Voluntas patris; она может проявиться письменно, словесно и даже в виде ratihabitio3.

Воля эта объявляется или непосредственно подчиненному, причем

третье лицо, как было замечено выше, должно следовать ей (иначе ему дава-

лась лишь actio de in rem verso), или же она проявляется пред третьим4, что

не было необходимым условием5. Jussus напоминает мандат только в приме-

нении к семейным отношениям. Это последнее обстоятельство указывает на

отличительные признаки того и другого понятия. Мандат не мог быть дан в

исключительных интересах мандатара, между тем jussus нередко относился

до дел самого подчиненного6. Далее, мандат был консенсуальным договором

1 Виндшейд, Pand., II, § 428, n0 6; Циммерман, указ. Соч., стр. 34, 35; Шмидт, «Uеber die a0 quod

jussu» в Archiv fur civilistische praxis, Bd. 29, стр. 121 и след.

2 Глюк, ibid., § 919.

3 L. I, § 1, 6, D. 15, 4.

4 L. I, § 2, D. 15.4.

5 См. Schambon, «Beitrage zum Obligationsrecht», I, стр. 207.

6 Виндшейд, § 482 и II; Шамбон, там же, стр. 221−234.

Понятие добровольного представительства в гражданском праве

103

между мандантом и мандатором, а jussus – односторонним актом воли гос-

подина: раб или сын не могли договариваться со своим господином.

Из аналогии mandat'a и jussus'a следует вывести, что actio quod jussu по

своему содержанию равняется actio quasiinstitoria; как в том, так и в другом

случае иск идет на исполнение главного обязательства, чем и отличаются

означенные иски от actio mandati contraria, направленной лишь к возмеще-

нию убытков. На этом основании actio quod jussu и actio quasiinstitoria не

могут конкурировать между собой, потому что один иск применяется в се-

мейных отношениях, другой – там, где действующие лица не находятся ме-

жду собой в отношениях семейной подчиненности1.

По типу actio quod jussu построены actiones exercitoriа и institoria. От-

ветственность принципала в последних исках обусловливается точно так же

волей препонента, следуя которой, третьи лица вступали в юридические

сделки с exercitor'ом или инститором. Только в actio quod jussu воля выража-

лась относительно данного конкретного случая, а в actiones exercitoria или

Institoria она проявлялась в самом факте назначения exercitor'a или инститора

(praepositio).

По всей вероятности, все без исключения actiones adjectitiae qualitatis

возникли сначала в сфере семейных отношений; из них actiones exercitoria и

Institoria распространились впоследствии и на отношения свободных лиц2.

Самый хронологический порядок, в каком возникли адъективные иски, нель-

зя определить с точностью за неимением данных; можно только с достовер-

ностью утверждать, что все они были известны при Лабеоне, следовательно

в республиканский период Рима3. Сущность всех этих исков заключается в

том, что рядом с главной ответственностью контрагента претор, движимый

чувством справедливости, установил дополнительную ответственность

принципала, давая при известных условиях особые иски против последнего.

В самом деле, отец или господин по юридической необходимости приобре-

тал права из сделок, заключенных его детьми, оставаясь в то же время по jus

civile вне всякой ответственности по ним. Нужно полагать, что и третьи лица

при таком порядке не совсем охотно вступали в юридические сделки с под-

чиненными, что не могло не отзываться с невыгодной стороны на имущест-

венном положении их господ. Таким образом, вновь установленные прето-

ром иски были вполне целесообразными правовыми мерами.