Современные проблемы подведомственности дел третейским судам

Критерии подведомственности дел являются ориентирами для правоприменителя, позволяющими распределить гражданские дела между различными юрисдикционными органами. Однако они лишь оформляют сложившуюся правовую концепцию, отражающую текущие взгляды на место и роль третейского разбирательства. Что же тогда должно послужить ориентиром для законодателя при формировании круга дел, подведомственных третейским судам? Для ответа на этот вопрос необходимо теоретическое осмысление границ подведомственности дел третейским судам.

Круг дел, относимых к ведению третейских судов, определяется законодателем с учетом ряда факторов политического и правового характера *(444). Среди политических факторов детерминирующим является субъективное отношение основных групп влияния к самому институту третейского разбирательства. Нельзя оставлять без внимания при формировании политики делегирования третейским судам полномочий по разрешению тех или иных категорий дел и обстоятельства, отражающие эффективность функционирования существующей в государстве системы разрешения правовых конфликтов. Это и загруженность государственных судов, и степень развитости альтернативных методов разрешения правовых конфликтов, а также состояние системы принудительного исполнения. Решение вопроса о расширении или сужении круга дел, подведомственных третейским судам, нельзя осуществлять без учета правовых традиций в области разрешения конфликтов, степени распространенности латентных (в том числе криминальных) способов урегулирования споров.

Существование правовых факторов обусловлено системностью правового регулирования. В этом смысле весьма показательным положительным примером является комплексная работа по подготовке процессуального законодательства и законодательства, регулирующего деятельность третейских судов, и совместное принятие соответствующих нормативных актов в 2002 г. Кроме процессуальных аспектов, правовые факторы отражают существующую парадигму в регулировании общественных отношений в сфере гражданского оборота, тенденции усиления частноправовых начал в правовом воздействии.

В связи с этим при определении круга дел, подведомственных третейским судам, принимается во внимание степень свободы распоряжения материальными и процессуальными правами, допускаемая законом диспозитивность. В качестве примера можно привести ст. 2059 нового ГПК Франции, которая содержит правило, что "все граждане могут передать в третейский суд спор о правах, которыми они могут свободно распоряжаться". В то же время межевая линия не может не проходить по границе частноправовой и публично-правовой сфер общественных отношений и не учитывать общественный и государственный интерес к разрешению некоторых категорий споров. Так, например, в § 1 ст. 2060 ГК Франции можно найти норму о том, что "лицо не может передать на рассмотрение третейского суда дела о персональном статусе и правоспособности, дела о разводе, прекращении в судебном порядке совместного проживания... и по общему правилу дела по спорам во всех сферах, затрагивающих публичный порядок". О.Ю. Скворцов отмечает, что третейский суд, будучи частным судом, в целом и сориентирован на разрешение споров частноправового характера *(445). Таким образом, по его мнению, практически аксиоматичным является утверждение, что если спор будет иметь публично-правовое значение, то такой спор не подлежит разрешению третейским судом. Сформулированный тезис касается и исков о признании права собственности, предъявляемых в третейский суд. В том случае, если спор о признании права собственности имеет явно выраженные публично-правовые аспекты, он не может быть разрешен третейским судом независимо от желания сторон *(446). Небезынтересна идея А.П. Вершинина о том, что в качестве критерия отнесения дела к ведению третейского суда можно было бы использовать возможность заключения мирового соглашения по спору *(447).

Одними из основных правовых факторов, оказывающих влияние на решение вопросов распределения дел, являются принятые государством международные обязательства. Именно они становятся на пути сужения сферы применения арбитража к коммерческим отношениям *(448).

Помимо предложенных факторов, О.Ю. Скворцовым справедливо предлагается рассматривать и факторы экономического (социально-экономического) характера. Он отмечает, что регулирование содержания арбитрабельности (установление категорий споров, которые могут рассматриваться третейским судом) обусловлено, с одной стороны, усмотрением законодателя, но с другой стороны - диктуется объективными потребностями гражданского оборота, в рамках которого развиваются гражданско-правовые отношения, требующие соответствующих правовых форм защиты и обеспечения *(449).

Важнейшее место в рамках рассматриваемого вопроса занимает проблема расширения подведомственности дел третейским судам. Сфера применения арбитражного порядка разрешения споров в национальном праве России и зарубежных стран постоянно меняется. Этот процесс носит объективный характер, отражает состояние государственной судебной системы, уровень развития правовой культуры, и поэтому полагаем невозможным согласиться с мнением, высказанным О.Ю. Скворцовым, что установление исчерпывающего перечня дел, подведомственных третейскому суду, чрезвычайно важно с точки зрения придания устойчивости этому правовому институту *(450).

