Глава I

Об уступке права требования по обязательствам в римском праве. О безыменных

знаках, известных в древности грекам, римлянам, индусам и в средние века евреям.

Об уступке права требования по обязательствам в римском праве

Бумаги на предъявителя своим происхождением обязаны юридическо-

му творчеству новых народов и получили развитие благодаря современному

кредитному хозяйству, поэтому не представляется надобности обращаться к

римскому праву для разъяснения данного вопроса. Но, имея в виду, что фор-

ма на предъявителя есть дальнейшая стадия в историческом процессе облег-

чения способов передачи обязательств, мы считаем полезным сказать не-

сколько слов о передаче обязательств по римскому праву, которое имело

большое влияние на гражданское право европейских народов, влияние, отра-

зившееся и на нашем институте.

Обязательство, obligatio, по древнему квиритскому праву считалось

строго личной связью. Ввиду подобной безусловной индивидуальности обя-

зательственных отношений не могло быть речи о какой-либо перемене в лич-

ностях первоначальных соучастников обязательства1. Такое положение мог-

ло иметь место в самую младенческую эпоху юридического развития и при

самом неразвитом гражданском обороте, когда люди не имели надобности в

передаче своего права требования до срока наступления его. Но с течением

времени неудобства такого положения должны были дать себя чувствовать.

Римские юристы, всегда чуткие к практическим требованиям жизни, искали

выхода из безусловного запрещения передаваемости обязательств. Такой

выход нашли они в мандате (поручение − скрытое представительство). Лицо,

1 Французский юрист Paul Gide в своем исследовании «Etudes sur la novation et le transport des

creances en droit romain». Paris, 1879 г. не согласен с общепринятым мнением о непередаваемо-

сти обязательства по римскому праву. Он находит, что передача обязательства вызывается

жизненной необходимостью, и пытается доказать, что и римское право путем novatio и mandatum

допускало передачу обязательства. Но указываемые им косвенные средства передачи обя-

зательства суть позднейшего происхождения и не умаляют значения выставленного в тексте

положения.

Н. О. Нерсесов

148

которому желали передать свое право требования по обязательству, стано-

вилось мандатарием кредитора в процессе (procuratio ad litem); причем такой

представитель в отличие обыкновенного мандатария, действовавшего в чу-

жом интересе, назывался procurator in rem suam, т. е. он имел право оста-

вить в свою пользу все взысканное от должника, не давая отчета своему до-

верителю.

В intentio формулы, которую давал претор в подобных делах, обознача-

лось имя манданта, в condemnatio − имя procurator'a in rem suam: «Si paret

tertium (должник) primo (кредитор) millia dare oportere, judex tertium secundo

(procurator) condemna; si non paret absolve»1.

Бесспорно, что подобное нововведение является значительным шагом

вперед сравнительно с безусловным запрещением передачи обязательств. Но

этот косвенный способ передачи обязательств имел свои неудобства, а имен-

но, полномочие, данное procurator'у in rem suam, могло быть взято во всякое

время обратно доверителем.

Если судебный процесс дошел до litis contestatio, когда procurator in rem

suam становится dominum litis, то подобная односторонняя отмена предста-

вительного полномочия не может иметь юридического действия. После litis

contestatio право procurator'a становится даже наследственным2. До момента

же litis contestatio procurator in rem suam был в полной власти доверителя,

который ежеминутно мог лишить его права представительства.

Впоследствии появилось новое средство для обеспечения procurator'a in

rem suam до litis contestatio, а именно − denuntiatio (извещение должника об

установлении procurator'a in rem suam). Denuntiatio имело ту же юридиче-

скую силу, как litis contestatio; с этого момента должник считает своим кре-

дитором не манданта, а мандатария. Но и после denuntiatio положение procurator'a