592
.pdfПоэтому и кризис по большому счету у нас не столько экономический, сколько социально-управленческий. Это гораздо опаснее, чем просто экономический сбой. Соответственно, никакие денежные вливания страну не спасут. Нужна программа коренных социальных преобразований и, в первую очередь, преобразований в управленческой системе. Здесь просматриваются два варианта: либо новая грамотная команда лидеров на уровне всей страны, либо разделение управленческих полномочий по регионам в соответствии с законом о местном самоуправлении, дающем возможность принятия самостоятельных решений на местах.
Сегодня вполне ясно, что Москва не способна управлять регионами (даже на примере не очень отдаленного от столицы кавказского региона), так как необходим учет специфики развития – эколого-экономических факторов, социально-этнической культуры и т.д. Локализация же управления может успешно стимулировать развитие отдаленных от столицы территорий.
В качестве конкретного примера можно говорить о саморазвитии образовательной сферы. Настала пора создавать региональные учебные заведения, ориентированные на потребности региона в профессиональных кадрах. Дипломы таких учебных заведений должны быть востребованы в самом регионе с учетом специфики его развития. Это дает локальным социально-территориальным образованиям массу преимуществ:
1)снижение степени зависимости от Москвы и снятие катастрофической бумажной волокиты, обусловленной множественными столичными проверками, которые обеспечивают Министерство образования и науки постоянным притоком солидных денежных средств, так необходимых самому региону;
2)определение уровня оплаты за обучение с учетом средних доходов населения данного региона;
3)невозможность использования документа об образовании за рубежом, что означает реальное использование подготовленных кадров на местах вместо оттока «мозгов» за границу;
4)формирование надежной конкурентной основы на уровне региона, который может обеспечить устойчивое развитие производства и сферы обращения на локальных территориях.
А если уровень образования в региональных учебных заведениях окажется выше столичного, то пусть стоят в очередь за нашими кадрами!
Пока диалектические тенденции современного социальноэкономического развития по-прежнему сфокусированы на экономических критериях, позволяющих Москве обогащаться за счет регионов, реальное развитие заходит в тупик. Накопленная в этом плане «усталость»
71
региональных систем от нагрузки столичных претензий – один из основных факторов появления и развития кризисных ситуаций. «Подавленность» социальной инициативы на местах формирует равнодушие и бездействие управленческой структуры. Это одна из главных причин общей деградации, которой можно избежать, активизируя и расширяя формат локальной деятельности на уровне субъектов федерации.
А.Н. Быстрова (СГУПС, Новосибирск)
ИННОВАЦИОННЫЙ ПРОЦЕСС – МИФ И РЕАЛЬНОСТЬ
За последние примерно 50 лет система образования существовала в рамках разных различного рода терминологически почти не различающихся принципов. Это были и «комплексное» образование, и «системное» образование и «компетентностный» подход и т.д. Теперь таким термином, который повторяется в различных статьях и даже диссертациях стало вошедшее практически в моду понятие «инновация». Обращает на себя внимание, что этот термин трактуется в большинстве случаев совершенно произвольно, вне его исходной смысловой наполненности. Однако же необходимо заглянуть в словари. Лингвистика представляет это слово как языковое новообразование, т.е. такое явление, которое будет совершенно новым для языка. И обозначать оно будет совершенно новое для мира и общества явление, которому эта словесная форма будет соответствовать. В других сферах термин обозначает нечто новое по сущности, а не по неким внешним чертам. Для отражения внешних, не столько качественных, сколько количественных изменений существуют иные термины: «новшество», «новинка», «новизна», а для процессов, с ними связанных, «рационализация», «обновление», «улучшение» и т.п. Таким образом, можно со всей ответственностью заявить, что то, что происходит в системе образования, не только инновацией не оказывается, но и зачастую отбрасывает всех участников образовательного процесса на значительно более низкий уровень, чем требует современность. Так, под лозунгом инновации и под влиянием безграмотно составленных тестов мы практически уничтожили тот круг знаний, который а) необходим каждому человеку, если он собирается стать участником социальных отношений; б) лишили учеников базовых фактологических сведений о мире, в результате чего они затрудняются в ответах на самые примитивные вопросы, а это в свою очередь ведет к затруднениям в мышлении; в) лишили их ориентации в истории и культуре того общества, в котором они живут и действуют; г) лишили их понимания связей, которые являются фундирующими в воспроизведении всего социального жизненного уклада; д) размыли, и часто и ликвидировали мо-
72
ральные принципы, без которых образование, имеющее целью обеспечение будущего общества и нации, просто не может осуществиться. Этот список можно продолжить, и тогда мы вынуждены будем выйти на уровень формирования личности, что чуть ли не сознательно уничтожается в современной средней и высшей школе. Риторическим при этом будет вопрос о том, является ли это инновационным процессом. Слово, сказанное в контексте такого рода изменений, решительно не соответствует ни своему смыслу, ни целям и исконным задачам образования. На глазах учеников переписывается главный документ школы – классный журнал, оценки могут не соответствовать оцениваемым знаниям, получение дипломов и аттестатов зрелости оказывается пустой формальностью, и любые призывы к инновациям в образовательном процессе становятся насмешкой над его участниками, а необходимость в получении знаний – просто лишена смысла.
