1 Bethmann–Holweg, Bd. IV, стр. 471 и Bd. V, стр. 106−109; Brunner, его монография, стр. 8−12.

Н. О. Нерсесов

160

Сравнительно продолжительное существование подобной королевской

привилегии до конца средних веков, проявлявшейся в форме lettre de grace,

объясняется фискальным характером, т. е. она была источником доходов

королевской казны. Тяжущемуся, имеющему надобность в судебном пред-

ставителе, приходилось совершить много расходов. Не говоря о пошлине,

уплачиваемой им за получение привилегии (lettre de grace), он должен был

совершать доверенность на имя выбранного им поверенного, следовательно

приходилось ему уплачивать за совершение указанного документа1. Немало

ему стоило денег вознаграждение поверенного. Насколько велики были из-

держки на наем поверенного, видно из одного регламента 1320 г., устанав-

ливающего таксу для них2.

Все перечисленные выше неудобства, сопряженные с представительст-

вом на суде, должны были устраниться с возникновением такой формы обя-

зательств, по которой должник обязывается уплачивать первоначальному

кредитору или всякому предъявителю документа. Имея в руках такой доку-

мент, кредитору не приходилось в случае невозможности личной явки в суд

подвергаться стеснениям и издержкам, сопряженным с судебным представи-

тельством. Он мог передать документ всякому, кто только пользовался его

доверием и кто в качестве самостоятельного кредитора, а не поверенного,

был вправе произвести взыскание с должника и вступить с ним в случае на-

добности в процесс.

Форма обязательства с предъявительской оговоркой, оказавшаяся удов-

летворительной для облегчения возможности осуществления прав требова-

ний, с течением времени оказалась выгодной и как способ облегчения пере-

даваемости обязательств. Другими словами, процессуальное право вызвало

форму обязательства на предъявителя, а выгоды ее отразились впоследствии

и в области материального права. В самом деле, в тот период времени, когда

люди живут небольшими общественными союзами, когда потребности их

крайне просты, а следовательно и гражданские отношения между ними не

отличаются особенной сложностью, когда сбережений очень немного, а су-

ществующие небольшие сбережения прячутся в каком-нибудь надежном

месте, в этот период времени кредитор не мог иметь надобности передавать

другому свое не срочное право требования. Обыкновенно долговой доку-

мент оставался у него до наступления срока исполнения. Наиболее важным

моментом в обязательстве было исполнение его. Поэтому первоначальные

1 В Fors de Bearn приводится пример, что иногда совершение доверенности по существовавшей

тогда таксе обходилось в 3–4 раза дороже самого долгового документа.

2 «Parce que li advocat et procureur mangent tout le pays, par le grand salacres, que il prennent», –

говорится в регламенте 1320 г.

О бумагах на предъявителя с точки зрения гражданского права

161

законодательные памятники гораздо более обращают внимания на исполне-

ние по обязательствам, чем на другие стороны их.

Стеснения, которые должен был чувствовать кредитор при невозмож-

ности личной явки в суд, по необходимости стали предметом особого вни-

мания; нужно было искать средство для отстранения и избежания подобных

затруднений. Такое средство было найдено в форме альтернативного обяза-

тельства на предъявителя. Вот, по нашему мнению, ближайшие практиче-

ские поводы к происхождению документов с предъявительской оговоркой в

средневековой Франции.

Для доказательства этого мнения можно привести еще некоторые доку-

ментальные данные из истории французского права. Так, в приведенном

выше памятнике южнофранцузского права XIII в. − Fors de Bearn – говорит-

ся об обязательстве на предъявителя именно по случаю возбуждения вла-

дельцем искового требования против должника. В кутюмах d'Artois XIII века

упоминается об этой же форме обязательства для указания случаев, где не

требуется установления особого представителя на суде. Другие приведенные

нами источники права: Somme rurale p. Boutillier, le grand coutumier de

France, Chatelet de Paris, говорят об обязательствах на предъявителя только

в связи с представительством на суде, но нигде не обращается особенного

внимания именно на момент облегчения передачи прав требования.

Связь предъявительской формы с представительством на суде проявля-

ется, между прочим, в том, что с течением времени слова «porteurs de lettres

obligatoirs» (предъявитель) стали равнозначaщи слову «procureur»1. В созна-

нии юристов того времени предъявитель всегда считался уполномоченным

лицом, поверенным первоначального кредитора.

Хотя форма на предъявителя и была вызвана в обход запрещений и

стеснений к судебному представительству, но она оказалась впоследствии

удобной и в другом отношении, а именно, как легкий способ передачи обяза-

тельств. В первое время, в период франкского права (время Меровингов и

Карловингов), передача обязательств при безусловно личном характере их не

допускалась. Салический закон (loi Salique) говорит только о способах ис-

полнения обязательства, причем личность должника была непосредственным

объектом взыскания: он давался в кабалу2. Понятно, что при таком взгляде

на сущность обязательственных отношений не может быть речи о свободной

передаче обязательств и не было к тому поводов в гражданском обороте того

времени. В следующую эпоху (время господства кутюмов) встречается сво-