Сегодня можно выявить определенные тенденции в изменении круга дел, подведомственных третейским судам (арбитражам). Так, П. Сандерс полагает, что национальный законодатель постепенно будет расширять сферу применения арбитража, и, по его мнению, это будет осуществляться двумя основными способами *(451). Прежде всего расширение подведомственности дел арбитражам может быть произведено путем включения в национальное арбитражное законодательство соответствующих норм. В качестве ориентира для такого нормотворчества предлагается использовать критерий свободы распоряжения правами, которые нарушены или оспариваются, о чем было сказано выше.

Вторым способом расширения сферы применения арбитражного (третейского) порядка разрешения споров является изменение национального процессуального законодательства, особенно в части изменения объема исключительной подведомственности споров государственным судам, которым отводится большая роль при расширении круга дел, подведомственных третейским судам (арбитражам). Эта роль должна, по мнению П. Сандерса, проявляться в применении категории публичного порядка при рассмотрении ими вопросов подведомственности. Однако институт публичного порядка является лишь инструментом для решения вопроса о подведомственности дел, существование которого обусловлено указанными выше политическими и правовыми факторами.

Применение рассмотренных факторов не может осуществляться изолированно. Только на системной основе возможно изменение законодательства, регулирующего деятельность третейских и государственных судов, направленное на изменение подведомственности дел арбитражу. Во избежание коллизий расширение подведомственности дел третейским судам должно быть сбалансировано сужением подведомственности дел судам государственным, и наоборот.

Среди тенденций, действующих в России, можно отметить, что в литературе в порядке постановки проблемы поднимался вопрос об использовании третейской формы в сфере защиты трудовых и семейных прав граждан и об отсутствии у третейского суда компетенции по рассмотрению семейных и трудовых споров *(452). Более того, некоторыми авторами высказано мнение, что в настоящее время третейские суды вправе рассматривать споры, вытекающие из семейных правоотношений, имеющих гражданско-правовой генезис, а также практически все споры между гражданами, предпринимателями и юридическими лицами, вытекающие из гражданских правоотношений *(453).

Все же в настоящее время говорить о возможности рассмотрения в третейском суде семейных споров, пусть и "имеющих гражданско-правовой генезис", пока рано, как, впрочем, и в отношении трудовых споров. Закон о третейских судах ясно очерчивает пределы применения третейской формы защиты права, поэтому утверждать, что происходит расширение подведомственности дел третейским судам, можно будет только после внесения соответствующих изменений в действующее законодательство.

Впрочем, подход к решению проблем включения семейных и трудовых споров в состав тех категорий дел, которые могут быть рассмотрены третейскими судами, должен быть дифференцированным. Комиссия по трудовым спорам (КТС) является, в сущности, квазитретейским судом. Принципиальное ее отличие от третейского суда, созданного для рассмотрения конкретного спора, как отмечает А.Г. Светланов, состоит в том, что выносимые решения могут быть обжалованы по существу в суд *(454). Отнесение трудовых споров, подведомственных в настоящее время КТС, к категории дел, которые могут быть рассмотрены собственно третейскими судами (трудовыми арбитражами), может быть осуществлено двумя способами.

Во-первых, признанием за КТС статуса третейского суда. Такое признание фактически будет означать изменение требований к кандидатурам членов КТС, распространение гарантий прав участников и процессуального порядка рассмотрения дел в третейских судах на деятельность КТС, возможность обжалования решения. Для использования этого способа придется решить проблему независимости членов КТС от сторон, что в настоящее время вызывает некоторые сомнения. Негативно может сказаться и изменение порядка принудительного исполнения решения КТС.

Во-вторых, включением в Закон о третейских судах и Трудовой кодекс РФ норм о допустимости рассмотрения некоторых категорий трудовых споров в третейских судах.

Второй способ представляется более удачным по следующим причинам. Прежде всего в этом случае появляется еще один специализированный негосударственный орган, разрешающий трудовые споры. Отнесение споров к подведомственности этого органа осуществляется исключительно на добровольных началах, посредством заключения третейского соглашения. Высокие квалификационные требования к кандидатурам третейских судей (трудовых арбитров) позволят обеспечить высокое качество выносимых решений. И наконец, в пользу появления трудовых арбитражей говорит и широкая практика их действия в зарубежных странах (Великобритании, США и т.д.) *(455).

