1 Buchka, указ. Соч., стр. 244−246; статья Kubel'я в Wurtembergisches Archiv fur Recht und

Rechtsverwaltung, Bd. 14, стр. 317−346.

* Адъективный иск (actio adiecticiae qualitatis) – группа преторских исков против носителя се-

мейной власти, поручившегося за кого-либо из подвластных ему лиц. – Прим. сост.

2 См. L. 13, § 2; L. 14, D 14, 3; L. 1, § 25; L. 2; L. 4., § 1, 2, D. 14, 1.

Понятие добровольного представительства в гражданском праве

93

высказывается ясно и римскими юристами, например, Гай1 считает основа-

нием солидарной ответственности нескольких принципалов из сделки обще-

го уполномоченного то обстоятельство, что «ne in plures adversarios distringitur,

qui cum uno contraxerit». Приблизительно то же самое повторяет он в

другом месте2: «Est enim iniquum in plures adversarios distringi eum, qui cum

uno contraxerit».

Понятно, что рассматриваемый в настоящем параграфе вопрос разре-

шается, с точки зрения права новых народов, в смысле, противоположном

римскому праву.

С допущением современным правом прямого представительства отпа-

дают само собой и те мотивы, которые приводились римскими юристами для

объяснения солидарной ответственности нескольких принципалов по сдел-

кам общего представителя. Последний, по современному правовоззрению,

только контрагирует, причем юридические последствия из его сделки непо-

средственно возникают в лице его принципала. Подобное разделение

свойств контрагента и юридического субъекта между двумя лицами не про-

тиворечит общим началам действующего ныне права. Ввиду этого обяза-

тельство, вытекающее из сделки представителя, с самого же начала считает-

ся собственным обязательством принципала, не останавливаясь ни на один

момент в лице представителя.

В настоящее время ответственность принципала как первоначального

юридического субъекта будет та же самая, как если бы он лично свершил

сделку без всякого посредства постороннего лица. Следовательно из догово-

ра, заключенного общим уполномоченным, возникает для принципалов со-

лидарная или долевая ответственность, смотря по тому, которая из них име-

ла бы место при непосредственном заключении ими того самого договора. А

так как положительные законодательства новых народов не признают в виде

общего правила солидарной ответственности3, которая при отсутствии дого-

ворного соглашения допускается только в исключительных случаях, напри-

мер, в полных торговых товариществах4 или при неделимости исполнения

обязательств, то и в случае совершения договора чрез общего представителя

возникает обыкновенно долевая ответственность для принципалов.

1 L. 2, D. 14, 1.

2 L. 27, § 8, D. 15, 1.

3 Art. 1202 Cod. сiv. «La solidarite ne se presume point». Ст. 1548 Х т., ч. I.

4 Art. 22 Cod. De сomm.; ст. 114 итал. Улож., пер. Заруднего; § 1203 австр. И § 239 прус. Земск.

улож., ч. I, tit. I.

Н. О. Нерсесов

94

§ 5. Разбор мнений некоторых юристов, не признающих института пря-

мого представительства

Говоря о понятии представительства, мы приводили в настоящей главе

различные мнения юристов, которые считают неоспоримой допустимость

этого института для современного права, расходясь между собой только в

вопросе о юридическом обосновании его. Но между германскими представи-

телями юридической науки встречаются и такие, которые под влиянием рим-

ского права не признают прямого представительства как несовместимого с

принципом обязательства. Все мнения, уклоняющиеся от господствующего

учения, можно приурочить к трем типичным представителям их: Теля, Пух-

ты и Кунце. Для полноты нашего очерка мы считаем нелишним остановить-

ся на критическом разборе мнений означенных юристов.

А) Мнение Теля. Тель1 выводит невозможность представительства, как

его обыкновенно понимают, путем логического силлогизма. Он говорит, что

нельзя контрагировать в чужом лице; другими словами, невозможно допус-

тить, чтобы другое лицо считалось первоначальным контрагентом по сделке,

возникшей вследствие договорной воли другого лица. Отсюда следует, что

принципал не может рассматриваться первоначальным контрагентом по до-

говору, совершенному его представителем. Мы вполне разделяем это мнение

Теля как согласное с требованием здравого смысла. В самом деле, признание

лица, не участвовавшего при совершении договора, контрагентом вместо

другого, совершившего его в действительности, заключает в себе внутреннее

логическое противоречие. Если А (представитель) вступает в договор, то он

один и считается первоначальным и единственным контрагентом, исклю-

чающим всякую мысль о том, чтобы в то же самое время, по тому же самому

договору другое лицо, В (представляемое), считалось также первоначальным

и единственным контрагентом. Аргументация Теля в подтверждение выше-

приведенного положения направлена по преимуществу против несостоя-

тельности и неправильности распространенного мнения, объясняющего су-

щество представительства посредством фикции2. Но затем он3 ставит суще-

ство юридического субъекта в необходимую зависимость от свойств контр-

агента; или, говоря иначе, по его мнению, лицо, приобретающее непосредст-

венно права и обязанности из сделки, должно быть в то же время его контр-

1 См. его Handelsrecht (5 изд.), § 69, 70.