3. Европейский рационализм XVII–XVIII вв., его значение и ограниченность (р. Декарт, б. Спиноза, в. Лейбниц)

Рационализм (от лат. rationalis – разумный, ratio – разум), философское направление, признающее разум единственным источником познания сущности мира. Исторически рационалистическая традиция восходит к древнегреческой философии. Еще Парменид, различавший в VI в. до н. э. знание «по истине» (полученное посредством разума) и знание «по мнению» (достигнутое в результате чувственного восприятия), усматривал в разуме критерий истины. Платон был того же мнения.

Р одоначальником рационализма Нового времени является выдающийся французский ученый и философ Рене Декарт (1596–1650).

Проживший сравнительно небольшую, но очень насыщенную, богатую на события и свершения жизнь, Декарт первоначальное образование получил в иезуитской коллегии Ла Флеш. Затем изучал право и медицину в университете в Пуатье, получил степень бакалавра права. В 1620 г. переехал в Нидерланды. Поступил добровольцем в протестантское войско, учился в военном училище. Служил в качестве вольнонаемного офицера в Германии, Австрии, Богемии, Венгрии. В 1629 году вернулся в Нидерланды, где провел двадцать лет в уединенных научных занятиях. Здесь вышли его главные сочинения – «Рассуждение о методе...» (1637), «Размышления о первой философии...» (1641), «Начала философии» (1644). В 1649 г. по приглашению шведской королевы Кристины Декарт переселился в Швецию, в Стокгольм, где через несколько месяцев скончался.

Онтологическое учение Декарта дуалистично³⁰: «Всякая субстанция имеет преимущественный атрибут: для души – мысль, подобно тому, как для тела – протяжение». «Природа состоит из тел. Они существуют независимо от нашего мышления и для своего бытия не нуждаются в нашем существовании.»

Из этого дуализма достаточно логично Декарт выводит свою деистическую позицию. С этой точки зрения, бог дал природе изначальные законы движения, а реализация этих законов происходит уже естественным образом. Бог, «установив законы природы, предоставил ее своему течению». По Декарту, бог неизменен, что гарантирует устойчивость законов природы.

Кроме чуда сотворения материи и сообщения ей первоначального импульса движения, «бог никогда не совершает в этом мире никакого чуда».

В физике Декарта бог не участвует. Мы знаем, говорит Декарт, что бог создал мир, но посмотрим, что собою мир мог бы представлять без него.

Рассматривая атомистическое учение Демокрита, Декарт высказывается в отношении него резко отрицательно. С его точки зрения, все бесконечно делимо, атомов нет: «Невозможно существование каких-либо атомов, то есть частей материи, неделимых по своей природе, как это вообразили некоторые философы. Тем более, что, сколь бы малыми ни предполагались эти частицы, раз они по необходимости должны быть протяженными, мы понимаем, однако, что среди них нет ни одной, которую нельзя было бы разделить на две или несколько еще более мелких, отсюда и следует, что она делима».

Занимаясь опытами с животными, Декарт, задолго до И. П. Павлова открыл «рефлекторную дугу», свойственную всякому живому организму. Вместе с тем, по Декарту, животные – автоматы (в них нет духовной субстанции): «Будучи автоматами, лишенными души, животные не могут думать. Тело человека (как и тело животных) представляет собой всего лишь сложный механизм, созданный из материальных элементов и способный, в силу механического воздействия на него окружающих предметов, совершать сложные движения».

Только человек несет в себе временное единство двух субстанций – телесной и духовной. Изучение связи материального и духовного в человеке – путь к познанию природы. «Человек есть реальная связь бездушного и безжизненного телесного механизма с душой, обладающей мышлением и волей. Взаимодействие между телом и душой совершается посредством особого органа – шишковидной железы.»

Именно в этой «шишковидной железе», которую Декарт обнаружил, вскрывая черепа умерших, он видит вместилище «врожденных идей», отражающих все сущности мира.

