GRujPoaUUD

По информации отдела образования Ловозерского района, по состоянию на 1 сентября 2016 года кружки по изучению саамского и комиижемского языка открыты в общеобразовательных организациях, в которых саамский и коми-ижемский языки изучают 34 учащихся 1-11 классов и саамский язык – 15 воспитанников детского сада, что сопоставимо с результатами мониторинга предыдущего учебного года (в 2014/2015 учебном году – 21 младший школьник, в 2013/2014 учебном году – 21 человек, в 2012/2013 учебном году – 19 человек, в 2011/2012 учебном году – 29 человек).

По информации отдела образования Кольского района, в МОУ Туломская СОШ функционирует кружок «Изучение саамского языка». В рамках работы кружка школой совместно с Мурманской областной молодежной общественной организацией «Самь-Нураш» организованы курсы изучения скольт-саамского языка. Занятия проводятся 1 раз в неделю.

На базе государственного автономного образовательного учреждения среднего профессионального образования «Северный национальный колледж» проводятся интегрированные уроки «Организация работ в оленеводстве + саамский язык», «Изготовление изделий из меха + саамский язык», семинары «Работа по сохранению и развитию саамского языка и грамматические структуры языка» и т.п.

Несмотря на все вышесказанное, сегодня саамское общество обеспокоено проблемами сохранения родного языка и развития саамской письменности.

Саамская письменность относительно молодая. Официальное ее зарождение относится к концу 30-х годов XX века. До этого монахами православной церкви делались попытки составления саамской азбуки, после революции работу над письменностью продолжили советские лингвисты. Были созданы алфавиты на основе латиницы, затем на основе кириллицы.

ВМурманской области в современной издательской практике сложилась ситуация, когда в учебно-методической литературе по саамскому языку, в том числе предназначенной для школьников, одновременно используются алфавиты, отличающиеся несколькими графическими знаками.

Внастоящее время на Кольском полуострове существует 4 варианта письменного саамского языка, что в последние 37 лет явилось причиной конфликта, решение которого является необходимым условием для плодотворной работы по сохранению и развитию саамского языка.

К большому сожалению, на территории Мурманской области отсутствуют научные организации, занимающиеся разработкой единого стандарта саамского языка.

Исходя из положений Конституции Российской Федерации, основы правового регулирования языков народов Российской Федерации, включая общие вопросы языковой политики, относятся к ведению федерального законодательства. Правоотношения, связанные с реализацией прав граждан

81

на сохранение и использование родного языка, регулируются, в числе прочих, Законом Российской Федерации «О языках народов Российской Федерации».

В соответствии со статьей 3 Закона «О языках...» полномочия по установлению государственных языков, за исключением государственного языка Российской Федерации, предоставлены субъектам Российской Федерации, имеющим статус республик. Мурманская область республикой не является, в связи с чем для саамского языка не установлен статус государственного языка.

Закон «О языках народов Российской Федерации», Федеральный закон «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» не наделяют субъекты Российской Федерации правом утверждать графическую основу алфавита языка, не являющегося государственным языком субъекта Российской Федерации.

Кроме того, статья 6 Закона «О языках...» относит создание условий для сохранения и развития языков малочисленных народов и этнических групп, не имеющих своих национально-государственных и национальнотерриториальных образований или проживающих за их пределами, к ведению Российской Федерации.

Исходя из положений законодательства Российской Федерации, в целях унификации графических систем, используемых в практике преподавания языков в областях, где проживают коренные малочисленные народы, и грамотной организации образовательной деятельности в образовательных организациях, а самое главное – в целях сохранения и развития языков коренных малочисленных народов в субъектах Российской Федерации, не имеющих статус республик, важной является поддержка общественности и официальных учреждений в вопросе необходимости наделения субъектов Российской Федерации правом утверждать графическую основу алфавита языка, не являющегося государственным языком субъекта Российской Федерации, либо определение порядка и ответственного исполнителя на федеральном уровне с правом утверждать графическую основу алфавита языков коренных народов, т. к. подобная проблема существует не только в Мурманской области.

