2. Экзистенциализм

Экзистенциализм (от лат. existentia – существование) сформировался в первой половине XX в. и был самым популярным философским направлением в Западной Европе в 40-60-х гг.. После Первой мировой войны происходили серьезные изменения в общественном сознании. Люди стали разочаровываться в существующих ценностях. Либерально-оптимистические настроения в XX в. пришли в противоречие с реальными фактами: две мировые и множество локальных войн, кровавые революции и контрреволюции, тоталитарные режимы и концлагеря. В обществе распространялись настроения неуверенности, тревоги, подавленности. Особенно это ощущалось в Германии, потерпевшей поражение в Первой мировой войне. Поскольку в обществе существовали весьма определенные настроения, нашлись и их теоретические выразители. Ими стали экзистенциалисты.

Экзистенциализм – это своеобразная реакция на разочарования в современном обществе, истолкование его как периода кризиса цивилизации, разума, гуманности. Но было бы преувеличением считать, что экзистенциализм оправдывает этот кризис; напротив, в нем можно увидеть протест против капитуляции личности перед кризисом. Чтобы выстоять в этом мире, личность должна оценить свои возможности и способности. В экзистенциализме на первый план выходит проблема человека.

Идейными предшественниками экзистенциализма считаются Кьеркегор, Ницше и Гуссерль. О первых двух говорилось выше.

Э дмунд Гуссерль (1859–1938) – немецкий философ, получил математическое образование под руководством Вейерштрасса. Вначале он работал в русле философии науки, затем стал основоположником так называемой феноменологической школы.

Феноменология – философский метод или философ-ская система, предложенная Эдмундом Густавом Гуссер-лем в его монументальной работе «Логические исследо-вания», которую он опубликовал в трех томах с 1900 по 1913 г. Термин феноменология уже использовался в философских кругах с 1700 г. Тогда он означал абстрагирование сознания и опыта от их реальности интенциональных составляющих и обсуждение их в рамках философии. Также он обозначал исторические исследования в области самоосознания, начиная от первичных чувств и заканчивая разумной мыслью. Тем не менее, именно Гуссерль дал ей форму, которая существует в настоящее время. Он определил феноменологию как философский метод для изучения сущностей и акта введения этих сущностей в ткань повседневного опыта.

Гуссерль говорил о необходимости реформы в мышлении, которая открыла бы перед нами «освобожденный горизонт». Он не отрицал в принципе существования внешнего мира, но был убежден, что «истину следует искать в имманентных свойствах человеческого ума, а не во внешнем мире». Гуссерль считал, что науки о природе и истории нуждаются в определенном обосновании; его может дать только наука о феноменах сознания (феноменология). «Дух и только он есть бытие в себе и для себя. Только он автономен и доступен истинно рациональному, истинно научному изучению... Что же касается природы и естественно-научных истин, то автономия природы лишь кажущаяся... Ибо «истинная» природа естественных наук есть продукт духа, исследующего природу. Таким образом, наука о природе предполагает науку о духе.» Главное понятие феноменологии – понятие феномена. В буквальном смысле феномен означает явление. Но не всякое явление достойно называться феноменом. Явление тогда становится феноменом, когда в нем проявляется природа вещи. Вещи и факты являются нашему сознанию как явления, но нам нужно перейти к их сущности. Явление становится феноменом тогда, когда оно «существенно», являет сущность, неотделимо от сущности какой-либо границей.

Мир феноменов безграничен. Гуссерль выделяет различные слои феноменов: внешняя оболочка, психические переживания, предмет, мыслимый в сознании, смысл (инвариантная структура и содержание языковых выражений). Задача феноменологии – раскрытие смысла предмета.

Одно из важнейших свойств сознания – направленность сознания на предмет (интенциональность), «соотносительность» того и другого. В ходе движения сознания к предмету создаются поля значений предметов.

Бытие предметов приобретает смысл, лишь будучи включенным в сознание. Но этот смысл часто затемняется различными установками, разноречивыми мнениями, словами и оценками. Задача феноменологии – найти подлинный смысл предмета; основной принцип феноменологии – обращение к самим вещам, очищенным от словесных нагромождений. Для нахождения подлинного смысла предмета нужно освободить сознание от эмпирического содержания, в результате чего выражается имманентный мир сознания, трансцендентный смысл предметности. Гуссерль придает большое значение интуиции. Он сформулировал «принцип всех принципов»: «Все, что обнаруживает себя посредством интуиции, должно приниматься так, как оно себя обнаруживает, и в тех пределах, в которых оно себя обнаруживает». Феномен не просто постигается интуицией, но и создается ею. Чтобы быть феноменом, явление не просто должно быть замечено или обнаружено, оно должно быть продуктом интуиции, «жить» в интуиции. Гуссерль утверждает, что абсолютная реальность – это сознание, а мир «конструирован» сознанием.

Феноменологическая редукция понимается Гуссерлем как своеобразная операция «приостановки», воздержания от привычных суждений и верований, выход за рамки того, что называется здравым смыслом. В этом случае выделяются априорные условия мыслимости предметов и чистые структуры мышления (сознания) независимо от сфер их приложения. Редукция у Гуссерля иногда отождествляется с интуицией. Когда осуществляется редукция, становится ярко выраженной интенциональность сознания, направленность его на предметы.