В сегодняшней медицине эта небольшая железа называется «эпифиз» (corpus pineale).

Продольный размер эпифиза 1–1,2 см,

поперечный 5–8 мм, толщина 4–5 мм,

вес до 0,25 г

Процесс познания, по Декарту, состоит в интуитивном «выуживании» из «шишковидной железы» врожденных идей и дедуктивном выведении из них следствия в отношении конкретно-единичных предметов и процессов. Как говорят, «на всякого мудреца довольно простоты»: выдающийся ученый Декарт, оказавшись в плену свой концептуальной схемы, уходит от науки в богословие. На вопрос коллеги, откуда взялись в шишковидной железе врожденные идеи, Декарт не мог ответить ничего, кроме: «от бога».

Декарт скептически относится к мнению эмпиризма о чувственном опыте как источнике познания. Он провозглашает принцип радикального сомнения по отношению к человеческому ощущению и сознанию в целом: «Палка, опущенная в воду, кажется сломанной; люди иногда ощущают боль в ампутированных конечностях; бывает, что переживаемое во сне более ярко и впечатляюще, чем переживаемое наяву». По Декарту, существуют только два акта мышления, позволяющие нам достигать знания без опасения впасть в ошибку: интуиция и дедукция. В понятие интуиции Декарт не вкладывает мистического, иррационального смысла.

К идее интуиции подводит вводимый Декартом принцип радикального сомнения. Можно сомневаться в существовании чего угодно, даже в собственном существовании, но нельзя при этом сомневаться в том, что ты сомневаешься. «Нельзя мыслить, что ты не мыслишь.» Есть непреложное, ясное представление – «Cogito» («Я мыслю»). Если существует сомнение, то существует и мышление. Итак, «Cogito» – исходная истина.

Основываясь на факте мышления, мы приходим к выводу о существовании мыслящего субъекта. «Cogito, ergo sum» («Мыслю, следовательно существую»).

Именно из мысли, интуитивно уловившей врожденную идею, можно дедуктивно вывести знание о чем-то конкретном. Познание сущностей вещей происходит как акт интуиции – извлечения из шишковидной железы врожденных идей. «Под интуицией, – пишет Декарт, – я подразумеваю не зыбкое свидетельство чувств и не обманчивое суждение неправильно слагающего воображения, а понимание ясного и внимательного ума, настолько легкое и отчетливое, что не остается совершенно никакого сомнения относительно того, что мы разумеем, или, что то же самое, несомненное понимание ясного и внимательного ума, которое порождается одним лишь светом разума... Таким образом, каждый может усмотреть умом, что он существует, что он мыслит, что треугольник ограничен только тремя линиями, а шар – единственной поверхностью, и тому подобные вещи, которые гораздо более многочисленны, чем замечает большинство людей, так как считают недостойным обращать ум на столь легкие вещи.»

Если ощущения не дают нам ни грана истины, то, конечно же, нельзя опираться на их данные при отыскании критерия истины. Исходя из этого соображения, Декарт вводит модный и поныне в некоторых кругах критерий истины – субъективную ясность и очевидность суждения, мысли: «Первое – никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью, т. е. тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению». Получается, что если для одного человека некое суждение представляется «ясным и отчетливым», – то оно (для него) – истина. Однако то же суждение для другого человека может показаться вовсе не ясным и отчетливым, следовательно, оно (для этого человека) – не истина. Налицо субъективно-идеалистический критерий истины. Как часто и сегодня обманываемся мы на рекламу товара, человека, или идеи, если эта реклама (по форме) представляется нам «ясной и отчетливой» – тухлый продукт в блестящей упаковке!

Представляя математику как чисто дедуктивную, свободную от заблуждений науку, Декарт делает из нее образец познания – математика потому и свободна от заблуждений, что основывается на дедукции, а не на опыте.