Реальные проблемы современного образования лежат вовсе не в плоскости максимального снижения уровня трудностей, естественно существующих в любом обучении. Реальные проблемы образования связаны с главным его противоречием: увеличением количества информации, необходимой для дальнейшей профессиональной деятельности и поиском путей, методов и способов качественного получения этой информации. Еще в середине прошлого века была обозначена необходимость формирования личностного начала, которое единственно может обеспечить умение поиска, формулирования и решения встающих перед человеком и обществом задач, ответственность при выборе путей и способов осуществления этих решений. При этом личность должна обладать определенной свободой выбора, каковая невозможна без наличия глубоких и разносторонних знаний, соединенных с моральными принципами. Именно условие наличия «свободного поля выбора, свободы выбирать в нем», по выражению Дж. Фаулза, и должно составлять сущность современного образования. И уже стало ясно как на Востоке, так и на Западе, что это не достигается парой фокуснических фраз и терминов, а базируется на специфическом соединении классических традиций и новых технологий в образовательном процессе. Что именно это – и есть сущность стоящих перед не только конкретным обществом, но и всем мировым сообществом задач, имеющих целью обеспечить будущее человека и человечества. Еще Э. Фромм отмечал, что человек должен уметь формировать ценности, для чего необходимо знание сущности вещей и процессов, а Дж. Фаулз еще более углубил эту мысль: «Наша функция – судить, выбирать между добром и злом. Если мы отказываемся от этого, то перестаем быть людьми и возвращаемся в свое основное состояние – состояние материи» [Фаулз Дж. Аристос. М.: ЭКСМО-
Пресс, 2002. С. 146].
73
Таким образом, инновационный процесс в системе современного образования, инновационный по своей сути, а не по стремлению отдать должное фразе, должен быть поисковым. И поиск должен осуществляться в направлении содержательных характеристик знания, а не способов формализации получения документа, удостоверяющего то, что может и отсутствовать в реальном эквиваленте. К сожалению, давно известная истина, касающаяся того, что образование должно давать знание, формировать личность обучающегося, осуществлять будущее, заложенное в настоящем состоянии образовательного процесса, становится истинной инновацией. Пока что мы имеем дело с мифом об инновации, осуществляя манипуляции, скорее словесного, чем деятельностного плана, порождая недоверие и к самой необходимости получения знаний, и к участникам этого процесса. Тем самым мы девальвируем и то ценное, что может содержаться в поисках новых путей и форм обучения, при единственном условии: мы стремимся к знанию, а не к разговорам о нём. Нужно признать, что расхождение между желательным и действительным, между возможностью и её реализацией ослабляет общество, выпуская из стен разных школ людей, не готовых осуществлять продуктивную деятельность, не способных принимать необходимые решения, что является опасностью для общества и каждого человека.
