Третейские суды в системе органов гражданской юрисдикции

При определении места третейского суда в системе органов гражданской юрисдикции необходимо ответить на вопрос, является ли деятельность третейского суда по рассмотрению и разрешению гражданских дел правосудием. Его решение имеет важное практическое и теоретическое значение, поскольку признание деятельности третейского суда правосудием неизбежно распространяет на третейское судопроизводство действие большого числа норм, регулирующих эту форму осуществления властных полномочий органами судебной власти, в том числе соответствующих статей Конституции РФ и Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" (далее - Закон о судебной системе) *(49). В результате такого признания существенно изменяется правовое положение многих участников третейского процесса. Так, например, свидетели и эксперты будут подлежать уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний (заключения эксперта) третейскому суду.

Несмотря на то что правосудие традиционно понимается как специфическая, присущая только судам форма осуществления властных полномочий органами судебной власти, завершающаяся принятием судебных решений, обязательных для исполнения всеми лицами, в отношении которых они выносятся *(50), мнения ученых по вопросу о признании деятельности третейского суда правосудием разделились на две группы.

К первой группе можно отнести мнения сторонников признания деятельности третейских судов правосудием (Е.А. Суханов, М.В. Немытина, М.Э. Морозов, М.Г. Шилов, С.М. Амосов и др.). Так, например, Е.А. Суханов полагает, что третейский суд, как и государственный суд общей юрисдикции или государственный арбитражный суд, является органом судебной защиты гражданских прав и в этом качестве осуществляет правосудие, а не оказывает сторонам "юридические услуги" и тем более не ведет "предпринимательскую деятельность" в смысле абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК РФ и налогового законодательства. При этом отсутствие упоминания о третейских судах в законодательстве о судоустройстве объясняется именно тем, что они не являются государственными судами и в этом смысле не входят в судебную систему (иерархию государственных судов) *(51). М.В. Немытина отмечает, что третейские суды - наиболее распространенная форма осуществления правосудия, альтернативного государственному *(52).

Е.А. Суханов определяет передачу спора на рассмотрение третейского суда по соглашению самих сторон как допускаемое законом самоограничение права на судебную защиту *(53). В то же время ст. 11 ГК РФ относит третейский суд к органам, осуществляющим судебную защиту гражданских прав, поэтому можно говорить лишь о допускаемой законом возможности для сторон изменения подведомственности дела. Норму ст. 11 ГК РФ, в которой третейский суд упоминается как орган защиты гражданских прав наряду с органами правосудия - судом общей юрисдикции и арбитражным судом, - некоторые ученые считают неудачной *(54).

Ко второй группе относятся мнения большинства российских ученых, которые, основываясь на положениях ст. 118 Конституции РФ и Закона о судебной системе, утверждают, что третейский суд не может быть органом, осуществляющим правосудие *(55). Н.В. Кузнецов особо отмечает, что третейские суды никогда и нигде не были и не будут носителями судебной власти *(56). В развитие этого положения О.Ю. Скворцовым отмечено, что правосудие является монополией государства, которое обязано подняться над участниками конфликта, не быть равным с ними, и, будучи формой реализации властных полномочий, эта монополия не может быть делегирована негосударственным органам, в том числе третейским судам. В противном случае, по его мнению, создаются условия и объективные основания для подрыва суверенитета государственной власти как основы ее существования *(57). Таким образом, институт третейского разбирательства является исключением из государственной монополии по осуществлению правосудия, базирующейся на понимании властвования, в том числе и судебного, как прерогативы публичной власти. Государство соглашается с тем, что субъекты гражданского оборота в частных отношениях вправе устанавливать те правила разрешения споров между ними, которые посчитают нужными *(58).

В то же время, по мнению М.Э. Морозова, вывод, что третейское разбирательство не является правосудием, сделан только исходя из действующего в настоящее время законодательства, поэтому если попытаться разобраться в сути этого явления, то такой вывод уже не будет очевиден. Поскольку третейский суд вполне органично вписывается в систему органов, осуществляющих правозащитную деятельность, то и его деятельность вполне можно признать правосудием, хотя и не от имени государства, но в порядке, им предусмотренном *(59). В науке высказывалась также точка зрения, что по своей сути деятельность третейских судов - это предусмотренная законом деятельность в форме частного правоприменения *(60).

Заметим, что признание деятельности третейского суда по рассмотрению и разрешению дел правосудием повлечет возникновение последствий как положительных, так и отрицательных. К положительным моментам можно отнести большую ответственность участвующих в процессе лиц, распространение на третейское разбирательство действия гарантий, предусмотренных соответствующим законодательством, интеграцию третейских судов в судебную систему. С другой стороны, требования, предъявляемые к кандидатам на должность третейского судьи, и широкие возможности сторон по управлению процессом рассмотрения дела могут поставить под угрозу нарушения права и законные интересы участвующих в деле лиц. Это обстоятельство не осталось незамеченным и законодателем, поэтому деятельность третейского суда совершенно обоснованно не признается правосудием ни в Конституции РФ, ни в других нормативных актах.

Не оправдано признание разбирательства дела в третейском суде правосудием и в теоретическом плане. Правосудие как особый вид государственной деятельности имеет определенную специфику, которая не может быть воспринята системой третейских судов. Третейское разбирательство можно рассматривать только как альтернативу государственной форме разрешения правового спора.

В связи с этим, третейские суды, как отмечает О.Ю. Скворцов, необходимо рассматривать в качестве своеобразного института, выполняющего весьма специфическую функцию, направленность которой хотя и отражает необходимость защиты гражданских прав, но в то же время приобретает самобытность в результате особенностей формирования правил и особенностей разрешения споров, осуществляемых негосударственными органами *(61).

Таким образом, третейские суды не осуществляют правосудия в том смысле, в котором его принципы закреплены в Конституции РФ и Законе о судебной системе, и не входят в государственную судебную систему. Третейское разбирательство необходимо рассматривать как регламентированную нормами третейского права деятельность третейского суда и участвующих в деле лиц по рассмотрению и разрешению переданного по соглашению сторон спора, возникшего из гражданских правоотношений.