82

УДК 811.61.1 ББК 81.411.2-4

О.Г. Згазинская

Частное учреждение Центр содействия развитию гуманитарных наук, образования и культуры «МЫСЛЕОБРАЗ» г. Мурманск, Россия

ОБРАЗ ОЛЕНЯ В ПОЭЗИИ КОРЕННЫХ НАРОДОВ КРАЙНЕГО СЕВЕРА РОССИИ

Аннотация. В статье рассматривается образ оленя в поэтических произведениях коренных народов Севера России. Проанализированы и сопоставлены некоторые доминантные особенности и варианты репрезентации в изображении оленей разными авторами.

Ключевые слова: художественный образ, мотив, ключевые слова, хронотоп, ассоциативный образ, языковые репрезентанты, способы идеализации об- раза-символа, философские размышления автора, образ лирического героя, картина мира.

O.G. Zgazinskaya

Humanities, education and culture development center "Fancy"

Murmansk, Russia

THE IMAGE OF A DEER IN THE POETRY

OF INDIGENOUS PEOPLES OF THE RUSSIAN NORTH

Abstract. The article discusses the image of a deer in the poetry of indigenous peoples of the Russian North. Some of the dominant features and variants of representation in the image of deer made by different authors have been analysed and compared.

Key words: an artistic image, a motive, keywords, chronotop, an associative image, language representatives, ways of image symbol idealization, the author’s philosophical thoughts, the image of a lyrical hero, a picture of the world.

Удивительным образом в поэзии малых народов описаны богатства северян, имиджевые характеристики регионов вблизи Полярного круга, брендовые символы, берущие начало в далёкой истории зарождения человечества. Одним из них является образ оленя – животного, без которого не прожить людям в суровых условиях Арктики. Его жизнь, внешний вид, внутренние качества (гордость, выносливость, благородство, чуткость реагирования, заботливость), а также другие особенности, знакомые нашим предкам, зафиксированы в разных источниках: преданиях, сказках, приметах, пословицах и т.п. Поэтический «срез» настраивает на обобщённость и возвышенность восприятия художественного образа оленя – одного из яр-

83

ких представителей тотемных животных, имеющих, по словам С.Г. Воркачёва, «языковое выражение и отмеченных этнокультурной спецификой»1, передающих духовный опыт человечества, сохраняя память народов, закрепляя знания и ценности людей о мире.

В данной работе предпринята попытка систематизации ведущих тенденций в описании образа оленя / образов оленей на материале поэтических произведений коренных народов Севера, а также проанализированы некоторые доминанты в изображении данных животных. Остановиться на традиционных способах видения образа оленя помогло наблюдение над текстами лириков середины и конца XX – начала XXI вв.: саами, коми, ненцев, ижемцев, эвенов, долганов, эвенков, удэгейцев, коряков, нанайцев, хантов, чукчей, юкагиров. Общую тенденцию представителей малых народов в данном направлении выразил поэт Василий Ледков в стихотворении «Белизны слепящее сверканье…»: Почему-то мне не мыслится Россия / Без простора / и задумчивых оленей [Ледков В., 6: 27].

Материалом для исследования послужили в основном переводные тексты, передающие лишь часть тех знаний и чувств, которые хранит память коренных жителей Крайнего Севера России. Однако обращение даже к таким контекстам позволяет увидеть и сопоставить самые яркие и запоминающиеся особенности изучаемого образа. В ходе сопоставления лирических фрагментов проанализировано около 250 стихотворений и 5 поэм 47 разных авторов.

Языковыми репрезентантами изучаемого образа в поэзии мурманского региона считаются слова вожак, ирвас – (взрослый олень-самец),

бык, тихоход, олениха, важенка, олешка, олешек, оленёнок, пыжик (оле-

нёнок в возрасте до трёх месяцев) и др. Контекстуальные синонимы и па-

рафразы слова «олень» – непоседа, дитятя, подранок, пострел-оленёнок, символ тундры, старожил этой тундры, друг мой юный, король – величавый бык, безотказная нянька, бдительная мама, птица Севера родного. В

поэзии других северных областей обнаружились новые синонимы и словазаместители лексемы «олень»: лахтак, аргиш, хор – самец оленей, согжой

–дикий лесной олень, учах – хорошо выезженный верховой олень [Кри-

вошапкин А., эвены: 161, 163]2, оленуха, важенки, телята оленьи, друг мой

–северный олень [Шульгин М., ханты: 55]; по-детски «авав» – / это – «оленёнок», олешки, – / все солеежки [Геутваль К., чукчи: 277] и т.п. Мно-

жественность оленей в стаде или запряжённых перед нартами, санями, керёжами, кааранами (нартами с кибитками для перевозки детей) представ-

1Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филол. науки. 2001. №1. С.70.