Главные фигуры в философии экзистенциализма – Хайдеггер, Ясперс, Марсель, Сартр и Камю. При существенных различиях в их взглядах есть общие мотивы. Экзистенциалисты утверждали, что в XX в. все убеждения в достоверности научного знания, все «абсолюты» потерпели крушение. В науке бесполезно искать основы человеческой жизни, руководство к действию. Наука не может помочь в поисках смысла жизни. Философия, которая должна выяснить ценности мировоззрения, смысла жизни, жизненные ориентиры, должна быть ненаучной. Далее утверждалось, что научное мировоззрение абстрактно и безлично, а действительное «экзистенциальное мышление» связано с внутренней жизнью человека, с его интимными переживаниями.

Экзистенциализм представляет собою особый тип философствования, задачей которого является отображение человека, внутреннего мира личности. При этом главная роль отводится отражению и выражению нравственного кризиса людей, привязанных к старому и одновременно презирающих его, относящихся к будущему со смешанным чувством любопытства и неверия. Экзистенциализм рассматривал человека как конечное существо, «заброшенное» в мир, постоянно находящееся в проблематичных и даже абсурдных ситуациях. В этой философии нашли свое отражение всевозможные формы пессимизма и отчаяния, бегства от общественной жизни. «Всеобщее сознание трагичности бытия», «метафизический бунт человечества», «извечная драма человеческого существования» и т. п.– характерные формулы экзистенциализма. Основные категории – существование (экзистенция), «забота», «страх», «пограничная ситуация», свобода, отчуждение и т. п.

Исходное понятие экзистенциализма – понятие существования (экзистенция), основная проблема – определение места (человеческой) экзистенции в общей структуре сущего. Нужно отметить, что экзистенциалисты не дают логически корректного определения экзистенции. Более того, иногда говорится, что попытки выяснить содержание понятия существования погружают нас в бездну неопределенности и таинственности.

Что же касается места экзистенции, то по этому поводу имеются различные мнения. Существование человека предполагает возможность и выхождение за пределы себя, риск, решимость, бросок вперед. Однако остается неясным, что же собственно означает это «вперед».

Человеческое существование связано с чем-то иным. Что есть это «иное»? Религиозные экзистенциалисты (Ясперс, Марсель, Бубер, Бердяев, Шестов) характеризуют это иное, подлинное бытие как «трансценденцию», открывающуюся в акте веры. Самоуглубление зовет человека к Богу, позволяет обрести «трансцендентное» измерение бытия. Самоуглубление расширяет границы индивидуального Я, открывает горизонты коммуникации с вечностью. Но даже и на этом пути человека преследует ощущение бессмысленности, недостойности своего бытия.

С точки зрения атеистического экзистенциализма (Хайдеггер, Сартр, Камю, С. де Бовуар) подлинное существование связано с миром, признанием свободы другого наряду с моей собственной свободой. Экзистенция – это осознание отличия личности от всего остального, осознание возможности быть или не быть самим собой. Понять экзистенцию – значит понять свои возможности.

Экзистенциализм утверждает, что человек, его существование не определяются какой-то природной, общественной или собственной сущностью. Такой сущности просто нет. Сартр говорит, что существование предшествует сущности. Человек сначала просто существует, живет в мире, а потом определяется как личность, строит свою сущность. Экзистенция, по Хайдеггеру, проявляется в «пограничных ситуациях», когда нужно выбрать ту или иную форму своего поведения, ориентацию на те или иные идеалы.

Экзистенциалисты говорят о свободе как беспредельной свободе выбора. Детерминизм объявляется философией «трусов», пытающихся сложить с себя ответственность за свои поступки. Один из важнейших принципов экзистенциализма – человек делает самого себя. Никакая внешняя сила, ничто, кроме самого индивида, не несет за него ответственности. Каждый сам строит свою мораль, моральный выбор – акт свободного творчества. Но свобода выбора означает ответственность перед своим Я. Отсюда – пессимизм, страх выбрать неподлинное существование.

Мы отметили некоторые общие позиции экзистенциализма. Но следует иметь в виду, что в экзистенциализме нет единой, общепринятой философской доктрины. По ряду вопросов экзистенциалисты ведут споры между собой. Для более полного понимания этого направления обратимся к концепциям его главных представителей.

Б езусловный лидер и основатель экзистенциализма ХХ века Мартин Хайдеггер (1889–1976) родился в Мескирке (земля Баден-Вюртемберг) в семье ремесленника (который одновременно был причетником и звонарем местного католического храма). Учился в гимназии иезуитов в Констанце. В 1911–1913 гг. изучал теологию и философию под руководством Риккерта и Гуссерля во Фрайбурге. В 1916 г. защитил диссерта-цию. В 1922 г. начал работать профессором в Мар-бурге. В 1928 г. после Гуссерля получил кафедру во Фрайбурге. В 1933 г. стал ректором университета во Фрайбурге, но уже в следующем году отказался от этой должности и от активной политической деятельности. После Второй мировой войны высказывался в духе «левых», в частности высоко оценивал Маркса. Умер во Фрайбурге. Хайдеггер был одним из наиболее влиятельных философов XX в.

