Особенности возникновения, изменения и прекращения третейских процессуальных правоотношений

Возникновение третейских процессуальных отношений имеет определенную специфику, связанную со смешанной природой третейского разбирательства, а также с особенностями юридических фактов, порождающих третейские процессуальные правоотношения. Прежде всего, необходимо определить момент, с которого начинается производство по делу в третейском суде, возникают третейские процессуальные правоотношения. Он имеет принципиальное значение для всей процессуальной деятельности, для исчисления процессуальных сроков, а также для материально-правовых отношений (например, для определения того, пропущен ли срок исковой давности). По этому поводу высказано несколько позиций.

Некоторые ученые связывают возбуждение производства в арбитраже с заключением арбитражного соглашения. Так, например, Н.Н. Толпакова и А.Н. Бойко полагают, что добровольность принципиально отличает возбуждение третейского разбирательства от односторонней исковой процедуры возбуждения дела в государственном суде *(122). В принципе позиция Н.Н. Толпаковой и А.Н.Бойко в некотором смысле вписывается в теорию договорной природы арбитража, поскольку в ее рамках разрешение спора как гражданско-правовое отношение происходит при помощи арбитров - представителей сторон с согласия самих спорящих субъектов. Передача спора возможна только с согласия сторон, и с этого момента третейская процедура становится частью материального правоотношения. Но даже при таком толковании она не выдерживает критики, поскольку временной фактор и фактор риска возникновения процесса ставят под сомнение все выводы. Третейское соглашение, будучи уже заключенным, может и не стать основанием для передачи спора в третейский суд. Связывать же возбуждение производства по делу с волеизъявлением будущего ответчика опасно, поскольку в таком случае велик риск, что процесс не начнется и права пострадавшей стороны не будут защищены вообще.

М.А. Дубровина связывает возбуждение третейского производства не с заключением арбитражного соглашения, а с особым процессуальным актом, и в качестве отличительного признака арбитражного разбирательства, по сравнению с рассмотрением гражданских дел в судах, отмечает предъявление истцом иска уже в начавшемся процессе, т.е. после назначения арбитров и формирования арбитражного суда *(123).

Несколько иную позицию занимает Е.В. Брунцева, которая полагает, что арбитраж начинается с направления одной стороной заявления или иного требования об арбитраже в адрес другой стороны или в арбитражное учреждение, предусмотренное соглашением сторон *(124). С некоторыми уточнениями можно признать, что эта точка зрении основана на ст. 21 Закона о международном арбитраже. Аналогичные правила содержатся и в законодательстве других стран, в том числе воспринявших Типовой закон ЮНСИТРАЛ. Так, например, согласно ст. 19 Закона Швеции об арбитраже (1999) арбитражное разбирательство начинается с момента получения одной из сторон просьбы об арбитраже, составленной в письменной форме.

О.Ю. Скворцов отмечает, что в третейском судопроизводстве подача искового заявления не всегда является исходной точкой процесса *(125), а лишь юридическим фактом, являющимся основанием для возбуждения третейского процесса, рассматривающего третейское соглашение, что, по его мнению, весьма существенно отличает третейское разбирательство от гражданского (арбитражного) процесса *(126).

При анализе приведенных позиций обращает на себя внимание то обстоятельство, что многие авторы стараются учесть процедуру формирования состава третейского суда при определении момента начала процессуальной деятельности. Так, по мнению М.А. Дубровиной, существенным отличием третейского разбирательства от разбирательства дел в порядке гражданского судопроизводства является особая процедура, предшествующая рассмотрению дела по существу, в результате которой возникает правовая связь между сторонами спора и лицами, выбранными в качестве арбитров *(127). М.Э. Морозовым отмечается, что в отличие от государственных судов, где судебный процесс всегда начинается с подачи искового заявления, в третейских судах процедуры могут начинаться не с подачи искового заявления, а с выбора сторонами третейских судей *(128).