2Поэзия народов Крайнего Севера и Дальнего Востока России / Сост. А.А. Бурыкин, Е.Р. Акбальян. – М., 2002. 384 с. (Здесь и далее лирические фрагменты поэтов разных регионов, кроме Мурманской области, приводятся по данному источнику; номера страниц даны в квадратных скобках после двоеточий.)

84

лена словами тройка, тысячное или забойное стадо, стая, резвая упряжка, упряжек караваны, аргиш – олений поезд, годовалых телят непослуш-

ных табун [Аксёнова О., долганы: 104]. По-саамски чуэз – «своё стадо оленей», чудзъян – «оленье стадо». Олешки – красавцы гордые, транспорт резвый, хрупкая молодь, малые телята, белые звери и др.

Авторы используют разные изобразительно-выразительные средства при описании образов оленей, в частности, эпитеты: северные, быстроно-

гие, круторогие, ветвисторогие, хвостатые, ездовые, дедовские, дикие, не-прихотливые, снежайший, резвый, лёгкий и др. Особое внимание сле-

дует обратить на образ белого оленя. Этот цвет, свойственный избранным животным, всегда привлекает внимание как символ их чистоты, отмеченности, особых проявлений в хронотопе. В поэзии мурманчан и других северных авторов такой мотив является одним из способов идеализации об- раза-символа оленя. Обратимся к стихотворению «Белый олень» Василия Лебедева, вспоминающего легенду эвенского народа, услышанную «в дав-

ние годы»: В стаде оленьем рождается редко / Олень белее снежной земли, / Священный олень. / Его мои предки / Как символ света берегли. / И никогда не обрубали / Ему ветвистые рога, // Чтоб светом солнечным сияли / Вокруг него снега. / Во мраке зимнем и глухом, / В полярной нашей ночи / Струятся от него кругом / Теплого света лучи [Лебедев В., эвены:

175]. Согласно древнему преданию, такой олень «с белым солнечным мехом» всегда считался священным животным, приносящим счастье. Поэтому его надо оберегать, нельзя трогать, оскоплять, даже садиться верхом, чтобы не пришла в дом беда. В ходе размышлений автор обращается и к народным приметам: Долго живёт белый олень / И умирает сам. / Счастье несет его смертный день / Невестам и женихам. // Если со свадьбой тот день совпадет, – / Будет счастливым брак, / Будет младенец от зла ограждён / И не угаснет очаг [Там же: 176].

В большинстве случаев образ оленя встречается в конкретных пейзажных зарисовках. Появляется это грациозное животное чаще всего на фоне необозримых просторов тундры, тайги или просто в красивой мест-

ности: И вдруг олень в венце рогов / на холм заснеженный взлетает! / Он ждёт. Жар пышет из ноздрей. / Глаза сияют, словно звёзды. / Он точно зов земли моей! [Ледков В., ненцы 6: 58]. Для олешки быстроногого [Ви-

ноградова И., саами: 3] характерны лёгкость перемещения в пространстве и быстрота реакций. Вслед за таким животным и резвая упряжка / вспорхнёт, как лёгкий ветерок [Бажанов А. 2: 162]. Взрослый олень, проявляющий осторожность в пространстве, может показаться неуловимым, исче-

зающим в горной местности: олень седоголовый / Покосил зрачком лиловым / И, рога на спину кинув, / Со скалы скользнул, как тень [Астапенкова Т., 1: 14].

Образ северного оленя всегда положительно окрашен. Примеры из поэзии саами: символ тундры – олень, величавый и гордый, / Мчится по-

85

ступью лёгкой по тундре седой. / Как прекрасны движенья – словно песни аккорды / Нежно льются над тундрой родной [Матрёхин И., 7: 15]. С по-

мощью оленя человек может преодолеть преграды на пути к любимому, как об этом мечтает лирическая героиня стихотворения «Голос твой» [Якимович С., 10: 4]. Для Ивана Матрёхина олень, солнышком озарённый, неразлучен со сказкой и детской мечтой. Этих животные, связанных с идеей чуда, спасают людей от суровой реальности, унося в уютный мир мечты. Так, Аскольд Бажанов приглашает улететь с оленьей упряжкою в

село Ловозеро – чтобы познакомиться с тундрою-сказкою, / окунуться в Полярную ночь [Бажанов А., 2: 26].