В главной своей работе «Бытие и время» (1927) Хайдеггер говорит, что философия – не наука; она представляет собой особый способ мышления. «Философия никогда не возникает из науки и через посредство науки. Она находится в совершенно другом строе духовного бытия. В том же слое, что и философия, находится лишь поэзия. Мышление начинается только тогда, когда оно осуществляется вопреки так называемому разуму, который в течение веков является самым яростным противником мышления.»

Но что же тогда представляет собой философия? «Она сама есть, только когда мы философствуем. Философия есть философствование.» Это довольно неопределенное высказывание. Но вот еще одно: «Философия – мы как-то вскользь, пожалуй, знаем – вовсе не заурядное занятие, в котором мы по настроению коротаем время, не просто собрание познаний, которое в любой момент можно добыть из книг; но – мы лишь смутно это чувствуем – нечто нацеленное на целое и предельнейшее, в чем человек выговаривается до последней ясности и ведет последний спор».

Хайдеггер говорит, что в повседневной жизни человек имеет дело с конкретно существующим. Но повседневное общение с ним приводит человека к скуке, тоске и даже ужасу: «Глубокая тоска, бродящая в безднах нашего бытия, словно глухой туман, смещает все вещи, людей и тебя самого вместе с ними в одну массу какого-то странного безразличия».

Личность ощущает себя заброшенной в некоторые, не зависящие от нее обстоятельства, которые предстают для нее как нечто иррациональное. «Я» испытывает «экзистенциальный» страх. Противоположностью страху должно быть понимание, освоение того, что окружает личность. Понимание находит выражение в языке. В языке личность осуществляется, строится, ощущает саму себя и мир.

Хайдеггер различает сущее (существование) и бытие. Бытие – это не какая-то существующая вещь, предметы, явления, это нечто иное. Понятие бытия имеет три смысла:

– это – «наиболее общее понятие»;

– оно неопределимо в силу всеобщности;

– оно присутствует в любом суждении (в виде связки «есть»).

Человек подходит к понятию бытия, к вопросу о бытии, к вопросу о своем собственном бытии, об отношении к своему бытию. При обращении к тому или иному предмету первое априорное условие – это увидеть в нем специфику собственного бытия.

Но что же все-таки такое – бытие? Хайдеггер говорит, что попытки понять, что такое бытие вообще, приводят к противоречивым результатам. «Бытие открывает себя нам в какой-то многообразной противоположности, которая, со своей стороны, опять же не может быть случайной, ибо уже простое перечисление этих противоположностей указывает на их внутреннюю связь: бытие одновременно простейшее и богатейшее, одновременно общнейшее и уникальнейшее, одновременно понятнейшее и противящееся всякому понятию, одновременно самое стершееся от применения и все равно впервые лишь наступающее, вместе надежнейшее и бездонное, вместе забытейшее и памятнейшее, вместе самое высказанное и самое умолченное.» Но это означает, что понятие бытия рационально невыразимо. Представление о бытии приближает нас к понятию «Ничто». Вопрос о Ничто – один из главных вопросов метафизики. «Наше вопрошание о Ничто призвано продемонстрировать нам метафизику саму по себе... Метафизика – это вопрошание сверх сущего, за его пределы... В вопросе о Ничто такой выход за сущее в целом имеет место.» Но Ничто, как и бытие, также рационально невыразимо. Их можно лишь как-то прояснить с помощью нового «экзистенциального» мышления. «Экзистенциальное» мышление характеризуется интенцией (направленностью) на что-то трансцендентное. Хайдеггер говорит о сознании: «Оно трансцендирует, т. е. постоянно выходит за свои собственные пределы, постоянно забегает вперед самого себя, более того, оно всегда находится впереди себя самого». Но сама эта интенция также не охватывается в рациональных понятиях. В связи с этим Хайдеггер говорит: «Истину бытия мы осмысливали через свечение мира как зеркальную взаимоотраженность четверицы неба и земли, смертного и божественного». Бытие каким-то образом приоткрывает свою тайну в языке. У Хайдеггера понятие мира заменяется понятием дома, в котором живет человек. Человек озабочен обустройством дома бытия. Человек вопрошает о смысле своего бытия, экзистенции. Бытие в целом открыто человеку, «присутствует» для человека, человек стоит в «просвете бытия». Экзистенция – это «присутствие» человека, «стояние внутри открытости бытия». «Человек есть, и он есть человек, поскольку он экзистирует. Он выступает в открытости бытия, какою является само бытие, которое в качестве броска бросило сущего человека в «заботу». Брошенный таким образом человек стоит «в» открытости бытия. «Мир» есть просвет бытия, в который человек вступает своим брошенным существом.»

Человеческое бытие – это «бытие в мире», «бытие с другим» и «бытие самого себя». Экзистенция «Я» может осуществляться в совместном бытии с другим; «самость» может проявляться только в отличии от других. Человек может «выбирать сам себя в своем бытии». Он способен быть чем-то или не быть чем-то. Он может потерять себя или даже никогда себя не выбирать. Когда человек делает выбор, он обладает «своеобразием», когда он не делает этого, у него отсутствует «своеобразие». «Забота» (или «озабоченность») формирует особое экзистенциальное пространство, в котором живет человек, и время. Если человек ни о чем не заботится, ни к чему не стремится, ничего не опасается, ни о чем не сожалеет – времени для него не существует.