Е.В. Брунцева, определяя момент начала производства, тут же замечает, что никаких процессуальных действий не может быть произведено до того, как будет сформирован состав арбитража *(129).

Можно предположить, что это не случайно и связано с тем, что процессуальные отношения возникают с момента предъявления иска. Г.Л. Осокина отмечает, что именно обращение в суд с просьбой о защите является тем юридическим фактом, с которым процессуальный закон связывает возникновение гражданского процессуального отношения *(130).

В третейском суде это возможно только с того момента, когда третейский суд как юрисдикционный орган уже создан, определен состав арбитров (для третейского суда ad hoc). До этого момента любое требование иском не является (не может быть обращено к несуществующему юрисдикционному органу), поскольку иск как институт процессуального права является требованием заинтересованного лица, вытекающим из спорного материального правоотношения, о защите своего или чужого права либо законного интереса, подлежащим рассмотрению и разрешению в установленном законом порядке *(131), требованием о защите права (интереса), всегда адресованным суду, а не ответчику.

Что же дает нам возможность рассматривать процесс разрешения спора в третейском суде в качестве искового? В научной литературе выделены признаки иска и исковой формы процесса *(132), выявление которых в третейском разбирательстве дает основание утвердительно ответить на поставленный вопрос. Во-первых, иск как требование о защите всегда связан со спором о праве или законном интересе. Исковая форма является формой любого процесса по рассмотрению и разрешению споров о правах и интересах граждан, организаций и государства *(133). Во-вторых, наличие спора предполагает наличие спорящих субъектов с противоположными юридическими интересами, т.е. сторон. В-третьих, в качестве признака рассматривается существование третьего, беспристрастного лица, призванного рассудить спорящих. Иск возможен там и тогда, где и когда орган, обязанный разрешить спор о субъективном праве или интересе, независим от спорящих сторон и не связан ни с одной из них какими-либо отношениями, кроме процессуальных. Г.Л. Осокина особо отмечает, что таким субъектом по законодательству России являются суд общей юрисдикции, арбитражный, а также третейский суд *(134). И наконец, четвертым признаком исковой формы процесса является состязательность, и всякая состязательная форма процесса есть форма исковая. Очевидно, что все названные признаки присутствуют в третейском разбирательстве и нашли свое законодательное закрепление.

Особо стоит рассмотреть вопрос о порядке возбуждения третейского производства в постоянно действующем третейском суде. Он немногим отличается от возбуждения дела в государственном суде, поскольку юрисдикционный орган уже существует, и сторонам остается лишь согласовать кандидатуры арбитров. В этом случае истец обращается за защитой к конкретному третейскому суду, и с этого момента возникают процессуальные отношения по рассмотрению дела. Деятельность по согласованию кандидатур третейских судей не меняет своего материально-правового характера от того, что происходит уже в начавшемся процессе. Таким образом, возбуждение дела в постоянно действующем третейском суде и суде, созданном для рассмотрения конкретного дела, имеет свои особенности, которые необходимо учитывать в правоприменительной деятельности. Поскольку обращение к ненадлежащему юрисдикционному органу не прерывает течения срока исковой давности, целесообразно также рассмотреть вопрос о взаимосвязи возбуждения производства по делу и решения третейским судом вопроса о своей компетенции рассматривать спор сторон. Решение этого вопроса возможно при принятии искового заявления (возбуждения производства по делу), при подготовке дела к рассмотрению, в процессе рассмотрения и разрешения дела, а также при проверке решения государственным судом.

Правило о начале арбитражного разбирательства с момента, когда просьба была получена ответчиком (ст. 21 Закона о международном арбитраже), с нашей точки зрения, может рассматриваться в качестве юридической фикции. Очевидно, что просьба об арбитраже, направленная ответчику, не является иском. Появление такой фикции обусловлено практическими потребностями и направлено на обеспечение прав и законных интересов добросовестных сторон третейского разбирательства, позволяет учесть различные национальные правовые режимы.