А.И. Лысенко, А.О. Лысенко (СГУПС, Новосибирск)
ТЕОРЕТИКО-МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ ЭПОХИ ПРОСВЕЩЕНИЯ В КОНТЕКСТЕ
СОВРЕМЕННЫХ НАУЧНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИХ ПРИОРИТЕТОВ
Темы взаимоотношений цивилизации и культуры, общества и личности, социального и морального в них практически изначально были приоритетными и для педагогики. Но самые серьёзные и тщательные усилия в этом направлении приложила философия и наука эпохи Просвещения, пытавшаяся подойти к пониманию задач – загадок человеческого бытия. Это была попытка создать мировоззренческую, методологическую и методическую базу сферы воспитания и образования. Она была связана не только с главными смыслами самой Истории, но и с потребностями, интересами времени «молодого капитализма». В основу этой педагогики, как определяющая, была заложена идея всесторонне развитой личности, умом и чувствами призванной обеспечить возможную оптимистическую перспективу, где слово и дело должны быть разумны, честны, благородны, одухотворены рациональностью, способной сузить «территорию заблуждений». К сожалению, современная педагогика явно уходит от подобных высоких целей и задач, всё больше рабо-
74
тает на общество, поглощённое гонкой за якобы спасительно-вещным, тленным, потому приводящим к деградации общества в целом, «человека в нём», ощущению бессмысленности бытия, когда нет уже высших смыслов, но только интересы, а «совесть заклеена купюрами». Встает вопрос, как это всё, осмыслив – преодолеть? Эта тема приобрела поистине вселенский характер, от неё уже никуда не уйти, не спрятаться в вековую неразрешимость. Следует, прежде всего, победить самих себя; как утверждали ещё древние мудрецы, только человек, победивший самого себя, способен победить всё. Это основной тезис и сверхзадача гуманистов эпохи Просвещения. Однако даже наиболее оптимистичные из них видели сложность этой проблемы, понимали, что то, что возможно в рефлексии, слабо осуществимо в реальной деятельности людей. Разум, что так особенно очевидно сегодня, часто не способен примирить ду- ховно-нравственное и действительное (в результате, явственно превалирует комплекс человеческой неполноценности, пытающийся скрыть себя за демонстративной наглостью, всё чаще агрессией). Миром становящейся буржуазной цивилизации правили не только сила, но и закон, призванный разумно ограничивать её действие. Сила – есть дар природы, закон – от общества; и первое, и второе – способы достижения поставленных целей. Это общая судьба, однако, как утверждал Никколо Макиавелли: «…судьба распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую же половину, или около того, она предоставляет самим людям…» [Макиавелли Н. Государь. М. Планета, 1990, С. 74]. Жизнь – арена действий разума, в ней есть место всему, и нельзя творить одно только доброе среди стольких всё ещё жаждущих зла. Но действовать надо всё-таки во имя добра, осторожностью или натиском, силой или искусством, терпением или иным способом. Это был указ нынешним скептикам, пессимистам, призыв к формированию в условиях уже «перезревшего капитализма», способности к преодолению всё более активных движущих сил человеческих поступков – эгоизма, корысти, лицемерия. Задача из разряда неразрешимых, но необходимых, и для общественной науки в целом, и для педагогики в частности, ибо речь идет о возможности и необходимости отделения «зёрен от плевел», истины от лжи. Именно поэтому, Франсуа де Ларошфуко и Блез Паскаль [Суждения и афоризмы. М.: ИПЛ,1990, 384 с.] подвергли тщательному анализу проблему, ставшую особенно актуальной в веке нынешнем: как развести желаемое и действительное, видимое и реальное в обществе и человеке. Разобраться в отношениях по поводу «быть» или «казаться», чтобы «иметь» (что явилось сегодня еще более значимой целью). Они показали механизм формирования будущей, становящейся все более изощренной пропаганды – пиара, когда буквально принуждают верить не в дело, истину, а в слово, хорошо «упакованное», сказанное. Многие деяния, об-
75