Формы человеческого бытия – «экзистенциалы». Их три – «брошенность» (мы находим себя уже существующими в мире, без нашего предварительного на то согласия), «фактичность» и «экзистенциальность» (благодаря которой наше существование всегда есть «проект», выхождение за пределы данного). Единство этих экзистенциалов образует «временность», поскольку «брошенность» – обнаружение прошлого, «фактичность» – настоящее, а «экзистенциальность» раскрывается в будущем.

В зависимости от того, какой модус времени для человека стоит на переднем плане, человеческое бытие будет подлинным или неподлинным. «Подлинное существование» у Хайдеггера – осознание человеком своей конечности. Время толкает человеческое «существование» в сторону небытия. Всякое целое, в том числе и личность, неизбежно включает границу. Эта граница – смерть.

Смерть принадлежит самому индивиду. «Никто не может умереть за другого.» Неподлинное бытие есть бегство от смерти. Обращение к ней лицом есть возвращение к подлинному бытию. «Жизнь к смерти» – страх, он ставит человека лицом к лицу с Ничто, бессмысленностью любых проектов, начинаний и самой экзистенции. Ощутить в себе страх «бытия к смерти», набраться мужества вглядеться в мир собственного Ничто, своего небытия – значит ощутить подлинную экзистенцию. А малодушное бегство, отрицание реальности смерти – постыдная слабость.

В пограничных ситуациях, в состояниях на грани жизни и смерти, при трагических поворотах судьбы человек осознает свою конечность, отчуждение от мира, трагическое одиночество. Тем самым человек освобождается от власти иллюзий. Тревога ввергает человека в отчаяние, он кажется себе хрупким существом, жизни которого может положить конец любое дуновение стихии. Теперь человек возвращается в мир, вооруженный трагическим знанием своей судьбы и существования. Он осознает свое одиночество и обреченность на смерть, знает, что не может ждать никакой помощи извне.

В приведенных текстах ясно прорисована главная идея экзистенциализма – человек принадлежит только себе и потому смысл его бытия нельзя соединить ни с какими социальными закономерностями, ни с каким общественным бытием.

Г лавный представитель религиозного крыла экзистенциализма Карл Ясперс (1883–1964) родился в Ольденбурге. Получил юридическое образование, но затем разочаровался в этой профессии. Изучал медицину в Берлине, Геттингене и Гейдельберге, получил ученую степень доктора медицины по психиатрии. Работал врачом психиатрической клиники. В 1916 г. стал экстраординарным доцентом по психологии, в 1920 г. – профессором философии Гейдельбергского университета. Академическая карьера прервалась с 1933 г. до конца Второй мировой войны (Ясперс отказался развестись с женой – еврейкой Гертрудой Майер). После войны Ясперс возвращается к преподавательской работе. В 1948 г. он переезжает в Швейцарию, до 1961 г. работает в Базельском университете в качестве профессора. Философские взгляды Ясперса изложены в трехтомной работе «Философия» (1932), «Истоки и цель истории» (1949), в работах о Канте, Ницше, Августине, Спинозе и др.

Давая свою оценку современности, Ясперс пишет, что человек прошлого находил утешение в религии; несовершенство земного бытия компенсировалось мечтами о потустороннем мире. Теперь же, когда утрачена вера в бога, когда человек пытается достичь полноты и совершенства в земной жизни и терпит неудачу, возникает массовое чувство неудовлетворенности и растерянности.

Ясперс говорит о том, что современное общество характеризуется развитием огромного «производительного» аппарата, который превращается в силу, господствующую над людьми. Машины настолько входят в жизнь человека, что он как бы срастается с ними, рассматривает себя как «функцию машины».

Техника сама по себе нейтральна, она не является благом или злом – все зависит от того, как она используется. В настоящее же время «развитие техники ведет не к освобождению от власти природы посредством господства над ней, а к разрушению, и не только природы, но и человека».

Развитие техники ведет к унификации земных благ, притупляет индивидуальные вкусы, снижает многообразие материальных и духовных потребностей, внедряет массовый стандарт пониженного качества. Нынешние люди живут серыми буднями, заполненными выполнением текущих задач. Человек перестает рассматриваться как личность, имеет ценность только в соответствии со своей «деловитостью», т. е. количеством и качеством сделанной им работы. Люди потеряли связь с культурной традицией, они не видят перспектив будущего, целиком поглощены сегодняшним днем, зажаты в тисках техники, администрации, организации, массовой культуры.

Народ превратился в массу, толпу. «Массы возникают там, где люди лишены своего подлинного мира, корней и почвы, где они стали управляемыми и взаимозаменяемыми. Все это произошло теперь в результате технического развития и достигает все большей интенсивности в следующих своих признаках: сузившийся горизонт, жизнь со дня на день, без действенных воспоминаний, принудительный бессмысленный труд, развлечения как заполнение досуга, жизнь как постоянная нервная взвинченность, обманчивая видимость любви, верности, доверия; предательство, особенно в юности, а отсюда неизбежный цинизм, ведь тот, кто совершил предательство, теряет уважение к самому себе.»

Ясперс говорит, что сегодня все более распространяются высказывания о конце истории, философии, искусства. В то же время людям свойственна полуосознанная тоска по иной жизни, находящая выражение в ощущении пустоты и ничтожности бытия. Какой же выход из этой ситуации предлагает Ясперс?