В мировой арбитражной практике вопрос о начале арбитражного разбирательства решается по-разному, во многом в зависимости от вида третейского суда (постоянно действующего или ad hoc). В Международном коммерческом арбитражном суде (МКАС) при Торгово-промышленной палате РФ арбитражное разбирательство начинается с момента предъявления иска (п. 14 Регламента МКАС). Началом арбитражного разбирательства в арбитраже при Международной торговой палате (МТП) считается день получения Секретариатом МТП заявления о рассмотрении спора в арбитраже, содержащего изложение существа дела и имена арбитров (ст. 4 Регламента МТП). В ICSID (Международный центр по разрешению инвестиционных споров), напротив, арбитражное производство считается начатым с момента извещения Генеральным секретарем сторон о согласии арбитров принять свои назначения (п. 6(2) Правил рассмотрения споров).

В процессе рассмотрения дела в третейском суде происходит изменение процессуальных правоотношений при наступлении определенных нормами третейского права юридических фактов, а иногда и юридических составов. Развитие третейских процессуальных правоотношений происходит в рамках логически завершенных стадий процесса и прекращается в связи с наступлением следующих обстоятельств:

- вынесения третейским судом решения, разрешающего спор сторон по существу (ст. 32 Закона о третейских судах, ч. 1 ст. 32 Закона о международном арбитраже);

- вынесения третейским судом решения об утверждении мирового соглашения (ч. 3 ст. 32, п. 4 ч. 1 ст. 38 Закона о третейских судах, ч. 1 ст. 30 Закона о международном арбитраже). Вызывает удивление тот факт, что законодатель требует от третейского суда вынесения определения о прекращении третейского разбирательства в дополнение к вынесенному решению об утверждении мирового соглашения. Очевидно, что в таком определении смысла уже не имеется, поэтому, руководствуясь принципом процессуальной экономии, можно предложить исключить соответствующую норму из Закона о третейских судах;

- отказа истца от своего требования и вынесения третейским судом определения о прекращении третейского разбирательства (п. 1 ч. 1 ст. 38 Закона о третейских судах, ч. 2 ст. 32 Закона о международном арбитраже). И вновь законодатель вразрез с принципом диспозитивности ставит прекращение разбирательства в зависимость от возражений ответчика по поводу продолжения процесса. Каждое лицо вправе самостоятельно решать вопрос о формах и способах защиты своего права, поэтому недопустимо отказывать истцу в прекращении третейского разбирательства. В случаях если ответчик имеет законный интерес в разрешении спора по существу, он может обратиться за его защитой с самостоятельным иском по подведомственности;

- достижения сторонами соглашения о прекращении третейского разбирательства (п. 2 ч. 1 ст. 38 Закона о третейских судах, ч. 2 ст. 32 Закона о международном арбитраже), которое фактически направлено на расторжение основного арбитражного соглашения в части рассмотрения конкретного спора в третейском суде, не подлежит проверке и оформляется как определение о прекращении производства по делу. Таким же соглашением оформляется взаимный отказ спорящих сторон от третейской формы защиты права и передача дела на рассмотрение государственного суда;

- установления третейским судом факта отсутствия компетенции рассматривать спор сторон, оформляемого так же, как определение о прекращении разбирательства (п. 3 ч. 1 ст. 38 Закона о третейских судах);

- ликвидации юридического лица, смерти, объявления умершим или признания безвестно отсутствующим гражданина, являющихся сторонами третейского разбирательства (п. 5 и 6 ч. 1 ст. 38 Закона о третейских судах);

- установления факта наличия вступившего в законную силу решения по тождественному иску суда общей юрисдикции, арбитражного или третейского суда (п. 7 ч. 1 ст. 38 Закона о третейских судах);

- изменения подведомственности дела по спору, в отношении которого имеется арбитражное соглашение (например, в результате возбуждения в государственном арбитражном суде дела о несостоятельности (банкротстве) ответчика *(135)).

