§ 15. Действительность продажи чужой вещи и эвикция

К сказанному следует добавить, что, как было справедливо замечено,

правило nemo plus iuris… принадлежит к числу технических

принципов, фундаментальных оснований построения правопорядка,

не имеющих какой-либо исторически обусловленной идеологической

окраски; оно не выражает аксиологических предпосылок и

ценностей общества, реализации которых служат правовые нормы,

в частности, касающиеся обеспеченности и безопасности оборота1 ,

в том числе ограничивающие виндикацию и удовлетворяющие тем

самым потребность рынка в надежности торговых операций, что в

старогерманском правопорядке (не знавшем, впрочем, виндикации

движимости в строгом смысле2) нашло отражение в знаменитой

юридической поговорке – Hand wahre Hand3 . Таким образом,

которая, следовательно, должна была бы рассматривается в данном случае как действительная.

Именно из этого и исходят цитированные авторы. Однако такое буквальное

толкование на самом деле не соответствует истинному смыслу рассматриваемых

норм. § 929 устанавливает, что вещная сделка совершается собственником, т. е. для

того, чтобы состоялся переход права собственности, требуется в качестве необходимого

условия наличие у традента распорядительной власти. § 932 предусматривает

исключение из этого правила, когда право собственности возникает и при невыполнении

этого требования, однако при наличии дополнительного условия – добросовестности

приобретателя. В свою очередь, § 935 (I) устанавливает исключение из нормы

§ 932, Предписывая, что приобретения права собственности на основании последнего

не происходит, если вещь была похищена у собственника или непосредственного

владельца, утеряна или утрачена им иным образом. Таким образом, для приобретения

права собственности a non domino помимо совершения вещного договора (§ 929) требуются:

а) добросовестность приобретателя и б) факт выбытия вещи из владения собственника

(или непосредственного владельца) по его воле. Учитывая сказанное, распорядительная

сделка, совершенная лицом, не имеющим распорядительной власти,

не может считаться действительной, ибо в противном случае она бы одна и была достаточной

для наступления вещного эффекта, указанные же дополнительные условия

были бы излишни.

1 См.: Krzynowek J. Op. cit. S. 267.

2 Хотя германцы знали понятие собственности и для движимых вещей, им, как

отмечал Луиджи Менгони, «не удалось измыслить собственность на движимость отдельно

от владения, от материального осуществления права». Собственник располагал

только исками в защиту юридического владения (Gewere) – Anefangsklage и schlichte

Klage. Это были петиторные иски об «истребовании владения», основанные на противоправном

факте лишения (Entwerung), и этим отличные от римской rei vindicatio, принадлежавшей

собственнику как таковому и основанной на его утверждении hanc rem

meam esse (лат. – «что эта вещь является моей») (см.: Mengoni L. Op. cit. P. 42–45;

немецкие термины приводятся в авторской редакции).

3 Одним из наиболее древних источников, в которых документирована эта пословица,

является ст. 69 Billwaarder Landrecht (конец XIV в.). Позднее она была повторе