Образы оленей сравниваются в основном с миром живой природы: с

детства солееды, / как собачки, рядом <…> трусят навстречу гостю [Омрына Е., чукчи: 301], твой олешек – / хрупкий, как орешек [Геутваль К.,

чукчи: 268]. Олень, как добрый дух [Кривошапкин А., эвены: 160], оберегает и спасает людей от напастей и неудач. В поэзии саамов олени учат лю-

дей, как землю беречь и охранять, / Чтоб хорошо было нам вместе / Чис-

тым и свежим небом дышать [Матрёхин И., саами]. Олени становятся похожими на небесные объекты. Например, на птиц – подобен полёту крылатый их бег [Аксёнова О., долганы: 105], реже – на тучу, когда пасут-

ся, – олени тёплой, стелющейся тучей / идут сквозь ночь на розовый вос-

ход [Бажанов А., саами]. В стихотворениях Дальнего Востока наблюдается соотнесение образа оленя с внешним обликом земли: Земля чукотская протяжна, / бела, / скудна / и холодна. / <…> / Она оленями богата, / работы хватит на века. / Пружинь свой шаг: / она поката, / как спелой важенки бока [Геутваль К., чукчи: 277]; Посмотри, как олени резвятся, / Словно в бубен – / удары копыт, / И земля, чтоб за ними угнаться, / В синей бездне быстрее летит [Курилов Н., юкагиры: 324].

Среди портретных деталей этого животного выделяются, конечно, рога, где может поселиться Солнце, и глаза оленя, в которых голубые спо-

лохи мерцают, отражается звёздное небо: О чем говорят оленьи глаза? / Теплые – не они ли / от века отогревали / дыхание зимнего ветра, / душу чукотского пастуха? // Как много их – / ясных и грустных глаз! – / доверчивых к доброму, / чутких к злому. // Они многое видели, / много знают. / По ночам они смотрят в меня, / я ощущаю их / и просыпаюсь. // И вижу в них море / человеческой доброты [Тиркыгин С., чукчи: 306].

В некоторых контекстах представлен образ оленьего стада, о присутствии которого можно догадаться как по деталям в описаниях, так и по мимолётным ощущениям: Бескрайняя равнина, / Недвижные снега, / Стекает с гор лавина: / Рога, рога, рога… / Горячий пар дыханья: / Притронешься – сгоришь. / Сплошное колыханье – / Идёт большой аргиш. / <…> / Дорога поколений / Проторена давно. / В лесу рогов оленьих / Темно, темно, темно… [Ледков В., ненцы: 31]; и рога, точно ветки, сгибаясь от ветра, / Проплывают сквозь белое пламя пурги [Там же: 27]; Пасётся стадо

86

словно бы на ощупь, / жуют олени словно бы во сне. [Ледков В. 5: 31]; Снеговое одеяло / Распахнулось, меньше стало, / Тает, тает, / И водой / Натекает след олений. / Согревает луч косой / Россыпь ягоды осенней [Аксёнова О., долганы: 106]; Оленьи поезда ползут на север, / Закаты гаснут в мокрых их следах. / Знать, пыль веков по тундре кто-то сеял: / Не зря окраска ягеля седа! [Ледков В., ненцы: 85].

В ответах на вопросы, касающиеся бытовых проблем, социальных проблем, этических размышлений, образ оленя играет далеко не последнюю роль. Он становится мерилом жизненных ценностей, регулятором усложнившихся отношений между людьми, иногда – аксиологическим ориентиром в сложных ситуациях. Например, в стихотворении Марии Вагатовой «Хвастун» обман человека сопоставляется со слабостью оленя, неспособного к продолжительному бегу: Ложь – как тот худой олень: / Мчит,

бывает, целый день, / Но споткнётся, и тогда / Не подымешь – вот беда!

[Вагатова М., ханты: 39]. Описания семейных проблем у Юрия Вэллы заканчиваются недоумением героя, сравнивающего бытовые сцены современников с разговорами оленеводов: И подумалось вдруг: / Неужели ко-

гда-то / На развилке оленьих дорог / И мои сородичи / Станут взывать: / «Семья развалилась, / Меняется чум...», / «Мой муж алкоголик, / Меняю семью...», / «Поссорились с зятем, / Меняется род...» [Вэлла Ю., ненцы:

66].