Он считает, что нужно сформировать новое отношение к технике, создать содружество людей, причастных ко всем гуманистическим ценностям. Нужно освободиться от законов стадной жизни, от «рабства этических правил», т. е. тех нравственных норм и обязанностей, которые возлагает на нас общество. Нужно освободиться от веры в науку. Наука не способна направлять жизнь. Нужно создать новую философию. Что же она должна представлять собой?

Ясперс решительно отмежевывается от рационалистической линии в философии, отрицая саму возможность существования философии как науки. Философия должна выражаться не в научных понятиях, а в терминах психологии. Подлинный предмет философии – не природа; она не дает знания о вещах, а показывает, что я понимаю, что хочу и во что по-настоящему верю. Категориями философии являются: воля, свобода, выбор, ответственность и т. п. Задача философии – побуждать людей к индивидуальной жизни. Философия должна помочь человеку понять смысл своего существования.

Экзистенция, в отличие от эмпирических объектов, не может быть понята рационально. Единственная возможность для характеристики экзистенции – «экзистенциальное прояснение». Парадоксальным образом Ясперс призывает: «...нужно учиться психопатологически наблюдать, психопатологически ставить вопросы, психопатологически анализировать, психопатологически мыслить». Ясперс говорит, что экзистенциальная философия не дает знания того, что такое человек, она «проясняет и волнует, но не фиксирует». «Экзистенциальное просветление, поскольку оно беспредметно, не дает результата. Ясность познания содержит требование, но не дает выполнения. В качестве познающих нам приходится удовлетвориться этим. Ибо я не есть то, что я познаю, и не познаю то, что я есть. Вместо того, чтобы познать мою экзистенцию, я могу только ввести процесс прояснения.»

Ясперс с различных точек зрения описывает экзистенцию. Я нахожусь в какой-то ситуации, принадлежу к какому-то народу, имею родителей и т. д. Нужно осознать и принять эту ситуацию как мою ситуацию. Экзистенция «есть источник моего мышления и деятельности». Еще более развернутая характеристика экзистенции выражается:

«1) в неудовлетворенности, которую ощущает человек, ибо в нем постоянно присутствует ощущение некоего несоответствия своему наличному бытию, своему знанию, своему духовному миру;

2) в безусловном, которому как своему подлинному самобытию или как тому, что ему понятно и значимо сказано, подчиняется его наличное бытие;

3) в беспрестанном стремлении к единому, ибо человек не удовлетворяется ни одним из способов воздействия объемлющего на себя, ни всеми вместе, а стремится к единству в основании, которое только и есть бытие и вечность;

4) в сознании непостижимого воспоминания, будто он также ведает о творении (Шеллинг) или будто может вспомнить то, что созерцал до бытия мира (Платон);

5) в сознании бессмертия не как продолжения жизни в другом образе, а как уничтожающей время укрытости в вечности, представляющейся ему как путь беспрестанного действия во времени».

Экзистенция не может успокоиться, удовлетвориться повседневным бытием. «Неустойчивость» бытия, постоянная угроза крушения заставляет человека искать прочное, непреходящее. Это другое раскрывается в «пограничных ситуациях». «Экзистенция, немыслимая вне борьбы и страдания, чувство непоправимой вины и смерти, расплаты образуют в сумме то, что я называю пограничной ситуацией.» В пограничных ситуациях раскрывается трансценденция. Трансценденция «живет» в предметах, в языке, в понятиях как «шифр иного». Ясперс говорит, что ни экзистенция, ни трансценденция недоступны рациональному познанию. Это познание лишь подготавливает «прояснение» экзистенции, полагая, что за «явлениями» есть нечто, лежащее в их основании.

Трансценденция – это бог. Именно бог и есть подлинное бытие. Прорыв к трансцендентности осуществляется в вере. «Верой называется сознание экзистенции в соотнесении с трансцендентностью.» У Ясперса бог выступает как единое, целостное бытие. В пограничной ситуации человек способен увидеть в предметах символы чего-то, почувствовать их и свои собственные трансцендентные основания. «Беспочвенное», «заброшенное» человеческое бытие обретает почву, укорененность в Абсолютном. В пограничных ситуациях на первый план выходит свобода. Человек здесь творит собственную жизнь (обычно же он ведет себя «как все»). В способности противостоять телу, т. е. не принимать себя таким, какой я есть, проявляется моя свобода.

Экзистенция – это свобода. Человек выбирает нормы поведения из множества вариантов действий. «Сознавая свою свободу, человек хочет стать тем, чем он может и должен быть. Он рисует идеал своей сущности.» Выбор поведения определяется «зовом экзистенции». Этот «зов» рационально невыразим. И самому индивиду, который совершает тот или иной поступок, трудно судить о том, в чем состоит его мотив – является ли он зовом трансценденции (бога) или «голосом плоти». Кроме того, «всякий идеал человека невозможен, потому что человек не может быть завершен. Совершенного человека быть не может.»

В заключение отметим, что в рассуждениях Ясперса прослеживается некий специфический мотив: он не призывает вообще отстраняться от эмпирического мира, в котором мы живем, но жить с постоянным чувством страха, помня о возможной утрате всего, чем мы живем, с чувством своей конечности.

