§ 4. Правовая природа традиции

или договор1, нельзя упускать из виду то обстоятельство, что тем

самым к институту римского права применяются современные доктринальные

концепции, этому последнему неизвестные. Римские

юристы не называли и не могли называть traditio сделкой, ибо не

знали самой этой категории, введенной в научный оборот лишь

в XIX в. все той же пандектистикой. Равным образом не применяли

они к ней и термин contractus, использовавшийся только для обозначения

двусторонних актов с обязательственным эффектом, составлявших

притом закрытый перечень. Это не означает, однако, недопустимости

использования данных терминов при характеристике

traditio, ибо в римском праве, бесспорно, существовали определенные

требования, которым она должна была соответствовать (такие

как, например, согласованность воли сторон, их дееспособность)

и которые позволяют квалифицировать ее – конечно, с позиций

и в терминах современной доктрины – именно как двустороннюю

сделку (договор).

Не менее спорным в науке является вопрос о том, можно ли рассматривать

передачу вещи в качестве особого вещного договора и, если

подходить более широко, в качестве разновидности распорядительной

сделки (Verfugungsgeschaft), «посредством которой право непосредственно

переносится, обременяется, изменяется или прекращается»2, а

также имеет ли вообще категория вещного договора – еще одно тво

Если же под каузой подразумевается обязательственный договор купли-продажи

(что, кажется, и следует из рассуждений автора), то его квалификация в совокупности

с традицией как реального договора противоречила бы самой его сути, ибо emptiovenditio

являлась типичным видом консенсуального контракта, порождавшего исключительно

обязательственный эффект, и по отношению к нему traditio выступала актом

внешним, а никак не элементом фактического состава. Если встать на позицию

Л. Ю. Василевской и рассматривать римскую традицию в качестве реального акта,

а не юридической сделки, то пришлось бы, кроме того, признать беспредметными и

все многочисленные дискуссии о каузальности или абстрактности традиции, о ее

недействительности и т. п., которые велись и ведутся в романистике, находя отражение

в поистине огромной литературе вопроса.

1 Этот термин употребляется редко, поскольку способен привести к смешению

традиции с римскими контрактами (contractus) в техническом смысле слова. Например,

Пьетро Бонфанте признавал traditio договором (contratto) «в общем смысле

соглашения» (convenzione), усматривая между действиями традента и акципиента

«отношение предложения и принятия», т. е. оферты и акцепта (см.: Bonfante P. Op. cit.

P. 186).

2

Brox H. Op. cit. S. 60.

Глава I. Чистое волеизъявление, предоставление и их недействительность

рение немецкой пандектистики – какое-либо право на существование

вне пределов германской правовой системы. При этом следует

учитывать, что правовым последствием традиции – как римской,

так и современной – не всегда является переход права собственности,

поскольку передача производится также в связи с

договорами, не направленными на отчуждение имущества, такими

как наем, ссуда, хранение и т. п. Да и по договору купли-продажи,

если момент перехода права собственности определен сторонами

иначе, чем в законе, т. е. приурочен не к передаче, а к иному действию

(например, уплате покупной цены) или к определенному моменту

времени, традиция переносит фактическое владение, но не

собственность1 .

Противники использования категории вещного договора в российском

гражданском праве ссылаются обычно на то, что передача

«является лишь одним из возможных для сторон вариантов определения

перехода права собственности на отчуждаемую вещь и сама по

себе, вне “обязательственного” (основного) договора, не имеет правопорождающего

значения»2, что, далее, передача имущества не по

договору об отчуждении, а по иному правовому основанию «никакого

вещно-правового эффекта… породить не способна»3 .

Думается, что отчасти это неприятие вызвано недоразумением

терминологического характера. Вопрос состоит в том, чтo, собственно,

следует понимать под вещным договором. Ведь, возражая

против введения в научный оборот категории вещной сделки, авторы

приведенных критических замечаний на самом деле выступают

против признания за традицией абстрактного характера, т. е. ее независимости

от основного договора-каузы. Но если в германском

праве вещный договор есть в то же время абстрактный договор, то

это – исключительная особенность германского правопорядка, которая

не должна приводить к отождествлению самих этих понятий.

1 «Само по себе слово tradere, – отмечал применительно к римской традиции

Аранджио-Руиц, – всегда двусмысленно… поскольку, в то время как traditio, строго

говоря, имеет место только когда вещь передается одним лицом другому в условиях,

допускающих переход собственности, о ней говорится, тем не менее, также и в смысле

переноса того фактического господства, каковым является владение…» (Arangio-

Ruiz V. Op. cit. P. 164).

2 Гражданское право. 3-е изд. / Отв. ред. Е. А. Суханов. Т. II. М., 2005. С. 50.

3

Синицын С. А. Указ. соч. С. 7.