Все же, как ученый-естественник, Декарт не мог совсем отвергнуть чувственный опыт: «Что касается опытов, то я заметил, что они тем более необходимы, чем далее мы продвигаемся в знании». Если ощущения «хорошо руководимы» разумом, то они способствуют познанию. Таким образом, не сознание проверяется чувством, а напротив – ощущение проходит проверку «на обман» в сопоставлении с врожденными идеями, поэтому, по Декарту, в познании участвуют идеи трех видов:

врожденные;

привходящие из чувственного опыта;

«изобретенные», т. е. произведенные мыслительной деятельностью человека.

И деи рационализма развивал нидерландский философ Бенедикт (евр. Барух) Спиноза (1632–1677). Родившийся в семье зажиточного амстердамского купца, он был определен в специальное училище при синагоге. Отец хотел видеть своего Баруха раввином. Однако, после смерти отца, Спиноза уходит из училища и отказывается от купеческой деятельности, отдаляется от общины. Руководители общины предупреждают его, пытаются подкупить значительной суммой, лишь бы он посещал синагогу, затем подсылают к нему убийцу. И наконец, в 1656 г. в переполненной синагоге раввины провозгласили «великое отлучение» (херем).

Спасаясь от преследований, Спиноза вынужден уехать из Амстердама в деревню. Ему материально помогали друзья, сам он зарабатывал шлифовкой линз. В 1670 г. Спиноза анонимно публикует «Богословско-политический трактат», где подвергает критическому анализу Библию, показывая, что она – результат деятельности очень разных, вступающих друг с другом в противоречия авторов. Автор был все же раскрыт, и Спинозе вновь пришлось скрываться.

В 1675 г. Спиноза закончил главный свой труд – «Этику». Опубликована она была только после его смерти. В «Этике» Спиноза поднимает не столько нравственные вопросы, сколько рассматривает объективные основания нравственности. Главным таким основанием он выдвигает свободу. Не может быть нравственным человек не свободный, раб, ибо он в своей деятельности осуществляет не свою, а чужую волю. Но что же такое свобода и на чем она в свою очередь может быть основана? Если все и вся подчинено богу, то все люди рабы.

В поисках ответов на эти непростые вопросы, Спиноза выходит на идею пантеизма.³¹ Спиноза неоднократно подчеркивал, что принцип тождества бога и субстанции (природы) – основное положение его философии. Пантеизм Спинозы выражается в учении о субстанции, атрибутах, модусах.

Если мировой порядок понимать по аналогии с системой математических истин, то порядок вещей должен мыслиться как система следствий: каждая вещь есть необходимое следствие другой, и эта цепь следствий сводится к первой причине. Такой первой причиной является субстанция, которая самостоятельна, ни от чего не зависит, представляет собою causa sui, т. е. причину самой себя.

Вне субстанции нет ничего, и она содержит в самой себе все то, что существует. Иное ее название – бог. «Под богом я разумею абсолютно бесконечное существо, или субстанцию».

Утверждая, что «бог есть имманентная причина всех вещей, а не действующая извне», Спиноза идет против креационизма³².

Природа субстанции выражается в ее атрибутах – существенных и всеобщих свойствах. Субстанция обладает бесконечно многими атрибутами, но Спиноза считает, что нам известны только два.

Если у Декарта мышление и протяженность рассматриваются как две разные субстанции, у Спинозы – это два атрибута одной и той же субстанции.

Понятию субстанции противостоит понятие модуса: модус – это то, что обусловлено, ограничено другим, конечно. Каждое конечное свойство есть определенное и ограниченное выражение бесконечного, поэтому модусы суть частные, конечные формы атрибутов.

Последовательный пантеизм приводит Спинозу к метафизическому взгляду на связь необходимости и случайности.

Так как все определяется субстанцией, то «в природе вещей нет ничего случайного» и случайною «какая-либо вещь называется единственно по несовершенству нашего знания». Эта мысль вполне созвучна идеям Демокрита. Случайности нет, и есть только необходимость, совпадающая с каузальной детерминацией. Всякая причинно-следственная связь абсолютно необходима. Все будущее однозначно детерминировано своим прошлым состоянием.