лаченные в форму нравственно-добродетельного, все чаще искусно притворяются таковыми. Это сочетание корыстного частного желания и поведения, интересов, подаваемых, однако, как необходимость, потребность всех. От подобной имитации возникают многие проблемы, к примеру, острейшая-заимствование. Бороться с ним в науке крайне необходимо. Но ведь, и это надо признать, мы в целом (более 20 лет) живём по чужим «калькам», что даже поощряется. Зачем что-то своё, если можно взять «лучшее» чужое, но ведь копия всегда хуже оригинала, часто не вписывается в чужой «контекст». Так что эта проблема – всеобще – глобализационная. Требует не частного, а системно-идеологического, и только затем практического решения. Человеку только кажется, что он «сам» владеет собой, веря в свои достоинства, разум: он даже любит быть обманутым, легче прощает зло, которое ему причиняют; при этом гораздо больше ненависти и преследований вызывают не обман, а чужие достоинства (осознавая свои недостатки, приятнее подмечать их у ближних) [Там же. С. 32]. Отсюда трагическая судьба в истории многих великих личностей (следовательно, и России), ибо посредственность не любит талант, гений же ненавидит. Что и порождает состояние общества, которое Л. Гумилёв называл «инерционной», т.е., нетворческой фазой развития. Она обусловлена также одним из многих, но, наверное, самым опасным в педагогике мифом – об «информационном взрыве», переизбытке информации, от которого, якобы, страдают «молодые умы» учащихся. На самом же деле, налицо явный информационный голод, поскольку преобладают разного рода симулякры, штампы и стандарты, их тиражирование. Отсюда механистичность, автоматизм мышления, отсутствие самостоятельности, приводящие к потере жажды знания, его «недогрузу». Значит, затухание, снятие функции развития. Потому девиз дня-иной: больше информации, подлинно-разумной, а не просто разной. Музыка – наивысшее из искусств. Музыканты, бывает, прячут сей факт за шутливо-философским заключением: «Ну, что такое она, в конце концов, –это всего лишь шумы, колебание воздуха». В нашей же информационной какофонии, всё чаще и действительно, отсутствует главное: гармония подлинных смыслов и их исполнение.
Надобно личное желание – мужество, чтобы быть в первых рядах действительно правого и честного дела в этом не самом совершенном из миров. Следует все же предложение – задуматься о себе, сравнить свое существо со всем сущим, вырваться из «чулана» жизни, придав нравственным проблемам максимально возможный вселенский масштаб. «Человек мироздания» у Б. Паскаля, философа, математика – желаемый образ, предтеча и создатель действительно глобализирующегося мира [Там же, С. 162–163]. И надо навести порядок в словах и делах, постоянно нагружая свой ум и волю, ибо когда нет у них достойных предме-
76
тов для веры и желаний, то они ищут себя в недостойном. Человек несчастен, если нравственность не всеобща: отсюда неуверенность, тревога, «дорога назад». Не помогут ни богатства, ни развлечения (нынешние благие «сверхориентиры») – неизбежны зависть, ненависть, насилие, несправедливость. Даже уничтожая, как предполагается, негативное, мы в таком сообществе на самом деле только умножаем число злодеяний (да и, как сказано у А.П. Чехова: «нет, брат, воры завсегда проворней сторожов были!»). Потому необходимо, писал врач, философ Бернард Мандевиль, заставить людей осознать, «поверить в то, что для каждого из них более выгодно сдерживать свои желания, чем следовать им, и гораздо лучше принимать во внимание не личные, а общественные интересы» [Мандевиль Б. Басня о пчёлах. М.: Мысль, 1974, С. 65]. Разум должен, обязан ограничивать естественный эгоизм человека. Горькая истина, отвергаемая, увы, современной «либеральной» социальнокультурной ситуацией, утверждающей примат частного над общественным, когда снимается даже инстинкт самосохранения. Современные «капитализаторы» явно не хотят верить в выгоду моральноличностного, предпочитая жизнь по понятиям. Впрочем, как не верят они и в современную гуманитарную науку, будучи прагматикамирационалистами, доверяя лишь своим «интеллектуальным способностям». Их «холодная логика» выгоды (когда жизнь есть, прежде всего, борьба за «доходное место») ограничивает полёт воображения, отсюда принижение роли знания, невозможность подлинного творчества, когда все сводится лишь к исполнению заданной функции. Ученые же эпохи Просвещения не менее, но даже более бережно относились к жизненному времени (понимая, что это не только деньги), пытались понять сущность, направленность общественного движения (а, значит, перспективы, – что и есть главное для того же бизнеса). На этой основе снять «возможные риски, связанные с человеческим фактором». Разумеется, сущность души человека есть и останется до конца непознанной, утверждал, и