4. Допустимые пределы вертикального (объектного) расщепления.

Очевидно, что именно ситуации объединения в рамках одного договора нескольких однотипных обязательств (например, обязательств передать в собственность другой стороны несколько вещей или обязательств выполнить по заданию одного контрагента несколько комплексов работ) или обязательств, относящихся к различным типам гражданско-правовых договоров (смешанные договоры), послужили стимулом для законодательного признания депесажа на основании соглашения сторон. Наличие обоснованного интереса сторон в использовании механизма депесажа в данном случае подтверждается тем, что при формулировании объективных коллизионных норм сам законодатель допускает возможность расщепления договорного статута.

Статья 4(1) Римской конвенции предусматривала, что "отделимая часть договора, которая имеет более тесную связь с правом другой страны, может в порядке исключения подчиняться праву такой другой страны". В Официальном отчете указывается на то, что данная норма предназначена прежде всего для смешанных договоров <796>.

--------------------------------

<796> Report on the Convention on the law applicable to contractual obligations by Mario Giuliano and Paul Lagarde (п. 8 комментария к ст. 4 Римской конвенции). Интересно отметить, что аналогичная норма отсутствует в Регламенте Рим I, что создает формальные препятствия для расщепления объективного договорного статута по усмотрению суда (см.: Kommentar zum Gesetzbuch. Bd. 10. Internationales Privatrecht. Rom-I Verordnung. Rom-II Verordnung. zum Gesetzbuche (Art. 1 - 24). S. 918; Internationales Vertragsrecht. Das internationale Privatrecht der . S. 162; Plender R., Wilderspin M. Op. cit. P. 177).

Пункт 5 ст. 1211 ГК РФ предусматривает, что к смешанному договору применяется право страны, с которой этот договор, рассматриваемый в целом, наиболее тесно связан, однако иное коллизионное регулирование может вытекать из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела. Такое иное регулирование как раз и предполагает усмотрение суда применить различные правовые системы к отдельным элементам смешанного договора. Правильность именно такого толкования следует из новой редакции, в которой предлагается соответствующую норму изложить в проекте изменений и дополнений ГК РФ: "К договору, содержащему элементы различных договоров, применяется право страны, с которой этот договор, рассматриваемый в целом, наиболее тесно связан, если из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела не вытекает, что применимое право подлежит определению для таких элементов договора отдельно".

Более того, действующая редакция ГК РФ делает неизбежным расщепление договоров в некоторых ситуациях. Например, если заключен договор о создании юридического лица в иностранном государстве, причем один из учредителей вносит в уставный капитал объект недвижимости, находящийся на территории России, то в силу п. 2 ст. 1213 ГК РФ в части, связанной с исполнением обязательства по передаче объекта недвижимости, императивным образом подлежит применению российское право, в то время как для оставшейся части в силу нормы ст. 1214 ГК РФ должно применяться право страны, в которой согласно договору подлежит учреждению юридическое лицо. Равным образом, с нашей точки зрения, конструкция ст. 1213 ГК РФ предполагает, что при заключении одного договора в отношении нескольких объектов недвижимого имущества, находящихся на территории различных стран, мы должны презюмировать расщепление договорного статута для различных объектов возникших обязательств <797>.

--------------------------------

<797> На подобный результат применения предусмотренных ГК РФ императивных коллизионных норм обращает внимание А.С. Комаров: "Например, если в отношении договора определенного типа, являющегося элементом заключенного сторонами конкретного договора, закон установил императивное коллизионное правило, не совпадающее с предусмотренной в п. 5 (ст. 1211. - А.А.) формулой прикрепления, основанной на использовании принципа наиболее тесной связи, возникает необходимость расщепления коллизионной привязки в отношении договора в целом" (Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. С. 454 - 455 (автор комментария к ст. 1211 ГК РФ - А.С. Комаров)).

Для данной разновидности отсутствуют серьезные аргументы против допустимости расщепления сторонами договорного статута. Это признается даже теми авторами, которые критически относятся к другим разновидностям депесажа <798>. Эта разновидность расщепления в очень малой степени затрагивает такой коллизионный интерес правопорядка, как внутреннее единообразие решений. В отношении каждого объекта правоотношения будет применяться вся совокупность правовых норм определенного правопорядка, что обеспечивает адекватную материально-правовую защиту всех затрагиваемых интересов и системное правовое регулирование.

--------------------------------

<798> Matic Z. Op. cit. P. 57 - 58; Lando O. The Conflict of Laws of Contracts. General Principles. P. 251 - 252, 304 (О. Ландо даже пишет о том, что данные ситуации нельзя назвать "подлинным депесажем" (genuine ), поскольку речь идет о нескольких обязательствах, которые являются заведомо делимыми с экономической и юридической точек зрения).