Во Франции экзистенциализм (в своем атеистическом варианте) стал ведущим философским направлением после выхода в свет книги «Все и ничто» Ж.-П. Сартра. Характерно, что французские экзистенциалисты вели активную литературно-художественную деятельность (они писали драмы, новеллы, романы, мемуары). Это способствовало распространению их идей в широких кругах общества, особенно среди молодежи и деятелей культуры.

Жан-Поль Сартр (1905–1980) родился и умер в Париже. С 1924 по 1928 г. учился в Эколь Нормаль Супе-риор, в 1929 г. получил диплом по философии. С 1931 по 1933 г. работал учителем гимназии в Гавре. В 1933–1934 гг. получил стипендию Института Франции; в Берлине изучает концепции Гуссерля, Шелера, Хайдеггера, Ясперса. С 1937 по 1939 г. преподавал философию в Пастеровском лицее в Париже. Позже занимался свободной литературной деятельностью. В 1945 г. основал журнал «Новое время». Наиболее известные работы Сартра – «Бытие и ничто. Очерк феноменологической онтологии» (1943), «Критика диалектического разума» (1960).

В онтологии Сартр утверждает два вида бытия: бытие в себе и бытие для себя. Бытие в себе – это нечто, которое невозможно охарактеризовать категориями качества, причины, времени и др.; о нем можно сказать лишь одно – «это есть». Бытие для себя – это сознание. Бытие для себя диалектично, в нем есть качественное многообразие, жизнь, движение, активность, отрицание. Бытие в себе как бы оттеняет бытие для себя, образуя своеобразный фон, на котором действует бытие для себя.

Бытие в себе не порождает бытие для себя, но предполагает возможность его существования. В бытии в себе есть некая «неуловимая трещина», «неустойчивое совпадение» с собой, «разреженность», а отсюда – возможность выхода за свои пределы, появления сознания как «свидетеля бытия в себе».

Сам мир, материя у Сартра – «объективация человеческой деятельности»: Материя – «противо-человек». Само по себе как «инертная объективация» материальное бытие антидиалектично. Но индивид вносит движение, развитие, жизнь в «практически инертное поле бытия». Сартр делает акцент на активности субъекта. Субъект сам формирует свой мир.

Сознание желает видеть конечную основу только в самом себе. Это неизбежно приводит к враждебному противостоянию миру. «Конфликт – это изначальный смысл бытия для другого.» Сознание обречено на постоянное беспокойство, выход за свои пределы, бегство от самого себя.

«Существование» (экзистенция) заключает в себе сознание и отрицание. Отрицание (как устремление, тяготение, влечение) имеет ярко выраженную эмоциональную окраску: в него включаются отсутствие, неприязнь, отвращение, сожаление, тревога, беспокойство и т. д. «Человек есть существо, благодаря которому в мир приходит отрицательность.» Сартр пишет, что человеку свойственно домогаться несбыточного, преследовать иллюзорную цель и, естественно, испытывать разочарование, обнаруживая нереальность своих надежд, поэтому существование человека – «бесплодная страсть». В работе «Бытие и ничто» (которую иногда называют «библией современного экзистенциализма») Сартр говорит о пропасти между идеалом и действительностью, намерением и результатом. Бытие – это то, что существует и вызывает неудовольствие, а ничто – идеал, к которому мы стремимся и который постоянно отодвигается и всегда недостижим. Исполнение желаний вскрывает пустоту, ложь, скрытую под внешней оболочкой событий.

Сартр разделяет и противопоставляет «бытие для себя» и «бытие для другого». Мое бытие должно быть отвоевано у другого. «Я» отделен от другого как субъект от объекта. И в то же время «Я» есть то, как меня видит другой.

«Я» есть то, как меня видит другой. Но эта картина мне недоступна, и существует подозрение, что «Я» в ней просто объект. Восприятие же другого как объекта равно уничтожению его человеческой сущности. Таким образом, получается, что «Я» – и субъект, и объект. Модусы «бытия для себя» – «иметь», «делать» и «быть». Модусы «бытия для другого» – «любовь», «индифферентность» и «ненависть».

Сартр утверждает своеобразную «философию свободы». Свобода выражает разрыв с необходимостью. Существование личности – это ряд ее поступков. Человек сам выбирает свое будущее и не может ссылаться на объективные обстоятельства (эта идея – основная в романе «Тошнота»). Есть, правда, один особый случай – я не могу отвечать за то, что родился. Я «заброшен» в мир. Но после этого я начинаю отвечать за себя, я свободен и ответственен.

Свобода всегда единична, для каждой конкретной ситуации. Человек свободен в поисках самого себя, в выборе самого себя, своего предметного мира. Этот выбор экзистенциален. Речь идет о выборе в «критических» ситуациях, и нет возможности избежать выбора. Свобода есть выбор своего бытия: человек таков, каким он себя выбирает. Человек свободен независимо от реальной возможности осуществления своих стремлений. Свобода – в самом устремлении, в возможности выбирать свое отношение к данной ситуации.

Сартр рассуждает о соотношении свободы и любви. Любовь – это не только покушение на свободу другого, но и проект того, как сделать себя любимым. Любящий вынужден пойти навстречу предмету своей любви и как бы раствориться в его бытии. Любимый требует от любящего отказа от своей свободы, но если это происходит, любящий превращается в пассивный, неинтересный предмет.