Размышляя о народных традициях и промыслах, представители коренных народов неизменно вспоминают про оленей, пробуждая новые ассоциативные образы. Обратимся к поэзии ненцев. Прокопий Явтысый, описывая процесс вышивания женщин, вглядывается в рисунки и видит перемеще-

ние оленей в новом хронотопе – Нить вплела в узоры паниц / всё, / чем славен мой народ: / крылья песен, / плавный танец, / стад оленьих хоровод... [Яв-

тысый П.: 97]. Любовь Ненянг подчёркивает эстетическое любование результа-

тами своего труда: Да, я – мастерица. / Нарядную парку свою / сама я из шкурок оленьих кроила, / сама и сошью. / Как тундра осенняя, парка моя: / бросишь взор – / сиянием северным светится яркий узор, / волнуется мех, /

как течение быстрой реки [Ненянг Л.: 87-88]. Юрий Вэлла в стихотворении «Определитель возраста» рассуждает о критериях взросления маленького человека, приобщая его к оленному образу жизни: «Достичь возраста первого ша-

га...» / «Достичь возраста метания тынзяна по носам нарт...» / «Достичь возраста самостоятельной езды / на оленьей упряжке...» [Вэлла Ю.: 39].

Сравнивая свободное передвижение в пространстве оленей с ограниченным человеческим существованием, Василий Ледков с сожалением заме-

чает разницу в их образе жизни: Прощай, олень, продли свой бег, / взлетай на скалы ледяные! / А мне в наш электронный век / дороги суждены иные

[Ледков В. 8: 58].

Значимый фрагмент философских размышлений находим у юкагирского автора Николая Курилова: Слова – / Олени мыслей, – / Это чудо, /

87

Когда, через язык другой пройдя, / Они к нам возвращаются оттуда, / С собой оленей новых / Приведя. / Слова-олени / В жизни много значат, / Чем больше их, / Тем радостней идти. / Я становлюсь мудрее / И богаче, / Оле-

ни / Помогают мне в пути! [Курилов Н., юкагиры: 323]. Речь идёт о накоплении словарного запаса. В этом процессе слова – носители мыслей – сопоставлены с образами оленей, умеющими раствориться в чужом языке и впоследствии пополнить словарь родного языка новыми оленямилексемами, что делает лирического героя мудрее и радостнее, обогащает его духовно. Мотив помощи, идущей от оленей к пастуху, способному извлечь пользу от совместного их пути – поиска новых смыслов – один из традиционных в поэзии народов Крайнего Севера, свидетельствующий о единстве людей и тотемных животных.

Лирические контексты, где встречаются образы реальных оленей и обобщённые «оленные» символы, имеющие многообразные ассоциации, заставляют задуматься об объёмности восприятия концепта <олень>, связанного с различными, порой отдалёнными от этих животных, сферами деятельности человека. В нравственно-философских отступлениях поэты малых народностей, не приобщённых так тесно к цивилизации, на разных языках доказывают неотъемлемое присутствие оленей в своих мыслеобразах, «оленными» категориями измеряя по высшему счёту человеческую жизнь.

Литература

1.Астапенкова Т.С. Тропинка к морю. – Мурманск: Мурманское книжное издательство, 1961.

2.Бажанов А. Стихи и поэмы о саамском крае. Bazhanov Askold. Verses and poems on the Saami land. – Berlin, 2009.

3.Виноградова И. Азбука в стихах. – Оленегорское городское лит. объединение «Жемчуга». 1997.

4.Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. №1. С. 70-75.

5.Ледков В.Н. Снег растает: стихи. Пер. с ненецкого. – Архангельск: Северозападное книжное издательство, 1982.

6.Ледков В.Н. Снежная держава. – Москва: Современник, 1972.

7.Матрёхин И.Я. Белый олень: стихи и песни. – Мурманск: Кн. изд-во, 2004.

8.Поэзия народов Крайнего Севера и Дальнего Востока России / cост. А.А. Бурыкин, Е.Р. Акбальян. – М., 2002.

9.Север поэтический: сборник. – Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд. 1979.

10.Якимович С.Е. Праздник медведя: стихи. – Мурманск, 1999.