вполне справедливо, и для своего, и нынешнего времени, медик и философ Ламетри [Ламетри. Сочинения. М.: Мысль,1976, С. 65]. Человек по своей природе алогичен (особенно, отмечает сей факт уже современный философ Ф. Гиренок, это относится к русскому человеку: всем нужен ум, но нам необходимо и безумие веры, чувств, и живём мы – выживаем во многом силой их логики и абсурда одновременно). Оттого, задолго до нашего времени, обратил Ламетри своё внимание на анализ чувственного мира человека. Именно чувства, их «ритмы» просвещают и воспитывают наш разум, они – наши истинные философы и педагоги [Там же]. Потому – это уже наказ и нынешним рационалистам – следует, в первую очередь, подвергнуть их полному научному исследованию. Попытаться вскрыть причины, механизмы воображения,
77
страстей. За отзвуками чувств различить, констатировать смыслы и результаты всякой деятельности (избегая плена, тисков лженаучности). Как писал русский богослов, экономист прошлого века С. Булгаков, «этого вороньего пугала», поставленного для интеллигентской черни, полуобразованной толпы, для дураков. Человек живет и умирает тогда, когда в нем живет и умирает чувственный мир, который и делает человека человеком. Следует одинаково упорно учиться, как думать, так и чувствовать. Тревожить ум и очищать нравы, испытывать угрызения совести, достойно нести себя, не впадая в рабство собственного благополучия, когда свобода духа самое прекрасное достояние человека и человечества, – вот мировоззренческо-педагогическая программа Ламетри. Человек – существо деятельное, значит, ему неизбежно предстоит преодолевать свои заблуждения и страсти. Просвещенность рождает скорби и печали, но и научает человека преодолевать трудности, взывая к разуму и снисходительности, пониманию и прощению. Всему этому нужно учить, это необходимо воспитывать, понимая, что нет на земле людей совершенных. Формируя высокое мнение о себе, необходимо ценить других, и быть полезным и ценным для общества; таланты, гуманность, честность – все для дела. И здесь нет мелочей, поскольку люди живут в мелочах и интересуются именно ими. Надо изучать, но не культивировать, навязывать подобное, и своё, и чужое. Тем более, что дьявол, как известно, таится именно в мелочах, следовательно, их не бывает, не может быть в педагогике. Потому в учителе и ученике «всё должно быть прекрасно»: предлагался целый свод моральных добродетелей, которым должно было следовать. Чтобы поработить людей, надо ослепить их материально и духовно, злоупотребляя слабостью, доверчивостью, заставляя замолчать самые просвещённые умы [Гельвеций К.А. Об уме. М.: ОГИЗ, 1938. С. 27–29]. Архиметкое заключение, ставшее даже более значимым в сегодняшние дни, когда попытки «террора меньшинства» очевидны. Человек есть продукт социальный, по мере развития цивилизации, все более отчуждаемый от природы в тисках города – «каменных джунглях». Все неумолимее он утрачивает в них и собственносущностное, уходя в мир иллюзий чистого разума, умозрительных систем и гипотез, всё менее нуждаясь в истине. Формирует собственный виртуальный мир, предчувствием которого уже жила эпоха Просвещения, предопределяя хаос – беспорядочность жизни, невыдержанность, постыдные пороки. Величайшие добродетели – величайшие выгоды; величайшие пороки – то, что препятствует необходимому порядку в обществе, счастью человека в нем [Гольбах Поль. Система природы. М.: Соцэкгиз, 1940. С. 82]. «Пирамида» эта сегодня, увы, во многом перевернута. Наверное, люди до сих пор не очень сильно верят в возможность мировой гармонии, но цели-то были заданы. Современная циви-
78
лизация слишком долго восхищалась собой, предлагая искать высокие смыслы там, где их в принципе не могло быть, не замечая, что все больше погружается в неизбежные пороки, утрачивает черты необходимой умеренности во всем, доброты, сострадания. Как иронизировал еще Руссо, «нет ни искренней дружбы, ни настоящего уважения, ни полного доверия» [Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения. М.: Педагогика. 