Производители, распределители и смысл истории

Отдавая должное подвижникам науки, героям, защищавшим Родину, мы не можем не замечать, что в нашем обществе сегодня очень много приспособленцев, видящих смысл жизни только в повышении материального достатка любыми средствами, и это не может не свидетельствовать о глубокой деградации самого общества, нашего государства. Индивидуализм и эгоцентризм имеют глубокие корни в экономике общественной системы. Если экономические отношения не ориентируют людей, которые в них участвуют, на общественный интерес, приводят к дезинтеграции индивидуальных интересов, их противопоставлению, это немедленно проявляется в соответствующих принципах морали. Переориентация ценностей ведет и к пересмотру представлений о смысле жизни.

Мы еще раз сталкиваемся с диалектическим положением: противоположности сходятся, совпадают в последствиях, если эти противоположности оторваны друг от друга. Абсолютизация общественной собственности вела к отчуждению производителя от производства и результата труда, делала деятельность производителя бессмысленной. Абсолютизация частной собственности раскалывает общество и государство, приводит к войне «всех против всех». Начинают выживать «приспособившиеся»: они никогда не бывают ни умнейшими, ни благороднейшими (особенно на первых этапах становления такого общества), но обладают такими качествами, как беспринципность, коварство, алчность, эгоизм. С другими их качествами можно поближе познакомиться, вступив в контакт с нашими сегодняшними «предпринимателями», из тех, кто ничего не создает, но успешно перераспределяет в свою пользу (опираясь на вышеназванные качества) национальные богатства страны, созданные трудом многих поколений наших соотечественников. Смысл их жизни – обогащение любой ценой.

Б ывший глава «Юкоса» М. Ходорковский в своем покаянном письме из «Матросской тишины» пишет: «Бизнес, особенно крупный, обречен бороться с настоящим (не бутафорским) гражданским обществом. Кроме того, бизнес всегда космополитичен – деньги не имеют отечества. Он располагается там, где выгодно, нанимает того, кого выгодно, инвестирует ресурсы туда и толь­ко туда, где прибыль максимальна. И для многих (хотя, бесспорно, отнюдь не для всех) наших предпри-нимателей, сделавших состояния в 90-е гг., Россия – не родная страна, а всего лишь территория свободной охоты. (Но обворовывают и грабят они свое население, а не население других стран! – В. О.) Их основные интересы и жизненные стратегии связаны с Западом»¹²⁵.

В контексте индивидуальных целей жизнь подобных «бизнесменов» вполне осмыслена: появление 10 тысяч долларовых миллионеров за первые два года «реформ» в одном только Санкт-Петербурге – яркое тому свидетельство. Но это на уровне индивидов, а на уровне общества в целом? Если сказочно богатеют тысячи людей в нищей, разграбленной стране, выпуск продукции в которой за те же два года упал на 50%, то возникает законный вопрос: откуда богатство? Ясно, что оно получено за чей-то счет, ясно также, что впрямую ограб­ленными оказались миллионы производителей материальных да и духовных (последние тоже стоят денег!) благ. К чему это ведет? К развалу экономики, деградации всех общественных структур, к увеличению попыток преступного перераспределения уже не под видом «честных спекуляций», а под угрозой ножа и пистолета. Там, где смыслом жизни стано­вится нажива любым способом, честный труд обессмысливается.

Как уже отмечалось, смысла «для всех» быть не может, ибо это означало бы отделение общего от единичного. Кроме того, при этом возникает образ некоторого мистического субъекта деятельности общества «вообще». Обычно под таким субъектом понимают историю, историческую закономерность, необходимость. История «учит», дает «урок», «определяет», «предписывает», «делает невозможным» и т. п. Многие сегодняшние политологи, с одной стороны, утверждают, что историю нельзя повернуть вспять, а, с другой, требуют «восстановления исторической справедливости». Под последним понимается восстановление прежних границ какого-то отделившегося государства, возврат некоторой недвижимости (земли, построек) потомкам людей, владевших всем этим 88 лет назад, возвращение дореволюционных названий городов и улиц, символики царской России (например, двуглавого орла с коронами). При этом исторические периоды, выбираемые для такого «возврата в прошлое», отражают лишь претензии определенного круга лиц, которые не хотят «вернуться» в более ранние или поздние времена, а из выбранного периода хотят перенести в настоящее только один какой-то элемент, а все остальное (им неудобное) оставить в прошлом. Ясно, что такие подходы не имеют ничего общего с историческим взглядом на процесс общественного развития.

История не есть некий абстракт, отделенный от действи­тельных деталей истории. «История, – писал по этому поводу Маркс, – не делает ничего, она «не обладает никаким необъятным богатством», она «не сражается ни в каких битвах»! Не «история», а именно человек, действительный, живой человек – вот кто делает все это, всем обладает и за все борется. История не есть какая-то особая личность, которая пользуется человеком как средством для достижения своих целей. История – не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека.»¹²⁶

Если история не имеет своих целей, то нельзя задаваться и вопросом о смысле истории. Но можно ставить вопрос о смысле человеческого общественного бытия. Здесь есть общее, ибо общность производственных отношений человека несомненна. В контексте этого общего и определяется прогресс или регресс данной социальной системы. Прогрессивное развитие должно быть целью всякого социума, эта цель закрепляется в планах развития, программах правительства, президента, законодательства. Если такие программы не поддерживаются большинством производителей материальных благ, они обречены на неудачу. В этом случае деятельность всех видов властей становится социально бессмысленной. Хотя нередки случаи, когда власть имущие заинтересованы не в прогрессивном, а в регрессивном развитии общества, в развале экономики, ибо только такой развал и обеспечивает им возможность обогатиться за счет перераспределения материальных благ в свою пользу. С другой стороны, обладание властью позволяет осуществлять такое перераспределение, итог которого – развал, деградация всех общественных структур.

Подобная деятельность представителей власти оказывается бессмысленной по отношению к декларируемым ими социальным программам (результат и цель не совпадают), но вполне осмысленной по отношению к их групповым и личным целям. Таким образом, общесоциальный контекст соответствия результата цели выступает определяющим критерием прогресса и смысла общественного бытия, но при обязательном учете диалектического подхода – общее существует лишь в отдельном и через отдельное.

Подводя итог размышлениям над смыслом человеческой деятельности, можно представить следующие ориентиры для ищущих этот смысл.

1. Смысл неразрывно связан с целью жизнедеятельности.

2. Человек – социальное существо, поэтому цель и смысл своего существования каждый должен субординировать и координировать с целями и смыслом жизни общества, в котором живет.

3. Иллюзия не может быть целью, и потому, чтобы вести осмысленное существование, и общество и отдельный человек должны стремиться к постижению истины как в отношении знания природы, так и в отношении знания объективных законов общественного развития.

4. Важнейшим условием осмысленной жизнедеятельности является свобода, поэтому предварительным этапом в решении поднятой проблемы выступает раскрытие диалектики личной свободы и общественных целей.