Спиноза выступает против телеологии. «Люди предполагают вообще, что все естественные вещи действуют так же, как они сами, ради какой-либо цели.» Но это совершенно извращает понимание природы. Причинность исключает целеполагание. Вещи «все детерминируются внешними причинами к существованию и действованию тем или иным определенным образом». Причинность исключает из природы чудо. «Чудо, будет ли противо- или сверхъестественно, есть чистый абсурд.»

Как уже отмечалось, в основе этики Спинозы лежит его концепция соотношения необходимости и свободы. Он определяет свободу как то, что «существует вследствие простой необходимости своей природы и определяется к действию самим собою», в отличие от необходимости как того, что «вынуждено» чем-то иным. Субстанция свободна в смысле внутреннего характера ее детерминации, т. е. в отсутствие всякого внешнего принуждения. У модусов свобода отсутствует, так как есть принуждение их извне. Это высказывание справедливо и в отношении человека. Человек – это «духовный автомат». В связи с этим вопрос об основаниях нравственности остается открытым…

Но свобода – основа нравственного поведения, поэтому Спиноза провозглашает девиз: «Свобода – это осознанная необходимость». «Свободная необходимость» определяется уровнем познания мира.

Отсюда и гносеологические воззрения Спинозы. В отличие от Декарта, Спиноза отрицает существование врожденных идей, признавая у человека наличие врожденной способности приобретать знания.

Человеческое исследование мира начинается с чувственного, ограниченного, а потому и неясного представления вещей. Чувственное познание обычно ведет к субъективным ассоциациям и к неотчетливым и односторонним идеям, «универсалиям». К числу «плохих» Спиноза, как и Локк, относит понятия цвета, запаха, вкуса, тепла, холода, пустоты, красоты, безобразия, добра и зла, порядка и хаоса, бога как личности и т. д. Все это – субъективные порождения, результаты превращения ощущений в свойства.

Второй уровень познания – рациональное познание. Рационально-разумное и прежде всего математико-геометрическое знание лишены, согласно Спинозе, каких-либо элементов субъективизма (в отличие от чувственного знания). Не случайно полное название главного сочинения Спинозы – «Этика, доказанная в геометрическом порядке».

Ориентация на логический вывод, дедуктивные цепи предполагают признание некоторых исходных положений в качестве истин. Спиноза пишет об интуиции как о познании третьего рода. Интуиция дает нам эти исходные положения. Основным положением, которое лежит в основе всего рационального познания, является идея субстанции. Интуитивное знание дает возможность познания сущности вещей.

Раскрывая соотношение различных форм познания, Спиноза сравнивает процесс познания со знакомством с книгой:

– при помощи ощущения мы видим значки;

– интеллект (рациональное познание) мы используем, чтобы читать;

– интуиция позволяет нам понять смысл прочитанного.

Присоединяясь к Локку и другим представителям теории естественного права и общественного договора, Спиноза выводил закономерности общества из особенностей неизменной человеческой природы и считал возможным гармоническое сочетание частных эгоистических интересов граждан с интересами всего общества.

Хронологически следующим представителем европейского рационализма является Лейбниц Готфрид Вильгельм (1646–1716), немецкий философ-идеалист, математик, физик и изобретатель, юрист, историк, языковед. Изучал юриспруденцию и философию в Лейпцигском и Йенском университетах.

В 1672 г. отправился с дипломатической миссией в Париж, где пробыл до 1676 г., изучая математику и естествознание.

В декабре 1676 г. возвратился в Германию и последующие 40 лет состоял на службе у ганноверских герцогов, сначала в качестве придворного библиотекаря, затем – герцогского историографа и тайного советника юстиции. В 1700 г. стал первым президентом созданного по его инициативе Берлинского научного общества (позднее – АН). В 1711, 1712 и 1716 гг. встречался с Петром I, разработал ряд проектов по развитию образования и государственного управления в России. В 1712–1714 гг. жил в Вене. Вел обширную переписку почти со всеми крупнейшими учеными, а также политическими деятелями.