1981, Т. 2. С. 24]. А есть лишь маска вежливости, под которой недоверие, часто корыстные помыслы. Отчего все это только усиливается? У него был и ответ: от губительного неравенства людей; и главного, экономического, связанного с появлением частной собственности. Истина (верная, но «преждевременная»), подвергаемая сегодня многим сомнениям, искушениям, но от того не ставшая менее горькой. Надо засыпать этот разделяющий людей порочный ров, но, по-видимому, это «детская болезнь» человечества, которую способна преодолеть только сама история (если, конечно, сможет, «захочет»). Ибо неравенство — это и природное, и социальное, всеобщее, на нем зиждется прогресс, как-то решающий проблемы несвободы, справедливости. Но для этого нужен гарант нравственности, образования и воспитания. Нынешнее время, при всех своих недостатках, парадоксально может помочь решить дилемму «быть или казаться» в пользу первого. Не нужно уже, повторяем, прикрываться высокими требованиями, можно быть собой, когда плюсы или минусы отдельной личности, как и задачи, стоящие перед ней, очевидны и почти не скрываются. Однако известно, что отсутствие «райского», духовно-нравственного в головах – главное условие «адского» под ногами. На этой «базе» и началось строительство «нового русского», иная «педагогика», поощрившая «служение» и «торгашество». Формирующая новую элиту – чиновников и торговцев, хозяев жизни – главных в ней цензоров, идеологов и заказчиков. Это была худшая из идеологий, замечает писатель Вера Галактионова, поскольку утверждает пьедестал Тельца, целеустремлённо продуцирует человека с заранее заданными свойствами, стандартами мышления и поведения, формируемыми средствами массовой агитации, рекламы и дезинформации (СМРАД – термин, предложенный Андреем Фурсовым). Она приучает человека к жестокости, насилию, а это самая страшная из привычек. С ней предельная черта – утрата здравого смысла, издевательство над самой жизнью. Требуется соответствующая воля, в том числе, и в педагогике, чтобы остановить эти процессы. Работа «над собой, ошибками» крайне необходима и желательно большая: это формирование необходимого, личностно-качественного, как следствие элиты общества – подлинно новой, а не продукта разложения старой. Нет худшей элиты, чем та, что вышла из бывших подданных; помимо собственных, у них – общие, совместные недостатки, нелепости, противоречия в сознании и
79
поведении. Прочитав «Капитал», Л. Толстой (справедливо, как показала история) заметил: «если бы даже случилось, что предсказывает Маркс, то случилось бы только то, что деспотизм переместился». Властвовали капиталисты, вместо них будут властвовать распорядители рабочих. Последние же названы «передовым классом» только потому, что так ими на самом деле легче манипулировать. А затем эти скрытые «хозяеваслуги» неизбежно станут «господами», да ещё с большими привилегиями. Качество человека, а оно определяет всё (какими бы ни были времена, способы производства, общественные статусы и роли), увы, остаётся во многом «стабильным». Всё решили и решают имеющиеся способности к социальным манипуляциям, которые, в свою очередь, стали куда более изощрёнными, «совершенными». Нравственных оценок в адрес происходящего, как отмечается в выступлениях многих участников Изборского клуба, пытаются избежать политики, экономисты, правоведы, а ведь аморальное обессмысливает, часто превращает их деятельность в разрушительную. Имеющиеся государственные и общественные институты как-то не торопятся или не желают, не могут напомнить самим себе и всем нам, что духовное, культура есть базис, платформа любой позитивной реформации, модернизации. Без нравственного содержания, критериев, они попросту не возможны. В России особенно, где культура, духовность были её основными идеями. Не случайно, что само слово «духовность» только в русском, не переводится на другие языки. На вопрос о проблемах, состоянии культуры в США (ныне образце для подражания), выдающийся американский писатель К. Воннегут ответил: «не хочу плохо говорить о своей стране». Да, и что можно сказать, к примеру, об американском поколении, десятилетиями воспитывавшемся на «комиксах», простота которых, что называется, хуже воровства, поколении, которое уже многое определяет в жизни Америки, и, увы, не только в ней. В общем, задача «очищения» нашего общества также заявляет себя предельно остро, а вот функционеров, взявшихся её выполнять, решать проблемы российской «нравственной пустыни» слишком мало. Нет мощных социальных групп, остро заинтересованных в этом; их формирование, рост – есть главнейшая задача современной педагогики. И, если, как писал Л. Толстой, злые люди объединяются вокруг злых дел, так что же мешает добрым людям объединиться ради дел добрых? Требуется, крайне необходимо подобное единение.
80