Применительно к семейным спорам использование третейского суда как органа для разрешения семейных споров представляется нецелесообразным, а более уместным в данном случае будет использование иных форм альтернативного разрешения семейных споров. В этом смысле можно уже на современном этапе без изменения законодательства применять переговоры, медиацию, рекомендательный арбитраж и другие формы для досудебного урегулирования семейных споров. Если же эти меры не принесут желаемого результата, то и арбитраж окажется неэффективным. Конфликтующим сторонам непременно потребуется государственное подтверждение своих прав и обязанностей, что повлечет обжалование решения третейского суда и обращение за исполнительным листом на принудительное исполнение решения.

Никак нельзя согласиться и с отнесением семейных споров, "имеющих гражданско-правовой генезис", к подведомственности третейского суда. В подавляющем большинстве случаев споры об имуществе возникают в связи с расторжением брака. Расторжение брака осуществляется как властное государственное подтверждение прекращения семейных правоотношений, а третейский суд как негосударственный орган не может наделяться в этом случае государственными функциями по признанию прекращения правоотношений. Разделение дел по спорам об имуществе и расторжении брака между третейскими и государственными судами поставит под угрозу нарушения права сторон, существенно осложнит производство по обоим видам дел, сделав неэффективными оба способа защиты прав и интересов. Проблема вырисовывается еще более рельефно в случаях, когда при расторжении брака решается вопрос о передаче детей на воспитание.

В США наблюдается тенденция расширения подведомственности дел арбитражам, в том числе в части передачи на рассмотрение третейского суда категорий дел, в отношении которых существуют формальные запреты применения третейской формы защиты прав. Это касается прежде всего дел, возникающих из отношений, регулируемых антитрестовским (антимонопольным) (antitrust) законодательством *(456), законодательством о рынке ценных бумаг (securities) *(457), дел о банкротстве (bankruptcy) *(458), споров в области защиты интеллектуальной собственности *(459) и др. При решении вопроса об отнесении той или иной категории дел к ведению третейских судов американские правоприменители руководствуются правилом о толковании норм законодательства в пользу арбитражного порядка разрешения споров *(460).

Таким образом, наблюдается тенденция увеличения круга дел с публично-правовым элементом, подведомственных внутренним третейским судам и международным коммерческим арбитражам. Более того, некоторыми иностранными авторами ставится вопрос об использовании третейской формы защиты нарушенных прав даже в области административных правоотношений *(461).

На страницах юридической литературы не затихает дискуссия о подведомственности дел о признании права собственности третейским судам, особенно в отношении недвижимого имущества *(462). По мнению М.Э. Морозова, исходя из общих начал и сущности третейского разбирательства, данная категория споров ввиду того, что последствием такого решения является установление абсолютных отношений, распространяющихся за пределы спорящих сторон, должна быть в исключительной компетенции государственного суда *(463). Аналогичную позицию занимает О.Ю. Скворцов, говоря о том, что разрешение споров о праве собственности на недвижимое имущество может быть прерогативой исключительно компетентных государственных судов *(464).

Гражданские дела о признании права собственности в аспекте подведомственности следует рассматривать дифференцированно. В связи с этим следует согласиться с О.Ю. Скворцовым в том, что не может быть передан на разрешение третейского суда спор, возникающий в отношении вещи, на которую лицо имеет право вследствие приобретательной давности, а также спор о признании права собственности на бесхозяйную вещь *(465). Однако, не соглашаясь с приведенной указанным автором аргументацией, нельзя не заметить, что подведомственность такого спора определяется не по критерию характера самого спора, а по критерию отсутствия арбитражного соглашения.

Нормативных оснований для изъятия из подведомственности третейских судов дел о признании права собственности на объекты материального мира, в том числе и недвижимости, нет. Сложившаяся практика злоупотреблений со стороны недобросовестных участников гражданского оборота подвигает ученых на выдвижение новых концепций, заставляет законодателя и правоприменителя серьезно задуматься, но не может служить основанием для искажения смысла норм закона и умаления роли третейского разбирательства. Искоренение этой порочной практики видится не в ограничении сферы применения третейской формы разрешения дел, а в создании действенного механизма государственного контроля за соблюдением законодательства при государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество, разработке и применении категории публичного порядка во внутригосударственных отношениях. Вместе с тем и судебная практика развивается по пути признания подведомственности третейскому суду споров о признании права собственности на недвижимое имущество *(466).

Защита прав и законных интересов в третейском суде имеет свои достоинства и недостатки, обусловленные природой этого юрисдикционного органа. В связи с этим любая законодательная инициатива по изменению подведомственности дел третейским судам только тогда принесет положительный эффект, когда она будет результатом тщательного теоретического осмысления, сравнительного, системного анализа и научного моделирования.