В 1672–1676 гг. Лейбниц выполняет дипломатические поручения в Париже, дважды посещает Лондон. Знакомится с многими учеными и философами, интенсивно работает в области логики и математики. Изобретает и сам создает счетную машину (арифмометры ХХ века очень ее напоминали), которая могла складывать, вычитать, умножать, делить, возводить в степень и извлекать корни. В 1675 г. создает дифференциальное и интегральное исчисления. Хотя к аналогичным результатам независимо (и даже немного раньше) пришел Ньютон, Лейбниц раньше (в 1684 г.) опубликовал свои исследования. В это же время Лейбниц побывал в Нидерландах, где, познакомившись с открытиями изобретателя микроскопа Левенгука, исследовавшего с помощью своих микроскопов структуру различных форм живой материи, заинтересовался биологией. Был знаком со Спинозой.

Основные философские сочинения Лейбница: «Рассуждение о метафизике» (изд. 1846), «Новая система природы» (1695), «Новые опыты о человеческом разуме» (1765), «Теодицея» (1710), «Монадология» (1714). Его философская система сложилась к 1685 г. как итог двадцатилетней эволюции, в процессе которой Лейбниц критически переработал основные идеи Демокрита, Платона, Августина, Р. Декарта, Т. Гоббса, Б. Спинозы и др. В последней своей работе «Монадология» Лейбниц склоняется к религиозно-мистическому мировоззрению.

Много занимавшийся формальной логикой, Лейбниц пытается подчинить свою онтологию некоторым выведенным им логическим постулатам, которые он называет «априорные («доопытные») принципы бытия»:

1) непротиворечивость всякого возможного, или мыслимого, бытия (закон противоречия);

2) логический примат возможного перед действительным (существующим); возможность бесчисленного множества непротиворечивых «миров»;

3) достаточную обоснованность того факта, что существует именно данный мир, а не какой-либо другой из возможных, что происходит именно данное событие, а не другое (вводимый Лейбницем четвертый закон логики – закон достаточного основания);

4) оптимальность (совершенство) данного мира как достаточное основание его существования. Совершенство действительного мира Лейбниц понимал как «гармонию сущности и существования»: оптимальность отношений между разнообразием существующих вещей и действий природы и их упорядоченностью; минимум средств при максимуме результата.

Это выведение онтологического из априорных логических (рациональных) постулатов и делает Лейбница представителем рационализма. Источником рациональности мира у него, как и у Декарта, выступает бог. Этот тезис Лейбниц пытает доказать в «Монадологии».

Реальный мир, по Лейбницу, состоит из бесчисленных психических деятельных субстанций, неделимых первоэлементов бытия – «монад», которые находятся между собой в отношении предустановленной гармонии. Гармония (взаимнооднозначное соответствие) между монадами была изначально установлена богом, когда тот избрал для существования данный «наилучший из возможных миров». Вследствие этой гармонии, хотя ни одна монада не может влиять на другие (монады как субстанции не зависят друг от друга), тем не менее, развитие каждой из них находится в полном соответствии с развитием других и всего мира в целом. Это происходит благодаря заложенной богом способности монад представлять, воспринимать, или выражать и отражать, все другие монады и весь мир («монада – зеркало Вселенной»).

С точки зрения Лейбница, существуют три основные разновидности монад как духовных атомов мира.

1. Низшие в ряду монад – «голые». Они составляют неорганическую природу. Они и не живые, и не мертвые; эти монады «спят без сновидений». Из этих монад состоят камни, земля и т. п. Но «вся природа полна жизни, и сон также является ее разновидностью».

2. Второй класс монад «духи» – такие монады, которые обладают ощущениями и созерцанием. Из них состоят животные.

