1 Иеринг, указ. Ст.; Laband, стр. 234.

2 Циммерман, § 20, стр. 290; Curtius, стр. 100.

3 Стр. 234.

4 Ibid., стр. 39.

5 Там же, стр. 41.

Понятие добровольного представительства в гражданском праве

91

довательно заблуждался ли он относительно этого условия или нет, тем не

менее он остается ответственным пред своим контрагентом за причиненные

ему убытки.

Для нашей задачи нет надобности входить в более подробное исследо-

вание приведенных мнений по вопросу об юридическом основании ответст-

венности мнимого представителя и размера ее. Для нас важно отметить толь-

ко тот факт, что все юристы, исходя из различных точек отправления, при-

ходят к однородному решению в вопросе о том, что представитель несет

ответственность пред третьим лицом за причиненные ему убытки, если

только вступает с ним в сделку, не имея на то полномочия. Такая

ответственность оправдывается тем, что представитель, заключая сделку,

выражает свою собственную волю, считается единственным контрагентом

по ней, тогда как нунций, не будучи контрагентом, не отвечает пред третьим

за неверную передачу поручения1.

Отсюда не следует, однако, выводить такого заключения, что нунций ни

пред кем вообще не отвечает за свои действия. Нунций не отвечает только

пред третьим лицом, так как не находится с ним в каком-либо юридическом

отношении, но он всегда может быть привлечен к ответственности своим

принципалом. В противоположность с этим положением известный немец-

кий юрист Тель2 признает ответственность нунция по actio doli пред третьим

за неверную передачу объявления воли принципала. Но такой иск предпола-

гает непременно dolus со стороны нунция, следовательно он отпадает при

отсутствии этого предположения, т. е. в случаях, когда нунций при неверной

передаче не имел преступного намерения. Таким образом, если в представи-

тельных отношениях признать контрагентом самого принципала, то следова-

ло бы возложить на него и ответственность пред третьим за заблуждения его

представителя (относительно объема своего полномочия), что отрицается

сторонниками этой самой теории3.

1 Иеринг в своей «Culpa in Contrahendo», стр. 53, отказался от своего прежнего мнения, выска-

занного в «Mitwirkung fur fremde Rechtsgeschaft», I на стр. 280−282, мнения, по которому нун-

ций считался ответственным пред 3-м лицом за неверную передачу сделанного ему поручения.

2 Его Handelsrecht (5 изд.), § 72.

3 Bahr в указ. Статье – стр. 303 − соглашается в принципе с Иерингом в том, что нунций пред

третьим лицом не отвечает за неверную передачу, но расходится с ним в разграничении поня-

тий представителя и нунция. Действительно, во многих примерах Иеринга мы имеем дело с

представителем, а не с нунцием, обязанность которого заключается лишь в передаче объявле-

ния чужой воли, а никак не в заключении договора. В вопросе о правовом основании ответст-

венности мнимого представителя Bahr не соглашается ни с одной из приведенных нами тео-

рий, а исходит из римского правовоззрения, по которому в личности контрагента (представи-

теля) обязательство формально возникает. (См. стр. 289 указ. ст. его.)

Н. О. Нерсесов

92

С) Об ответственности нескольких принципалов из действий одного

общего представителя1.

Решение вопроса о солидарной или долевой ответственности пред треть-

им лицом нескольких принципалов по сделке, заключенной их общим уполно-

моченным, зависит от того, разделяются ли в представительных отношениях

свойства контрагента и субъекта между двумя различными лицами или нет.

По римскому праву, несколько принципалов отвечали солидарно по

адъективному иску* пред третьими лицами, вступившими в сделку с их об-

щим представителем, institor'ом или exerсitor'ом2. Между тем как эти же са-

мые лица, совершая сделку непосредственно, отвечали, по общему правилу,

pro rata, если только солидарная ответственность не вытекала из свойства

самой сделки или не была выговорена взаимным соглашением сторон. Si

tamen plures per se navem exerceant, pro portionibus exercitionis coveniuntur

(L. 4, D. 14, 1). Подобное различие в решении одного и того же вопроса,

смотря по тому − совершена ли была сделка чрез представителя или без оно-

го, объясняется принципиальной недопустимостью римским правом инсти-

тута прямого представительства. Всякое лицо, заключающее сделку, счита-

лось, на основании общих начал римского права, настоящим субъектом по

оной; другими словами, контрагент по юридической необходимости должен

был быть и субъектом. Противоположное решение, то есть возможность раз-

деления свойств контрагента и юридического субъекта между двумя различ-

ными лицами, не могло быть мыслимо, ибо оно не было совместимо с прин-

ципом, господствовавшим в римском праве, несмотря на незначительные

изменения его. Такой порядок остался и после установления так называемых

адъективных исков. По actio institoria или exercitoria принципал отвечал пред

третьим лицом по тому самому обязательству (в смысле материального со-

держания его), по которому должен был отвечать в первой линии − principaliter

– сам контрагент как главный и настоящий должник. Обязательство,

возникаемое ______в лице последнего, осуществлялось в лице его доверителя; от-

сюда само собой вытекало то правильное заключение, что если вместо одно-

го принципала было несколько, назначавших одного общего инститора или

exercitor'a, то акцессорное обязательство их по адъективным искам должно

было оставаться единым и нераздельным, ибо оно было таковым при своем

возникновении в лице главного должника (представителя). Соображение это