Не вызывает больших сложностей в данном случае и регулирование вопросов, которые имеют общий характер для сделки в целом (действительность, расторжение, форма, исковая давность). В таких случаях подлежит применению тот правопорядок, который регулирует отдельную часть договора, применительно к которой возник соответствующий спорный вопрос. Именно такой подход предлагается в Официальном отчете в отношении определения правил, применимых к форме сделки <799>. В литературе он также поддерживается в отношении вопросов исковой давности <800>.

--------------------------------

<799> Report on the Convention on the law applicable to contractual obligations by Mario Giuliano and Paul Lagarde (п. 2 раздела В комментария к ст. 9 Римской конвенции).

<800> Kaye P. Op. cit. P. 308; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / Под ред. Н.И. Марышевой, К.Б. Ярошенко. С. 464 (автор комментария к ст. 1208 ГК РФ - А.Л. Маковский).

В связи с этим нельзя согласиться с высказанным С.З. Гасымовым мнением о том, что в подобной ситуации вопросы недействительности сделки должны подчиняться объективному договорному статуту (Гасымов С.З. Недействительность сделок в международном частном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 66 - 67). Данное предложение содержит наименее удобное решение, поскольку предлагает применять еще один правопорядок (помимо тех, которым стороны подчинили отдельные части своего договора), который к тому же во многих случаях сложно определить до момента возбуждения судебного разбирательства.

Применительно к объектному расщеплению можно указать только на одну проблему, которая способна породить сложные противоречия. Речь идет о ситуации, когда в соответствии с одним выбранным правопорядком, регулирующим отдельную часть договора, данная часть договора считается недействительной или расторгнутой, однако в силу положений другого правопорядка, которому подчиняется другая часть договора, оставшаяся часть договора считается действительной или нерасторгнутой. Сложная проблема может возникнуть, если в двух применимых правовых системах есть противоположные правила о влиянии недействительности или расторжении части договора на оставшиеся положения договора. М. Виндмеллер называет эти материально-правовые правила "внутренней реакцией договора" (vertragsinterne Reaktion, Binnenreaktion) <801>.

--------------------------------

<801> A.a.O. S. 121.

В качестве примера можно указать, что в ст. 180 ГК РФ установлена презумпция действительности прочих частей сделки при недействительности одной части сделки. На первый взгляд в § 139 ГГУ установлена прямо противоположная презумпция полной ничтожности сделки при ничтожности одной из ее частей. Возникает вопрос о том, какое из процитированных правил должно использоваться для определения правовой судьбы оставшейся части сделки. М. Виндмеллер рассматривает целый ряд возможных решений <802>, однако приходит к выводу о том, что все они имеют свои недостатки и являются в значительной степени произвольными, а потому в итоге склоняется к применению подхода, предусмотренного материально-правовыми нормами права суда (lex fori) <803>.

--------------------------------

<802> Применение так называемого "пассивного статута", то есть права, которое регулирует оставшуюся часть договора; применение правопорядка, направленного на защиту слабой стороны в договоре; применение принципа favor negotii (то есть обеспечения действительности договора и исполнимости содержащихся в нем обязательств).

<803> A.a.O. S. 169. Обращение к праву суда имеет очевидный недостаток в ситуации, когда к отдельным частям договора применяются только иностранные правопорядки: применение права суда в данном случае является не менее произвольным решением, провоцирующим forum shopping и создающим неопределенность в отношениях сторон.

С нашей точки зрения, не следует преувеличивать практическую значимость описанной проблемы. При более внимательном рассмотрении становится понятным, что различия между материально-правовыми нормами различных правопорядков, несмотря на существенную разницу в законодательных формулировках, не являются столь радикальными. Так, сравнительный анализ российского и немецкого материального права свидетельствует о том, что процитированные нормы, скорее, рассчитаны в своем применении к различным видам сделок, а потому их практическое применение в одной и той же ситуации будет давать сходный результат <804>. Если же на практике нормы различных правопорядков будут влечь непреодолимое противоречие, то, с нашей точки зрения, следует ориентироваться на разумные ожидания сторон в момент заключения договора, а также принимать во внимание преобладающие подходы, нашедшие отражение в сводах договорного права <805>. Во всяком случае, представляется, что описанная проблема сама по себе не может выступать весомым контраргументом против признания допустимости объектного расщепления сторонами договорного статута.

--------------------------------

<804> См. подробный сравнительный анализ в работе: Новицкая А.А. Указ. соч.

<805> Так, ст. 3.16 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА предусматривает, что, "если основание для отказа затрагивает только отдельные условия договора, последствия отказа ограничиваются этими условиями, если только, принимая во внимание обстоятельства, не представляется неразумным сохранить в силе оставшуюся часть договора".