Кроме того, третейский суд выносит постановление о прекращении арбитражного разбирательства, когда находит, что его продолжение стало по каким-либо причинам ненужным или невозможным (ч. 2 ст. 32 Закона о международном арбитраже).

Прекращение элементарных третейских процессуальных отношений в рамках определенных стадий процессуальной деятельности происходит с завершением этих стадий при движении дела и оформляется в виде определения о прекращении процессуальной деятельности на соответствующей стадии.

Возникновение, изменение и прекращение третейских процессуальных правоотношений также связано с особенностями юридических фактов. Основной особенностью таких фактов является то, что многие из них имеют дуалистический характер. Арбитражное соглашение являет собой такой пример юридических фактов особого рода, что выявлено В.В. Ярковым *(136): они имеют одновременно материальное и процессуальное значение. Правообразующее значение арбитражного соглашения проявляется в том, что оно является основанием для возникновения субъективного права на обращение в третейский суд за защитой и изменения подведомственности дела. Для отношений, возникающих при рассмотрении дела в государственном суде, арбитражное соглашение имеет правопрекращающее значение, поскольку с его заключением процессуальное законодательство связывает прекращение гражданских процессуальных отношений и передачу его в третейский суд. На это обстоятельство обращают внимание и государственные суды *(137).

Арбитражное соглашение не является основанием для отказа в принятии искового заявления и возбуждения процесса *(138). При его наличии в соответствии со ст. 222 ГПК РФ, ст. 148 АПК РФ государственный суд должен оставить исковое заявление без рассмотрения. Как юридический факт оно также выполняет функцию предварительного воздействия на поведение субъектов. Пассивно-предупредительное предварительное воздействие проявляется в форме несовершения стороной спора действий по обращению в государственный суд, а активно-стимулирующая форма проявляется в виде действий по возбуждению дела в третейском суде. Кроме того, арбитражное соглашение выступает и как юридический факт в рамках развернутого фактического состава при возбуждении дела в третейском суде, возбуждении и рассмотрении дела об оспаривании решения третейского суда, дела о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, является юридическим условием и критерием при определении подведомственности дел третейским судам.

Арбитражное решение как юридический факт можно рассматривать в двух аспектах. Традиционно вступившее в законную силу судебное решение рассматривается как юридический факт, в силу которого прекращаются процессуальные правоотношения между судом и различными участниками дела, возникшие в связи с производством дела в суде первой инстанции *(139). Поэтому в первом аспекте арбитражное решение является юридическим фактом - процессуальным действием третейского суда, с совершением которого закон связывает прекращение процессуальных правоотношений в третейском суде. Во втором аспекте арбитражное решение выступает в качестве процессуальной предпосылки для возникновения процессуальных отношений по его оспариванию в компетентном государственном суде и отношений, возникающих в связи с обращением за выдачей исполнительного листа на его принудительное исполнение.

Кроме того, арбитражное решение является юридическим фактом, с установлением которого процессуальное законодательство связывает прекращение производства по делу в государственном суде (ч. 5 ст. 220 ГПК РФ, п.п. 3 п.1 ст. 150 АПК РФ). Именно поэтому нуждается в корректировке позиция А.Г. Светланова, считающего, что в отличие от решений государственных судов решение третейского суда может лишь при определенных обстоятельствах служить основанием для прекращения производства по делу в государственном суде *(140).

Таким образом, уже на основе анализа юридических фактов нельзя не отметить глубокую интеграцию третейского разбирательства в систему органов гражданской юрисдикции, тенденцию увеличения числа взаимно признаваемых процессуальных действий и актов. Со многими фактами закон связывает возникновение, изменение и прекращение правовых отношений в рамках межотраслевых институтов, выводя тем самым их значение за пределы собственно третейского разбирательства. Вместе с тем особенности юридических фактов необходимо учитывать как при составлении процессуальных регламентов деятельности третейских судов (правотворческой деятельности), так и в процессе применения норм, регулирующих третейское разбирательство.