В «Критике диалектического разума» Сартр пишет: «Пусть никто не интерпретирует меня в том духе, что человек свободен во всех ситуациях... Я хочу сказать совершенно противоположное, а именно, что все люди рабы, поскольку их опыт жизни имеет место в области практико-инертности и в той степени, в какой эта область с самого начала обусловлена своими недостатками», «Свобода – выбор собственного бытия, и этот выбор абсурден» («Тошнота»). Хотя человек свободен, Сартр тем не менее формулирует следующее требование: «Все должно происходить так, словно весь мир следит за тем, что я делаю, и сообразуется с этим».

Сартр говорит, что существует «фундаментальный проект» человека – «желание стать богом». Но этот проект содержит в себе внутреннее противоречие: «желание стать богом» означает абсурдное стремление соединить несоединимое, т. е. стать «в себе и для себя бытием». «Стать богом» значит достигнуть абсолютной свободы и неограниченной творческой мощи. Но это невозможно, так как «фактичность» существования включает «социальность», совместное бытие с другими людьми. Это означает, что, сознавая себя свободным субъектом, я одновременно осознаю себя объектом (вещью) для другого. Противоположность «бытия для себя» и «бытия для другого» представляет собой непреодолимый антагонизм. В пьесе «Взаперти» (1945) герой утверждает: «Другие люди – это ад». «Другой» с его свободой – препятствие, ограничение моей свободы, «скрытая смерть моих возможностей».

Сартр – атеистический экзистенциалист. Вот характерный эпизод. Герой драмы «Дьявол и Господь бог» говорит: «Я умолял, выпрашивал, слал послания к небесам – никакого ответа. Небо ничего не знает, ему даже имя мое незнакомо. Я ежеминутно задавал себе вопрос: что я в глазах бога? Теперь мне известен ответ: ничто, бог меня не видит, бог меня не слышит, бог меня не знает. Ты видишь эту пустоту над нашими головами? Это бог. Видишь эту яму в земле? Это бог. Молчание – это бог. Отсутствие – это бог. Бог – это одиночество людей».

Сартр говорит: если человек свободен и сам себя делает тем, чем он является, то он не зависит от чего бы то ни было. Божественное провидение и человеческая свобода исключают друг друга. «Если бога нет, то мы не можем ссылаться ни на какие ценности или заповеди, узаконивающие наше поведение. Таким образом, в обширной сфере ценностей мы не находим никаких оправданий позади, как и никаких воздаяний впереди нас. Мы остаемся одни.» Каждый отдельный человек – единственный источник, критерий и цель нравственности. Отсюда следует императив: пользуясь своей свободой, будь самим собой!

А льбер Камю (1913–1960) родился в Алжире, в семье рабочего. Учитель школы добился для Альбера стипендии для учебы в Алжирском университете. Камю изучал философию. В 1938 г. Камю стал сотрудником новой левой газеты «Алжье републикен». Переехал в Париж, вернулся в Алжир осенью 1941 г., затем снова переехал во Францию. В годы войны был участником Сопротивления. Главные произведения Камю: «Миф о Сизифе» (1943), роман «Чума» (1947), «Бунтующий человек» (1951). Последние годы жизни переживал творческий кризис, ничего не писал. Погиб в автокатастрофе (есть подозрение на самоубийство). Не случайно, наверное, «Миф о Сизифе» начинается следующими словами: «Есть лишь одна по-настояшему серьезная философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит ответить на фундаментальный вопрос философии».

Камю в принципе не отрицает ценности научного познания. Но такие вопросы, как количество измерений пространства и времени, структура атома или Галактики при всей их научной значимости не имеют никакого смысла. Мы заброшены в этот космос, в эту историю, мы конечны и смертны, а на вопрос о цели существования, о смысле сущего наука не дает никакого ответа. К тому же сама действительность неразумна, хаотична, в ней господствует случайность, а потому под вопрос ставится истинность научного познания.

«Я хочу, чтобы мне либо объяснили, либо ничего не объясняли. Разум бессилен перед криком сердца. Поиски пробужденного этим требованием ума ни к чему, кроме противоречий и неразумия, не приводят. То, что я не в силах понять, неразумно. Мир населен такими иррациональностями. Я не понимаю уникального смысла мира, а потому он для меня безмерно иррационален.»

Онтологические и гносеологические проблемы в философии Камю отходят на второй план; нужно устремить наши поиски совсем в другом направлении. Каково положение человека? Человек существует в мире, который иррационален и чужд ему. Но человек инстинктивно привязан к этому миру. В то же время, осознавая рутину повседневной жизни, человек сталкивается с вопросом: а стоит ли вообще жить?

Камю подчеркивает обреченность человека и его смертный удел, беспросветность, нелепость и трагизм существования.

В «Мифе о Сизифе» Камю пишет: «Боги приговорили Сизифа поднимать огромный камень на вершину горы, откуда эта глыба неизменно скатывалась вниз. У них были основания полагать, что нет кары ужасней, чем бесполезный и безнадежный труд». Такова вся жизнь человека.

У человека появляется чувство нелепости жизненной суеты. «Подъем, трамвай, четыре часа работы в конторе или на заводе, обед, трамвай, четыре часа работы, ужин, сон; понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, все в том же ритме – вот путь, по которому легко идти день за днем. Но однажды встает вопрос: зачем? Все начинается с этой окрашенной недоумением скуки... Скука является результатом машинальной жизни, но она все же приводит в движение сознание.»