88

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ КЛАССИЧЕСКОЙ

ИСОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, ЛИНГВИСТИКИ. МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ СЛОВЕСНОСТИ

УДК 821.111

ББК 83.3(4)

О.В. Ратушный

Мурманский арктический государственный университет г. Мурманск, Россия

Е.В. Филипченко

МБОУ Лицей № 2 г. Мурманск, Россия

ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РОМАНА ИРВИНА УЭЛША «ГРЯЗЬ»

Аннотация. Данная статья посвящена рассмотрению и интерпретации романа шотландского писателя Ирвина Уэлша в русле лингвокультуры в связи с актуальностью проблематики исследования культурных стереотипов небольших этносов и их взаимодействия с более крупным национальным большинством. Целью данной статьи является рассмотрение специфических особенностей шотландского менталитета и современной культуры шотландцев через лексические, текстологические, стилистические особенности прозы И. Уэлша.

Ключевые слова: лингвокультура, проза, Шотландия, культурный стереотип, язык.

O.V. Ratushnyy

Murmansk Arctic State University Murmansk, Russia

E.V. Filipchenko

Lyceum № 2 Murmansk, Russia

LINGUOCULTURAL CONTEXT OF IRVINE

WELSH’S NOVEL «FILTH»

Abstract. This article is devoted to the consideration and interpretation of the novel written by the Scottish writer Irvine Welsh through the lines of linguistic culture due to the relevance of examining cultural stereotypes among small ethnic groups and their interaction with the larger national majority. The purpose of this article is to analyze the specific features of the Scottish mentality and modern culture of the Scots through lexical, textual, stylistic features of prose made by I. Welsh.

Key words: linguoculture, prose, Scotland, cultural stereotype, language.

Проблема взаимосвязи языка и культуры в последнее десятилетие XXI века считается перспективным научным направлением как за рубе-

89

жом, так и в России. Начальный этап данного направления был предложен еще в работах выдающегося немецкого филолога и лингвиста В. Гумбольдта, который утверждал, что «язык, какую бы форму он ни принимал, всегда есть духовное воплощение индивидуальной жизни нации» [1, с. 72].

Особое внимание исследователей сосредоточено на функциональном взаимодействии явлений «язык» и «культура» в ходе культурноисторического развития конкретного этноса.

Наиболее современным и перспективным вариантом в развитии данного гуманитарного направления является лингвокультурология – межпредметная и интегративная научная единица, изучаемая не только в современном языкознании, но также и смежных филологических дисциплинах – этнографии, социолингвистике, культурологии и фольклористике, разрабатывающей также и ряд литературоведческих научных проблем.

Однако, прежде всего, современные лингвокультурологи анализировали различные лексические единицы, особенности языковой личности, включающей социодиалекты, арго, а также жаргонизмы, входящие в базовый национально-культурный прототип.

Стоит отметить, что лексические единицы не существуют изолированно, т.е. сами по себе. Они всегда включены в контекст культуры, включающей в себя помимо языка и различные виды искусства, в частности, национальную литературу. Следовательно, культурная идентичность также представлена и в национальной литературе.

Ярчайшим примером писателя, который активно транслирует в своих произведениях базовые и специфические элементы культуры своего народа, является Ирвин Уэлш. Будучи культовой фигурой своего времени, Уэлш изобразил в своих произведениях не только острейшие социальные проблемы Великобритании конца 90-х, начала 2000-х годов, но также и целый пласт контркультуры, корни которой лежат в эстетике постмодернизма, вышедшего уже за рамки литературного направления. Постмодернизм, а точнее его более развитый вариант – постпостмодернизм, основан на некой ирреальной действительности, пустившей свои корни в самое сердце британского общества, а в частности, региона Шотландии с его особыми культурными и языковыми традициями.

Одним из произведений, ставших своего рода индикатором культурных традиций отдельного мононационального этноса, становится роман Ирвина Уэлша «Грязь» (в пер. с англ. «Filth»), опубликованный в 1998 году. Сюжет романа основан на истории шотландского полицейского Брюса Робертсона, работающего детективом-сержантом в Эдинбурге в конце 90- х. Уэлш намеренно погружает читателя в многообразную среду среднего класса Великобритании, точно и достаточно достоверно воссоздавая речевые, поведенческие и культурные модели, царившие на тот момент в обществе.

90