3. Третий класс – души людей. Это – активные сознания, обладающие памятью, способностью к рассуждениям, самосознанию.

Онтология Лейбница тесно связана с гносеологией. Во-первых, потому, что развитие монад для автора есть саморазвертывание заложенного в них знания. Во-вторых, потому, что Лейбниц выступает как защитник декартовской концепции врожденных идей. Используя образное сравнение, он пишет, что душа – словно белый мрамор, в котором скрываются прожилки и неоднородности, и для того, чтобы их выявить, необходимы усилия резчика по камню. Формы человеческого познания и сознания независимы от внешнего мира, они врождены. «Идеи истины врождены нам подобно склонностям, предрасположениям, привычкам или естественным потенциям.» Врожденные идеи находятся в интеллекте в зародышевом состоянии и лишь постепенно развиваются до полного осознания. Люди ими «пользуются, не отдавая себе в этом отчета», инстинктивно.

Основываясь на этих положениях, Лейбниц строит следующую гносеологию.

• Все наши знания состоят либо из рациональных, либо из эмпирических истин.

• Первичные рациональные истины интуитивны. Так, принцип «Целое больше части» интуитивно ясен. Этот принцип нельзя вывести индуктивно, опытным путем; если бы мы захотели это сделать, то прежде чем сравнивать по величине часть и целое, мы должны были бы уже в уме различать большее и меньшее, а это знание дано нам интуитивно.

• Истины разума всеобщи и необходимы. Они основываются на логических законах тождества и противоречия. Закон тождества гласит: каждая вещь равна только сама себе. Закон противоречия утверждает: ни одна вещь не может противоречить себе; А равно А, и невозможно, чтобы А было вместе с тем не-А.

Истины разума не всегда выражают то, что действительно существует. Они позволяют мыслить то, что возможно, непротиворечиво; противоположность истинам разума логически недопустима.

• Кроме истин разума, существуют истины факта, эмпирические истины. Истины факта – случайные истины, они могут быть или не быть. Всегда возможно мыслить противоположное любому факту опыта.

• Истины факта случайны в том смысле, что не вытекают из самого определения предмета, а нуждаются в особом обосновании. Так, свойство инерции тела не может быть выведено из понятия протяженного тела. Но истины факта можно научно осмыслить на основе закона достаточного основания. Согласно этому закону, все существующее и происходящее существует и происходит на основании чего-нибудь.

C точки зрения Лейбница, существуют три критерия истинности:

1) непротиворечивость идеи;

2) соответствие опыту;

3) выводимость из идей, истинность которых уже установлена.

Главный критерий истинности идей, по Лейбницу, состоит в их логической непротиворечивости (возможности), что проявляется с очевидностью только в интуитивном познании, когда видна простота понятия или совместимость его признаков. Последнее очень роднит гносеологию Лейбница с соответствующими взглядами Декарта. Нельзя не отметить, что при всей внутренней логичности концепция Лейбница, как и гносеология Декарта, остается неаргументированной в основных своих постулатах:

1) постулате бога как источника монад и рациональности мира;

2) постулате монад как духовных источников развития материального мира;

3) постулате врожденных идей как источника истины.

Все три постулата представляют Лейбница как объективного идеалиста и демонстрируют связь идеализма с рационализмом.

Лейбниц скептически настроен в отношении самоусовершенствования человека. Как бы человек ни трудился над собой, он все же не может достичь абсолютного счастья, хотя к этому должно было бы, казалось, привести совершенство мира. Лейбниц указывает на реальную ситуацию, когда жизнь самых хороших, морально безупречных людей переполнена страданиями и несчастьями, а рядом процветают и наслаждаются жизнью люди скверные, безнравственные.

Неслучайно люди обращаются к религии с ее идеей компенсации за праведную жизнь в потустороннем мире.

Философия Лейбница во многом послужила становлению немецкой классической философии XVIII–XIX веков.