегося холопа, а также другая «подмога», рассматривались обеими сторонами как сво­ его рода плата за освобождение и переход на положение зависимого крестьянина, обязанного работать на нового владельца. В сходном положении находились «половни­ ки», «серебреники» — крестьяне или холопы, получавшие от феодала землю, «серебро» и т. д., работавшие на фео­ дала и на своем участке земли, отдававшие господину долю урожая или деньги — «серебро». Но «окупленный» человек — это не только выкупившийся с помощью фео­ дала на волю холоп, но и крестьянин, закабалившийся феодалу с помощью той же ссуды, «купли», «помочи», «подмоги».

Люди «новопришлые», окупленные и т. д. — это но­ вики, не «старожилые» в данном владении люди. Если старожильцы жили в старых, давно освоенных местах, селах и деревнях («тутошние люди», «сельчане», «дере­ венщики»), то новики осваивали новые места, пустоши, запустевшие «селища», «печища», распространяли зем­ ледельческую культуру на все новые и новые районы и через некоторое время превращались в старожильцев — объект постоянного интереса со стороны феодалов.

Указанные явления и процессы свидетельствуют об увеличении числа крестьян, экономически крепко связан­ ных с землей, принадлежавшей феодалам, которые полу­ чали от их труда прибавочный продукт в виде ренты. Причем ряды этих зависимых, крепостных крестьян по­ стоянно пополнялись за счет «новопришлых», «окуплен­ ных», за счет крестьян (причем не только зависимых, при­ шедших из соседних феодальных владений, княжеств, но

и свободных — «черных»), холопов и прочих слоев насе­ ления.

Рост числа зависимых крестьян и формы самой зави­ симости, усиление эксплуатации приводили, с одной сто­ роны, к заметному увеличению их переходов и побегов, с другой — к принятию со стороны феодалов и властей мер, направленных на ограничение подобных проявлений непослушания и протеста со стороны крестьян. Князья и бояре договаривались не принимать беглых холопов и крестьян, особенно старожильцев, выдавать их друг дру­ гу. «Перезывать» крестьян феодалы могли только из других княжений, но и это право, великие и удельные князья старались ограничивать. Интересно, что крестья- нин-«старожилец» с точки зрения феодального права XV в. — это не только тот, кто в данный момент живет в имении феодала, но и тот, который ушел из него и мо­ жет и безусловно должен быть возвращен своему госпо­ дину.

С 60-х годов XV в. начали производить, очевидно, переписи населения, составлять «данские книги», а «данские люди письменные» — крестьяне, занесенные в пере­ писные книги и обязанные нести тягло, — рассматрива­ ются как крепкие данному владельцу, месту жительства. Запись в эти книги — весьма важное нововведение в сравнении с тем неписьменным правом («давность» про­ живания крестьянина у феодала), которое существовало до той поры. С этого же примерно времени начинает еще более стесняться право перехода крестьян, их «отказа» своему феодалу в пользу другого, нового господина. В не­ которых княжеских грамотах крестьянам отдельных вла­ дений (например, Троице-Сергиева монастыря в грамо­ тах Василия II Темного 50—60-х годов XV в.) «отказ» вообще запрещался. В других случаях переход разре­ шался только в Юрьев день осенний (26 ноября), и это последнее правило было закреплено статьей 57 Судеб­ ника 1497 г. («О христианском отказе»), согласно кото­ рой переход крестьянина от одного владельца к другому к тому же обусловливался уплатой «пожилого». Харак­ терно, что в этом кодексе, отразившем изменения, кото­ рые произошли в ходе объединения земель и образова­ ния единого государства, земледельцы называются одним именем — «крестьяне», «христиане», а термины «инокняжцы» (из них и формировались кадры «новоприхожих»), «окупленные» и пр. исчезают. Отдельные про­