Человек желает ясности видения, честности перед самим собою. Но ему противостоит неразумный, иррациональный мир. Реальность абсурдна. «В этом состоянии абсурда нужно жить. Я знаю, каково его основание: ум и мир, подпирающие друг друга, но неспособные соединиться.»

Из абсурда могут быть два выхода. Первый – самоубийство. Если для абсурда необходимы два фактора: человек и мир, то исчезновение одного из них означает и прекращение абсурда. Но «самоубийство – ошибка». Второй выход – признание абсурда и жизнь в нем. «Абсурд признан, принят, человек с ним смиряется, и с этого момента мы знаем, что абсурда уже нет.» «Войну невозможно отрицать. В ней либо умирают, либо ею живут. Так и с абсурдом: нужно дышать им. Усваивать его уроки и воплощать его.» Камю говорит, что все виды деятельности, как рутинные, так и творческие, абсурдны. «Творчество есть по преимуществу абсурдная радость.» В частности, «ошибочно... полагать, будто произведение искусства может рассматриваться как убежище от абсурда. Оно само абсурдный феномен».

Но Камю не останавливается на этом. Идет Вторая мировая война. Камю участвует в движении Сопротивления. В его произведениях рассматривается тема бунта. Тот, кто понял, что «этот мир не имеет значения, обретет свободу». Обрести свободу можно, лишь восстав против всемирного абсурда. Бунт и свобода нераздельны. «Бунт – это одно из существенных измерений человека» («Бунтующий человек»).

«Бунтующий человек» прежде всего восстает против своего рабского удела. Первое бунтарское движение – восстания рабов. Отказ от рабского удела одновременно утверждает свободу, равенство и человеческое достоинство каждого. «По своей видимости негативный, поскольку ничего не создает, бунт в действительности глубоко позитивен, потому что он открывает в человеке то, за что всегда стоит бороться.» Но эта форма бунта имеет и негативную сторону – мятежный раб может сам желать сделаться господином, и бунт превращается в кровавую диктатуру.

Другая форма бунта – «метафизический бунт». «Раб протестует против участи, уготованной ему его рабским положением; метафизический бунтарь протестует против удела, уготованного ему как представителю рода человеческого.» Это – бунт против самого мироздания. «Метафизический бунтарь заявляет, что он обделен и обманут самим мирозданием.» «Метафизический бунт направлен против Абсолюта. Владыка этого мира, после того, как будет оспорена законность его власти, должен быть низвергнут, а его место занято человеком... Но что значит быть богом? Это как раз и признать, что все дозволено, и отвергнуть любой закон, кроме своего собственного.» «Метафизический бунт» ведет к нигилизму, революциям, террору. Итог такого бунта – «небо пусто, земля отдана беспринципной силе».

Камю негативно оценивает современную действительность. Люди во все времена убивали друг друга – это непреложный факт. Но сегодня подлинную угрозу представляют не преступники-одиночки, а государственные чиновники, хладнокровно отправляющие на смерть миллионы людей, оправдывающие массовые убийства интересами нации, государственной безопасности, прогресса человечества, логикой истории. Камю выступает против революций, он – за постепенные реформы, в результате которых должна установиться человеческая солидарность, общий для всех людей смысл существования.

Философия экзистенциализма воспринималась современниками как философия разрыва между трагически одинокой личностью и обществом, как выражение протеста против угнетения личности, против абсурдной жизни. В этом аспекте от нее отталкивались как ультралевый, так и ультраправый экстремизм.

Обращение этой философии к человеку, смыслу его существования сильно повлияло на общественную психологию. При этом большую роль сыграло находившееся под влиянием экзистенциализма искусство (например, сюрреализм и экспрессионизм) и литература. Не нужно забывать, что и сами экзистенциалисты (Сартр, Камю, С. де Бовуар) были заметными фигурами в литературе.

Экзистенциалисты видели цель искусства в следующем: оно должно вызывать иррациональные, бессознательные переживания экзистенции. Характерными чертами искусства, находящегося под влиянием экзистенциализма, являются сосредоточенность на самоанализе, указание на абсурдность бытия, отбор мрачных событий, кризисных состояний души, разрыв между личностью и обществом, отъединение людей друг от друга.

В сюрреализме и экспрессионизме выражается болезненное воображение художника. Натурализм смыкается с формализмом, эротика – с религией и мистикой, реальность – с символикой. Посредством галлюцинаций, подавленных порывов (по Фрейду) сюрреалисты освобождают человека от его реальных социальных связей, внушают, что счастья можно достигнуть в каком-то другом мире. В литературе звучат мотивы отчуждения. В основе «абсурдистского» романа и литературы «черного юмора», театра абсурда – человек, осужденный на существование в холодном, враждебном мире. Люди терзают друг друга, не могут освободиться от алчности, жадности, злобы и т. д., а причины всего этого – в самом человеке.

Воздействие экзистенциализма на молодежь проявилось в различных вариантах «бунтов на коленях» – это «сердитые молодые люди», «битники», «хиппи» и т. п.

К концу XX в. экзистенциализм утратил свое былое влияние. Однако его идеи не были забыты. Они до сих пор находят определенный отклик в сознании людей.