Глава I. Чистое волеизъявление, предоставление и их недействительность

оно хотя и делается, однако не по существу, а лишь в количественном

плане. Так, В. Б. Исаков, правильно отмечая, что «дефектность (в том

числе недействительность. – Д. Т.) юридического факта нельзя отождествлять

с противоправностью», что это «несовпадающие юридические

характеристики», далее указывает: «Противоправность… акта – это

крайняя форма его дефектности» (курсив мой. – Д. Т.). «Вместе с тем, –

добавляет он, – не все противоправные действия… имеет смысл рассматривать

как дефектные, ибо ничто не может сделать их правомерными

»1. В последнем утверждении и без того зыбкая граница между

противоправностью и недействительностью (дефектностью), которую

проводит автор, становится практически неуловимой.

Между тем об автономности правовой оценки в терминах действительности

/ недействительности свидетельствует и тот факт, что

согласно устоявшейся терминологии действительными или недействительными

принято называть, как уже отмечалось, только акты,

в том числе сделки, но не иные действия или события2. Это связано

с тем, что действительность и недействительность являются категориями

оценки именно правового смысла, а он, как было показано

выше, входит в содержание только юридических актов и отсутствует

в других действиях и событиях.

Таким образом, недействительная сделка могла бы рассматриваться

как противоправная лишь благодаря своей физической стороне.

Следует учитывать, что сделки, как и любые действия, «сами по

себе… суть реальные, т. е. во времени и пространстве происходящие

события»3. Будучи эмпирическими фактами, они, как всякое явление

материального мира, естественны, «длительны» и «протяженны

». Вопрос только в том, насколько эта физическая, материальная

сторона действия входит в содержание сделки как юридического

факта, составляет, следовательно, ее сущность.

1

Исаков В. Б. Юридические факты в советском праве. М., 1984. С. 117.

2 Нельзя поэтому признать корректной терминологию В. Б. Исакова, использующего

термин «дефектность» (под которой он понимает, в частности, и недействительность)

для характеристики событий. «Как дефектные, – пишет он, – могут выступать

не только действия, но и факты-события, если они не влекут правовых последствий

или вызывают их в ограниченном объеме (например, отсутствие необходимого возраста)

» (там же). Применяя данный термин, о малолетнем следовало бы, видимо,

сказать, что он находится в «дефектном возрасте».

3

Алексеев Н. Н. Указ. соч. С. 190.

§ 2. Недействительность и противоправность

Как правило, физические свойства сделки не имеют никакого

значения для ее правового эффекта1. Безразлично, например, на какой

бумаге, какими чернилами, каким почерком и т. д. выполнен

и подписан документ, какими словами и на каком языке выражена

воля сторон и т. п. Физическая сторона действия выполняет в данном

случае только одну функцию – делает волю лица распознаваемой

и доступной для восприятия, т. е. служит средством волеизъявления,

носителем правового смысла. Поэтому и юридическое значение

этой физической стороны определяется исключительно тем,

какое значение придается форме сделки. Содержание же таких сделок,

которые можно условно обозначить как чистые волеизъявления

(противопоставив им предоставления, о которых речь еще впереди),

представлено исключительно идеальной стороной, т. е. правовым

смыслом, который, как уже установлено, не может быть противоправным.

Как противоправную можно было бы оценить лишь физическую

сторону действия, однако она, относясь не к содержанию,

а к форме акта и будучи своего рода эпифеноменом его правового

смысла, не распространяет свое качество противоправности на саму

сделку и, даже более того, не оказывает влияния на ее действительность.

Так, заключение сделки с использованием нецензурной брани

в общественном месте противоправно, но из этого не следует, что

правонарушением является и сама сделка, совершенная в форме

таких действий. Последние выступают лишь носителями правового

смысла, средствами социального взаимодействия, а потому не могут

ни изменить форму правовой оценки сделки, ни обусловить ее недействительность.

К каким выводам может привести непонимание

этого обстоятельства, можно показать на примере одной консультации,

данной в юридической газете.

Анализируя положения Закона РСФСР от 25 октября 1991 г.

«О языках народов РСФСР», согласно которому делопроизводство

в России должно вестись на государственном, т. е. русском, языке,

автор консультации делает вывод, что всякий договор, заключенный

в России на иностранном языке, является ничтожным как заключенный

с нарушением формы (ст. 166 ГК) и требований закона

(ст. 168 ГК). Более того, по мнению автора, при определенных ус

1 Исключение составляют сделки-предоставления, о которых будет сказано ниже

(см. § 3).